Нюргун Боотур Стремительный

НАПЕВ ХОРОВОДА

 
Эй-эй! Веселей, друзья!
Как березок стройных семья,
Как кусты можжевельника на лугу,
Как талинки свежие на берегу,
Навстречу солнцу пойдем,
Закружимся колесом.
Легко, высоко взлетим
Над родной землей золотой!
 
 
Будто в бархате и шелку,
Сверкающая в цвету —
Родная страна Томоон-Имээн
Чэчиром украшена золотым,
Березками в семь рядов,
Веревками в конских гривах густых…
 
 
Пусть не молкнет веселый пир!
Пусть кумысное изобилье кипит!
Блещет лик любимой земли,
Все луга ее расцвели…
 
 
Краше светлых солнечных стран
Красота бескрайних полян
Нашей отчей милой земли.
 
 
Так давайте же веселее плясать,
Давайте выше взлетать
Над счастливым лоном златым,
Над горделивым загривком крутым
Мира Среднего своего,
Над блистающими степями его,
Утопающими в синеве!
 
 
Славьте всем народом, друзья,
Туйаарыму – наше дитя,
Светозарную,
С девятисаженной косой!
Замуж выходит она
За красавца-богатыря.
В дальний край уезжает она,
Сверкающий россыпью золотой…
Пусть великое счастье ее озарит!
Пусть всегда блистает ее краса
Над кипящей чашею кумыса!
Эй, подпрыгнем выше, смелей,
Эй, попляшем, да веселей,
На счастливом лоне родной страны!
Мы ведь молоды и сильны! —
 
 
Так пела веселая молодежь,
Беспечно в пляске летя.
А той порой – вдалеке,
С полуденной стороны
Долины Сайдылыкы,
От подножья красных скалистых гор,
С огромного медного арангаса
На восьмидесяти восьми столбах
Загремел пронзительно-грубый крик,
Загрохотал, как обвал,
Грозный голос богатыря.
Это гневался и кричал,
На всю долину орал
Удалой Буура Дохсун,
Чей конь – раскатистый Гром,
В чьей руке – разящая плеть
Из молний блистающих сплетена.
Верхнего мира абаасы,
Могучие богатыри
С воплем кинулись прочь
От крика его;
Адьараи – подземные богатыри
В смятении бросились наутек;
Среднего мира богатыри
Попрятались кто куда…
 

БУУРА ДОХСУН

 
Аарт-татай!!! Алаатыгар!!!
А кто еще тащится там,
Топает тяжело?
Слышу поступь грузных шагов,
Слышу чей-то тяжелый дых…
 
 
Эй вы, парни, годные мне в батраки!
Эй вы, трусливая мелочь, дрянь!
Поглядите-ка – это айыы пришел,
Или это абаасы?
Огонь чьих-то острых глаз
Обжег неприятно меня,
Подкрылья мои пронизал…
 
 
Если, белый великий путь одолев,
Перевалы высокие перевалив,
Здесь появился сам
Скачущий на Вороном коне,
Стоя рожденном на грани небес,
Стремительный Нюргун Боотур,
То вы, презренная мелюзга,
Вы – мошенники Верхнего мира,
Вы – разбойники Нижнего мира,
Не пытайтесь тягаться с ним!
Здесь поживы не будет вам.
Могучую силу сломить
Этого богатыря
Могу только я один!
Опорочить громкое имя его,
Опрокинуть славу его
Попробую только я один!
Непокорного никому —
Я скручу его, проучу!
Тащите его сюда,
Толкните его ко мне!
Помните, что я сказал:
Полно здесь величаться вам,
Прославленные в облаках!
По домам вам лучше сидеть,
Перед плетью моей дрожать!
И вы – матерые богатыри
Подземных студеных глубин, —
Тенями в потемках вам мельтешить,
Призраками бродить,
А хозяйничать, укрощать,
Устрашать могу только я!
Так и знайте —
Невеста эта – моя! —
 
 
Так Буура Дохсун
Голосом громо́вым орал,
Так он до смерти перепугал
Грозных именитых гостей…
 
 
Прославленные богатыри
Трех великих миров
Бросились пришельца искать,
Облазили всю тайгу,
Обрыскали широкую степь,
Никого они не нашли…
А пока метались они,
Из обиталища бурь,
Из бушующей бездны Одун
Налетел небывалый вихрь.
Черная западная метель
Черною гривою пыль взмела…
 
