Законы человеческой природы

В 1950-е и в начале 1960-х гг. американская армия решила частично осовременить свое представление о военных действиях. Чтобы вести боевые действия в таких местах, как Вьетнам, ей требовались вертолеты, в том числе легкая разведывательная машина для рекогносцировки местности. Армейское командование рассмотрело несколько кандидатур и в 1961 г. отобрало двух производителей, представивших лучшие проекты. Оно отвергло предложения, поданные второй авиакомпанией Хьюза, отпочковавшейся от Hughes Tool (изначальная версия Hughes Aircraft теперь управлялась совершенно независимо от самого Хьюза). Разумеется, Хьюз отказался смириться с поражением. Его команда пиарщиков устроила масштабную лоббистскую кампанию с многочисленными встречами, на которых усиленно кормила и поила высших армейских руководителей: все это напоминало усилия хьюзовских рекламщиков двадцатилетней давности, когда они продвигали проекты самолетов для аэрофотосъемки и тоже вовсю сорили деньгами. Кампания принесла плоды: заявку Хьюза теперь рассматривали наравне с двумя другими. Военные решили, что победит тот производитель, который даст самую выгодную цену.

Предложенная Хьюзом цена удивила военных: она была настолько низкой, что компания, казалось, вообще не сумеет ничего заработать на выпуске вертолетов. Стратегия была ясна: потерять деньги на первом этапе производства, но выиграть сам тендер, получить контракт и уже после этого поднять цену на последующие заказы. В 1965 г. военные наконец решили отдать контракт именно Хьюзу, что стало невероятным прорывом для компании, не добившейся практически никаких успехов в самолетостроении. Если бы заказ был выполнен должным образом и в срок, армия могла бы заказать тысячи машин и Хьюз тогда использовал бы полученные деньги как стартовый капитал для производства коммерческих вертолетов, эта сфера как раз бурно росла и расширялась.

Боевые действия во Вьетнаме становились все масштабнее, и было ясно, что военные будут заказывать все больше вертолетов и Хьюз получит немалую прибыль. Однако в ожидании первой партии машин армейские чиновники, отдавшие контракт Хьюзу, начали впадать в панику: компания отставала от согласованного графика, так что военные функционеры затеяли специальное расследование, чтобы понять, что же происходит. К их ужасу, никакой налаженной линии производства в компании попросту не было. Предприятие было слишком маленьким для такого заказа. Никуда не годным оказалось все: выяснилось, что чертежи выполнены непрофессионально, инструменты и станки не подходят для выполняемых задач, а квалифицированных рабочих не хватает. Создавалось впечатление, что у компании вообще нет никакого опыта по части выпуска воздушных судов и она пытается разобраться в этом «по ходу дела». Неувязки были точно такими же, как когда-то с самолетами для аэрофотосъемки, но сейчас мало кто из действующих военных помнил о той истории. Хьюз явно не извлек ни одного урока из тогдашнего фиаско.

Как и можно было предсказать, заказанные вертолеты поступали крайне мелкими партиями. В отчаянии армейское командование решило провести новый тендер на поставку гораздо большего количества вертолетов (теперь требовалось уже 2200), надеясь, что какая-нибудь более опытная компания-производитель возьмется произвести машины по более низкой цене и вытеснит Хьюза с рынка. Хьюз по своему обыкновению запаниковал. Если он потеряет второй контракт, наступит полный крах. Компания рассчитывала повысить цену на выполнение этого нового заказа, чтобы возместить колоссальные убытки, которые она понесла на производстве первой партии машин. На это Хьюз и делал ставку. Если бы он теперь вышел на тендер, предложив выполнить новый контракт за сравнительно небольшие деньги, компания не получила бы никакой прибыли. Но Хьюз понимал, что, если предложенная им сумма не будет достаточно низкой, его опередят конкуренты. Так в итоге и произошло. Убытки Хьюза на выпущенных им вертолетах составили астрономическую сумму – $90 млн, что стало для компании катастрофой.

