Нюргун Боотур Стремительный

ХАРА-МАНГАСТАЙА

 
Анньаса! Анньаса!
Оторванный от родной высоты,
От небесных привольных полей,
На землю тяжело опустясь,
Громкое имя свое,
Зычную славу свою
Поневоле я
Потерял, посрамил!
Неслыханное стряслось!
Невиданная беда!
 
 
На земле, чья тяга
Несносна мне,
Пищей чужой
Поперхнулся я!
От воздуха, непривычного мне,
Расперло брюшину мою,
Легкие сдавило в груди,
Укоротилось на всем скаку
Длинное дыханье мое…
Задыхаясь от сырости
Средней земли,
Изнемогая в подземной тьме,
Обливаясь потом густым,
Растерял я силы,
Духом упал…
На семь веревок волосяных
От соперника я отстал!
Побежден я здесь,
Посрамлен!
Нетерпима обида моя!
 
 
Эй, ты, Сюнг Дьаасына сын,
Ездящий на Громе-коне,
Бьющий молнией наповал,
Не побежденный никем исполин,
Неистовый Буура Дохсун!
Это ты сюда прилетел
Состязаться из-за жены!
Это ты заставил
Меня скакать!
Это ты один виноват,
Что померкла
Слава моя
И растоптано имя мое!
Кто ж меня защитит,
Кто за меня отомстит?
Не расплатишься ты вовек
За обиду мою,
За мой позор!
Впору тебе самому
Голову на плечах унести!..
Ах ты, Буура Дохсун,
Глупая голова!
 
 
Всадник Суордаайы-скакуна,
Суодалба-богатырь,
Обладатель восьмидесяти восьми
Хитростей колдовских,
Семидесяти семи
Страшных обманных чар,
Оборотень, меняющий вмиг
Девяносто девять личин —
Скоро он
Блестящий твой лоб омрачит,
Лицо твое разобьет!
Не за малым прибыл сюда,
Облик приняв чужой,
Грозный противник твой…
Сокрушит он кости твои,
Разорвет он
Толстую кожу твою,
Прольет он черную кровь твою!
 
 
А ты, на грани блестящих небес
Стоя рожденный конь,
Летающий громовой стрелой
Скакун Вороной!
Хоть в чужом обличье
Явился ты,
Хоть в обманном образе ты неказист,
Но тебя я сразу узнал!
Ведь мы когда-то
Вместе с тобой
Паслись, росли
На привольных лугах
Солнечных пределов айыы…
 
 
В табунах Дьэсегея,
Бога коней,
В косяке Кюрэ Дьэсегей Хотун —
От Большого Небесного Жеребца,
От прославленной Кобылицы Большой
Мы – близнецы – родились!
Мы выношены утробой одной,
Мы выкормлены одним молоком…
Так неужто
Ты не узнал меня?
 
 
Ты зачем огневым
Дыханьем своим
Спину мою
Спалил до костей,
На крестце могучем моем
Толстые мышцы прожег
До округлых
Почек моих?
Ты зачем
С коварством злобным таким
Пустил меня скакать впереди
И, напирая грудью потом,
Гнал меня,
Передышки мне не давал,
Обливаться по́том заставил меня?
Перегон для меня
Непосилен был,
Пересохла жидкость
В суставах моих!
 
 
Обижен я на тебя!
Не увижусь больше с тобой!
Не прибегу
Скакать и играть
Рядом с тобой
На небесный луг,
А если еще на землю вернусь,
Пусть отломится
Вертлюжная кость
В могучем моем бедре,
Пусть в горделивой
Шее моей
Раскрошится затылочный позвонок! —
 
 
Так, негодуя,
Жалобно ржа,
Все дальше небесный конь улетал,
Все выше взвивался он
И скрылся певучей стрелой
В сверкающей синеве.
 
 
Тут хозяин Суордаайы-коня,
Суодалба-богатырь
Заулыбался хитро́,
Засмеялся, оскалив зубастый рот,
И пошел издеваться,
Словами язвить,
И пошел над гостями шутить.
 