 
Будто небо треснуло пополам,
Будто не было половины его,
Надвинулась туча, гремя,
Затмила солнечный свет…
По воздуху полетели, гудя,
Камни величиною с быка,
В ужасе народ завопил,
Заметались в загонах стада,
Завизжали кони в степи,
Коровы стельные на лугу
Выкинули недоносков-телят,
Кобылицы выкинули жеребят,
Повсюду слышался женский крик,
Отчаянный детский плач…
 
 
А когда утих налетевший вихрь,
А когда рассеялась пыль
И туча бесследно ушла,
На круче ближней горы
Возник человек-исполин,
Возвышаясь, как вековая ель.
 
 
Это был тот самый
Лихой удалец, —
Огненного змея, как скакуна,
Оседлавший в давние времена, —
Первый в племени верхних абаасы,
С единственною рукой,
Разветвленной в локте на две руки,
Растущей прямо из кости грудной,
С единственной толстой ногой,
Выросшей из хребтины его,
Разветвленной в колене кривом
На две шлепающих ноги,
С толстою нижней губой,
С подбородком, словно обрыв,
С потрескавшимся носом большим,
С чумазым, черным лицом,
В дохе из заразных шкур,
В нашейнике из львиных шкур,
В шапке из драконьей брони,
В девятислойной кольчуге стальной.
Вот каков он собою был,
Богатырь полу́денных бурных небес,
Уот Усуму Тонг Дуурай.
Распялил он широченную пасть,
Оскалил восемь железных зубов,
Облизнулся семисаженным своим
Синим огненным языком
И заговорил,
И забормотал,
Заголосил, завыл.
 

УОТ УСУМУ

 
Ар-дьаалы!!! Аарт-татай!!!
Алаатынга-улаатынга!!!
Буйа-буйа, буйака!!!
Буря какая тут поднялась…
Коль хотите ведать,
Кто я такой,
От какого корня возрос,
От какой пуповины рожден,
Так знайте – я первый из богатырей
Бурно-мятущихся южных небес,
Буйных ураганных небес,
Где в обратную сторону все идет,
Где другой времен оборот,
Где бессменная ночь темна,
Где щербато солнце,
Щербата луна,
Где обманчивые проплывают луга,
Где играет, шумит пурга,
Где мой двор окован зеленым льдом,
Где надворье покрыто сверкающим льдом;
Там железный высится мой,
Непрерывно трясущийся дом.
 
 
Там живет моя великая мать —
Дух ураганных небес, —
Могучая Куохтуйа Хотун.
Там – в заклинаемой высоте
Обитает мой грозный отец,
Возвеличивающийся Улуу Тойон;
Там живет мой старший брат-исполин
Уоган Хаан Аан Ухаан;
Старшая там сестра у меня,
Страшная Уот Кутаалай,
Шаманка бурных небес;
Рабом у меня —
Ардьаман-Дьардьаман,
Семь бешеных идолов-плясунов —
Слуги его в колдовстве;
Семь оленей, пышущих белым огнем,
Бегают в упряжке его;
Батраком прислуживает у меня
Колдун-ведун Таллан Бэкийэ.
 
 
Я теперь самолично явился к вам —
Богатырь, что своей рукой
Змея огненного оседлал!..
 
 
Слух до меня долетел,
Дух занялся во мне…
Весть до меня дошла,
Что про́сите вы меня
Честь великую вам оказать,
Заглянуть в высокую вашу трубу,
В золотое ваше гнездо!
 
 
«Первую среди дочерей,
Белую лучезарным лицом,
Милую Туйаарыму Куо
Выдадим за него, —
Пусть он приезжает скорей!» —
Такое слово сказали вы,
Услыхал – и явился я…
 
 
Стройную невесту мою —
Еще трех ей не было лет —
Засватывал я у вас.
Ясноглазую невесту мою —
И семи ей не было лет —
Себе предназначил я!
 
 
Ее – серебристую рыбку мою —
Оперите, словно стрелу,
Уберите в пышный убор,
Украсьте, как весенний цветок!
И торжественно выводите ко мне
Светлую невесту мою,
Олененочка моего, —
И вручите мне поскорей!
 
