Вся Отечественная война 1812 года. Полное изложение

Разрабатывая планы войны, Главная квартира (как, впрочем, и авторы почти всех проектов) исходила из явно неправильного представления о тех силах и средствах, которыми располагал Наполеон, хотя русские агенты, включая представителей, аккредитованных при европейских дворах, сообщали довольно точные данные об этом. Так, например, А. Б. Куракин указывал, что Наполеон собирает огромные силы, численность которых достигает 500 тыс. человек^[156]. А. И. Чернышев сообщал, что Наполеон имеет только французских войск 300 тыс., а кроме них в его распоряжении имеются войска Рейнского союза и другие союзные силы^[157]. Аналогичные сведения поступали из Берлина от X. А. Ливена и Тепля, из Вены – от Г. О. Штакельберга и др.

По сведениям русского военного министерства, на 1 октября 1810 г. французы имели в Европе: пехоты -181 полк, 102 отдельных батальона и 122 роты; кавалерии – 99 полков, 17 отдельных эскадронов и 4 роты; артиллерии – 15 полков, 48 батальонов и 235 рот^[158]. На 1 ноября, по данным министерства, французская армия имела 1 046 567 человек (из них в Испании 395 345 человек)^[159]. Наконец, на 1 апреля 1812 г. количество французских войск исчислялось в 1 200 000 человек.

Однако в Петербурге считали, что для похода в Россию Наполеон сможет использовать не более 200–250 тыс. человек. Из такого расчета исходили, в частности, Барклай-де-Толли и Фуль^[160]. Багратион также полагал, что силы противника не превысят 200 тыс. «Силы, им ныне против нас собираемые, ежели и сравняются с нами числом, то верно уступят в усердии и достоинстве»^[161]. По мнению К. Ф. Толя, силы французов не должны были превышать 220 тыс. человек, по мнению Беннигсена, – 169 тыс. человек. А Бернадотт полагал, что Наполеон явится в Россию лишь со 150-тысячной армией.

Просчеты в силах противника сделали все планы Главной квартиры нереальными, а упорство Александра I в выполнении этих планов на первом этапе войны делало их даже опасными.

Так обстояло дело с разработкой планов войны в правительственных и близко стоявших к правительству кругах.

В феврале 1812 г. собранные на западной границе силы были разделены на две армии, отстоявшие еще довольно далеко от границы. Но уже в начале мая они получили приказ приблизиться к ней и расположиться более сосредоточенно.

Первая армия заняла фронт от Россией до Лиды протяженностью в 200 км. I корпус П. X. Витгенштейна расположился у Кейданы, II корпус К. Ф. Багговута – у Оржишек, III корпус Н. А. Тучкова 1-го – у Новых Трок, IV корпус Шувалова – у Олькеник, V корпус великого князя Константина – у Свенцян, VI корпус Д. С. Дохтурова – у Лиды. Во второй линии стала кавалерия: I корпус Ф. А. Уварова – у Вилькомира, II корпус Ф. К. Корфа – у Сморгони, III корпус II. П. Палена – у Либиады и лишь казачий корпус М. И. Платова выдвинулся к Гродно^[162]. Всего первая армия имела 130 тыс. человек при 550 орудиях. Командовал армией Барклай-де-Толли, Главная квартира ее была в Вильне^[163].

Вторая армия заняла фронт от Лиды до Волковыска протяженностью 100 км. VII корпус Н. И. Раевского стал у Нового Двора, VIII корпус М. М. Бороздина – у Волковыска, IV кавалерийский корпус. К. К. Сиверса-у Зелова, казачий отряд Н. И. Иловайского 5-го – у Белостока. 27 пехотная дивизия Д. П. Неверовского находилась на марше. Всего вторая армия имела 45–50 тыс. человек при 270 орудиях. Командовал второй армией Багратион, Главная квартира находилась в Пружанах^[164]. Третья, резервная, или обсервационная, армия, насчитывавшая 46 тыс. человек при 168 орудиях, расположилась в районе Луцка. В нее входили пехотные корпуса С. М. Каменского, Е. И. Маркова и Ф. В. Бакена, кавалерийский корпус К. О. Ламберта и казачий отряд. Командующим армией был Тормасов, ее Главная квартира находилась в Луцке.