СУОДАЛБА

 
Эй ты, Сюнг Дьаасына сын,
Прославленный Буура Дохсун!
Как привольно ты,
Развалясь, лежишь
На лабазе медном своем!..
Если ты не бегун,
Не прыгун,
Если ты не борец,
Так чего ты ждешь?
Есть в болоте лягушки у нас —
Хорошие против тебя прыгуны…
Скоро прыгать они начнут
По широкому лбу твоему.
Кукишем угостясь,
Улетела сваха твоя,
А теперь этот кукиш – тебе! —
 
 
Так издевался Суодалба
Над свирепым гостем средней земли.
Медленно темнея лицом,
Могучий Суодалба
Готовился бой начать.
 
 
Тут Буура Дохсун
Тучею поднялся
На лабазе медном своем;
Яростно топнул ногой,
Четырьмя ударами грома он
Раскатисто прогремел,
Молниями блеснул;
За низко летевшее над землей
Облако ухватясь,
Подыматься стремительно
Стал в высоту,
Грохоча, проклиная,
Крича на лету.
 

БУУРА ДОХСУН

 
Алаата, удальцы!
Улетаю прочь навсегда!
Не пристало мне
Оскорбления сносить,
Дерзкие насмешки терпеть!
Смеяться никто
Не смел надо мной,
Пока не попал я сюда —
На игрища эти,
На званый пир!..
Все видели мой позор,
Невиданный до сих пор!
Был я гостем почетным,
И вот – оскорблен,
Опорочена честь моя.
 
 
Бога грома
Достойный сын,
Я на зов старейшин земных прилетел,
Я породниться хотел
С племенем уранхай-саха.
Этим людям великую честь
Собирался я оказать,
Дочь их старшую
В жены взять…
А они не почтили меня,
Они оскорбили меня,
Обидели слуг моих…
 
 
Я этого не прощу!
В грядущие времена,
В будущие года,
Никогда сюда не спущусь,
Беспокойной этой земли
Я ногой своей не коснусь!
Если здесь окажусь невзначай,
Пусть бедренный мой сустав
Переломится в вертлюге своем!
Если я лицо сюда поверну,
Если вновь на землю взгляну,
Пусть я шею себе свихну!
Мне и девка их не нужна,
Пусть провалится в пропасть она!
Зачем мне такая жена?
Да пусть пропадет она!
Лучше я не женюсь никогда!
Довольно позора с меня!
Довольно стыда! —
 
 
Так, рассказывают старики,
Голос его громыхал в высоте,
Сотрясая небесный свод,
Содрогая толщу земли,
Пока не умолк вдали…
 

* * *

 
Только утихли
Говор и шум,
Средней земли боец-богатырь,
Летающий высоко́
На Мотыльково-белом коне,
Юноша Юрюнг Уолан,
Серебром доспехов блестя,
Из высокого дома невесты своей
Вышел на белый двор,
Радостно оглядел простор
Необъятной долины Сайдылыкы
И стремительно зашагал,
Так что загудела земля
От поступи богатырской его
С запада на восток;
Бегом взбежал
На вершину горы,
Что зовется
Айыы-Тайбыт,
А иначе —
Солнечною горой,
А и́наче – Кюн-Туллуур.
Став на вершине славной горы,
Куда слетаются пировать
Добрые духи айыы,
Стал оглядываться Юрюнг Уолан,
Всматриваться в кругозор,
Вглядываться в синюю даль.
Множество богатырей
Вокруг него собралось,
Толпясь на вершине горы,
Карабкаясь по склонам крутым.
 
 
Были Верхнего мира там
Отборные молодцы,
Были Нижнего мира там
Первые удальцы,
Были Среднего мира там
Славные храбрецы.
Все – стрелки из лука были они —
Лучшие в трех мирах;
Все они смотрели туда,
Куда смотрел Юрюнг Уолан;
Напряженно вглядывались они —
Не появится ли вдали
Летающий над землей
Сверкающий золотой сыагай.
До одури вглядывались они
В блестящую синеву
И не видели ничего.
Так упорно вглядывались они,
Что рябило у них в глазах…
То и дело прицеливались они,
Хоть не знали – во что стрелять.
Многие стали средь них
Косоглазыми с этого дня,
Близорукими навсегда…
Но все больше и больше стрелков
Подымалось на темя горы,
Бесчисленное множество их
Теснилось по склонам горы.
Боевые луки в руках у одних,
Самострелы – в руках у других…
Стрелы, поло́женные на тетиву,
Поднялись, шевелясь, как лес…
Гудела толпа, шумела толпа.
Бэкийэ Суорун-адьарай
Выстрелил невпопад,
Думал, что попал в сыагай,
А неугомонный шутник,
Насмешник Суодалба,
В растрескавшуюся харю его
Огромной лягушкою запустил.
– Тьфу, гадость! —
Вопил адьарай, —
Здесь лягушки с неба летят! —
 
