Вся Отечественная война 1812 года. Полное изложение

Управление войсками

Центральное военное управление. В начале XIX в. общее управление войсками осуществляла Военная коллегия. Строевое же управление находилось в ведении генерал-инспекторов, которые обычно являлись военными губернаторами, а поэтому сосредоточивали в своих руках и местное военное управление. Кроме того, существовала Военно-походная канцелярия, через которую царь передавал свои указы Военной коллегии и генерал-губернаторам.

Таким образом, военными делами в стране ведали два органа, что вносило в управление разнобой и несогласованность.

С образованием в сентябре 1802 г. министерства военно-сухопутных сил Военная коллегия была подчинена непосредственно военному министру. Но порядок ведения дел в Военной коллегии остался прежний, продолжала существовать без всяких изменений и Военно-походная канцелярия.

Возглавивший военное министерство генерал С. К. Вязьмитинов пытался устранить недостатки управления. Ему удалось, несколько упорядочить работу Военной коллегии. Были созданы инженерный департамент и медицинское управление, учреждена должность генерал-интенданта, которому поручалось управление провиантским и комиссариатским департаментами, улучшено управление артиллерийским департаментом, перестроены счетный и аудиторский департаменты. Однако эти меры не уничтожили несогласованности в управлении и не установили в нем единого принципа.

В 1808 г. пост военного министра занял А. А. Аракчеев… При нем был учрежден специальный комитет С. С. Апраксина, который должен был осуществить подготовительную работу по реформе центрального военного управления.

В период с 1808 по 1810 г. были осуществлены некоторые полезные мероприятия в этом направлении. Военно-походная канцелярия была подчинена военному министру, Военная коллегия получила большую самостоятельность. Улучшилось строевое управление войсками: командиры дивизий получили специальное «Положение», расширявшее их права и освобождавшее военное министерство от ряда мелких дел, таких, как утверждение в должности командиров рот и эскадронов, увольнение офицеров в отпуск, выдача разрешения офицерам вступать в брак и т. п.

1 января 1810 г. был издан указ об образовании Государственного совета в составе четырех департаментов. Департамент военных дел возглавил А. А. Аракчеев, а на пост военного министра был назначен генерал М. Б. Барклай-де-Толли, который и проводил дальнейшую реорганизацию центрального военного управления. В мае 1811 г. комитет С. С. Апраксина был распущен, вместо него была образована «Комиссия для составления военных уставов и уложений» под руководством М. Л. Магницкого. Эта комиссия действовала более энергично. Она разработала ряд важных положений, в частности «Учреждение военного министерства».

По новому «Учреждению» военное министерство включало в свой состав семь департаментов: артиллерийский, инженерный, инспекторский, аудиторский, провиантский, комиссариатский, медицинский, канцелярию министра и его совета. Все другие органы были упразднены. Военному министру предоставлялась вся исполнительная власть и право входить в Государственный совет с проектами изменения законов или издания новых. Кроме того, при военном министерстве были образованы Военно-ученый комитет, Военно-топографическое депо, Особая канцелярия и ряд комиссий по сбору и составлению военно-исторических материалов, производству геодезических работ и т. п.

Новое «Учреждение» имело ряд положительных сторон, но не ликвидировало некоторых недостатков, что сказалось в ходе Отечественной войны 1812 года. В составе министерства не была предусмотрена квартирмейстерская часть, а эти функции осуществляло Военно-топографическое депо; комиссариатский и провиантский департаменты существовали раздельно, а медицинская и ветеринарная службы, наоборот, были объединены в одном управлении. Главным же недостатком была излишняя централизация управления.

Новая организация центрального управления вошла в силу в феврале 1812 года, а в начале марта закончена перестройка аппарата управления^[244]. С этого времени и прекращается существование Военной коллегии.