Во второй линии было собрано два резервных корпуса: I корпус Л. И. Меллера-Закомельского – у Таранца и II корпус Ф. Ф. Эртеля – у Мозыря.

Всего на западной границе было сосредоточено 220 тыс. войск при 934 орудиях. Правый фланг прикрывался финляндской армией генерал-лейтенанта Ф. Ф. Штейнгеля, расположенной на русско-шведской границе, левый охраняла Молдавская армия адмирала Чичагова, дислоцированная на Дунае.

Такое стратегическое размещение войск свидетельствовало, что русское командование не знало точного плана Наполеона и старалось прикрыть все направления. Изолированное положение армий создавало опасность поражения каждой из них в отдельности. Развертывание войск и приближение их непосредственно к западной границе не вызывалось в 1812 г. военной целесообразностью. Оно становилось нерациональным после того, как был окончательно принят оборонительный вариант. Против такого расположения войск энергично возражали Багратион и Беннигсен, которые предлагали хотя бы частично использовать более раннее сосредоточение русских войск для нанесения удара по изолированным корпусам французов (Нея и Ренье). Однако эти предложения были отвергнуты Александром I, считавшим более важным исполнение общего плана. О возражениях Багратиона знал Барклай-де-Толли, но он считал уже нецелесообразным отход от западных границ, так как такой отход отразился бы на состоянии войск и настроении населения. Впрочем, Барклай-де-Толли не возражал против некоторой перегруппировки второй армии. Багратион воспользовался этим и стянул главные силы к Волковыску, оставив в Гродно казачий корпус М. И. Платова и выдвинув вперед гренадерскую дивизию М. С. Воронцова. С фронта он прикрылся казачьими полками, входившими в отряд Н. И. Иловайского 5-го, и кавалерийским отрядом И. В. Васильчикова. Несмотря на обилие планов и предложений, реальным был только один стратегический план – Барклая-де-Толли. В этом плане отразились как недостатки, так и то, что было положительного в подготовке к войне. Русскому командованию удалось в очень короткое время мобилизовать войска, подвести их и расположить на западной границе. Русская армия имела подготовленную базу.

К недостаткам подготовки к войне надо отнести то, что оставалось неясным, как будет действовать армия. Направление главного удара ставилось в зависимость от действий противника, силы которого явно недооценивались. Эта недооценка сил и средств противника привела к просчетам в части определения границ театра военных действий и обеспечения его необходимыми ресурсами. Наконец, то обстоятельство, что Главная квартира считала возможным иметь вместо одного два операционных плана, чуть не привело русскую армию к катастрофе. Лишь своевременный отказ от предложений Фуля дал возможность перейти к формам действий, отвечающим сложившейся обстановке.

Вооруженные силы России

Перестройка армии

Новый способ ведения войны и военных действий зарождался в России во второй половине XVIII в., материальной базой для этого было усовершенствованное стрелковое и артиллерийское вооружение, получаемое с русских военных заводов. Русская пехота имела на вооружении лучшие в Европе образцы ружей и пушек, позволяющих вести военные действия на основе тактики колонн и рассыпного строя и стратегии системы сражений. Этому способу отвечали организация и устройство войск, сложившиеся в России во второй половине XVIII в. Правда, павловские контрреформы нанесли серьезный ущерб военному делу, но они не могли остановить оформление новой тактики и стратегии.

Утверждение тактики колонн и рассыпного строя нашло свое отражение в организации и тактическом устройстве войск.