 
Если тут соперник найдется мне —
Пусть ее победитель возьмет,
А если мы равны будем в борьбе,
То поделим девушку пополам;
Верхнюю белокожую часть
Сопернику я отдам,
А нижнюю часть
Себе я возьму,
Не уступлю никому! —
 
 
Так он, махая руками, орал,
Так он истошно вопил…
Тут вспылил Буура Дохсун —
Бурного неба сын удалой,
Молнией ветвистой хлестнул,
Громом раскатистым загрохотал…
 

БУУРА ДОХСУН

 
Ах он – черная морда,
Кривая нога…
Ух, как он языком солит,
Ух, как он глоткой горчит!
И откуда прыть у него?
Посмотрю я —
Много ли ты возьмешь?!
Посторонись, отойди!
А не то я спину тебе
Молнией перешибу.
Удирай отсюда, покуда цел!
Девушка эта – моя! —
 
 
Так орал Буура Дохсун,
И молнии, бьющиеся в руке,
Скрутив слепящим жгутом,
В соперника он метнул…
Уот Усуму Тонг Дуурай
Выдохнул огненный вихрь,
Молнии перехватил на лету,
С грохотом их погасил,
Но от выдыха огненного его
Выгорела в долине трава
На восемь дней пути…
 

УОТ УСУМУ

 
Эх ты, Буура Дохсун!
Всех-то не испугаешь ты!
Давно угрожаешь ты
Все отнять,
Все забрать себе!
Двуглазые не видали еще,
Двуухие не слыхали еще,
Чтобы отнял ты что-нибудь,
Отобрал у кого-нибудь…
Или ты такой богатырь,
Что мое отберешь у меня?
Неужто я, бедный, лишусь
Невесты белой моей!
Ой, плохо мне,
Ой, от смеха умру! —
 
 
Так, скосоротив черную пасть,
Скалился, издевался он
Над соперником разъяренным своим…
 
 
Видя, что если распрю начнут
Два чудовища-жениха,
То выгорит все вокруг,
Кюн Дьирибинэ-богатырь,
Скачущий на Серо-стальном коне,
Обратил к соперникам речь,
Образумить их он решил
Горячим словом своим…
 

КЮН ДЬИРИБИНЭ

 
Смотрите, богатыри,
Рассудите напрасный спор!
А вы, прекратите брань!
Если вы, – прославленные удальцы,
Лиходеи верхних племен, —
В самом деле честью приехали к нам
Сватать мою сестру,
Светозарную дочь айыы,
То не сжигайте наших богатств,
Не истребляйте огнем
Желтую благодать —
Сокровище нашей земли!
 
 
Если не остановитесь вы,
Если не успокоитесь вы,
Я такого на вас тойона найду,
Я такого богатыря приведу,
Который сумеет вас укротить…
 
 
Сестру мою
Туйаарыму Куо
Только тот женой назовет,
Только тот на ложе свое возьмет,
Кто во всех состязаниях победит,
Чей конь на скачках опередит.
 
 
Приведем сначала борцов,
Поглядим – чей сильнее всех,
Потом найдем бегунов,
Поглядим – чей быстрее всех,
Длинноногих выставим прыгунов,
А потом из отгонных лугов
Пригоним коней-скакунов,
Великие скачки начнем,
Поглядим – чей конь победит…
 
 
А после веселых игр и борьбы
Будет черед стрельбы,
Кто на четыре куска
Расколет меткой стрелой
Летающий над землей
Заколдованный сыагай золотой,
Тот и в жены себе возьмет
Прекрасную Туйаарыму Куо
И торжественно ее увезет!
Обманом вы не возьмете ее,
Силой – не умыкнете ее! —
 
 
Так образумливал буйных гостей,
Так толково и властно им говорил
Сам хозяин становья всего…
А в ответ на речи его
Свирепое детище бурных небес
Лихой Буура Дохсун,
Рукой прикрывая губастый рот,
Громово захохотал.
 