Полевое управление. Полевое управление войсками до 1812 года осуществлялось на основе положений «Устава воинского» 1716 г. Прогрессивный для своего времени, этот устав к началу XIX в. утратил свое значение. Выработка нового полевого устава, отвечающего современному способу ведения войны и боя, была возложена на «Комиссию по составлению военных уставов и уложений»^[245]. Комиссия изучила все действующие полевые наставления России, Пруссии, Австрии и Франции. Деятельность Комиссии была плодотворной. Ее результатом явился полевой устав, превосходивший по своим качествам уставы, существовавшие в Западной Европе, и полностью отвечавший новому, прогрессивному способу ведения войны. С изданием в 1812 г. этого устава, названного «Учреждение для управления большой действующей армии», старый «Устав воинский» 1716 г. терял свою силу.

Согласно «Учреждению», главнокомандующий большой действующей армией пользуется неограниченной властью в армии, так как он «представляет лицо императора» и облекается императорской властью^[246]. Впервые главнокомандующий получил ту «полную мочь», о которой в свое время мечтали П. А. Румянцев и А. В. Суворов. Главнокомандующий управляет армией через Главный полевой штаб, состоящий из четырех «главных отделений»: Управления начальника Главного штаба; Полевого артиллерийского отделения; Полевого инженерного отделения; Интендантского отделения^[247].

Хотя все начальники отделений (управлений) подчинялись непосредственно главнокомандующему, все же преобладающее значение имел начальник Главного штаба. Через него передавались все распоряжения главнокомандующего, он вступал в командование армии в случае смерти или болезни главнокомандующего; в распоряжении начальника штаба находились дежурный генерал и генерал-квартирмейстер. Дежурный генерал ведал строевой, тыловой, военно-санитарной, полицейской и военно-судной частями армии; в ведении генерал-квартирмейстера находилась оперативная часть. Генерал-интендант ведал всеми видами довольствия (обеспечением продовольствием, фуражом, снаряжением и т. п.).

Особенностью «Учреждения» являлось то, что корпусные и дивизионные штабы строились по тому же принципу. В этих звеньях каждый начальник службы имел двойное подчинение. С одной стороны, он подчинялся командиру части (корпуса или дивизии), а с другой – вышестоящему штабному органу. Такая организация, несомненно, отрицательно влияла на ход боевых действий, поскольку командиры корпусов и дивизий были лишены единоначалия, а их штабы были как бы совещательными органами. Но этот недостаток не имел решающего влияния, так как «Учреждение» предусматривало возможность разделения Главной (большой) действующей армии на отдельные армии и даже отдельные корпуса, штабы которых получали полную самостоятельность.

Нужно отметить также некоторую недоработанность и даже противоречивость отдельных положений «Учреждения». Так, например, госпитали оказывались в двойном подчинении: с одной стороны, у полевого комиссариатского управления, а с другой – у дежурного генерала. Военные дороги находились в ведении генерал-интендаита, а устройством станций и эксплуатацией дорог ведал дежурный генерал и т. д. Но эти недостатки сглаживались в практической деятельности.

Практическому применению принципов «Учреждения» мешало существование Главной квартиры, организованной перед началом войны Александром I, считавшимся главнокомандующим войсками. Никчемность этой организации^[248] была ясна с первых же дней войны, однако Александр I упорно сохранял ее даже после отъезда из армии.

Тем не менее положительное действие нового полевого устава было очень велико. Оно было особенно важно для организации квартирмейстерской службы, которая со времен Павла I пришла в расстройство.

В «Учреждении для большой действующей армии» этот вопрос нашел отражение в разделе о штабной службе. В армии образовывалась квартирмейстерская часть (управление), возглавляемая генерал-квартирмейстером. Аналогичные управления, также возглавляемые генерал-квартирмейстерами, создавались в штабах отдельных армий. В штабах корпусов и дивизий предусматривалось иметь по два обер-квартирмейстера и по четыре адъютанта. В обязанность квартирмейстерских офицеров входило ведать размещением и перемещением войск, съемкой местности (для определения позиций) и т. п. В помощь квартирмейстерским офицерам были изданы «Памятная книжка для военных людей» и «Замечания для приготовления молодых офицеров к военным действиям». Таким образом, квартирмейстерская служба к началу Отечественной войны 1812 года получила достаточно четкую организацию.

