Клуб убийств по четвергам

Глава 19

Старший инспектор отдела расследований Крис Хадсон выводит свой «Форд Фокус» на длинную широкую дорожку к Куперсчейзу. Пробок почти не было, и он надеется скоро закончить.

Поглядывая по сторонам, Крис дивится, зачем здесь столько лам. На стоянке для посетителей нет мест, так что он оставляет «форд» на обочине и выходит под кентское солнышко.

Крис уже бывал в поселках для престарелых, но этот – совсем не то, чего он ожидал. Тут целая деревенька. На лужайке играют в шары, в кулерах охлаждается вино. Одна из играющих – очень пожилая женщина – курит трубку. Крис проходит по вьющейся через идеальный английский парк тропинке между трехэтажными жилыми зданиями. В патио и на балкончиках греются на солнце и сплетничают жильцы. Подружки сидят на лавочках, над кустами гудят пчелы, легкий ветерок вызванивает музыку на кубиках льда. Криса все это страшно бесит. Он создан для дождя и ветра, для поднятого повыше воротника. Если бы он мог, то на лето впадал бы в спячку. Шорты он не надевал с 1987 года.

Крис пересекает парковку для проживающих, минует красный почтовый ящик – как с картинки, что тоже бесит, – и находит здание Вордсворт-корт.

Он нажимает звонок с табличкой «кв. 11, м-р Ибрагим Ариф».

Попав внутрь, он проходит по роскошным коврам коридора, поднимается по роскошным коврам лестницы, стучит в тяжелую дубовую дверь и в конце концов оказывается в квартире сидящим напротив Арифа, а также напротив некоего Рона Ричи.

Рон Ричи? Ну и дела! Когда их представили, Крис просто опешил. Отец человека, которым они занимаются, – это что? Удача? Или что-то более зловещее? Посмотрим, как пойдет игра, заключает Крис. Он уверен, что если связь с делом есть, он ее не упустит.

Хотя и странно, что Красный Рон в конечном счете очутился здесь. Гроза боссов, черный зверь британской автомобильной промышленности, британской стали и прочего британского чего угодно. В Куперсчейзе, среди жимолости и «ауди»? Честно говоря, Крис вряд ли сам его узнал бы. Рон Ричи одет в пижаму – штаны от одного комплекта, верх от другого, куртка нараспашку, зато туфли модельные. Глаза пустые, губа отвисла. Человеческая развалина, и Крис чувствует себя неловко, будто подсматривает за чем-то интимным.

Ибрагим объясняет старшему инспектору Хадсону положение дел.

– Для пожилого человека разговор с представителем полиции – большой стресс. Ни в коем случае не вините в этом себя. Однако потому я и предложил провести беседу здесь.

Крис осторожно кивает, поскольку заученное: «Уверяю вас, мистеру Ричи ничего не грозит, но если он, по вашим словам, обладает информацией, я должен задать ему пару вопросов» – он уже произнес.

Ибрагим обращается к Рону.

– Рон, он только хочет тебя спросить про ту ссору, которую ты видел. Помнишь, мы говорили?

Он снова переводит взгляд на Криса.

– Он стал забывчив. Очень старый человек, старший инспектор. Очень, очень старый.

– Да-да, Ибрагим, – говорит Рон.

Ибрагим похлопывает его по руке и медленно выговаривает:

– По-моему, это вполне безопасно, Рон. Мы видели удостоверение этого джентльмена, я позвонил по указанному там номеру и прогуглил его. Помнишь?

– Я только… не знаю, можно ли, – бормочет Рон. – Не хочу никаких неприятностей.

– Никаких неприятностей и не будет, мистер Ричи, – успокаивает Крис. – Гарантирую. Просто вы, может быть, располагаете важными сведениями.

От Красного Рона одна тень осталась, и Крис понимает, что надо быть очень осторожным. Ни в коем случае не упоминать пока Джейсона. Надежда на обед в пабе быстро тает.

– Мистер Ариф прав, со мной можно говорить свободно.

Рон смотрит на Криса, потом на Ибрагима, ожидая от него поддержки. Ибрагим пожимает другу руку, и Рон, снова обернувшись к Крису, наклоняется к нему.

– Мне спокойнее было бы говорить с той леди.

Крис пробует мятный чай, который заварил для него Ибрагим.

– С той леди?

Он переводит взгляд с Рона на Ибрагима. Тот приходит на помощь.

– С какой леди, Рон?

– Ну, с той, Айб. С той, что приезжает с нами беседовать. Женщина-коп.