Пехота. В организации пехоты с 1800 по 1812 г. мы наблюдаем три периода. Первый период обнимает время с 1800 по 1805 г. В конце XVIII в. Павел I «преобразовал» пехоту, восстановив в ней организацию, отвечающую принципам линейной тактики. В результате в армии выросло число мушкетерских полков и сократилась численность егерских частей. Общая численность пехоты была уменьшена с 279 575 человек до 203 228 человек.

Воинская комиссия 1801 г. добивалась установления единства в организации пехоты в целях улучшения управления ею как в мирное, так и в военное время. В этих целях во всех пехотных полках (мушкетерских, гренадерских и егерских) был установлен трехбатальонный состав, по четыре роты в каждом батальоне. При этом гренадерские и егерские полки имели однородный состав, а мушкетерские усилены гренадерскими батальонами в целях увеличения ударной силы этих полков^[165].

По новым штатам мирного времени мушкетерские и гренадерские полки имели 1928 строевых и 232 нестроевых солдата, а по штатам военного времени – 2156 строевых и 235 нестроевых солдат^[166]. Егерские полки имели по единому штату 1385 человек строевых и 199 человек нестроевых^[167]. Всем пехотным частям были возвращены прежние названия^[168], наконец, были также восстановлены награды и отличия за прежние победы^[169].

По штатам 1803 г. в составе пехоты было три гвардейских полка и один гвардейский батальон, 13 гренадерских, 70 мушкетерских полков и 1 батальон и 19 егерских полков. Численность пехоты была установлена: в гвардии – 7978 солдат и 223 офицера, в полевых войсках – 209 376 солдат и 5835 офицеров при 17195 подъемных лошадях. Фактически же (по спискам) состояло 181600 солдат и 5783 офицера в полевых войсках и 7771 солдат и 240 офицеров в гвардии^[170].

На протяжении последующих трех лет произошло переформирование некоторых частей и формирование новых; в итоге к 1 января 1805 г. стало 3 гвардейских полка и 1 гвардейский батальон, 13 гренадерских полков, 77 пехотных полков и 2 батальона, 20 егерских полков и 4 морских полка. Численность пехоты (без морской) была установлена в гвардии 8099 человек и в полевых войсках – 227 023 солдата при 18 484 подъемных лошадях. По спискам недоставало 26 тыс. человек^[171].

Второй период охватывает годы 1806–1809. Поражение русских войск в Аустерлицком сражении показало, что организация пехоты отстает от требований времени. Была произведена перестройка, несколько увеличившая численность егерской пехоты, но все же в недостаточном размере. Нужны были новые жертвы, чтобы правительство осознало всю опасность недооценки нового способа борьбы и отвечающей ему организации войск.

В 1808 г. пехота включала в себя: гвардии – четыре полка, гренадерских полков – 13, мушкетерских (пехотных) – 96 и 2 батальона, егерских – 32 полка. По штатам числилось: в гвардии – 11 003 человека, в полевых войсках – 341 996 человек и 25 289 подъемных лошадей. До полного комплекта не хватало (некомплект) 38 тыс. человек^[172].

Третий период (1810–1812 гг.) характеризуется завершением перестройки пехоты и приведением ее в соответствие с требованиями тактики колонн. Внесенные в 1810 г. поправки к штатам существенно изменили количественный и качественный состав. Гренадерские полки имели теперь три фузилерных (пехотных) батальона, при этом батальон включал одну гренадерскую и три фузилерных роты; мушкетерские полки стали иметь по три мушкетерских батальона, в каждом из которых первая рота была гренадерская, а остальные три – мушкетерские. Лишь в лейб-гренадерском полку оставались все роты гренадерскими без изменения. В егерских полках также было введено по три батальона, состоящих каждый из одной гренадерской и трех егерских рот^[173]. Этим устанавливалось большее единство линейной пехоты. Гренадерские роты имели по два взвода: гренадерский и стрелковый. Они располагались на флангах для защиты, а однородная линейная пехота наносила удар.

