Как не облажаться в погоне за счастьем

Видя, что этого количества стрессовых гормонов недостаточно для разрешения ситуации, мозг дает команду увеличивать их выработку еще и еще. И чтобы это сделать, организму приходится жертвовать другими гормонами, например половыми. Отсюда снижение либидо, преждевременное старение, проблемы с костной системой (даже у очень молодых людей!) и множество других неприятных последствий, разрушающих наши отношения с другими людьми и вообще нашу жизнь. Уменьшается чувствительность организма, например, к гормонам щитовидной железы, что нарушает ее работу и приводит к гипо- или гиперфункции. Тело буквально рассыпается: страдает мышечная, костная система, ухудшается состояние кожи, повышается уровень холестерина и сахара в крови, ухудшается память, снижается иммунитет, страдает сердечно-сосудистая система, появляется целая куча как острых, так и хронических заболеваний…

Женский организм при этом страдает сильнее мужского, поскольку выброс стрессовых гормонов у женщин выше, а снижается их уровень медленнее, из-за того, что этому процессу препятствуют некоторые другие гормоны, концентрация которых в женском теле выше, чем в мужском. Поэтому если кто-то говорит, что нельзя высоко взлететь, не упав перед этим много раз, знайте: речь идет о мужчинах. Мужчина падает, восстанавливается, делает выводы и идет дальше, учитывая все свои ошибки. Падения, как и любой кратковременный стресс для каждого из нас, закаляют его. Но женщина восстанавливается очень трудно и гораздо дольше. Под воздействием слишком тяжелых, многочисленных и непрекращающихся стрессовых факторов ее организм оказывается просто не способным вернуться в норму. Естественно, разрушается ее физическое здоровье, она чаще болеет инфекционными и вирусными заболеваниями, поскольку иммунная система ослаблена, появляются самые разные хронические болезни. И это только на физиологическом уровне, а есть еще психологический.

С мужчиной все это тоже происходит, если организм регулярно не получает достаточной возможности для восстановления, но воздействие стрессовых факторов на современную женщину, во много и много раз интенсивнее, поскольку она живет в постоянной борьбе со своей природой и гораздо более склонна к эмоциональным переживаниям, которые даже в отдельности сами по себе являются очень сильным стрессовым фактором. Именно поэтому основная задача мужчины, который хочет иметь счастливую семью, заключается в том, чтобы как можно большее количество стрессов брать на себя, ограждая от них свою женщину, которая из-за избытка их количества и большего времени, необходимого для восстановления, пострадает от них значительно сильнее. Решив проблему, мужчина чувствует удовлетворение благодаря большему подъему тестостерона, помогающего ему быстрее вернуться в норму. Женщина же, решив проблему, чувствует лишь облегчение, но при этом никакого удовольствия и никакой особенной поддержки от своего организма не получает. Взяв стресс на себя, мужчина восстановится намного легче и быстрее, закаляя таким образом свой организм и становясь все более сильным и мужественным, особенно если он осознанно стремится к нормальной жизни, умея ее грамотно организовать, и работает над повышением своей стрессоустойчивости. Ведь справившись со стрессом, тело становится выносливее. И мужчина, при условии, что у него есть полноценная возможность восстанавливаться, успевает преодолевать стрессы и расти благодаря им.

А вот женщина, особенно современная, может в основном только истощаться, поскольку помимо объективных стрессовых факторов, которые выбивают ее из колеи гораздо ощутимее физически и на гораздо более длительный срок, чем мужчину, она находится еще и под постоянным воздействием внутренних эмоциональных проблем, которые без устали генерирует ее неугомонный мозг, незаметных со стороны, но не менее разрушительно влияющих на ее тело. Чем чаще женщина падает, тем меньше шансов у нее подняться – просто потому что восстановиться она не успевает по причине того, что стрессов больше, они сильнее и их продолжительность выше. Даже если объективно у женщины все хорошо, ее внутренние нескончаемые переживания не перестают на нее воздействовать физиологически. Всеми возможными средствами женщину необходимо ограждать от падений, потому что в противоположность мужчине, после каждого из них она становится все слабее. Ее организм не закаляется таким образом – он исчерпывает свои ресурсы. По большому счету, корень абсолютного большинства всех семейных проблем именно в изнуренных и бесконечно уставших женщинах, тело которых просто не выдерживает колоссальный объем современных стрессовых нагрузок, превосходящий ее физические возможности. Но мы об этом еще поговорим.