– Ах да! – спохватывается Ибрагим. – Констебль де Фрейтас. Она часто к нам приезжает, старший инспектор. Учит закрывать окна на задвижку. Вы с ней не знакомы?

– Знаком, конечно. Да, она в моей группе. – Крис напрягает память: как звали ту молодую девицу с несуществующими шнурками – не де Фрейтас ли? Почти наверняка она. Перевелась из столицы, почему – никто не знает. – Мы с ней очень тесно сотрудничаем.

– Так она участвует в расследовании? Прекрасно! – сияет Ибрагим. – Мы здесь очень любим констебля де Фрейтас.

– Ну официально она не участвует, мистер Ариф, – уточняет Крис. – У нее много других важных дел. Ловит преступников и… и так далее.

Рон с Ибрагимом, не говоря ни слова, смотрят на Криса и ждут.

– Но это потрясающая мысль. Надо взять ее в группу, – спешит Крис, соображая, с кем надо будет поговорить. Наверняка кто-то да задолжал ему услугу.

– Она прекрасный офицер, – говорит Ибрагим. – Она делает вам честь.

Снова став серьезным, он поворачивается к Рону.

– Так что, если наш красавец-следователь и наша приятельница де Фрейтас приедут вместе, ты согласишься с ними потолковать, Рон?

Рон наконец берет чашку с чаем.

– Было бы замечательно, Айб. Мне это нравится. Я и с Джейсоном поговорю.

– С Джейсоном? – настораживается Крис.

– Ты боксом не увлекаешься, сынок? – спрашивает Рон.

– Очень увлекаюсь, мистер Ричи, – кивает Крис.

– У меня сын боксер. Джейсон.

– Я его знаю, сэр, – говорит Крис. – Он, должно быть, ваша гордость.

– Просто он был со мной, так надо и его позвать. Он тоже видел ту ссору.

Крис кивает. Ого, это весьма интересно. Не зря он съездил.

– Ну, я непременно приеду и побеседую с вами обоими.

– И констебля де Фрейтас захватите? – напоминает Ибрагим. – Замечательно.

– Конечно, – кивает Крис. – Все что угодно, лишь бы докопаться до истины.

Глава 20. Джойс

Итак, похоже, что мы ведем следствие по убийству. И еще лучше – я побывала в допросной комнате полиции. Этот дневник принес мне удачу.

Интересно было понаблюдать за Элизабет в деле. Очень впечатляет. Такое хладнокровие. Хотелось бы знать, как бы мы поладили, если бы познакомились тридцать лет назад. Вряд ли, мы из разных миров. Но здесь люди сходятся.

Я очень надеюсь, что сумею помочь Элизабет в расследовании. Помочь в поимке убийцы Тони Каррана. Может, и сумею, на свой лад.

Думаю, если у меня и есть какая-то особая способность, так это что меня часто не замечают. Или правильнее сказать «недооценивают»?

В Куперсчейзе полно великих и прославленных людей, которые что-то в жизни совершили. Кто-то участвовал в проектировании туннеля под Ла-Маншем, в честь кого-то назвали болезнь, кто-то был послом в Парагвае или Уругвае. Вы меня понимаете.

А я? Джойс Мидоукрофт? Хотелось бы знать, какой они меня видят. Безобидной? Наверняка. Болтливой? Боюсь, грешна. Но мне кажется, в глубине души они понимают, что я не из их круга. Медсестра, не врач, хотя в лицо этого никто не скажет. Все знают, что квартиру здесь мне купила Джоанна. Джоанна из их круга. А я не совсем.

Однако же, если в Комиссии по питанию склока, если не работает насос на озере или, как давеча, пес одного проживающего сделал щенков собачке другого и оба как с цепи сорвались, кто все уладит? Джойс Мидоукрофт.

Я с превеликим удовольствием смотрю, как они пыжатся, надувают грудь, слушаю, как грозятся судом, и жду, пока они выпустят пар. Тогда вступаю я и намекаю, что, может быть, есть варианты, может быть, можно договориться, и собаки, может быть, есть собаки. Я здесь ни для кого не угроза, никому не соперница. Я Джойс, тихая болтушка Джойс, вечно во все суну нос.

Потому-то со мной все успокаиваются. Тихая, рассудительная Джойс. Никто уже не кричит, и проблемы улаживаются, и нередко – не без выгоды для меня. Только этого, похоже, никто не замечает.

Так что я очень люблю быть незаметной – и всегда любила. И я правда думаю, что буду полезна в расследовании. Все станут смотреть на Элизабет, а я просто буду самой собой.