БУУРА ДОХСУН

 
Хо-хо! У меня есть такой борец,
Что если за руку схватит кого, —
Руку с плечом оторвет.
У меня самый быстрый мальчик-бегун,
У меня самый легкий парень-прыгун.
У меня – знаменитый небесный скакун!
Кто меня одолеет? Никто!
Кто меня посрамит! Никто!
Где вам тягаться со мной?!
Девушка будет моя! —
 
 
И запрыгал на месте радостно он,
И захлопал по бедрам себя…
А богатырь беспокойных племен
Обратной сумрачной стороны
Ураганных южных небес,
Прикрывая ручищей пасть, как жерло,
Злорадно захохотал…
 

УОТ УСУМУ

 
Пусть поборются ваши борцы,
Пусть побегают бегуны,
Пусть поскачут резвые скакуны,
Я на это не посмотрю! —
Я сам буду драться с любым,
Кто драться захочет со мной…
Кто хочет стрелять в сыагай – стреляй!
Где пальцы загребистые победят,
Там не буду я обделен! —
 
 
И великан на горе
Нагло, весело захохотал,
Ударив себя по бедру…
 
 
Тут бесчисленное сборище все
Всколыхнулось, заволновалось, шумя;
Тут уже мужчина любой
Желанием воспылал
Кого-нибудь в борьбе одолеть,
На игрищах победить;
Будто каждый надеялся впрямь
Выиграть, в жены взять
Светозарную Туйаарыму Куо
И возлечь на супружеском ложе с ней,
И возжечь священный огонь,
И дом изобильный свой завести,
И потомков бесчисленных породить,
И достойно, радостно жить…
 
 
Тут песни и смех
Далеко понеслись,
Игры веселые начались,
Бурное веселье пошло;
Все игрой, борьбой занялись,
Стали ребра ломаться у богатырей,
От натуги рваться кишки…
 
 
Волновалась, шумела толпа гостей,
Суматоха великая шла в кругу,
Хохот слышался, вопль и вой…
 
 
Предопределенные корнем стать
Сорока четырех родов,
Предназначенные от начала времен
Предки уранхайских племен,
Седовласый Саха Саарын Тойон
И Сабыйа Баай Хотун,
В ожидании, что прискачет к ним
На Вороном коне
Стремительный Нюргун Боотур
И приведет с собой
Юношу, милого сердцу их,
Юрюнг Уолана-богатыря,
Что летает на Мотыльковом коне
Выше изгороди столбовой;
Что поженят они его
На дочери милой своей,
На красавице Туйаарыме Куо
С девятисаженной волнистой косой,
Что бесценное их дитя, наконец,
Обзаведется домом своим
На поверхности золотой
Незыблемой средней земли,
Народит сыновей, дочерей,
Разведет бесчисленные стада, —
Так мечтая, они заждались,
А дождаться никак не могли,
Начали терпенье терять…
 

САХА СААРЫН ТОЙОН

 
Кэр-буу! Кэр-буу!
Серебряные мои голубки́,
Медные пташки мои,
Бедные детушки вы мои,
Держащиеся силой небес
На шести струящихся золотых
Чембурах солнышка самого!
Мы зовемся Айыы Хаану родней
И теряем славу свою…
 
 
Мы, приученные от начала дней
Туго натянутыми держать
Поводья трепетные за спиной,
Вожжи звонкие солнца небес,
Мы – сородичи племени Кюн Айыы,
Роняем высокое имя свое…
Меркнет рода нашего блеск,
Глохнет молва, прославлявшая нас!
Наступает горестный час —
Опять нам дочь потерять,
Отдать ее прямо в руки врагу!
 
 
Где же он – единственный человек,
Который может нас защитить?
Удалой Нюргун Боотур,
Летающий на Вороном коне,
Подобно черной небесной стреле,
Не приехал к нам
В назначенный срок..
 
 
Неужель устрашился он
Тяжелых, страшных наших гостей,
Которых сам он велел позвать,
Для которых пир приказал затевать?
Если не устрашился Нюргун,
Если не скрылся он где-нибудь,
Почему же тогда не приехал он —
Наш могучий сосед-тойон? —
Так, в печали сердечной, старик
В отчаяньи вопрошал
Чад и домочадцев своих.
 