 
Захохотали кругом,
Хватаясь за животы,
Среднего мира богатыри,
Неугомонные шутники,
Неуемные озорники,
Издеваясь над ним,
Как над серым псом,
Потешаясь над ним,
Как над пестрым псом…
– Метко выстрелил! —
Гремели они, —
Славную невесту достал,
Красавицу раздобыл!
Видно, впрямь
Он разбил стрелой сыагай…
Давнее желанье его
Исполнилось, наконец —
На лягушке женится он!
Будет болото ложем ему,
Одеялом – болотная слизь.
Поцелуйся скорей
С лягушкой своей! —
Так издевались над ним,
Так хохотали вокруг.
 
 
А Бэкийэ Суорун-адьарай,
Оскалив зубастую пасть,
Выкликая угрозы в ответ,
Что будет он
По ночам приходить,
Людскую кровь проливать,
Из домов детей похищать,
Недоросточков убивать,
Топнул ногой
И в землю ушел,
Пропал без следа,
Как совсем не бывал.
 
 
Юноша-богатырь,
Юрюнг Уолан удалой,
Подняв сверкающий меч,
Говор толпы заглушил,
Слово такое сказал.
 

ЮРЮНГ УОЛАН

 
Буо-буо! Дьээ-буо!
Эй, громкоголосые вы,
Гордые тридцать девять племен
Тревожных буйных небес!
Эй, прославленные
Тридцать пять племен,
Населившие Средний мир!
Бедоносные
Тридцать шесть племен,
Владыки подземных бездн!
Люди лучшие
Адьарайских родов,
Выходцы из трех пропастей,
Знающие для защиты своей
Девяносто девять
Заклятий и чар!
И вы, исполины-богатыри,
Колдуны пролетающих туч,
Владыки восьмидесяти восьми
Великих заклятий и чар,
И вы, отборные богатыри
Бедственной средней земли,
Буйные головы, удальцы!
Слушайте все меня! —
 
 
Видеть совсем
Перестали, что ль,
Зоркие ваши глаза?
Обессилели вовсе, что ль,
Мышцы сильные ваших рук,
Иль надежные пять перстов
Вам перестали служить,
Или крепкие десять перстов
Перестали удачей дарить?
Так иль ина́че —
С этой горы
Уходите все по добру!
Вы, женихи из Верхнего мира,
Улетайте на небеса!
Выходцы из Нижнего мира,
Проваливайтесь в пропасть свою!
 
 
Если спросите про меня —
Откуда, мол, он такой,
От какого корня возрос,
От какой пуповины рожден,
Чем перед нами гордится он,
Что так дерзко он говорит?
Я на это отвечу вам:
Мой отец – Айынга Сиэр Тойон,
Моя мать – Айыы Нуоралдьын Хотун,
Обитающие на хребте
Трехъярусных белых небес;
Моя прославленная сестра —
Айыы Умсуур Удаган,
Заклинательница
Девяти небес,
Волхвовательница
Восьми небес…
Мой прославленный
Средний брат —
Могучий Мюльдюн Бёгё,
Богатырь с незазубривающимся мечом.
Младшая сестрица моя —
Любимая богами айыы,
Небесный жаворонок золотой,
Прославленная Айталыын Куо,
Красавица с восьмисаженной косой…
Старший мой брат – исполин,
Летающий, как стрела,
На Вороном коне,
Стоя рожденном
На грани небес,
Стремительный Нюргун Боотур,
Величайший в трех мирах богатырь,
Недосягаемый в славе своей…
 
 
А сам я —
Летающий высоко
На Мотыльково-белом коне,
Богатырь Юрюнг Уолан,
В подлинном виде явился к вам,
Полный силы – я вам говорю:
Подите отсюда прочь!
 