Хронические стрессы неизбежно приводят нас к депрессии. Мы теряем интерес к жизни, ничего не хотим, у нас ни на что нет сил, мы постоянно чувствуем себя уставшими, теряем способность переживать яркие эмоции. Мы раздражаемся по пустякам: интересно, что в норме сильную стрессовую реакцию вызывают у нас сильные стрессовые факторы, но по мере истощения организма мы начинаем реагировать одинаково как на сильные, так и на слабые раздражители. А когда болезнь переходит в тяжелую форму, наступает ультрапарадоксальная фаза реакции на стресс: сильные раздражители оставляют нас равнодушными, в то время как каждая мелочь, такая, например, как выпавшая из рук вилка, может выводить из себя.

Под воздействием хронического стресса нам ничего не хочется делать для улучшения своей жизни, да и вера в то, что ее возможно улучшить, становится все слабее. Мы перестаем думать о будущем, занимаемся лишь удовлетворением сиюминутных потребностей, перестаем стремиться к долгосрочным целям, нам становится трудно что-либо планировать, мы перестаем замечать логические связи и закономерности между событиями или различной информацией. По большому счету, на деле нам становится плевать на самих себя, хотя в мыслях мы все более активно проникаемся жалостью к себе, сетуя на несправедливость жестокого мира. Или напротив, появляется чувство вины, неумолимо кричащее, что все это нами справедливо заслуженно, но нет ни сил, ни желания предпринимать какие-либо действия, чтобы исправить ситуацию. Мы пытаемся отстраниться как можно дальше – не только от реальности, но и от других людей, ограничивая круг наших контактов: мало с кем или вообще ни с кем не хотим разговаривать. Нам кажется, что нам могут помочь только радикальные перемены в жизни: выиграть миллион долларов в лотерею, купить новый, дом, встретить человека, который в миг превратится в любовь всей нашей жизни, переехать в другую страну… Такая глобализация мышления происходит из-за того, что мозг пытается экономить ресурсы: нам становится трудно думать о мелких шагах, которые могут помочь решить проблему или выйти из сложившейся ситуации. Мы вообще перестаем видеть оттенки чего бы то ни было: все начинает делиться на "хорошее и плохое", "черное и белое", "свой или чужой", "все или ничего". Нам кажется, что в будущем ничего хорошего нас не ждет, что то, что могло бы нас порадовать, уже не доступно, нам хочется просто уснуть и больше не просыпаться…

Финальная точка депрессии – суицид. Люди, которые сводят счеты с жизнью, вовсе не слабые, и объективно со стороны может казаться, что все у них хорошо. У них может быть хорошая семья, успешный бизнес, завидная по общепринятым меркам жизнь. Но никто не уходит из жизни потому, что ему тяжело сейчас. Причина всегда одна – будущее. Будущее, которого нет. Люди просто не видят в своем будущем ничего хорошего, ничего ради чего стоило бы жить. Или просто – ничего. Будущее, которого нет, давит на человека, фрустрируя его в настоящем. Когда у человека есть будущее, когда ему есть ради чего жить, он способен проходить через какие угодно трудности. Но если будущего нет, каким бы успешным ни было настоящее, все теряет смысл.

Однако самое страшное то, что такое видение своего будущего – это вовсе не объективная оценка происходящего. Это именно следствие депрессии – совершенно стандартный симптом! "Я больше никогда никого не смогу полюбить", "Все хорошее, что могло произойти в моей жизни, уже случилось", "Никто меня не понимает, я не такой как все остальные", "Я уже достиг всего, чего мог достичь, на большее я не способен", "Я больше никогда не стану прежним" – все подобные мысли, в которые встраиваются глобальные категории "всегда", "никогда","никто","ничего", "все", "незачем" – это всегда лишь всего навсего симптом физических (физических!) проблем в вашем теле, ничего общего не имеющий с объективной реальностью!