Не меньшее значение имела организация управления тылом армии. Известно, что понятие тыла меняет свое содержание в зависимости от изменения способа ведения войны. Переход к стратегии системы сражений и тактике колонн и рассыпного строя потребовал полной перестройки организации и устройства тыла армии. Системы обеспечения армии через огромные обозы или путем организации ближних постоянных баз уже не удовлетворяли новым условиям. Требовалась новая система обеспечения армии из глубины, основанная как на постоянных и подвижных базах, так и на войсковых обозах. На основе имевшегося русского и зарубежного опыта в «Учреждении для большой действующей армии» был разработан раздел по управлению тылом.

Главнокомандующий, получив полную власть в районе действий войск, имел возможность самостоятельно решать вопросы обеспечения в зависимости от плана войны и сложившейся в ходе войны обстановки.

Управление тылом целиком возлагалось на штаб армии, который был обязан составлять план обеспечения войск, управлять их снабжением в ходе военных действий, оборудовать военные коммуникации, размещать на них постоянные и подвижные магазины и парки и, наконец, организовывать медицинское обслуживание. Руководить всем этим в штабе армии должны были генерал-интендант, дежурный генерал, генерал-вагенмейстер, директор военных сообщений, главный доктор и директор госпиталей.

Для транспортировки и снабжения войск и связи их с тылом «Учреждение» предусматривало организацию военных дорог. На военных дорогах через каждый солдатский переход организовывались этапные пункты, на которых создавались необходимые запасы продовольствия. Обслуживалась военная дорога населением, проживающим в ее полосе, ширина которой была установлена в 30 км. Население давало транспорт и осуществляло необходимый ремонт. Военные дороги находились в ведении директора военных сообщений. Генерал-интендант ведал обеспечением этапных пунктов продовольствием и фуражом и снабжением этим проходящих по дорогам войск, а также транспортировкой войск и грузов.

К тыловым учреждениям относятся также госпитали. Нужно сказать, что госпитальная часть не получила в русской армии этого времени достаточно твердой организации. Во время войны с Турцией 1806–1812 гг. в Дунайской армии действовал лишь один подвижной госпиталь на 1 тыс. человек и два стационарных на 600 человек (в Каменец-Подольске и Могилеве). Они не справлялись с потоком раненых поэтому и потребовали включить в войсковую систему также киевский и одесский госпитали и житомирский и Могилевский аптечные склады.

Не лучше было организовано медицинское обслуживание и во время войны с Францией 1806–1807 гг. Крупные стационарные госпитали были созданы в Риге, Митаве, Гродно, передвижные госпитали находились в Пултуске, Тыкоцине, Белостоке, Кёнигсберге и Иистербурге. Все они базировались на аптечный склад в Вильне. Эта сеть госпиталей оказалась недостаточной и не смогла обеспечить армию.

Накануне Отечественной войны 1812 года намечалось к имеющимся стационарным госпиталям добавить еще 12 (в Калуге, Твери, Орше и др.); сформировать достаточное число подвижных и развозных госпиталей и разработать меры по устройству лечебных учреждений и эвакуации из них раненых и больных. Намечалось также создать главные подвижные аптеки, опирающиеся на полевые аптечные магазины (псковский, смоленский, киевский) Однако эти мероприятия не были выполнены. Особенно отрицательно сказалось то, что не были созданы подвижные и развозные госпитали, а имеющиеся лечебные учреждения не получили подготовленного медицинского персонала. Министерство полиции, ведавшее санитарным обеспечением страны, игнорировало заявки военного ведомства и сорвало план мероприятий по санитарному обеспечению действующей армии.

Организация и устройство флота

В конце XVIII в. русский флот представлял собой значительную силу. По штатам 1798 г. Балтийский флот имел 45 линейных кораблей, 19 фрегатов парусных и 19 гребных; Черноморский флот включал 15 линейных кораблей, 6 фрегатов парусных и 4 гребных; Каспийский флот состоял из 3 фрегатов и 24 малых судов^[249]. Выдающиеся победы русского флота под командованием Ф. Ф. Ушакова в Средиземном море свидетельствовали о высоком уровне русского военно-морского искусства.