 
Эй, выросший,
Набираясь ума,
На хребте бесноватых небес,
Закаленный на круче
Злобных небес,
Всадник Суордаайы-скакуна,
Суодалба Уол-богатырь!
 
 
Ты могучим словом своим наколдуй,
Чтобы над моей головой
Пуночка пролететь не могла!
Ты землю заговори,
Чтобы на далеких восьми
Гулких дорогах моих
Серая землеройка-мышь
Под моей ногой
Прошмыгнуть не могла!
Ты еще смотри, чтоб ничьи
Немигающие, огневые глаза
Не сглазили меня со спины!
Чтоб ничья воровская рука
Не протянулась – помехой мне!.. —
 
 
Такое слово сказав,
Золотое слово сказав,
Колдовское слово сказав,
Юноша Юрюнг Уолан
Огромный свой тул открыл,
Достал костяной свой лук,
Изогнутый, как излука реки,
Обогнувшая заливные луга,
Несгибаемый лук тугой,
Чья основа из дерева, что растет
В стране Тумоон-Имээн,
Из железного дерева, что растет
В стране Хамаан-Имээн,
Из кривого дерева, что растет
В стране Кимээн-Имээн.
Львиной кровью
Окрашен лук,
Орлиной желчью покрыт,
Склеены его
Костяные рога
Клеем железных рыб,
Клеем из пузыря
Пестрых подземных рыб,
Звонко гудящая тетива
Грозного лука того
Скручена из сухожилий спинных
Могучего лося-быка.
 
 
Из колчана глубокого своего
Достал Юрюнг Уолан
Огромную боевую стрелу,
Воющую, живую стрелу
С наконечником огневым
Из колючих звездных лучей,
С острием, что зовется – ырба,
Пронизывающим жертвы насквозь.
Ревущую боевую стрелу
Крепко схватив рукой,
Положил ее Юрюнг Уолан
На звонкую, жильную тетиву;
На правое колено припал,
Лук до отказа напряг,
Согнул его в полукруг
И, к небу подняв лицо,
Стал оружие заклинать,
Стал владык айыы призывать…
 
 
Адьараи-богатыри,
Прикрывая руками рты,
Презрительно косясь на него,
Хлопая по бедрам себя,
Посмеиваться пошли,
Перемигиваясь, говорить:
– Ну и притча!
Ну – чудеса!
Как своим корнем
Хвастался он —
А корень-то и у чирья есть!
Этот парень —
Что чирей величиной!
Такой малорослый он,
Что его и не разглядишь!
А ведь бахвалится как,
Болтовни у него
Непочатый край!
С виду вовсе крошечный он,
Его и в щепотку не заберешь,
А словом-то как солит,
Как языком горчит!
Нашему старшему богатырю
На пять глотков не хватит его,
Едва ли Уот Усуму
Раза два его
Зубами рванет…
Не с такими справлялся наш богатырь,
Не таким он головы открутил!
Ну а этот – вовсе птенец,
А какой на словах молодец…
Грозит, кричит,
Как чечетка трещит! —
Так посмеивались над ним
Великаны-абаасы.
 

ЮРЮНГ УОЛАН

 
Эй! Глядите вы все!
Я, из солнечного улуса айыы
Явившийся к вам
С поводьями за спиной,
С отзывчивым сердцем,
С доброй душой,
С помыслами – от беды защитить
Потомков рода айыы,
Призываю богиню свою,
Покровительницу
Эдьэн Иэйэхсит!
Прославляю светлую Айыысыт —
Помощи великой прошу —
Пусть придут ко мне,
Пусть помогут мне!
Принимаю жребий,
Выпавший мне,
Целюсь острым глазом моим,
Целюсь меткой моей стрелой
В сверкающий золотой сыагай,
Летающий над землей,
В котором живет душа
Прекрасной невесты моей,
Обещанной супруги моей!
Руки счастья крепкого моего,
Дайте удачу мне!
Ты, палец большой,
На тугой тетиве,
Победу мне принеси!
Уруй-айхал! —
 