Глобализируя ("все", "никогда', "только"," никто", "незачем" и т. д.) или поляризируя ("хороший и плохой", "черное и белое", "или так или никак") мозг просто экономит энергию на конструировании оттенков и промежуточных мелких звеньев. Он говорит: "В моей семье все ужасно, мне надо развестись, тогда я буду счастлив" вместо того, чтобы продумать мелкие шаги и детали: "В моей семье есть проблема, она заключается в этом. Есть и положительные стороны – они вот в этом и вот в этом. Я могу усилить положительные стороны, предприняв следующее: 1)… 2)… 8)… 9)… Но я не доволен вот этим, и я могу поговорить со своей половинкой об (…). Конечно, ее это полностью не устроит. Но я могу предпринять такие шаги со своей стороны, чтобы успокоиться и улучшить свое восприятие ситуации, также могу сделать еще вот это и это для моего любимого человека, тогда он станет более снисходителен, и мы сможем эффективнее найти решение возникшей проблемы… ". Чувствуете разницу? Насколько проще мозгу просто сказать "Все плохо, ты никогда не будешь счастлив с этим человеком", чем обнаружить имеющиеся оттенки (плохо не все, но только это и это, причем вот это – плохо очень, а вот это еще терпимо) и смоделировать возможные пути выхода из ситуации, которых может быть сотня. Но куда проще просто развестись. Таким образом мозг экономит энергию вашего тела, подсовывая самый простой вариант, требующий наименьшего количества размышлений.

Знать об этом очень важно, чтобы не придавать таким глобализированным мыслям значения. Если вы поймали себя на подобной мысли, ни в коем случае не следуйте ей, поскольку эта мысль ложная, это всего лишь обычный симптом физического истощения вашего тела, попытка мозга сэкономить энергию! Просто воспринимайте ее как индикатор стресса или усталости: "О, я начинаю так думать? Мне пора отдохнуть, надо немного позаботиться о своем теле, чтобы привести его в норму". Да, сейчас, в настоящем моменте что-то может быть не так. Нормальная реакция – продумать способы выхода из этой ситуации и решения проблемы. Именно для этой цели нам и дано сознание. Но любые мысли в глобальных категориях появляются только под воздействием стресса, усталости и истощения. Пожалуйста, знайте об этом, не верьте им, отвлекайтесь от них, и уж тем более – не идите у таких мыслей на поводу никогда! Не углубляйтесь в размышления о том, как несправедлива жизнь, какой вы неудачник, как трудно вам в одиночестве, как печально ваше будущее и пр., иначе вы только усугубите ситуацию, еще больше усиливая стресс, в котором оказался ваш организм. Либо ищите конкретный выход из конкретной ситуации, либо просто займитесь восстановлением ресурсов тела – об остальном подумаете позже, когда вернетесь в норму.

В общем, довольно, остановимся на этом. Надеюсь, теперь вы больше не будете недооценивать влияние стресса на свою жизнь и предпримите все возможные меры для того, чтобы максимально снизить его воздействие на ваше тело. О них мы поговорим в третьей части книги. А я лишь еще раз повторю ту единственную фразу, ради которой я сочла нужным обо всем этом написать: стресс разрушает наш организм на всех уровнях; количество стресса обратно пропорционально нашему внутреннему ощущению счастья.

Запомним эту мысль: счастье – это не то, что у вас есть или чего нет, не объективные обстоятельства, в которых вы находитесь, не то, что с вами происходит, не то что вы делаете или не делаете, не то, что о вас или о вашей жизни думают другие, но исключительно то, что вы чувствуете субъективно на основании биохимических реакций в вашем теле. Все. Счастье – определенный набор биохимических реакций.

Если начинать думать о счастье объективными категориями, оно всегда обречено на провал. "У тебя такой хороший муж, денег хватает, детки золотые, дом красивый! Что тебе еще надо? Не умеешь ты ценить того, что тебе дается!", – можем слышать мы со стороны. Да, объективно у человека может быть все, что угодно, но это вовсе не означает, что он чувствует себя счастливым. Он может сравнивать себя с другими и размышлять примерно так же: "У людей и того, и этого нет… А у меня вроде есть, все мне завидуют. Значит, выходит, я счастлив?". И человек может искренне говорить другим, что он счастлив, подразумевая, что его жизнь объективно сложилась лучше, чем у кого-то. Но внутренне он может быть совершенно разочарован: "Разве это и есть счастье? И если даже я в своей жизни счастлив вот так вот, то что же говорить о других? Как ужасен этот мир!". Нет, мир не ужасен, и настоящее человеческое счастье существует. Просто находится оно не там, где его сегодня принято искать: не снаружи, а внутри вашего тела, и не имеет ничего общего с принятыми в обществе внешними критериями.

