Стихи 1988-1993

Стихотворения 1993

***

Отметил Космос снегопадом

День Космонавтики Земли.

Я настроения просто спадом,

снега страданья замели.

Деревья вновь одеты снегом.

По влажной, снежной целине

проходят люди, а кто следом

бежит с собакой, а я нет.

Я не на улице. Я дома

смотрю на снег я из окна,

и в горле нет страданий кома,

сижу спокойно я одна.

Вы позвонили, ненароком

мне душу вскрыли просто так.

Но от звонка так мало проку.

Поговорили кое-как.

Вновь я спокойна. Вы красивы,

но безразлично сердце к Вам.

Пусть речи Ваши были льстивы,

как снегопад апрельских гамм.

Отметил космос снегопадом

День Космонавтики Земли.

Слова любви ушли все с градом,

когда еще сады цвели.

12 апреля 1993

Дойди до телефона

Как хочется звонить по телефону!

Мне не дает покоя голос твой,

но я боюсь, реакции трезвона,

и не хочу я слышать вновь отбой.

Как долго ты меня собой тревожил,

твой взгляд безумно звал меня всегда.

Мой мир спокойный словно ожил,

И ты звонил, пусть редко, иногда.

Морозило сегодня понемногу.

И чаще слышу я звонки других,

и если рассудить излишне строго,

то память в узелках весьма тугих.

Ты где? Когда? Не подводи итога.

Молчи. Пройду по солнечным снегам,

приду домой и сразу от порога

услышу телефона крик и гам…

Вода, вода замерзла от мороза.

Загадочный мой друг, ты мой герой,

тряхни-ка ты мне веточкой мимозы,

и позвони вечернею порой.

Звонок чужой. Дойди до телефона,

и позови, услышь мою любовь.

Года бегут без речи, без трезвона,

и ты меня забыть вполне готов.

Конечно, ты однажды дозвонишься,

но будет поздно. Просто опоздал.

Ты у судьбы своей не извинишься,

уж лучше бы ты вовремя страдал.

1993

Абрикосы

В район вокзала в разгар июля

идти зачем?

Здесь все в тюках: ковры и тюли,

все с кое-чем.

Все ерунда, но вы, как чудо,

в стране лесов.

Хочу сказать: «У вас я буду,

но жизнь – засов».

Я не приду к вам, вы не ждите,

все ерунда.

Челнок я ныне, вы идите,

нужна еда.

И вот я еду за посылкой.

Вокзал. Перрон.

Воз абрикос, моя косынка.

Вновь Электрон.

Люблю я мысленно, заочно,

мне так верней,

а абрикосы, сливы сочно…

Я черт бы с ней…

Тебя не встречу, не отвечу

твоим глазам,

и не пойду я больше в Вече,

не верь слезам.

Прости мне дружное семейство -

мои стихи,

могу писать, мечтам не смейтесь,

люблю грехи.

Но лишь в стихах, статьях и фото,

хоть на столбе,

сама в сторонке я, ну что ты,

я вся в себе.

Меня не надо рвать на части,

ведь я одна,

мне все равно, какой вы масти,

мне жизнь видна.

Со всеми можно поработать

в течение дня,

но через мерные заботы

не для меня.

И потому сегодня любо -

ведь я одна,

а все сотрудники могли бы

уйти со дна.

Я отдохну в своей работе

без лишних слов,

не умываясь в глупом поте,

чертеж – улов.

1993

***

Дождливое мрачное лето.

Дождинки, дождища, дожди.

На солнце наложено вето,

и редкое солнышко чти.

Прекрасно, почти невозможно,

что этой дождливой порой

и все отношения ложны,

и модный забыт юбок крой.

И в мыслях забытые ноты

твоих расчудесных речей,

и словно одели их в боты,

иль в стук волейбольных мячей.

Все милое где-то далеко,

и радость, как солнце, ушла,

как птичий, не знаю чей, клекот,

и только боль в сердце и жгла.

Твои разговорные трели,

объятий забытый уют,

когда-то так трепетно грели,

теперь только дождики льют.

В дожди мир становится грустным,

твой взор позабыт в облаках.

Любовь вновь становится устной,

иль вновь растворилась в веках.

1993

***

Вы для меня как воздуха глоток,

на Вас смотреть могу я бесконечно,

но есть лишь взгляд, и он проводит ток

настороженно, вовсе не беспечно.

Стихия чувств ко мне от Вас идет,

на Вас смотрю спокойно, не ревниво,

не давит пережитого груз, гнет,

а может ситуация ленива.

Мы далеки, не знаю почему,

и жизнь нас очень изредка лишь сводит,

а видеть чаще, то не по уму,

от частых встреч не высечь будет оды.

Пусть будет так, как есть. Вы – без меня.

Красивы Вы хорошею красою,

и Вы умны. Не надо жизнь менять,

пусть будет так зимою и весною.

Хороший взгляд и вид, и цвет волос,

и небо Вас немного оттенило,

и есть в Вас даже – поколений лоск,

и все мне в Вас пленительно и мило.

Все хорошо, но Вы совсем чужой,

и дальше от меня, чем даже были,

и только взгляд пленительно-лихой,

летел ко мне по гардеробной пыли.