Табель 1810 г. устанавливал в пехотных полках в мирное время 2160 человек, а в военное – 2451 человека; в гренадерском полку – 2160 человек и в егерском – 1584 человека. В численном отношении произошло резкое увеличение мушкетерских и егерских полков.

В результате всех изменений к середине 1812 г. русская пехота имела: гвардейских – 6 полков и 1 батальон, гренадерских полков – 14, мушкетерских (пехотных) – 98, егерских – 50, морских – 4 полка и 1 батальон^[174].

Общая численность пехоты в гвардии была установлена 15 тыс., в полевых войсках – 390 тыс. человек. Эти данные показывают, что к 1812 г. переход к тактике колонн и рассыпного строя был окончательно завершен. Установленное соотношение легкой и линейной пехоты как один к двум обеспечивало возможность ведения огня и удара; сама пехота стала более гибкой, упругой и маневренной за счет расчленения боевого порядка.

В связи со всем этим возникла необходимость пересмотреть вопрос о низших и высших тактических соединениях и частях. Расчетной тактической единицей стал батальон. Высшим же тактическим пехотным соединением стала дивизия, составленная из двух линейных и одной егерской бригад, двухполкового состава каждая, а затем корпус двухдивизионного состава с приданными частями.

Кавалерия. Подобные же процессы мы наблюдаем и в коннице. Руководствуясь принципами линейной тактики и стратегии, Павел I ликвидировал в основном то положительное, что было достигнуто во второй половине XVIII в. Были уничтожены карабинерные, конно-гренадерские и легкоконные полки, уменьшена общая численность конницы с 66 896 до 41 737 человек. Удар был нанесен главным образом по стратегической коннице, обеспечивающей господство на театре войны. Тактическая конница, обеспечивающая поддержку пехоты непосредственно на поле боя, была не тронута.

Воинская комиссия 1801 г. пришла к выводу о необходимости изменить состав конницы – усилить стратегическую кавалерию путем увеличения числа драгунских полков. «Из опытов известно, – говорится в решении комиссии, – что быстрое прохождение войск во время войны для овладения выгодным местоположением или для предупреждения неприятеля… нередко доставляло победу и для того умножение драгунских полков, яко подвозной пехоты, есть, как кажется, необходимо нужным, наблюдая при том, чтобы оные сидели на крепких лошадях, могущих с легкостью выдерживать большие переезды»^[175].

Было решено увеличить количество драгунских полков за счет уменьшения числа кирасирских, увеличить легкую кавалерию.

Состав полков не подвергся изменениям. Кирасирские и драгунские полки имели по пять эскадронов (по две роты в эскадроне), гусарские – по десять эскадронов (по пять эскадронов в батальоне). Было только добавлено в кирасирские и драгунские полки по одному запасному эскадрону (уменьшенному вскоре до половинного состава), а в гусарские полки – по два, а затем по одному запасному эскадрону. Людской состав кавалерийских полков, а также количество строевых лошадей (различное в мирное и военное время) были установлены штатами 1802 г. (см. табл. 1).

Таблица 1. Штаты кавалерийских полков^[176]

В последующее время шло увеличение численности драгунской, гусарской и уланской конницы за счет формирования новых полков и преобразования кирасирских.

Можно сказать, что к концу второго периода (к 1808 г.) решения Воинской комиссии 1801 г. были в основном реализованы. Преобладающим видом стала драгунская конница, обеспечивающая глубокие марши и в то же время способная решать тактические задачи на поле боя, и легкая конница, способная освещать местность (т. е. вести стратегическую разведку) на значительную глубину.

В третьем периоде (1809–1812 гг.) эти тенденции были закреплены. О составе русской конницы к началу Отечественной войны 1812 года в сравнении с предшествующими годами дает представление таблица 2.