Глава 6. Дофамин

"Счастье – не цель, а путь к цели" лишь для тех, кто предпочитает пустые фантазии подлинному наслаждению. Путь – тревожная иллюзия. Счастье – радостный покой.

Решающую роль в нашем ощущении себя несчастными или счастливыми играют наши гормоны и нейромедиаторы. Они заставляют нас плакать и смеяться, любить своих близких, смотреть с умилением на детей или вести агрессивную конкурентную борьбу, помогают сотрудничать с людьми, сопереживая им, или напротив, быть социопатами и эгоистами. В то время как стратегии нашего поведения могут регулироваться давлением внешних обстоятельств, наши внутренние чувства, желания, стремления и ощущения практически полностью зависят именно от гормонального фона.

Огромную роль в сегодняшнем мире стал играть нейромедиатор дофамин. Определяя ценности людей, он задает вектор развитию всей современной цивилизации. Дофамин – один из наиболее влияющих на наше поведение нейромедиаторов, один из четырех основных "гормонов счастья" наряду с серотонином, эндорфинами и окситоцином. Но чем мощнее инструмент, тем негативнее последствия неумелого его использования. И дофамин демонстрирует это утверждение весьма наглядно.

Дофамин – это залог интереса к жизни, вещество, которое воодушевляет нас и наполняет энергией для достижения каких-либо целей. Очень часто мы делаем что-либо с огромным удовольствием, рвением, интересом, вдохновением, и нам кажется, что цель, которую мы преследуем, так важна, так заманчива, она доставит нам такое удовольствие, когда мы наконец до нее доберемся! Но когда мы ее достигаем, нередко мы совсем не чувствуем ожидаемой радости или радость эта проходит очень быстро. Это и есть действие дофамина: именно он поднимал нас в облака, когда мы шли по своему пути, предаваясь мечтам о его конечной точке. Но когда мы в эту точку пришли реально, дофамин стал больше не нужен, его уровень очень быстро падает, и мы можем испытывать некоторое опустошение, или даже разочарование до тех пор, пока не появится новая цель. Так действует "хороший", естественный дофамин, который нам не вредит, но, напротив, дает силы для достижения целей, желание что-либо делать, наполняет ощущением жизни и смыслов. Он создан именно для того, чтобы мы имели вкус к жизни, стремились развивать ее и улучшать. Пожалуй, это один из самых прекрасных нейромедиаторов в нашем теле, не только с точки зрения нашего внутреннего состояния при его нормальном уровне, но и с точки зрения задач, для которых он появился.

Однако эта система вознаграждения от нашего мозга поощряет не только мотивацию и обучение, но и вообще любое субъективное удовольствие и все то, что может оказаться важным с точки зрения выживания вида и комфорта нашего тела. И в современном мире, всячески подстегивающем наше стремление к высокому уровню дофамина, чаще всего этот механизм играет с нами очень злую шутку. Именно этот нейромедиатор не позволяет вам отложить смартфон, когда вы снова и снова часами листаете ленту в социальных сетях в надежде увидеть хоть что-нибудь интересное. Им можно наполнить себя благодаря алкоголю, еде (особенно сладкое, соленое, жирное), порно, наркотикам, азартным играм, музыке, фильмам и т. д. Такой дофамин можно назвать "халявным", поскольку для его выработки от нас не требуется практически никаких усилий.

Но проблема заключается в том, что после искусственного подъема дофамин неизбежно падает, причем нередко на уровень более низкий, чем был до этого, и на гораздо более длительный срок. Чем сильнее был всплеск дофамина, тем ниже и дольше будет его последующее снижение. Из-за слишком больших доз мозг снижает чувствительность дофаминовых рецепторов, и для поддержания того же комфортного уровня дозу все время приходится повышать. В какой-то момент мы можем переступить рубеж, после которого естественных стимулов дофамина становится категорически недостаточно, и без его искусственных стимуляторов (крайне вредящих нашему здоровью и качеству жизни), мы просто будем постоянно чувствовать себя опустошенными внутри мира, который потерял свои краски. После этого единственным способом достичь нормального внутреннего самоощущения становится гиперстимуляция дофаминовых рецепторов совершенно неестественными и гипертрофированными стимулами, за которыми неизбежно следует еще более невыносимое падение и требование еще большего увеличения дозы. И эта гиперстимуляция нужна уже не для того, чтобы испытать удовольствие, но для того, чтобы просто не сойти с ума от того, насколько без всего этого плохо.