В начале XIX в. материальная часть флота ухудшилась. Причиной ухудшения состояния кораблей было главным образом то, что они строились из сырого леса и не имели медной обшивки. Вследствие этого срок службы кораблей не превышал 8–10 лет вместо положенных 20–25 лет.

Обеспокоенное этим фактом, правительство учредило в августе 1802 г. специальный «Комитет для приведения флота в лучшее состояние»^[250].

Рассмотрев состояние дела, Комитет пришел к выводу, что русский морской флот не может обеспечить оборону Прибалтики. Корабли стояли на рейде, не рискуя выходить в открытое море. Председатель Комитета А. Р. Воронцов в докладной записке царю писал, что «по многим причинам… физическим и локальным, России быть нельзя в числе первенствующих морских держав, да в том ни надобности, ни пользы не предвидится»^[251]. Поэтому Комитет предлагал осуществить меры, направленные лишь на приведение флота в порядок, но не на значительное усиление его, как этого требовала международная обстановка^[252]. Это решение Комитета Александр I утвердил, и оно стало как бы морской программой русского правительства в первой четверти XIX в. Ошибочность подобного взгляда очень скоро доказали события, происшедшие в Европе в первое десятилетие XIX в.

Комитет подготовил в 1803 г. новые штаты для всех флотов^[253]. По этим штатам в Балтийском и Черноморском флотах недоставало 11 линейных кораблей и 16 фрегатов. В связи с этим в 1803–1805 гг. в Петербурге и Архангельске было начато строительство ряда новых кораблей. К 1806 г. с большим напряжением удалось построить 10 линейных кораблей и 3 фрегата^[254]. Для этого пришлось ассигновать сверх бюджета более 3 млн. руб.

В результате принятых мер Россия могла сосредоточить в Средиземном море к 1807 г. эскадру под командованием Д. Н. Сенявина в составе 14 линейных кораблей, 5 фрегатов и 15 легких судов, имевших на борту 13 тыс. десантных войск^[255]. Эта эскадра нанесла крупное поражение турецкому флоту у Дарданелл и под Афоном и освободила Ионические и Далматинские острова. Заключение Тильзитского мира не позволило России использовать результаты победы в Средиземном море.

Д. Н. Сенявин отправил часть судов в Севастополь, а остальные силы должны были пойти в Балтийское море^[256]. Как уже говорилось, в Лиссабоне русская эскадра была блокирована английским флотом, но Сенявин достиг соглашения о передаче ее «на сохранение», и в конце сентября 1808 г. русские корабли прибыли в Портсмут. Таким образом, Д. Н. Сенявин не допустил захвата Наполеоном лучшей части Балтийской эскадры. Правда, ослабление Балтийского флота имело следствием то, что он не мог выходить во время войны с Англией «не токмо в море, но и на рейд»^[257].

В русско-шведской войне 1808–1809 гг. в боевых действиях принимал участие главным образом гребной флот, обеспечивавший десантные экспедиции^[258].

В русско-турецкой войне 1806–1812 гг. действовал весь Черноморский флот. Во время войны с Англией русский Балтийский флот по существу бездействовал. Находившийся в Архангельске флот был разделен сначала на пять отрядов, а затем на восемь, но также, бездействовал^[259].

Вообще к началу 1812 г. положение России на море было неблестящим. В особенности сложным было положение на Балтике. Балтийский флот числил в своем составе 110 судов корабельного флота (41 линейный корабль и 17 фрегатов, 2 бомбардирских корабля, 4 корвета, 8 шлюпов, 7 бригов, 2 люгера, одну шхуну и 28 мелких судов). Однако из линейных кораблей в Петербурге было только 14; 11 кораблей находились в Архангельске, 8 числились в постройке и 9 кораблей – в Англии. Лучше обстояло дело с гребными судами. Их числилось 550 (7 гемамов, один корвет, 28 яхт, 246 канонерских лодок, 130 иолов и 138 мелких судов). Кроме того, в составе флота было 127 транспортных судов^[260].

В общем Балтийский флот имел большой некомплект. В 1812 г. ему недоставало по штатам 1803 г. более 30 линейных кораблей и фрегатов.