Таблица 2. Состав русской конницы^[177]

Штатная численность кавалерии в 1812 г. составляла в гвардии 5665 человек и в полевых войсках 70 500 человек при 60 тыс. строевых и 8 тыс. подъемных лошадей.

Проведенные мероприятия не решили полностью задачу приведения конницы в соответствие с требованиями тактики колонн и рассыпного строя. Соотношение между конницей и пехотой было установлено как один к трем, тогда как правильнее было бы один к двум, т. е. чтобы один полк кавалерии приходился на два пехотных полка. Недостаток кавалерии в целом ослаблял армию. Этот разрыв решено было возместить за счет казачьей конницы, которая могла бы вести как стратегическую, так и тактическую разведку и действовать в составе пехотных отрядов. Общая численность казачьих войск составляла к 1806 г. 107 528 человек, а к 1812 г. поднялась до 117 тыс.^[178]. С учетом этих сил общая численность кавалерии: могла быть доведена до 150–170 тыс. Казачьи полки, как правило, были пятисотенного состава и лишь два из них имели: по тысяче человек.

Донское казачье войско выставило к началу войны 64 полка и 2 конноартиллерийские роты; кроме того, в ходе войны оно дало 26 полков и 1/2 конной артиллерийской роты. Черноморское войско дало 10 полков, но фактически действовала лишь одна сотня в составе лейб-гвардии казачьего полка, а остальные несли пограничную службу. Украинское, Уральское и Оренбургское казачьи войска дали по 4 полка, Бугское и Калмыцкое войска – по 3 полка; Башкирское – 32 полка; Крымские татары выставили 4 полка. Сибирские и Астраханские казаки несли пограничную службу^[179].

Боеспособность кавалерии в значительной степени зависела от состояния ее конского состава.

Ремонт лошадей регулировался в России рядом постановлений. В 1798 г. было установлено приобретать ежегодно в каждый кирасирский и драгунский полк по 120 лошадей, а в гусарский – 194 лошади. Ремонтная цена лошади определялась в 120 руб. для кирасирских полков, 90 руб, – для драгунских и 60 руб. – для гусарских (включая 20 руб. на провоз, лошади). Срок службы был установлен в семь лет^[180]. Для ежегодного пополнения 4 гвардейских и 52 армейских полков, имевших 48 774 лошади, требовалось 7 тыс. лошадей. В связи с установлением новых штатов в 1802–1803 гг. был пересмотрен также вопрос о ремонте конского состава. Цена на лошадей увеличилась на 10–15 %. Для покупки необходимого количества лошадей было решено использовать средства, получаемые от продажи бракованных лошадей и из экономических сумм^[181].

Дальнейшее увеличение численности конницы было затруднено нехваткой лошадей. Вновь учреждаемые запасные эскадроны были вынуждены пользоваться не Строевыми, а ремонтными лошадьми до передачи их в полк.

Затруднение с увеличением числа лошадей вынудило правительство разрешить заменять поставку в армию рекрутов поставкой лошадей^[182] и увеличить закупочные цены.

В начале 1812 г. кирасирская лошадь стоила 171 р. 07 к., драгунская – 109 р. 67 к. и гусарская – 99 р. 67 к. К началу же 1813 г. стоимость лошадей возросла до 240–300 руб.

Немалую роль в формировании кавалерийских резервов сыграли пожертвования. За 1812 г. через пожертвования было получено 4139 лошадей^[183].

Конский состав русской армии по своим качествам превосходил конский состав французской армии. Он отличался большей выносливостью и лучшей приспособленностью к местным условиям. В русской армии не было случаев массового падежа лошадей, несмотря на огромные трудности ее снабжения фуражом, особенно в период отступления.