 
Так, моление совершив,
Дитя айыы увидал,
Что из вихревой глубины,
Из бездонной пасти кривой
Южных ураганных небес
Вылетел золотой сыагай,
Яркою сверкая звездой,
И полетел, звеня и свистя,
Высо́ко над головой,
Стремительно несясь на восток.
Юноша Юрюнг Уолан,
Пристальных глаз не сводя
С высоко летящей цели своей,
Пустил стрелу с тетивы.
Зазвенела жильная тетива,
Друг о друга ударясь,
Пальцы его
Грянули, словно гром;
Пронзительно завыла стрела,
Запылала ярким огнем,
Запела, летя в высоту;
С треском наконечник стрелы
Ударился в золотой сыагай,
На четыре осколка
Его расколол.
Три осколка на землю понеслись,
Как три падучих звезды,
А четвертый осколок
К небу взлетел
В туманную синеву…
 
 
Среднего мира богатыри
Закричали: – Уруй-айхал!
Наша слава теперь
Высоко возрастет,
Наше имя теперь
Далеко прозвучит,
Наше счастье
Немеркнущее расцветет,
Наша удача
Вовек не умрет!
Прекрасная дочь айыы
Достанется сыну айыы,
Останется жить среди нас —
На солнечной нашей земле! —
 
 
Так ликующие голоса
Оглашали долину Сайдылыкы…
 
 
А юноша Юрюнг Уолан,
Руку правую протянув,
Ладонь широко раскрыв,
Ловко поймал,
На лету ухватил
Три падающих
Золотых куска,
Три осколка
Расколотого сыагая,
Словно три
Падучих звезды…
Так он ловко их подхватил,
Что трезвон полетел окрест…
 
 
А богатырь Уот Усуму,
Лютый хищник и людоед,
Отродье черных небес,
Закружился на месте, как вихрь;
Гремучая, в девять слоев,
Грузная кольчуга его
Синим огнем зажглась;
Густой железный волос его,
Проросший сквозь толстый шлем,
Дыбом на голове поднялся́,
Трескучими искрами засверкал…
Огромные ноги его
В железных кованых торбасах
Проворно переступали, гремя…
 
 
Закрутился вихрем Уот Усуму,
Вытянулся в высоту
И превратился он
В восьминогого змея —
Алтан Садага́…
 
 
Свистя, он к небу взлетел,
Длинным телом
В тучах мелькнул;
Сверкая, летевшую в высоте
Сыагая четвертую часть
Уот Усуму поймал,
На лету ее ухватил;
И большие круги чертя в высоте,
Проворно стал уходить
В простор счастливых небес.
 
 
Верхнего мира абаасы,
Буйные удальцы
Заплясали на радостях, гогоча,
Громо́выми голосами крича:
– То-то оно и есть!
То ли увидим еще!
Такой детина, как наш старик —
Молодчина Уот Усуму
Не упустит удачи своей,
Не отпустит того, что ухватит он
Десятипалой хваткой своей,
Пятипалой хваткою воровской!
Высо́ко летает он,
Высо́ко хватает он,
С пустой рукой
Домой не уйдет!
Половину невесты
Выиграл он,
Половину другую
Сам украдет…
Эта девка —
Наша теперь! —
 
 
А другие абаасы
Говорили, толпясь позади:
– Нет, не гладко это
Пойдет для нас!
Если сын великой семьи
Исполин Нюргун Боотур
В логово к нам
Вломится сам,
Гость такой
Не за малым придет,
Кости у нас затрещат,
Кровь прольется,
Будет беда!..
 
 
Если не уходящий добром
Отпрыск небесных айыы,
Колебля землю
Грузной стопой,
В самом деле прибыл сюда,
Это значит – великая драка пойдет,
Сеча кровавая закипит,
Увечий не миновать…
Он еще у многих из нас
Вышибет единственный глаз,
Руку единственную оторвет,
Ногу единственную оторвет!..
 
 
Прочь, пока не поздно, уйдем —
В дупла деревьев,
В щели колод
Спрячемся поскорей.
Поглядим через дырку сучка —
Посмотрим, кто верх возьмет! —
 
 
Так сговорились они
И попрятались, кто куда.
 
 
Увидя, что атаман
Адьарайских верхних племен,
Отменный ловкач,
Отчаянный плут,
Сыагая осколок
Поймав на лету,
Удаляется от земли,
Всадник Суордаайы-коня —
Суодалба Уол-богатырь,
Громовый клич испустив,
Огромный свой лук схватил,
Тетиву тугую напряг,
Быстро положил на нее
Волшебную Малтаанай – стрелу
С широким медным концом
И, прицелясь, выстрелил вслед
Улетающему Уот Усуму;
Прямо в зад ему —
Прямо в щель
Прицелился Суодалба.
 