Мидоукрофт я, между прочим, по покойному мужу, Джерри, и мне эта фамилия всегда нравилась. Среди многих причин выйти замуж за Джерри его фамилия была не последней. Одна моя знакомая медсестра вышла за Бамстеда^[5]. Барбара Бамстед. Я бы, пожалуй, нашла предлог отказать.

Какой был день! Теперь посмотрю старый выпуск «Главного подозреваемого», и в постель.

Не знаю, чего завтра захочет от меня Элизабет, но я готова.

Глава 21

Еще одно прекрасное утро.

Богдан Янковский сидит в кресле-качалке в патио Яна Вентама и неспешно размышляет.

Убит Тони Карран. Кто-то вломился к нему в дом и убил его. Подозреваемых полно, и Богдан мысленно перебирает одного за другим. Обдумывает, по каким причинам они могли желать Каррану смерти.

Смерть Тони, кажется, всех потрясла, а Богдана ничем не удивишь. Люди постоянно умирают по самым разным причинам. Его отец упал с плотины под Краковом, когда Богдан был еще ребенком. Или спрыгнул, или его столкнули, не суть. Это не меняет того факта, что он умер. Так или иначе, все там будем.

Сад у Яна не во вкусе Богдана. Лужайка протянулась к ряду деревьев вдалеке – все такое упорядоченное, английское, остриженное. Слева от деревьев – пруд. Ян Вентам называет его озером, но Богдан-то знает, что такое озеро. Через дальний, узкий конец пруда перекинут деревянный мостик. Детишкам понравилось бы, но Богдан ни разу не видел в этом саду детей.

Вентам купил семейку уток, но их убили лисы, а потом один знакомец Богдана по пабу убил лис. Больше Ян уток не покупал, потому что какой смысл. Лисы всегда найдутся. Иногда сюда залетают дикие утки. Дай им бог, думает Богдан.

Плавательный бассейн располагается по правую руку от Богдана. Всего несколько шагов от патио, и можно нырять. Плитку в бассейне клал Богдан. Мостик в цвет утиного яйца красил Богдан, и патио, где теперь сидит, тоже он устраивал.

Ян не обманул – предложил ему взяться за застройку «Лесного поселка». То есть Богдан сменит Тони, и кое-кто увидел бы в том недобрый знак, а то и дурной глаз. Для Богдана как сложилось, так и сложилось, а работать он будет в полную силу. Деньги хорошие. Деньги Богдана не особо интересуют, зато дело азартное. И в поселке бывать он любит, ему нравится тамошний народ.

Богдан уже посмотрел все планы, все изучил. Сначала показалось сложно, но когда вникнешь, довольно просто. Богдан с удовольствием выполнял небольшие работы для Яна Вентама, задания как раз по нему, но он понимает, что все меняется и пора шагнуть на следующую ступеньку.

Матери Богдан лишился в девятнадцать лет. От отца ей оставались кое-какие деньги. Откуда-то – в те времена ему было не до подробностей. Из тех денег Богдан оплатил обучение на инженера в Краковском политехническом университете. Он был в Кракове, когда мать свалилась с инсультом у себя дома. Будь он дома, он бы ее спас, но его не было, вот он и не спас.

Богдан приехал домой, похоронил мать и на следующий день уехал в Англию. Почти двадцать лет спустя он все еще здесь и любуется дурацкой лужайкой.

Богдан как раз думает, не закрыть ли пока глаза, когда с дальней стороны дома, от входной двери, доносится басовитый гудок звонка. Редкий гость в этом большом тихом доме – из-за него Ян и пригласил к себе Богдана. Ян выглядывает из кабинета.

– Богдан. Дверь.

– Да, конечно.

Богдан поднимается на ноги. Он проходит через зимний сад, сделанный по его проекту, через музыкальную комнату, где устраивал звукоизоляцию, в коридор, который он циклевал в одних трусах в самый жаркий день лета.

Что скажете, то он и сделает.

Отец Мэттью Макки успел пожалеть, что попросил таксиста высадить его в начале дорожки. От ворот до дверей оказалось неблизко. Он обмахивается папкой, потом, посмотревшись в камеру телефона, проверяет, ровно ли сидит высокий воротничок, и нажимает кнопку звонка. Он с облегчением слышит шум в доме, ведь никогда не знаешь, чего ждать, хоть они и договорились. Он рад был, что встреча назначена здесь. Так проще.

Слышны шаги по деревянному полу, потом дверь открывает крупный бритоголовый мужчина. На нем белая футболка в обтяжку, на одном предплечье вытатуирован крест, на другом – имя.

– Отец мой, – кивает мужчина. Католик – это хорошо. И, судя по акценту, поляк.