Новая тактика потребовала создания высших тактических соединений. Ими явились кавалерийские дивизии трехбригадного состава, по два полка в каждой бригаде, а с 1812 г, – и кавалерийские корпуса двухдивизионного состава. В 1812 г. было сформировано 16 кавалерийских дивизий: 3 кирасирских (но две бригады в каждой), 4 драгунских, 2 конно-егерских, 3 гусарских и 4 уланских (по три бригады в каждой)^[184].

Артиллерия. В начале XIX в. по штату 1803 г. в составе артиллерии было 15 батальонов: 1 гвардейский, 10 легких, 1 конный и 3 осадных. Личный состав имел 476 офицеров и 24 355 солдат^[185]. Воинская комиссия 1801 г. учла наметившиеся в конце XVIII в. тенденции к усовершенствованию артиллерийской тактики в направлении приближения ее к тактике колонн и рассыпного строя. В результате начатых преобразований к 1805 г. артиллерия имела: один гвардейский батальон, состоящий из четырех пеших и одной конной артиллерийской роты; девять артиллерийских полков по два батальона (каждый батальон включал две батарейные роты, имевшие полевые орудия, и две легкие роты, имевшие полковые орудия, – всего четыре роты), наконец, два конных батальона, состоящих из пяти рот 12-орудийного состава^[186].

Война 1805 г. показала, что проведенные меры явились лишь первым шагом в усовершенствовании организации и тактического устройства. Стала очевидной необходимость увеличить численность полевой артиллерии. В связи с этим в 1805 г. было сформировано два артиллерийских полка и шесть рот, а в 1806 г. добавлено еще восемь полков и четыре конные роты.

Но главное состояло даже не в увеличении числа полков, а в тех организационных изменениях, которые еще больше приблизили артиллерийскую тактику к тактике колонн и рассыпного строя. Низшей тактической единицей была оставлена артиллерийская рота. Высшей же единицей стала артиллерийская бригада, придаваемая ко вновь образованным дивизиям. Полковая и полевая артиллерия в 1806 г. была сведена в 18 бригад^[187], но в 1812 г. число бригад было доведено уже до 28 – по числу пехотных и кавалерийских дивизий. Кроме того, было сформировано 10 резервных и 4 запасных бригады и дополнительно 25 рот. По новому положению гвардейская бригада имела 2 пешие батарейные, 2 легкие и 2 конные роты; полевые бригады – по одной батарейной и 2 легких роты; две полевые бригады (6-я и 21-я) по одной батарейной и легкой роте, одна (25-я) – одну батарейную и 3 морские полуроты.

Резервные бригады имели неодинаковый состав. Запасные бригады имели одну батарейную и конную роты и, кроме того, четыре понтонные роты^[188].

Тяжелые (батарейные) роты имели по 12 орудий: 4 полупудовых единорога, 4 двенадцатифунтовых пушки средней пропорции и 4 двенадцатифунтовых пушки малой пропорции. Кроме того, каждой бригаде придавалось 2 трехфунтовых единорога.

Легкие роты также имели по 12 орудий: 4 двенадцатифунтовых единорога и 8 шестифунтовых пушек^[189]. Эти роты, как правило, придавались к пехотным полкам.

Конные роты имели по 6 двенадцатифунтовых единорогов и 6 шестифунтовых пушек^[190].

Чтобы достичь большей маневренности и самостоятельности, каждая рота получила свой обоз для перевозки боеприпасов и полевую кузницу. На каждое орудие возилось по 120 зарядов (30 картечей, 10 брандскугелей и 80 ядер или гранат). Численность орудийной прислуги составляла 10 человек на легкое орудие и 13 – на тяжелое. Кроме того, на каждые два орудия было определено по одному офицеру.

К 1812 году полевая артиллерия имела 1620 орудий. В это число входило 60 орудий гвардейской артиллерии, 648 орудий батарейных, 648 орудий легких и 264 орудия конных. Осадная артиллерия насчитывала 180 орудий. Личный состав всей артиллерии состоял из 40 тыс. человек. В парках было сосредоточено 296 560 артиллерийских снарядов и 44 млн. патронов.