 
Зазвенела жильная тетива,
Загудел распрямившийся лук,
Загремели, спустив стрелу,
Каменные пальцы богатыря.
 
 
Завыла пронзительно на лету,
Молнией проносясь,
Малтаанай – стрела
С медным тупым концом,
Змея Садага догнала
И попала бы прямо в цель,
Если бы не увернулся змей.
Ударила воющая стрела
И, помимо воли стрелка,
Причинила увечье Уот Усуму.
Как секирой, плоским концом
Начисто отсе́кла стрела
Всю мужскую гордость его,
Которую впору таскать
Вьючной лошади на спине.
 
 
Взревел богатырь-адьарай,
Как зарезанный, завизжал,
Закрутился он в высоте…
 
 
Отсеченные медной стрелой
Части тела чудовищного своего
Подхватил, поймал на лету
И на четвереньки упал
На западной стороне
Долины Сайдылыкы.
Головой мотая,
Зычно вопя,
Начал он на рану плевать,
Начал сам себя врачевать;
Отсеченные части свои
К телу кое-как прирастил…
 
 
А потом Уот Усуму,
Черным лицом своим оборотясь
В сторону сына айыы,
Голосом громовым
Грозно проговорил,
Угрозу великую произнес…
 

УОТ УСУМУ

 
Буйа-буйа-буйакам!
Буйа-дайа-дайакам!
Будет с меня! Довольно терпеть!
Ты, не встречавший равных себе
На просторах средней земли
Непутевый злой озорник,
Бестолковый темный глупец,
Какого – не то чтобы в знатном роду,
В богатом славном дому,
А на скотном дворе не найти,
Средь последних рабов-батраков,
Ты – скачущий на своем
Коне Вороном,
Стремительный Нюргун Боотур,
Недоносок, жалкий щенок!
Ты стрелять по мне,
Презренный, посмел?
Ты тягаться со мной решил?
Ты ровню себе нашел?
Обезумел ты,
Обнаглел!
 
 
За то, что увечье ты мне причинил,
За то, что бесчестье
Ты мне нанес,
Я тебя арканом скручу,
Я тебя ничком повалю,
Жаркой кровью твоей
Жажду свою утолю!
 
 
Если я тебя на спину не уложу,
Если не распорю
Дюжее брюхо твое,
Если мокрой от крови рукой
В черной утробе твоей
Становую жилу не разорву,
Пусть оплачет меня
Мэнгийэ Чуонах!
Пусть жестокая Куохтуйа Хотун
Огненным взглядом своим
Насмерть меня поразит,
Пусть грозная дочь ураганных небес
Древняя Иэрэгэй Удаган
Из бушующей глубины
Моря Энгсэли-Кулахай
Подымется – и взглядом своим
Через бедренный мой сустав
Молнией мне печень пронзит,
На месте меня убьет!
 
 
Если я многожильное сердце твое,
Трепещущее сердце твое
Не вырву из клетки твоей грудной
И, зубами железными разорвав,
Кусок за куском не пожру,
Пусть тогда хозяйка земли
Лютая Ньахсаат Буурай
В упор меня
Взглядом убьет!
 
 
А пока глядит
Мой единственный глаз,
Пока у меня крепка
Единственная рука,
Пока на бегу легка
Единственная нога,
Я не уступлю никому
Обещанную подругу мою,
Завещанную супругу мою,
Золотогрудую пташку мою!
Вы́спорил я ее,
Выиграл я ее —
И свою добычу возьму!
Пятипалая сила решит,
Десятипалая хватка решит,
Кто из нас ее в жены возьмет,
Кто ее в свой дом уведет…
 
 
Я восемь железных
Слитков возьму,
Семь железных
Слитков возьму,
Четыре железных круга возьму,
Три железных круга возьму,
Отдам небесному ковачу,
Увечье свое излечу…
А теперь я тебя проучу,
Берегись,
Беги иль дерись, —
Я оружье в руки беру. —
 
 
И тогда Нюргун Боотур —
Средней земли богатырь
Сбросил обличье Суодалбы
И во всем величье своем,
В собственном виде предстал.
Засверкали синим огнем
Грозные зеницы его.
Как гора огромный,
Высился он…
Страшно исказилось
Его лицо.
Словно горы глинистые, поднялись
Мышцы на могучих плечах,
Напряглись на груди и спине;
Жажда битвы вспыхнула в нем,
Запылала бранная страсть;
И подойдя к Уот Усуму,
Он плюнул ему в лицо
И сказал такие слова.
 