 
А прославленная супруга его,
Величавая подруга его,
Хозяйка богатого дома всего,
Прародительница сорока племен
Сабыйа Баай Хотун,
Так она отвечала ему,
Так возражала ему…
 

САБЫЙА БААЙ ХОТУН

 
О-о, старик ты мой, муженек!
Не говори недостойных слов.
Тот, кто приехать в срок обещал,
Вот-вот прискачет сюда.
Он-то – знающий,
Он – чародей,
При восьмидесяти восьми
Колдовских уловках своих,
При семидесяти семи
Всяких ухищреньях своих,
Он приехал, наверно, давно!
 
 
А мы и не знаем о том,
А мы тут сидим и ждем…
 
 
Зорки огненные глаза
Знаменитого богатыря,
Чутки тонкие уши его…
Не роняй же напрасно слов,
Что словами назвать нельзя! —
 
 
Так образумливала она
Сердитого старика…
 
 
А из-за дверцы берестяной,
В подвесках и брякунцах,
Послышалась полная слез,
Печальная, тихая песнь
Исстрадавшейся в подземном плену
Дочери их Туйаарымы Куо,
Красавицы с девятисаженной косой.
 

ТУЙААРЫМА КУО

 
Ыый-ыыйбын! Аай-аайбын!
Вы – белые журавли,
Выступающие чередой
На стройных ножках своих,
В красных сапо́жках своих,
Яркими сверкающие глазами,
Звонкими поющие голосами,
Дорогие сестры мои!
Хоть прекрасно вы нарядили меня,
Украсили, как весенний цветок,
Да напрасно все…
 
 
Оплачете вы скоро меня!
Предназначена, видно, я
Удачливому оборотню тому,
Что с обратной сошел стороны
Западных бурных небес…
 
 
Но росток благодатного рода айыы,
Изнеженный Среднего мира цветок,
Выросший на лугах травяных,
Вынесет ли дыхание тьмы,
Выстоит ли среди бурь ледяных
Той черной, как деготь, страны?
Не выживу я,
Не выдержу я,
Стужей сломленная – пропаду!
 
 
В последний раз наряжайте меня,
В заветный час украшайте меня!
Красные ленты вплетайте
В черные косы мои…
Пусть мне память будет о вас!
 
 
О, если бы мне хоть на миг увидать
Юношу, возлюбленного моего
Юрюнг Уолана на белом коне,
То пускай бы я в тот миг умерла.
Не страшна бы мне смерть была!
Старший родич, защитник мой,
Стремительный Нюргун Боотур,
Где мчишься ты, в какой стороне,
Как черная грозовая стрела
На Вороном своем скакуне?
 
 
Если ты наверху —
Прилети стрелой!
Если ты под землей —
Взлети острогой!
Не знаешь ты, видно, о нашей беде…
Неоткуда нам помощи ждать,
Некому меня защитить.
О, гибель! О, горе мне! —
 
 
Молча слушали старики
Печальный дочерний напев,
Пуще загоревали они…
Поникли головы их.
 
 
Данная в давние времена
В приданое хозяйке самой,
Обитающая в глубине двора —
В загоне для бурых коров,
В хотоне для пестрых коров,
Пугающая телячьих чертей,
Деревянной лопатой по спинам худым
Прогоняющая со двора
Всякую скотью хворь,
Стегающая огнем
Любую не́жить,
Любую напасть,
Невидимую никому,
В сползающих на колени штанах
Из шкур околевших телят,
В стоптанных торбасах,
Оборки длинные волоча,
Бестолково о чем-то крича,
Разбрасывая золу
Навозной лопатой своей,
Старуха-коровница Симэхсин,
На брюхо падая второпях,
Не попала в дверь впопыхах,
Пролезла в собачий лаз,
Подскочила к горящему камельку,
Поднапыльник печной
Задела плечом,
Опрокинула семь туесов каймаку
И запрыгала, веселясь,
Захлопала в ладони, смеясь,
И задыхаясь, и торопясь,
Бессвязно рассказывать начала…
 

СИМЭХСИН

 
Алаатанг-улаатанг!
Ах, жарко мне! Ах, душно мне!
Батюшка мой, что слышала я!
Матушка, что видела я!
Слышала я —
Чего не слыхать…
Видела я —
Чего не видать!
Думала я —
На́ небе луч,
А это – он,
Да красавец какой!
Думала я —
Звезда из-за туч,
А это – он —
Золотой!..
В пять сажен высотой
Его тонкий стан;
Насторожась,
Он легко летит;
Навострясь,
Он сюда спешит —
Удалой Юрюнг Уолан
На Мотыльково-белом коне,
На белехоньком скакуне…
 
 
Ух, как он летит над землей
Выше изгороди столбовой!..
 