Произведенная реорганизация полностью отвечала основам тактики колонн и рассыпного строя. Теперь командующие армиями имели возможность группировать артиллерию и осуществлять маневр огнем и колесами.

Инженерные войска. К началу XIX в. в состав инженерных войск входили один пионерный (саперный) полк и две понтонные роты. Состав пионерного полка предусматривал в 1801 г. 2 минерные и 10 пионерных рот численностью в 150 человек каждая. Полк имел 2354 солдата и 56 офицеров, а также 418 подъемных лошадей. Две понтонные роты имели 2076 строевых и нестроевых солдат при 8 офицерах, а также 320 строевых и подъемных лошадей^[191]. Каждая рота обслуживала восемь депо на 50 понтонов каждое.

Воинская комиссия 1801 г., рассмотрев состояние инженерных войск, пришла к выводу, что «в настоящем времени число инженерных рот по числу прочих войск и по надобности к исправлению разных соответственно их званию работ недостаточно»^[192]. В 1803 г. был сформирован второй пионерный полк, и к началу кампании 1805 г. было уже два полка двухбатальонного состава (1354 рядовых и 57 офицеров в каждом) и две понтонные роты. Состав понтонных рот – 2118 человек, включая фурлейтов (возниц) и 682 подъемные лошади^[193]. Однако уже вскоре явилась необходимость теснее связать инженерные части с артиллерией. Поэтому при организации артиллерийских бригад в 1806 г. в их состав включалось по одной пионерной роте. В связи с этим пионерные полки стали составляться из трех батальонов. В 1812 году полки имели по 3 батальона четырехротного состава, число пионерных рот было увеличено до 24^[194]. С этого времени и до конца заграничного похода пионерные роты действовали в составе артиллерии. Штат трехбатальонного пионерного полка был рассчитан на 2313 человек, из них строевых – 300 минеров, 300 саперов, и 1200 пионеров. Офицерский состав предусматривал 63 человека^[195].

В 1804 г. был сформирован понтонный полк численностью в 2054 человека и 1385 лошадей^[196]. Полк состоял из двух батальонов четырехротного состава, имел по штату 16 депо на 50 понтонов каждое и 48 орудий (по шесть орудий на роту).

Обычно понтонные роты размещались по месту нахождения парков в крепостях. В 1809 г. в России насчитывалось 62 крепости, разделенных на три класса. Крепостей первого класса было 19, второго – 18, третьего – 25. Их обслуживал инженерный штат в 2977 человек. На каждую крепость полагалась одна артиллерийская рота (или полурота) и инженерная команда^[197].

Общая численность войск хотя и возрастала, но довольно медленно. Значительному увеличению армии препятствовала рекрутская система.

К 1801 г. численность русской армии составляла: в гвардии – 16 346 человек, в полевых и гарнизонных войсках – 348 764 человека, а с иррегулярными войсками – 446 059 человек. Воинская комиссия 1801 г. сочла нужным довести численность армии до 479 380 человек. Из них в гвардии – 13 078, в полевых и гарнизонных войсках – 366 902 человека, в иррегулярных войсках – 100 400 человек. В 1806 г. армия увеличилась до 582 945 человек, из них в гвардии – 14 344 человека, в полевых и гарнизонных войсках – 461 274 человека и иррегулярных – 107 327 человек. Войны со Швецией и Турцией вынуждали держать численность войск примерно на том же уровне.

К началу 1812 года русская армия насчитывала 597 тыс. человек (гвардия – 20 тыс., полевые и гарнизонные войска – 460 тыс., иррегулярные войска – 117 тыс. человек)^[198].

Высшие соединения. Переход к тактике колонн и рассыпного строя и к стратегии системы сражений поставил на очередь дня вопрос о пересмотре состава высших соединений. Линейная тактика исходила из того, что низшей тактической единицей был батальон, а высшей – полк. Сама армия действовала в бою монолитно, по общей команде как один большой батальон.