НЮРГУН БООТУР

 
Смотрите, богатыри!
Вот он – вор —
Хоть и пойман и уличен,
А оправдываться горазд,
Ловок отпираться, злодей!
Черная харя,
Кровавая пасть,
Голень-ярмо,
Кривая нога!
Очень ты осмелел,
Чересчур обнаглел,
Лапу когтистую к нам протянул,
Ограбить нас захотел?
 
 
Навсегда я покончу с тобой,
Навзничь опрокину тебя,
Толстую кожу твою распорю,
Утробу твою разорву,
Мокрой от крови рукой
Вырву черную печень твою!
Я в огромное сердце твое
Рогатину боевую всажу,
Я заставлю тебя слово сказать,
Что ты и отцу своему не сказал,
Я о том заставлю тебя говорить,
О чем ты матери не говорил! —
 
 
Поднял Нюргун Боотур,
Грозно для удара занес
Острогу боевую
О трех остриях,
Прямо в грудь хотел
Врага поразить…
Но скачущий на сером коне
Кюн Дьирибинэ-богатырь,
За руки Нюргуна схватив,
Стал упрашивать
Боя не начинать,
Начал уговаривать, умолять
Славного богатыря
Праздник не омрачать…
 

КЮН ДЬИРИБИНЭ

 
Послушай меня, Нюргун Боотур!
Ты, посланный волей владык айыы
Племя людей земных защитить,
От бедствия оградить
Людей уранхай-саха
С поводьями за спиной,
Племя айыы-аймага
От нечисти охранить!
Ты, средней земли богатырь,
И ты, свирепых небес исполин!
На перевалах далеких дорог
Ваша зычная слава гремит,
На перекрестках дальних дорог
Громкие ваши звучат имена…
Вы оба – гости мои,
Вы оба – старшие братья мои!
Опомнитесь – я прошу,
Пока не поздно еще!
 
 
Парой чутких своих ушей
Выслушайте меня…
Мой достойный отец-тойон
С желтеющей сединой,
Моя благородная мать
С белеющей сединой,
Поклоняясь трем вашим темным теням,
Просят вас, умоляют вас
Брани кровавой не начинать.
 
 
Если здесь вы затеете бой,
Светлая долина Сайдылыкы
Не выдержит тяжести ваших ног,
Ярость ударов ее сокрушит!
Благословенной нашей земли
Желтую благодать,
Словно грязь, растопчете вы!..
 
 
Беда нагрянет,
Страданье придет,
Горе – что разумом не обнять,
Вот каков будет наш удел!
 
 
Если миром не можете разойтись,
Если спор не можете разрешить
Без оружия, без борьбы,
То не лучше ли будет вам
Удалиться в долину
Онолутта?
Там для боя – большой простор,
Там никто не будет мешать
Силой несогласье решать…
 
 
В той долине – под вихревым
Склоном ураганных небес
Летает и воет ваш старший брат,
Играет Осол Уола…
 
 
Больше там никто не живет.
На всей незыблемой нашей земле
Места лучшего вам не найти!
Там неистовая Илбис Кыыса
Летает, визжа и вопя,
Беснуясь, катается по траве…
Там не дрогнет толща земли,
Там никто помехой не станет вам,
Пока вы не кончите спор.
Или помиритесь теперь,
Или уходите туда!
 
 
Если, как равные, вы
Закончите спор добром,
Пусть будет ваша сила и мощь
Толстою защитой для нас! —
 
 
Так уговаривал их,
Так заветные речи им говорил
Кюн Дьирибинэ-богатырь…
 
 
Прославленный адьарай,
Оскалив кривые клыки,
Прикрывая лапой широкую пасть,
Хозяину отвечал.