В 1976 г. Говард Хьюз умер в самолете, направлявшемся из Акапулько в Хьюстон. После вскрытия тела общественность наконец узнала, что с ним творилось в последнее десятилетие жизни. Многие годы он был зависим от болеутоляющих препаратов и наркотиков. Он обитал в наглухо задраенных гостиничных номерах, до смерти боясь, что в помещение проникнут болезнетворные бактерии. В момент смерти он весил всего 42 кг. Он жил почти в полной изоляции, допускал к себе лишь нескольких обслуживавших его помощников и отчаянно пытался скрыть все это от публики. Есть жестокая ирония судьбы в том, что человек, больше всего страшившийся утратить контроль над ходом событий, все последние годы прожил, отдавшись на милость ассистентам и топ-менеджерам, которые, наблюдая за его медленным умиранием от наркотиков, постепенно забрали в свои руки все рычаги управления компанией.

* * *

Интерпретация. Паттерн жизни Говарда Хьюза был задан уже в раннем детстве. Характер его матери отличался повышенной тревожностью. Узнав, что она больше не сможет иметь детей, эта женщина направила львиную долю своей тревожности на единственного сына. Она буквально душила его постоянным вниманием. Она стала его ближайшей спутницей и почти не спускала с него глаз. В свою очередь, отец возлагал на сына колоссальные надежды: он рассчитывал, что тот с честью будет нести фамильное имя. Родители выбирали для него все: одежду, еду, друзей (впрочем, таковых у него имелось немного). Они то и дело переводили его из одной школы в другую, отыскивая «идеальную среду» для сына, который уже в детстве проявил сверхчувствительный и в целом нелегкий характер. Он полностью зависел от родителей и, невероятно страшась разочаровать их, вел себя исключительно вежливо и послушно.

Однако на самом деле он жгуче ненавидел свою абсолютную зависимость от других. И как только умерли родители, его подлинный характер наконец вырвался из-под личины вежливых улыбок и послушания. Родственников он не любил. Он предпочел сражаться с будущим в одиночку, лишь бы не терпеть над собой хоть малейшую чужую власть. Пусть ему было всего девятнадцать, Хьюз непременно должен был целиком и полностью распоряжаться собственной судьбой: любой компромисс пробудил бы в нем детские страхи. Благодаря унаследованному капиталу он имел возможность воплотить в жизнь свою мечту о полной независимости. Эта черта отразилась в его любви к полетам. Лишь в воздухе, в одиночестве и за штурвалом, Хьюз мог по-настоящему испытывать восторг абсолютного контроля и свободу от своих тревог. Он мог парить над массами, которые втайне презирал. Хьюз мог бросать вызов смерти, что неоднократно и проделывал, потому что это была бы смерть, вызванная его собственными действиями.

Его характер еще ярче проявился в управленческом стиле, который Хьюз стал развивать в кинопроизводстве и в других бизнес-начинаниях. Если сценаристы, режиссеры или топ-менеджеры предлагали собственные идеи, он воспринимал это как личный вызов его власти и авторитету. Это также могло возбудить в нем давние опасения оказаться беспомощным, зависеть от других. Чтобы побороть эту тревогу, Хьюзу требовалось постоянно контролировать все аспекты бизнеса, вплоть до орфографии и пунктуации в самых ничтожных пресс-релизах. Он как будто нарочно расшатывал структуру своих компаний, заставляя всех высших управленцев сражаться между собой за его внимание. Пусть внутри компаний будет царить некоторый хаос, лишь бы все процессы непременно шли через него.

Парадокс состоял в том, что, стремясь к абсолютному контролю, Хьюз то и дело его утрачивал. Понятно, что один человек не может постоянно руководить решительно всем, при этом обязательно возникнут всевозможные непредвиденные проблемы. А когда очередной проект разваливался и начинало всерьез пахнуть жареным, он исчезал со сцены или очень вовремя заболевал. Ему требовалось контролировать все, что его окружало, вплоть до женщин, с которыми Хьюз встречался: он тщательно изучал каждый их шаг, пуская вслед за ними частных сыщиков.

Проблема, которую Говард Хьюз представлял для всех, кто все-таки решал поработать с ним в том или ином качестве, состояла в том, что выстроенный им публичный образ успешно маскировал вопиющие слабости его характера. Он умел подать себя так, что в нем видели не иррационального микроменеджера, а по-хорошему упрямого индивидуалиста, типичного американского вольнодумца. Но самой гибельной оказалась его способность убедительно выдавать себя за преуспевающего бизнесмена, заправляющего деловой империей, которая ворочает миллиардами. Однако на самом деле он просто унаследовал от отца весьма прибыльный бизнес по производству инструментов. По итогам многих лет можно заключить, что настоящую прибыль приносили лишь доставшаяся ему отцовская компания, изготовлявшая инструменты, и отпочковавшаяся от нее первая версия Hughes Aircraft. По разным причинам руководство обоими этими предприятиями осуществлялось без участия Хьюза; он не вносил в их работу никакого вклада. Многие другие предприятия, которыми он руководил лично, – созданное им позже бизнес-подразделение, выпускавшее самолеты; его кинематографические фирмы; его лас-вегасские отели и риелторские компании – несли немалые убытки, которые, к счастью, удавалось покрыть за счет двух преуспевающих компаний.