Новая тактика потребовала расчленения боевого порядка; изменился и характер боя. Теперь войска действовали по диспозиции, при этом каждый элемент боевого порядка решал свою самостоятельную задачу. В связи с этим батальон и даже полк оказывались слишком слабыми единицами, не способными ни противостоять наступлению крупных масс противника, ни вести наступление своими силами. Назрел вопрос о создании более мощных соединений. Однако решен он был не сразу.

В начале XIX в. полевая армия разделялась на 14 инспекций^[199], каждая из которых представляла собой территориальный округ. В случае войны из войск, входивших в инспекцию, формировалась армия (корпус) различного состава (от 10 до 50 тыс. человек). Иногда армия делилась на несколько корпусов^[200]. По окончании войны армии и корпуса расформировывались, будучи, таким образом, временными соединениями. Отсутствие органической связи между родами войск порождало серьезные недостатки в их боевой подготовке.

Аустерлицкое поражение заставило пересмотреть не только состав родов оружия, но и вопрос о высших тактических соединениях.

В мае 1806 г. был осуществлен переход к дивизионной системе^[201]. Каждая дивизия имела 6–7 пехотных, 3–4 кавалерийских полка и одну артиллерийскую бригаду^[202]. Общая численность войск в дивизии составляла 18–20 тыс. человек. Предполагалось, что эта система дает возможность самостоятельного ведения боя дивизией, почему в дивизию включались все три рода оружия. Однако опыт войн с Францией (1806–1807 гг.), Швецией (1808–1809 гг.) и Турцией (1806–1812 гг.) показал, что такая организация войск не соответствует тактике колонн и рассыпного строя. Эта форма ведения военных действий требовала перехода к дивизиям, составленным из одного рода войск, сведенных в корпуса. В 1812 году был осуществлен переход к дивизиям трехбригадного состава и корпусам, состоявшим из двух дивизий^[203].

Нормальный состав пехотного корпуса предусматривал: две пехотные дивизии по 12 батальонов, один легкий кавалерийский полк (8 эскадронов), три пеших артиллерийских роты (по 12 орудий) и одну роту конной артиллерии (12 орудий). Гренадерские батальоны обычно сводились в гренадерские бригады и дивизии.

В состав кавалерийского корпуса входили: две кавалерийские дивизии, включавшие 4 драгунских полка (16 эскадронов), один легкий полк (8 эскадронов) и одна рота конной артиллерии.

В этом же году был сделан новый шаг в образовании высших соединений, но уже стратегического порядка: создана армейская организация. К началу Отечественной войны 1812 года в составе полевых русских войск образовались четыре армии. Первая армия состояла из пяти пехотных, трех кавалерийских и одного казачьего корпуса с приданными пионерными и понтонными частями. Вторая армия включала в себя два пехотных, один кавалерийский корпус и один казачий отряд (корпус) с приданными пионерными и понтонными частями. В третьей, резервной (обсервационной), армии было три пехотных и один кавалерийский корпус и казачий отряд (корпус). Дунайская армия имела четыре пехотных корпуса, два резервных отряда и приданные пионерные части. Вне армий были I отдельный корпус и отдельные дивизии на Кавказе, в Крыму и в Финляндии. Кроме того, предполагалось формирование трех резервных армий, однако вместо них были образованы два резервных корпуса (Меллера-Закомельского и Эртеля)^[204]. Армейская организация вполне оправдала себя в Отечественной войне 1812 года.

Создание армий нашло свое отражение в оперативных документах. В это время был составлен первый мобилизационный план «Начертание на случай военных ополчений». В этом документе содержалось пять вариантов («предложений») мобилизационных расчетов. Мобилизационный план почему-то не был использован во время войны и хранился «под секретом» до Крымской войны. Его вскрыли только 15 декабря 1854 г.^[205]