– Джень добры, – здоровается отец Макки.

Мужчина улыбается в ответ.

– Джень добры, джень добры.

– У меня назначена встреча с мистером Вентамом. Я Мэттью Макки.

Мужчина встряхивает ему руку.

– Богдан Янковский. Заходите, пожалуйста, отец.

– Поверьте, мы понимаем, что закон не требует от вас нам помогать, – говорит отец Макки. – Мы, конечно, не согласны с решением совета, но вынуждены смириться.

Майк Гриффин из комитета по планированию хорошо сделал свою работу, отмечает Ян. Раскопать кладбище? На здоровье, Ян, будь гостем. Майк Гриффин не вылезает из онлайн-казино, и пусть себе сидит там подольше.

– И все же мне представляется, что вы морально обязаны оставить Сад вечного покоя на прежнем месте, – продолжает отец Макки. – Потому я решил встретиться с вами лицом к лицу, как мужчина с мужчиной, и попытаться прийти к компромиссу.

Ян Вентам внимательно слушает, но думает, честно говоря, о том, какой он умный. Умнее никого не знает, это уж точно. Потому и получает все, чего добивается. Иногда кажется даже, что это несправедливо. Он не то что на шаг впереди других, он вовсе на другой дороге.

С Карен Плейфейр все было просто. Пусть Гордона Плейфейра не убедить продать землю, но эту он наверняка уговорит. Папаши и дочки… видит же она, какой там кус маячит? Долго ли старик сможет отказываться от суммы с шестью нулями? Ян всегда найдет способ.

А вот с отцом Макки дело будет похитрее, чем с Карен, это Ян понимает. Священники – не то что пятидесятилетние разведенки, которым не помешало бы скинуть несколько фунтов. Тут надо изобразить уважение, и может, даже в самом деле его проявить. В конце концов, вдруг эти святоши правы? Надо мыслить шире. Вот еще один пример пользы ума.

Потому Ян и пригласил к себе Богдана. Знал, что эти двое сойдутся. Вот и хорошо, правда? Он спохватывается, что пора уже что-то сказать.

– Мы всего лишь переместим тела, отец, – говорит Ян. – Это будет проделано с величайшей осторожностью и со всем возможным почтением.

Ян знает, что это не совсем правда. Закон требовал объявить публичный тендер на проведение работ. Поступили три заявки. Одна – от Кентского университета, факультет судебной антропологии, – те точно выполнили бы работу с величайшим почтением и осторожностью. Одна от фирмы «Специалисты по кладбищам» – они недавно переносили тридцать захоронений с участка под новый приют для бездомных животных и приложили к проекту снимки мужчин и женщин в синих комбинезонах, вручную раскапывавших могилы. И третья компания, учрежденная два месяца назад самим Яном. Директором там брайтонский знакомец Яна по гольфу, а нанимает землекопов Сью Банбери из одной с Яном деревни. В острой конкурентной борьбе их компания выиграла тендер. Ян смотрел в интернете, как раскапывают кладбища, – ничего сложного, не высшая математика.

– Там есть могилы полуторавековой давности, мистер Вентам, – говорит отец Макки.

– Зовите меня просто Яном, – предлагает Ян.

Ян мог бы обойтись без этой встречи, но счел, что лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Среди проживающих многие, когда им это удобно, вспоминают, что они «воцерковлены», и лучше бы отец Макки не мутил воду. Люди иногда странно относятся к трупам. Так что стоит его выслушать, успокоить и отправить подальше. Пожертвовать на что-нибудь там? Эту идею стоит придержать в заднем кармане.

– Компания, которую вы подрядили для переноса кладбища… – Макки заглядывает в свою папку. – «Пролетные ангелы – специалисты по кремации». Надеюсь, они представляют, за что берутся? Там будет мало целых гробов, Ян, а в основном просто кости. Причем не скелеты – кости рассыпанные, полуистлевшие обломки, ушедшие глубоко в землю. А надо будет найти все до единой кости из каждой могилы, задокументировать и почтить усопших. Этого требуют простые приличия, и, не забывайте, того же требует закон.

Ян кивает, думая, нельзя ли выкрасить экскаваторы в черный цвет. Сью должна знать.

– Я сегодня приехал сюда, – продолжает отец Макки, – чтобы просить вас еще раз подумать и оставить женщин на месте, не нарушать их покой. Как мужчина с мужчиной… Не знаю, сколько вам это будет стоить, это ваше дело. Но поймите, я служитель Господа, так что это касается и меня. Я не хочу, чтобы этих женщин перемещали.