На самом деле Хьюз был никуда не годным предпринимателем, и паттерн неудач, который это показывал, был на виду у всех. Но таково уж «слепое пятно» человеческой природы: мы плохо оснащены для того, чтобы адекватно оценивать характеры. Публичный образ человека, репутация, которая «бежит впереди него», легко гипнотизирует нас. Нас завораживает видимость. Если человек окружает себя привлекательным мифом, как, собственно, и поступал Хьюз, мы попросту хотим поверить в эту обаятельную легенду. Вместо того чтобы стараться определить черты характера человека – его способность работать вместе с другими, держать обещания, оставаться сильным в неблагоприятных обстоятельствах, мы, решая принять человека на работу или сотрудничать с ним, исходим из его блестящего резюме, интеллекта и обаяния. Но даже такая вполне позитивная черта, как интеллект, достаточно бесполезна, если наделенный ею человек слабохарактерен или если его нравственные качества сомнительны. И из-за этого «слепого пятна» мы страдаем под началом нерешительного лидера, босса-микроменеджера, хитрого партнера. Это источник бесконечных трагедий в истории человечества, один из типичных паттернов поведения людей как биологического вида.

Любой ценой вы должны изменить такой взгляд на вещи. Учитесь игнорировать то, что люди намеренно демонстрируют, мифологию, которой они себя окружают. Вместо этого старайтесь погружаться в их душевные глубины, ищите проявления истинного характера. Его можно обнаружить в паттернах, тянущихся за ними из прошлого, в качестве их решений, в способах, которыми они предпочитают справляться с проблемами, в том, как они делегируют полномочия и как работают в команде. В общем, таких сигналов бесчисленное множество. Человек, обладающий по-настоящему сильным характером, подобен золоту: такие люди встречаются редко, но они бесценны. Они отлично умеют адаптироваться к обстоятельствам, учиться на своих и чужих ошибках, самосовершенствоваться. А поскольку ваш успех зависит от тех людей, с которыми и на которых вы работаете, их характер должен стать первоочередным объектом вашего интереса и внимания. Так вы сможете избавить себя от многих несчастий, вызванных тем, что вы понимаете их характер слишком поздно.

Судьба человека есть его характер^[24].

Гераклит

Ключи к человеческой природе

На протяжении многих тысячелетий мы, люди, верили в судьбу: будто некая сила – духи, божества, Господь Бог – побуждает нас действовать определенным образом. Считалось, что еще при рождении вся наша будущая жизнь заранее предначертана и изменить ничего нельзя: нам суждено либо преуспеть, либо потерпеть поражение. Конечно, сегодня мы воспринимаем мир совсем по-другому. Мы убеждены, что по большей части сами контролируем то, что с нами происходит, что мы творцы собственной судьбы. Но порой у нас возникает мимолетное ощущение, напоминающее то, что, скорее всего, некогда испытывали наши предки. К примеру, близкие отношения с партнером внезапно портятся или же на нашем карьерном пути происходит непонятная пробуксовка – и эти затруднения удивительно похожи на то, что уже случалось с нами в прошлом. Или мы осознаем, что наши методы работы над проектом требуют усовершенствования: мы понимаем, что могли бы делать все это лучше. И вот мы пытаемся изменить подход, но, несмотря на эти усилия, продолжаем делать все как прежде и с такими же результатами. И на какие-то мгновения нам кажется, что некая злокозненная сила или проклятие вынуждает нас заново переживать сходные ситуации.

