В новой жизни не будет места ни одиночеству, ни отчаянью,
У меня обязательно будет Macbook, фокстерьер и «Вольво»,
Мы будем сидеть на кухне, есть шоколад, запивать его чаем,
И будет совсем не страшно, не быстро, не грустно да и не больно.

В новой жизни каждое утро я буду смотреть на солнце,
На такое простое рассветное солнце, погода всегда будет ясной,
И то, что ушло навеки, уже никогда не вернется —
На то она, жизнь, и новая, чтобы в ней все было прекрасно.

В новой жизни я выйду на площадь небольшого, но доброго города,
Будет жарко, но не изнурительно. Приземлюсь в кафе, закурю сигарету.
И из кондиционера повеет прохладой, но никак не искусственным холодом,
А вокруг будет вечное утро, вечный праздник и вечное лето.

В новой жизни, которую я слеплю из снов и пустых ожиданий
Я буду немного моложе, немного красивей, немного спокойней,
Перестану верить в удачу, покоряться потоку мечтаний
И каждой мелочи буду рад, каждому пустяку – доволен.
1
В новой жизни как в новом фильме будут яркие-яркие краски,
Будет тихая и красивая музыка, хорошо прописанные диалоги,
Эта новая жизнь будет одновременно похожа на сон и на сказку,
Но и она закончится когда-то в каком-то итоге.

И тогда, когда та, новая жизнь, будет как бы уже и не новой,
Я все так же буду сидеть и думать, рассчитывать, мысли взвешивать —
О том, что могло бы быть лучше, гораздо, хотя и так было клево,
И, вслед за прошедшей новою жизнью ждать прихода новейшей.

Зазеркалье

Е2-е4, летит паровоз, неудачливый первый класс,
Мы сами выбрали нашу судьбу, но судьба не выбрала нас,
И если все это – нелепый сон Черного Короля,
То игра началась, первый ход за теми, кто пока что стоит у руля.

И вот мы опять едем снизу вверх, через два ручейка вперед,
Кондуктора нет, билетер в окошке сдачу не выдает,
И пока нам в ответ готовится некий очередной сюрприз,
Я ищу в своем вагоне Алису, наилучшую из Алис.

Как известно, наша инфанта пока что слишком мала для игры,
И поэтому вместо военных баталий мы проводим балы и пиры,
Ворон не прилетит, овца не уснет, и на исходе дня
Я ищу в своем вагоне Алису – а Алиса ищет меня.

Мы давно знакомы, но я почему-то не помню ее лица,
Это очень просто и по-гусарски – начинать представленье с конца,
И мне совершенно не по зубам запеканки, занозы, и
Если Алиса выйдет в ферзи, то и я пойду в короли.

И мы медленно ходим между купе, извиняясь, краснея, но
Кто-то на остановках уходит в тамбур, а кто-то лезет в окно.
Но Алиса, я знаю, всегда спокойна, да и мне волноваться нельзя,
Я вчера решил посмотреть на коней, что по кочерге скользят.

Я за Единорога, но Лев сказал, что победа им не важна,
И я продолжаю искать Алису, поскольку Алиса нужна —
В этой странной игре всем фигурам найдется, что делать и что говорить,
Но, пока я еще не нашел Алису, не надо меня торопить.

И вот мы видим друг друга через стекло, истошно гудит паровоз,
Я вижу, что Алису прилично шатает, да и сам я не слишком тверез,
А какой-то сосед в очках говорит, что мы сели на «Хогвартс-экспресс»,
Но это не важно – я вижу Алису, а, значит, пошел процесс.

Я толкаюсь локтями, я лезу вперед, я машу Алисе рукой,
Я так долго мечтал о встрече с Алисой, что почти утратил покой.
Я тяну к ней руку, касаюсь пальцами волос ее и плеча,
И свет ее глаз похож на касанье солнечного луча.

И мы вместе сходим на старый перрон, улыбаемся и дрожим,
Мы могли бы сбежать, но так страшно устали, что уже никуда не спешим,
И у нас под ногами – водная гладь, резвится морской конек,
И я говорю: «Ну, что же, Алиса, перепрыгивай ручеек…»

Вальхалла

Это не вечер, это не ночь, надвигается что-то странное. Ты говоришь: «Не могу помочь» – и уходишь, оставив убитых и раненых. Битва битвой, но надо всех мертвецов схоронить, зарыть, или сжечь и развеять. Пусть летят в Вальхаллу, в конце концов, там гораздо сытней, светлей и теплее. Пусть пируют там, вопреки всему, поднимают чаши во славу Одина – а у нас тут что, я и сам не пойму, то ли концлагерь, то ли родина.

Ну да ладно. Закончим на этом. Пусть мертвецы уйдут колонною в вечность. Я все гимны выучил наизусть, разменяв беспечность на бесконечность, и тебя восславил в каждой строке. Только это, как видно, тебе не нужно. Я несу увядший цветок в руке и рыдаю: «Ребята, давайте жить дружно».

Ни хрена не дружно. Увы и ах. Никаких забот, никаких привычек, люди ходят, как люди, на двух ногах, и прекрасно считают (я сам отличник), и прекрасно мыслят, и каждый из них – за себя, за себя… Ну а кто за нас-то? Так что я опять сочиняю стих и опять стараюсь дожить до завтра.

Все отложено. Нет никаких надежд. Забивай на все, отправляйся в странствия. Мир одет в миллионы различных одежд и искрится сотней цветов пространство. Но на этот дурацкий калейдоскоп у меня нет сил уже больше пялиться. Я твоим презреньем ужален в лоб, и твое молчанье – серпом по яйцам.

Вот такие пошлые, злые стихи. Я и сам виноват – получилось глупо. Отряхни свое счастье от шелухи, как птенец раскалывает скорлупку, чтобы вырваться в свет из прозрачной тьмы…

Я тебя подожду. Я уже научился. И тогда «ты» и «я» – превратится в «мы». И, наверное, что-то еще случится.

To koniec darmowego fragmentu. Czy chcesz czytać dalej?

Новая жизнь