 
А когда я была
Молода, вольна,
В ту пору гуляла я
С Улуу Тойоном самим!
Ух, как миловалась я с ним!..
 
 
Был хорош у меня дружок,
Ну, а этот – лучше его!
Слюбилась я в прежние времена
С Арсан Дуолаем самим,
Поиграла я с ним —
С дружком дорогим,
Ну, а этот – лучше его!..
 
 
Открывайте пошире дверь,
Наливайте праздничный кубок айах,
Постилайте свадебную постель,
Чтоб легла я с ним —
Дружочком моим!
 
 
Ой, старуха, ой, старичок!
Ой, как сердце бьется мое,
Ой, как жилки мои дрожат!..
Ох, жарко, ох, душно мне!
Ох, больно…
Ох, тяжко мне!
Плесните водички
В мой туесок,
Дайте скорей
Снежку черпачок! —
Тут бедняга старуха
Плясать пошла,
Да зацепилась одной ногой
За оборку своих торбасов
И растянулась на светлом полу.
 

САБЫЙА БААЙ ХОТУН

 
Это добрая весть!
Это, бабка, речь не твоя,
Это сама гласит
Благосклонная Иэйэхсит!
Ну-ка, белые стерхи мои,
Доченьки вы мои,
Ну-ка, резвые сыновья,
Длинноногие журавли!
Подымите старуху скорей,
Унесите отсюда ее,
Чтобы глаз чужой ее не видал,
Чтобы нас чужой не корил.
Видно, впрямь приехал
Гость дорогой!
Постелите сидение для него,
Распахните дверь,
Бегите встречать,
Стремя держать,
Поводья держать!
Лучшие шкуры коней
Под ноги раскиньте ему,
По двору проводите его,
Под руки приведите ко мне,
Приготовьте кубок большой! —
 
 
Так вот, голосом звучным своим,
Властно приказывала она,
Седовласая хозяйка-хотун,
Белая, как куропатка зимой,
Знаменитая праматерь племен,
Становито величественная собой,
С гордо поднятой головой…
 
 
Девушки и юноши подошли,
Брезгая коснуться рукой,
Поддели на двенадцать лопат
Старуху бедовую Симэхсин;
Вынесли наружу ее,
Выбросили в коровник ее.
 
 
Переломилась она пополам…
Нижняя половина ее,
В теленка с намордником оборотясь,
Ускакала вприпрыжку к стаду коров,
Верхняя половина ее,
В пеструю собаку оборотясь,
Тявкая, побежала к реке…
Вдруг возникли среди двора
Беготня, суетня, толчея,
Шум и говор многих людей.
Открыватель дверей
Алтан Хаакыр
Тяжелую дверь
Широко распахнул,
Шкуру конскую
У входа метнул;
Вихрем выбежал
Тэлэбис Баатыр,
Принял поводья коня;
Энгэс Боотур
У стремени стал,
Помогая сойти с коня;
Олос Боотур
Орон устелил
Пестрой шкурой,
Мехом густым.
Шестеро юношей удалых,
Честь оказывая, с поклоном ввели
В просторный родительский дом
Прославленного сына айыы.
 
 
Летающий на Мотыльковом коне,
Блистая серебряною броней,
Ярко, словно солнце, лучась,
Ясноглазый Юрюнг Уолан,
Всех уранхайских богатырей
Ростом выше,
Станом стройней,
Вошел под священный кров.
 
 
Трижды почтительно поклонясь
Благородной старой чете —
Прародителям тридцати родов,
Трем их темным теням поклонясь,
К орону почетному он подошел
И грузно сел на него.
Не выдержал прочный орон
Тяжести могучего богатыря,
Прогнулся в середке он,
Угрожающе затрещал…
 
 
Смутился Юрюнг Уолан,
Застыдился он, что от груза его
Рушится ложе богатырей.
Сидел, приподнявшись, он,
Поддерживая орон
Икрами дюжих ног.
 