Зачастую мы отчетливее видим это явление в поступках других – особенно в поступках самых близких нам людей. Например, мы наблюдаем, как кто-то из друзей постоянно увлекается неподходящими женщинами или бессознательно отталкивает подходящих. Мы внутренне морщимся от его глупого поведения, когда он делает непродуманные инвестиции или выбирает не ту работу, но не проходит и нескольких лет, как он, успев забыть урок, повторяет ту же глупость. Или, например, кто-то из наших знакомых вечно обижает неподходящего человека в неподходящее время и сеет вокруг себя враждебность. Или же человек, попав в трудные обстоятельства, не выдерживает давления и сдается, и это всегда происходит одинаково, но он неизменно обвиняет в случившемся других или свое невезение. И, разумеется, все мы знаем людей, страдающих нездоровой зависимостью, сумевших от нее избавиться, но затем снова предавшихся ей или же отыскавших себе новую форму нездоровой зависимости. Мы-то прекрасно различаем эти паттерны поведения, а вот сами эти люди – нет, ведь никому не хочется думать, будто он совершает поступки под действием навязчивого побуждения (компульсии), неподвластного его сознательному контролю. Это слишком тревожная мысль.

Но, если мы будем откровенны с собой, следует признать, что в понятии «судьба» есть кое-какой смысл. Мы склонны повторять одни и те же решения, применять одни и те же подходы к жизненным проблемам. В нашей жизни есть повторяющийся узор – паттерн. И особенно ярко он проступает в наших ошибках и промахах. Однако можно взглянуть на эту идею и иначе: нами управляют вовсе не духи и не боги, а, скорее, наш характер. Само это слово происходит от древнегреческого названия инструмента для гравировки или штамповки. А значит, характер – это нечто такое, что глубоко выгравировано или впечатано в нас, то, что побуждает нас действовать определенным образом, за пределами нашего восприятия и контроля. Представим, что характер состоит из трех главных компонентов, расположенных один над другим, это и придает характеру глубину.

Самый древний глубинный слой обусловлен генетикой, конкретной «схемой подключения» нейронов мозга, которая и отвечает за нашу предрасположенность к определенным настроениям и предпочтениям. Этот генетический компонент, в частности, может вызывать склонность некоторых людей к депрессии. Именно он делает одних интровертами, а других – экстравертами. Иногда он может даже способствовать развитию в человеке особенной жадности, причем не только к имуществу, но также к вниманию и привилегиям. Психоаналитик Мелани Кляйн, занимавшаяся изучением психики младенцев, полагала, что жадный ребенок, который норовит все схватить и притянуть к себе, имеет врожденную предрасположенность к такому поведению. Возможно, существуют и другие генетические факторы, вызывающие склонность к враждебности, тревожности или открытости.

Второй слой начинает формироваться над первым в самом раннем детстве, во многом на основе особого типа привязанностей, которые вырабатываются в отношениях с матерью и другими людьми, заботящимися о нас. В первые три-четыре года жизни наш мозг особенно пластичен. В этот период мы гораздо острее переживаем эмоции, и в нашей памяти остаются следы, гораздо более глубокие по сравнению со всем, что последует позже. Именно в эту пору жизни мы наиболее подвержены влиянию других, и отпечаток, накладываемый на нас этими годами, весьма глубок.

Джон Боулби, антрополог и психоаналитик, долго изучал паттерны привязанности, складывающейся между матерью и ребенком, и выделил четыре основных типа^[25]: надежная, тревожно-избегающая, амбивалентная (тревожно-устойчивая) и дезорганизующая. Отпечаток надежной привязанности дают те матери, которые предоставляют детям свободу открывать себя, постоянно чувствуют их потребности и при этом всегда защищают своих отпрысков. Матери, пренебрегающие детьми, зачастую держатся с ними отстраненно, порой даже проявляют к ним враждебность, едва ли не отвергают их. Такие дети всю жизнь несут на себе отпечаток заброшенности, ощущение, что они должны всегда заботиться о себе самостоятельно, что им никто никогда не поможет. Матери из «амбивалентной» категории непостоянны в своем внимании: иногда они прямо-таки душат ребенка чрезмерной заботой, а иногда отстраняются и уходят в себя из-за собственных проблем или тревог. Они могут сформировать в ребенке ощущение, будто ему самому надо заботиться о человеке, который вообще-то должен заботиться о нем. «Дезорганизующие» матери посылают своим детям весьма противоречивые сигналы, что отражает их собственный душевный хаос, а может быть, и полученные в прошлом эмоциональные травмы. Им вечно не нравится, как ведет себя ребенок. У таких детей в дальнейшем могут развиться очень серьезные эмоциональные проблемы.