– Мэттью, я очень ценю ваше обращение, – отзывается Ян. – И я понимаю вашу мысль про ангелов, страдания души и тому подобное, если я вас правильно понял. Но вы сами сказали: мы найдем там только кости. Ничего другого там нет. И если вы держитесь суеверий или, в вашем случае, религии, то я предпочитаю обходиться без них. Так вот, мы позаботимся о костях, и я совсем не против, чтобы вы присутствовали и наблюдали за работами, если без этого ваша лодка даст течь. Но мне нужно передвинуть кладбище, мне позволили передвинуть кладбище, и я намерен передвинуть кладбище. Считайте меня кем хотите, но это так. Костям все равно где лежать.

– Если я не сумею вас переубедить, то постараюсь всеми средствами осложнить вам это дело. Имейте это в виду, – говорит отец Макки.

– В очередь, отец, – усмехается Ян. – На меня уже открыло охоту Общество защиты животных – из-за барсуков. И какое-то там кентское лесничество поднимает шум из-за деревьев. Теперь вы с монахинями. Мне приходится приспосабливаться к требованиям ЕС по части теплового излучения, светового загрязнения, санитарного оборудования и сотни других, хотя мы, если мне не изменяет память, проголосовали за выход. Проживающие плачут над каждой скамейкой. «Английское наследие» твердит, что кирпичи у меня не той прочности, а самый выгодный поставщик цемента во всей Южной Англии как раз отправился за решетку за махинации с налогами. Вы для меня не самая большая проблема, отец, и даже не предпоследняя.

Ян наконец делает паузу, чтобы перевести дыхание.

– А еще Тони умер, так что всем сейчас тяжело, – перекрестившись, вставляет Богдан.

– Вот-вот. Еще и Тони умер. Трудные времена! – подхватывает Ян.

Отец Макки оборачивается к напомнившему о себе Богдану.

– А вы что скажете, сын мой? О переносе Сада вечного покоя? Вам не кажется, что мы потревожим души? Вы не думаете, что нас ждет за это наказание?

– Отец, я думаю, Бог все видит и всех судит, – отвечает Богдан. – Но, по-моему, кости – это всего лишь кости.

Глава 22

У Джойс сегодня стрижка. Энтони приезжает по четвергам и пятницам, и стрижка в его мобильном салоне – настоящая золотая жила. Джойс всегда записывается первой в очереди, чтобы услышать отборные сплетни.

Элизабет это учла и сидит сейчас у дверей. Ждет, слушает. Она могла бы просто зайти, но ждать и слушать – старая привычка, от нее так просто не избавишься. За целую жизнь она чего только не наслушалась. Элизабет посматривает на часы. Если через пять минут Джойс не выйдет, она напомнит о себе.

– В один прекрасный день я все это покрашу, Джойс, – говорит Энтони. – Выйдете отсюда ярко-розовая.

Джойс хихикает.

– Будете как Ники Минаж. Знаете Ники Минаж, Джойс?

– Нет, но звучит красиво, – отвечает Джойс.

– А что вы думаете насчет того убитого парня? – интересуется Энтони. – Карран, да? Я его здесь видел.

– Ну, это, конечно, очень печально, – говорит Джойс.

– Застрелили, как я слышал, – говорит Энтони. – Интересно, за что?

– По-моему, убили тупым предметом, Энтони, – поправляет Джойс.

– Правда? У вас прекрасные волосы, Джойс. Дайте слово, что завещаете их мне.

Элизабет за дверью закатывает глаза.

– Я слышал, его расстреляли на набережной, – не унимается Энтони. – Подкатили трое на мотоциклах…

– Нет, просто проломили голову на его собственной кухне, – говорит Джойс. – Безо всяких мотоциклов.

– Кто бы мог это сделать? – удивляется Энтони. – Проломить человеку голову на собственной кухне?

«Действительно, кто?» – думает Элизабет и снова смотрит на часы.

– А кухня у него наверняка хороша, – говорит Энтони. – Какая жалость. Мне в нем всегда чудилось что-то такое. То есть видно, что он не из порядочных, но все-таки…

– Да, тут мы с вами сходимся, Энтони, – говорит Джойс.

– Надеюсь, того, кто это сделал, поймают.

– Наверняка, – соглашается Джойс, поднося к губам чашку с чаем.

Элизабет, решив, что достаточно наслушалась, встает и входит в салон. Энтони, обернувшись, замечает ее.

– О, вот и она. Дасти Спрингфилд!

– Доброе утро, Энтони. Боюсь, вам придется отпустить Джойс. Она мне нужна.

Джойс хлопает в ладоши.