При всех имеющихся недостатках Балтийский флот представлял собой достаточно крупную силу, с которой Наполеон был вынужден считаться. Флот держал под контролем все побережье Балтийского. моря. Вследствие этого Наполеон отказался от северного (петербургского) варианта наступления. Русское правительство, получив сведения о наличии такого плана, накануне войны приступило к сооружению новых 60 канонерских лодок, строительство которых было завершено к июню 1812 г.^[261]

Комплектование флота личным составом шло на общих основаниях. Во время рекрутских наборов часть призванных обычно направлялась на флот^[262]. Кроме того, периодически проводились специальные наборы в отдельных губерниях. Такой набор происходил в 1805 г. в Астраханской губ. из расчета 4 человека на 500 душ населения^[263]. В 1806 г. специальный набор проводился в Финляндской губ. из того же расчета^[264]. В 1809 г. специальный набор был произведен в той же Финляндской губернии из расчета 5 человек с 500 душ^[265]. В 1810 г. специальных наборов не было. Из общего набора флот получил 24 489 человек. Проведенные наборы в основном удовлетворили требования флота.

Пополнение офицерских кадров поступало из специальных военно-учебных заведений, которых было несколько: Морской корпус, штурманские училища, Училище корабельной архитектуры, Артиллерийское училище и др. Основным центром подготовки морских офицеров был Морской корпус. Для усовершенствования молодых офицеров направляли за границу. С 1802 по 1811 г. было направлено в Англию и Голландию около 50 молодых офицеров.

В личном составе Балтийского флота числилось по штату 28 408 матросов и офицеров, а по списку – 26 668 человек. Кроме того, в состав береговой артиллерии входило 4259 солдат и офицеров (по списку – 4065 человек)^[266].

К личному составу флота причислялись также специальные части. С 1800 г. флот обслуживало 12 морских батальонов, переформированных в 1803 г. в 4 морских полка^[267]. Каждый полк имел по 3 батальона. Общая численность полка – 2067 человек^[268]. Каждому полку придавалось 6 единорогов (4 шестифунтовых и 2 двенадцатифунтовых). В 1810 г. был также сформирован гвардейский экипаж с артиллерийской командой общей численностью в 518 человек^[269].

Эти части дислоцировались в следующих портах: гвардейский экипаж – в Петербурге, два полка – в Кронштадте, один полк – в Ревеле и один – в Севастополе.

В организационном отношении каждый флот делился на 3 эскадры по 3 дивизии в каждой эскадре. I эскадра составляла кордебаталию, II – авангардию и III эскадра – арьергардию^[270].

Делами военно-морского флота ведало министерство военно-морского флота, образованное в 1802 г.^[271] Через свои экспедиции министерство управляло Адмиралтейской коллегией и Адмиралтейским департаментом. Кроме того, при министерстве находились «Военно-походная по флоту канцелярия» и «Генеральный кригсрехт». Морское министерство возглавлял сначала Н. С. Мордвинов, а затем де Траверсе. Оба министра слабо разбирались в морских делах и были плохими руководителями.

Черноморское управление также было разделено на экспедиции, но оно не имело Адмиралтейской коллегии и департамента. Вся власть возлагалась на командира Черноморского флота и портов, подчиненного непосредственно морскому министру. Траверсе довел его до упадка, что было одной из причин столь длительной войны с Турцией.

Хотя министерство представляло собой более совершенный орган управления, чем прежняя Морская коллегия, все же методы его работы мало отличались от установившихся прежде. Лица, входившие в состав управления флотом, менялись через каждые два года, а командующие флотами менялись ежегодно. Все это отражалось на состоянии флота.

Влияние нового способа производства на военно-морские силы до появления парового флота ощущалось слабее, чем на армию. Флотоводцы имели более ограниченные возможности для совершенствования способов ведения борьбы на море. Однако и здесь русские сделали немало для утверждения маневренной атаки, принципы которой заложил в конце XVIII в. Ф. Ф. Ушаков и развил его ученик Д. Н. Сенявин.