Разумеется, внутри каждого типа есть множество градаций, и сами эти категории могут встречаться в различных комбинациях. Главное – иметь в виду, что в каждом случае качество привязанностей, которые сложились у нас в самые ранние годы, формирует в нас глубинные тенденции. Особенно это касается того, как мы используем близкие отношения в попытке справиться с собственным стрессом. К примеру, дети, привыкшие к тревожно-избегающей привязанности, будут в дальнейшем стремиться избегать любых ситуаций с негативным эмоциональным фоном и стремиться ограждать себя от ощущения зависимости. Нередко им бывает трудно завязать близкие отношения, или же они бессознательно отталкивают от себя людей. Дети, выросшие в условиях амбивалентной привязанности, будут ощущать в своих отношениях с партнерами немалую тревожность и испытывать множество противоречивых эмоций. Они всегда будут двойственно относиться к людям, и это задаст всей их жизни заметные паттерны: они будут преследовать тех, кто их заинтересовал, а потом, сами того не сознавая, отдаляться от них.

Как правило, с первых лет жизни человек демонстрирует особый «тон» характера – враждебно-агрессивный, или спокойно-уверенный, или тревожно-уклончивый, или требовательно-собственнический. Эти два уровня залегают настолько глубоко, что мы не осознаем ни их существования, ни того, к какому поведению они нас побуждают. Для этого требуются колоссальные усилия по части самоанализа.

Над этими двумя уровнями располагается третий. Его формируют привычки и переживания, накапливающиеся в нас по мере того, как мы делаемся старше. Основываясь на двух нижних уровнях, мы бессознательно выстраиваем определенные стратегии борьбы со стрессом, поиска удовольствий, налаживания отношений. Эти стратегии становятся привычками, корни которых уходят в детство. Конкретные черты характера модифицируются в зависимости от людей, с которыми мы имеем дело, – друзей, учителей, романтических партнеров – и от их реакции на нас. Но в целом именно эти три слоя будут задавать определенные выявляемые паттерны. Мы принимаем некое решение. Оно «выгравировано» в нашем мозгу нейрофизиологически. Мы вынуждены повторять его, потому что наш путь заранее предначертан. Определенное поведение входит в привычку, и наш характер складывается из тысяч подобных мелких привычек, причем самые ранние из них сформировались задолго до того, как мы это осознали.

Но кроме этих трех слоев существует и четвертый. Он, как правило, складывается на излете детства и в подростковый период – по мере того, как человек постепенно осознает недостатки своего характера и начинает делать все, чтобы их скрыть. Если он чувствует, что в глубине души являет собой опасливый и застенчивый тип личности, то рано или поздно начинает понимать, что такие черты не относятся к социально приемлемым. И он учится прятать свою истинную суть за маской. Он компенсирует робость, пытаясь казаться сверхобщительным, беззаботным или даже властным. Из-за этого нам еще труднее определить истинную природу характера таких людей.

Есть положительные черты характера, те, в которых отражается внутренняя сила. Так, некоторые люди склонны проявлять щедрость и открытость, сочувствие, стойкость перед жизненными невзгодами. Но эти черты силы и гибкости зачастую требуют осознания и развития, чтобы по-настоящему стать привычками, на которые человек может полагаться. Как правило, с годами жизнь «укатывает», ослабляет нас. Мы делаемся черствее, и нам все труднее полагаться на свою эмпатию (см. главу 2). Если мы инстинктивно щедры и открыты ко всем на свете и никак не сдерживаем такое поведение, нас может подстерегать масса неприятностей. Уверенность в себе без осознания и контроля может обратиться в самовозвеличивание. Без постоянных сознательных усилий положительные качества, как правило, «изнашиваются» или обращаются в слабости. Отсюда следует, что именно из слабых составляющих нашего характера формируются привычки и компульсивное поведение, поскольку для поддержания этих компонентов «в рабочем состоянии» не требуются ни усилия, ни практика.

Наконец, в нас могут развиваться противоречивые черты характера, возможно, коренящиеся в различии между нашими генетическими предрасположенностями и влияниями, которые мы испытали на себе в первые годы жизни, – а может быть, в том, что мать и отец пытались привить нам разные наборы ценностей. Порой вы можете ощущать себя одновременно и идеалистом, и материалистом, внутри вас противоборствуют два начала. Но главный закон остается неизменным. Противоречивый характер, заложенный в нас в раннем детстве, просто демонстрирует иную разновидность паттерна, при которой принимаемые человеком решения будут отражать двойственность его натуры или склонность бросаться из крайности в крайность.