Выработка дофамина начинается еще при мысли о чем-либо приятном. Поскольку цель его – именно подтолкнуть нас к действию, нам достаточно просто подумать о приятных прикосновениях, посмотреть на красивое фото еды или помечтать о достижении, которое поднимет наш статус – и дофамин уже поднимается, мы готовы к действию. Подобные мысли доставляют нам тем большее удовольствие, чем больше мы прокручиваем их в своей голове и совершаем какие-то шаги чтобы реализовать эту мысль на деле. Это все очень логично и прекрасно с точки зрения природы, но именно здесь мы попадаем в ловушку. Проблема в том, что поскольку дофамин создает нам ощущение удовольствия, наполненности жизни, радости и прочих положительных переживаний, мы путаем дофаминовый стимул для совершения конкретных действий с настоящим счастьем. Нам кажется, что чем выше дофамин, тем мы счастливее, но на самом деле, это означает только одно: чем выше дофамин и чем сильнее мы вдохновлены стимулом, тем сильнее упадет дофамин, и тем сильнее и невыносимее будет последующее ощущение пустоты, подавленности и бессмысленности внутри. И, соответственно, тем более сильный стимул будет способен вернуть нас в состояние внутреннего ощущения комфорта. Именно подобные дофаминовые качели и искажают наше адекватное восприятие реальности, разрушая в итоге всю дофаминовую систему и блокируя на физиологическом уровне способность жить полной жизнью.

То есть дофамин сам по себе, хоть и доставляет нам огромное удовольствие, однако не является счастьем, но лишь обещает его. Функция дофамина – заставить нас действовать, а не получать удовольствие от жизни. И именно это предвкушение счастья наполняет нас воодушевлением – достаточным, чтобы терпеть и преодолевать дискомфорт, сопровождающий нас на пути к цели. Таким образом дофамин, побуждающий нас к действию, – это скорее стрессовое состояние дискомфорта, которое, как нам кажется, исчезнет, когда цель будет достигнута. Энергию нам дает предвкушение блаженства, которое мы обретем, именно освободившись от этой цели, расслабившись и получив возможность наслаждаться достигнутым.

Так как второй функцией дофамина в естественной для человека среде является поощрение за нечто приятное, или помогающее выжить как единице популяции (особенно еда и секс), мозг настолько сильно жаждет дофамина, путая причину и следствие (так как не знает, что дофамин бывает нездоровым), что ставит его получение выше всех остальных потребностей, в буквальном смысле лишая своего хозяина рассудка. Многочисленные эксперименты на животных, в которых они могли стимулировать свои дофаминовые рецепторы, нажимая на педаль, приводили всегда к одному и тому же результату: животные нажимали на педаль непрерывно, до 1000 раз в час, доходя до крайнего истощения, в том числе даже от голода. То есть никаких предохранительных механизмов от нездорового и неестественного повышения дофамина в нашем теле попросту не существует. Потому что в естественной среде без искусственных стимуляторов они были не нужны. Мы можем остановиться только одним единственным способом: сделав над собой сознательное усилие.

Все эти эксперименты с животными показывают очень наглядно: наше тело абсолютно не приспособлено для искусственной гиперстимуляции дофаминовых рецепторов, которой никогда не существовало в таком объеме и доступности как сегодня. В естественной среде при переедании цельной натуральной пищей в желудке возникает боль, снижающая уровень дофамина. После секса дофамин снижается при помощи выработки определенных гормонов, чтобы дать возможность организму восстановиться и набраться сил. При длительных непродуктивных мыслях голод и холод напомнят, что пора бы что-то предпринять на деле.