 
Долго помешивая сперва,
Из семи просторных мешков, —
Взболтав хорошо сперва,
Из восьми больших турсуков —
Слили шумно бродящий кумыс,
Льдинками звенящий кумыс
В кубок для почетных гостей,
В главный кубок о девяти обручах,
Чтобы горло с дороги он освежил,
Чтобы нутро он прополоскал
Играющим потоком живым
Старого, крепкого кумыса́.
 
 
Девять юношей богатырей,
Девять стройных, тоненьких журавлей
Стали пред гостем в ряд.
Восемь стерхов, блистающих белизной,
Восемь сестер, подойдя чередой,
Почетный кубок внесли,
Подали гостю его.
 
 
Поднял он кубок айах —
Огромный, о девяти обручах, —
Опрокинул кубок в горло свое,
Единым духом его осушил,
– Благодарствую! – произнес.
 
 
Кубок приняв у гостя из рук,
Говоря: – Благородный гость
Застенчивый, видать, человек,
Только пригубил его,
Только губы свои омочил…
 
 
Мы теперь хмельного хлебнем кумыса́!
Вдоволь там осталось и нам! —
 
 
Юноши и девушки – один за другим —
Так переговариваясь меж собой,
Заглядывали в кубок большой;
Видят – кубок осушен до дна,
Видят – кубок совсем пустой,
Как посудина на кочевье былом,
Высохшая добела́.
 
 
– Чем насытится этакий лиходей?!
Досуха выпил все! —
Так братья и сестры шептались тайком…
Но Сабыйа Баай Хотун
Услыхала, голос возвысила свой.
 

САБЫЙА БААЙ ХОТУН

 
О чем расшумелись вы?
Как посмели такие слова говорить?
Непривычно, что ли, по-вашему, пить
Величайшему исполину земли
Из посудинки малой такой?
Что вы там щебечете в стороне?
Уходите прочь,
Не за́стите мне
Гостя долгожданного моего! —
Тростью постучала она.
Юноши и девушки скрылись вмиг,
Выпорхнули в соседний покой…
 
 
А милый Юрюнг Уолан
Поклонился почтительно старикам;
И зачем он приехал к ним,
И зачем великий свой путь совершил —
В сердечных словах
Он поведал им…
 

ЮРЮНГ УОЛАН

 
Вы, прославленные мать и отец
Племен уранхай-саха,
Призванные заселить
Пределы средней земли,
Саха Саарын Тойон,
Сабыйа Баай Хотун!
Вашим громким именем привлечен,
Вашей славою полонен,
Из далекой страны я к вам прискакал,
Великий белый путь протоптал,
Девять излучин его миновал,
Восемь гор высоких перевалил…
 
 
Если спросите у меня —
Кто я родом и чьих кровей,
То знайте, что я рожден и взращен
На высоком аласе другом,
И назначено быть владыкою мне
Другой прекрасной страны.
Старший брат мой Нюргун Боотур,
Летающий молнией в небесах
На Вороном коне,
Среднего мира великий боец…
 
 
Есть еще сестра у меня,
Прекрасная Айталыын Куо
С восьмисаженной косой…
А сам я – Юрюнг Уолан,
Скачущий на Мотыльковом коне…
 
 
Родители дорогие мои,
Обитающие на высоком хребте
Трехъярусных белых небес,
Вечно там, на небе, живут;
Вечным счастьем, всяким добром
Полон их сияющий дом…
Мой отец – Айынга Сиэр Тойон,
Моя мать – Айыы Нуоралдьын Хотун,
Средний брат мой – могучий Мюльдюн,
Нижних небес богатырь…
Прославленная сестра моя —
Удаганка Айыы Умсуур,
Восхваляемая на восьми небесах,
Призываемая на девяти небесах.
 
 
А приехал я сватать к вам
Прекрасную вашу дочь,
Белолицую Туйаарыму Куо
С девятисаженной косой.
Вы отдайте ее за меня,
Чтоб она женой моей милой была,
Радующейся в объятьях моих,
Чтоб она моей доброй подругой была,
Хозяйкой в доме моем!
 
 
Предопределила так, говорят,
Предрешила нашу судьбу
Богиня Хоронг Айыы,
Предназначила мне ее
Повелительница Ахтар Айыы.
Говорите же – как решили вы,
Отдадите дочь за меня или нет? —
 
 
Так заветные слова произнес
Светлый юноша Юрюнг Уолан…