Ваша задача как исследователя человеческой природы здесь двояка. Прежде всего нужно научиться понимать собственный характер, как можно подробнее изучая те элементы вашего прошлого, которые сыграли важную роль в его формировании, а также паттерны (по большей части негативные), постоянное повторение которых вы наблюдаете в своей жизни. Избавиться от этого отпечатка, составляющего ваш характер, невозможно. Он слишком глубок. Но благодаря его осознанию вы можете научиться нивелировать определенные негативные паттерны или вовсе избавляться от них. Приложив должные старания, вы способны трансформировать слабые и откровенно негативные стороны своего характера в реальные сильные черты. В ваших силах посредством практики создать новые привычки, а на их основе новые паттерны. Тем самым вы будете активно формировать свой характер, а в конечном счете и судьбу. (Подробнее см. в последнем разделе данной главы.)

Кроме того, вы должны развивать умение читать характер людей, с которыми имеете дело. Для этого характер должен рассматриваться как одна из первостепенных ценностей, когда речь идет, к примеру, о выборе человека, с которым вы будете работать, или партнера для близких отношений. А значит, характеру окружающих следует придавать больше значения, чем обаянию, уму или репутации. Умение наблюдать характер людей, каким он предстает в их поступках и в паттернах поведения, – один из важнейших социальных навыков. Он поможет избегать именно тех решений, которые могут принести вам долгие годы несчастий: выбора некомпетентного лидера, сомнительного делового партнера, нечистого на руку ассистента или несовместимого с вами супруга, способного отравить вам всю жизнь. Но этот навык вы должны развивать в себе сознательно, потому что мы, люди, обычно проявляем мало сноровки в таких оценках.

Источник этого неумения, как правило, в нашей склонности основывать свои суждения о людях на том, что наиболее очевидно. Однако, как мы уже указывали ранее, люди зачастую пытаются замаскировать свои слабости, представляя их как нечто позитивное. Мы видим, что некто так и излучает уверенность, а потом обнаруживаем, что на самом деле он надменен и неспособен никого слушать. Другой кажется нам прямым, откровенным и искренним, но со временем мы понимаем, что это просто хам, не умеющий считаться с чувствами окружающих. Третий предстает благоразумным и вдумчивым, но в конце концов до нас доходит, что в глубине души он робок и не выносит критики. Люди бывают искусны в создании такого рода «оптических иллюзий», и мы часто попадаемся на удочку. Бывает и так, что человек старается завоевать нас обаянием и лестью, и мы, ослепленные стремлением проникнуться к нему симпатией, не желаем вглядеться поглубже и увидеть недостатки его характера.

С этим связано и то, что, глядя на человека, мы часто видим лишь его репутацию, миф, который его окружает, должность, которую он занимает, а не личность как таковую. Мы исподволь приходим к убеждению, что преуспевающий человек должен быть по своей природе щедрым, умным и добрым и он заслуживает всего, что ему досталось. Однако преуспевающие люди бывают самыми разными. Некоторые отлично умеют, маскируя собственную некомпетентность, использовать других для того, чтобы заполучить желаемое. Некоторые вообще закоренелые манипуляторы. У преуспевающих людей не меньше недостатков характера, чем у всех прочих. А еще мы склонны полагать, что приверженцы определенной религии, системы политических взглядов или нравственного кодекса просто обязаны иметь «соответствующий» характер. Но человек приносит уже имеющийся у него характер на должность, которую занимает, или в религию, которую практикует, а не наоборот. Человек может быть прогрессивным либералом или человеколюбивым христианином, а в глубине души оставаться нетерпимым деспотом.

Поэтому первый шаг в изучении характера состоит в том, чтобы разглядеть эти иллюзии и фасады и научиться понимать, что за ними кроется. Мы должны внимательно исследовать каждого, выискивая значимые признаки его характера, вне зависимости от того, какую маску человек являет миру и какой пост он занимает. Ни на минуту не забывая об этом, начнем осваивать некоторые ключевые составляющие данного умения. Это распознавание определенных сигналов, подаваемых людьми в определенных ситуациях и служащих проявлением их характера; понимание некоторых общих категорий, на которые можно условно разбить людей (например, сильный/ слабый характер), и наконец, опознание наиболее токсичных типов характера, которых следует по возможности избегать.