Но ввиду отсутствия таких естественных барьеров при искусственном стимулировании, удовольствие, которое призвано улучшить нашу жизнь и сделать более эффективным выживание вида, просто убивает нас в самом прямом смысле. Вместо вполне возможного и естественного для нас стабильного настоящего счастья мы зацикливаемся на иллюзии, на ощущении его обещания. Наркомания – яркий тому пример: точно так же как и мыши или обезьяны, бесконечно нажимающие на педаль, мы готовы убивать себя и разрушать жизнь своих близких ради новых доз дофамина. Вот насколько сильным стимулом и принципиально важной составляющей нашего полноценного восприятия своей жизни является этот нейромедиатор.

Ощущение настоящего счастья, на самом деле, дарит не дофамин, за которым так гонятся люди, а правильный баланс всех систем в организме, сопровождающийся высоким уровнем других нейромедиаторов, таких как серотонин, эндорфины и окситоцин, который может длиться постоянно, долго и практически не зависеть от внешних стимулов, не нанося никакого вреда, но только пользу нашему телу и полноценному восприятию жизни. При этом уровень дофамина должен быть просто в норме – это не более чем одна из составляющих счастья, которая лишает нас его, если начинает брать на себя слишком много, поскольку за подъемом неизбежно следует спад. А с низким уровнем дофамина счастье решительно невозможно. Мы ощущаем беспокойство, раздражительность, напряженность, подавленность, страдаем от бессонницы, неудовлетворенности, чувства одиночества и опустошенности. Если дофамин находится на достаточном уровне, и все работает так, как нужно, мы чувствуем себя счастливыми, полными энергии, находимся в хорошем расположении духа и живем жизнью, наполненной смыслом, целями и искренней радостью.

Изначально, после проведения экспериментов на животных, ученые сделали вывод, что дофамин отвечает за удовольствие – и именно поэтому животные переставали даже есть или спариваться, непрерывно нажимая на педаль. Но позже, когда этот эксперимент был повторен на людях, все как один утверждали, что никакого удовольствия они не испытывали. Напротив, эта педаль была скорее похожа на одержимость: она вызывала стрессовое состояние, навязчивость, непреодолимую тягу. Люди прекрасно понимали, что делать этого не стоит, но были совершенно не способны остановиться. Более того, после завершения эксперимента мыши прекращали нажимать на педаль после того, как стимуляция рецепторов прекращалась. Но люди продолжали это делать, несмотря на то, что теперь уже совершенно ничего не происходило. Из этого следует, что зависимость у людей развивается гораздо сильнее.

Давайте проанализируем разницу между радостью от обещания счастья, то есть высоким дофамином, и реальным состоянием счастья, которое сопровождается высоким уровнем других нейромедиаторов. Поскольку мы не знаем о том, достигнем ли цели, дофаминовая радость сопровождается также стрессом, вызванным волнениями, переживаниями, тревогами, страхом не успеть вовремя, ошибиться. Она требует от нас выполнения каких-либо действий. То есть, дофамин – это скорее не счастье, а, напротив, беспокойное ощущение отсутствия комфорта, которое мы, однако, терпим с радостью, поскольку оно обещает награду. Самое обидное, что при достижении ложной цели или цели, которая нас не удовлетворила, мы чувствуем еще и уныние и подавленность вместо ожидаемой радости. И самая печальная и важная особенность дофаминового счастья в том, что потребности, которые заставляют нас все это испытывать, в современном мире, как правило, выдуманные. Мы считаем, что нам что-то нужно, и прикладываем огромные усилия, чтобы этого достичь или закрываем глаза на то, насколько все это негативно сказывается на нашем теле, на нашей жизни и жизнях наших близких.

Настоящее же счастье удовлетворяет наши истинные потребности, которые, на самом деле, полностью совпадают с нашими возможностями на физиологическом, психологическом и социальном уровнях. Настоящее счастье сопровождается спокойствием и удовлетворением, наслаждением и расслаблением. Мы переживаем истинное удовольствие, а не его иллюзию или обещание. Совершенно очевидно, что дофамин – это непреодолимая тяга, навязчивая одержимость, дающая энергию, но отнюдь не удовольствие. И люди это прекрасно знают, они ведь не глупые – они могут отлично понимать, что их тяга, их зависимость не приносит ничего хорошего, но они просто не могут противостоять ей. Счастье же приносит именно удовольствие – умение наслаждаться вкусом, звуком, чувством, текущим моментом. Но слишком сильная потребность в дофамине заслоняет собой это счастье, подменяя наслаждение влечением. По этой причине люди часто хотят обладать человеком, вместо того, чтобы наслаждаться близостью, хотят съесть пирожное, вместо того, чтобы прочувствовать оттенки его вкуса, хотят перейти на новый уровень в игре, вместо того, чтобы получать удовольствие от игры. Поэтому для того, чтобы научиться быть счастливым, очень важно научиться отличать тягу от удовольствия и направлять свои цели именно на получение удовольствия, а не на удовлетворение тяги.

Самое интересное, что быть счастливым надо именно учиться, в самом прямом смысле этого слова. Дофаминовая система, отвечающая за стремление к будущему, пронизывает многие отделы головного мозга, в то время, как отделов, которые отвечают за переживания в текущем моменте, гораздо меньше физически. Поэтому умение переживать, получать удовольствие, наслаждаться чем-либо необходимо в себе развивать – оно не возникает само по себе, но формируется под воздействием постоянных попыток делать это. Кроме того, переживание удовольствия возможно только в моменты осознанности: мы должны управлять этим переживанием, совершая волевые усилия, в то время как дофаминовая тяга, напротив, парализует, захватывает нашу волю, уводя от реальности. При этом интенсивность уровня наслаждения, который нам способен дать дофамин, не дотягивает даже до половины того уровня, на который способен комплекс нейромедиаторов, отвечающий за наслаждение моментом "сейчас". Но мы ищем дофамин, потому что такое "счастье" легче – оно не требует от нас никакой внутренней работы. Напротив, оно навязывается нам само, без каких-либо сознательных усилий. Однако место, где находится бесплатный сыр, всем хорошо известно.

Конечно, обещание награды нам тоже крайне необходимо, чтобы мы были вовлечены в жизнь и стремились к ее улучшению. Импульс к началу любого действия нам дает именно дофамин. Без него подопытные животные просто сидят на месте и даже не едят. Дофамин наполняет нас энергией, помогает нам сосредотачиваться на том, что важно для нас, что приносит нам удовольствие и поднимает качество жизни. Проблема начинается тогда, когда обещанию счастья мы придаем больше значения, чем самому счастью, становясь не просто зависимыми от иллюзии, но и разрушая свою способность жить в гармонии с самим собой и чувствовать настоящую радость. Сам по себе прилив дофамина не делает нас счастливыми, он скорее просто возбуждает – у нас появляются силы, увлеченность, бодрость и желание трудиться, чтобы чего-то достичь. То есть дофамин отвечает за действие, а не за счастье. А вот наладить правильную работу организма, которая является реальным счастьем, сегодня удается лишь единицам. При этом доступ к дофамину в форме нездоровой еды, алкоголя, секса, порнографии, азартных игр, наркотиков, курения, социальных сетей, музыки, фильмов, экстремальных видов спорта и пр. в современном мире практически неограничен. И поскольку мозг всегда жаждет дофамина, не придавая значения тому, откуда мы его получаем, мы очень легко попадаемся на этот крючок, слезть с которого зачастую бывает практически невозможно, поскольку дофаминовые рецепторы способны не только снижать свою чувствительность (и со временем повышать ее, если стимулы становятся более слабыми), но и вообще отключаться.

Именно дофаминовые качели – все большее раскачивание уровня дофамина вверх и вниз, поиск новых и все более сильных доз – нарушают нашу естественную способность получать удовольствие от жизни, когда в нашем теле все работает исправно. Современное общество постоянно подталкивает нас к получению все большего удовольствия, в итоге малейший дискомфорт становится настолько непереносим, что человек стремится любыми усилиями восстановить состояние удовлетворенности. В результате в его жизни начинают преобладать две крайности: у человека либо все очень хорошо (обычно недолго), либо все очень плохо (основную часть времени). Человек прибегает к искусственным стимуляторам, после которых уровень дофамина каждый раз падает все ниже, и требуется все более высокая доза, чтобы вернуть себе психологический комфорт. Поэтому у людей, имеющих деньги или власть, так часто развиваются садистские или шизоидные наклонности: для того чтобы чувствовать себя хоть немного лучше, они вынуждены прибегать к гиперстимулам, которые для человека с нормальными рецепторами выглядят попросту отвратительно и мерзко.