1993

Моя пучина

Изображать студентов не пристало,

а жаль, так что ж, другие есть лета,

я возраст бабушек уже рукой достала,

но старостью еще я не взята.

Работать в институте мне непросто,

на кафедре я в НИЧ, почти никто,

конструктор пусть не маленького роста,

работать, если честно, мне легко.

Все суета, все суета. В покое

для мыслей благодарнейшая даль,

но от нее когда-нибудь я взвою,

я двадцать лет уже рисую сталь!

Конструктор и поэт – моя пучина,

с годами, что с годами, навсегда!

Моя пучина и моя лучина,

всегда в работе, этим и горда.

Молчать мне надо обо всем на свете,

но есть язык, и он берет покой,

и есть любовь. В молчании обеты

я не даю – в них поворот крутой.

Взлететь бы надо, но железо тянет,

я вся «конструкций будущего плен».

Головушка у розочки увянет,

а волосы пусть мне взлохматит фен.

1993

***

Влюбилась вновь? Пишу стихи.

И не ищу любви я явной,

у сердца старые мехи,

любовь моя не будет тайной.

Не выдержать порой еще

всю бурю пылкости убогой,

и тайна явно затрещит

у потаенного порога.

Романа нет. Газетный стих

недолговечен очень часто.

А вдруг ты будешь просто дик,

когда в стихах найдешь негласно

свои же мысли и слова,

свои никчемные пороки,

и закружится голова,

и вспомнишь старые уроки.

Так не люби и позабудь

все то, что трепетно забыто,

но ты живи, люби и будь.

Стихами жизнь моя открыта.

А как же ты, кому стихи

ночами поздними писала?

Ушел и ты, шаги тихи,

тебя в стихах я забывала.

1993

***

Прекрасна жизнь – в ней много совершенства.

В падение снег прекрасен только миг.

Круговорот – и в этом есть блаженство.

И кто еще свой разум не постиг?

Все просто в этом мире человечьем,

кто много брал – усох в расцвете лет,

и мы порой напрасно бисер мечем,

себе же закрывая этим свет.

Вот мир блестит в своей прекрасной неге.

Леса раздеты – ясно, что зима

и утопают ноги в белом снеге.

Тут вовремя понять, где я сама?

Самой бы от себя в снегах не скрыться,

и выйти из любой большой беды.

Снега растают, вовремя прикрыться,

и уходить от встречной суеты.

Прекрасна жизнь. Ну, что тут не понятно?

Все есть у нас, и чувства есть в крови,

и чувственность любовная занятна,

и жизнь нам не прожить без чувств любви.

Все хорошо. Прекрасна жизнь земная.

Хороший день и сердцу хорошо.

И я иду, любви не вспоминая,

и все прекрасно, мило все еще.

1993

***

Трепещет осина последней листвой -

зима прилетела внезапно,

победно и быстро сменила весь фон,

хотя, как всегда – поэтапно.

Спокойная совесть дороже всех благ,

она бережет от мучений,

а если она не чиста, то ты наг,

и нет на тепло обольщений.

А жизнь мою кружит беда за бедой,

пора бы прийти к победам.

И пусть возвестит о них празднично той

чудесным и вкусным обедом.

Но в жизни не так. Суета из сует

обходит, законы листая,

и вновь от несчастья я слышу: "Привет".

И снег от внезапности тает.

А я не вода, не осина, не вихрь,

я просто земная подруга

и чувствую, вижу, что ветер притих

былых передряг, и спит вьюга.

Как дорого нам обошлось забытье!

Случайной судьбы не бывает.

И все – таки совесть – то, именно, то,

в чем наше здоровье и тает.

1993

Дожди любви

Любовь, дожди проходят мимо,

пусть по ночам грохочет гром,

возможно, жизнь еще терпима,

читай стихи – не нужен бром.

Напрасно я Вам позвонила,

совсем не то хотела я,

поймите, Вас я не винила.

Забыла Вас, Отелло – я.

Я не ревную. Все спокойно.

На небе будней пелена.

Живу, тружусь весьма достойно,

бывает редко, что одна.

Кто Вы? О, право, не напрасно

я задаю такой вопрос,

Вы многолики и прекрасны.

Не нужен каверзный допрос.

Мне не нужна любая ревность,

хочу я быть с собой честна,

влюбляюсь мысленно, и верность

всегда лишь там, где я одна.

А вот влюбиться ненароком -

опасно, Боже, ты спаси.

Любила много. Вышло боком.

От чувств сильнейших упаси.

Мужчин так много, и красивых,

и женщин уйма вокруг них,

пусть будут счастливы и льстивы,

средь них невеста и жених.

А я? Я женщина крутая,

и выгляжу еще вполне.

И потому, не увядая,

люблю я быть наедине.

Наедине с собой, работой,

все, выполняя для других.

Проникнув тысячной заботой,

я ухожу от дней лихих.

А за окном листва с листвой

о чем-то вечно говорит,

а я в работе и без боя

во мне все чувствами горит.

Но дождь – дождлив, идет так часто,

что уж вполне спокойна я,

а быть спокойной не опасно,

и жизнь тогда – достойная.

Дожди прошли, любовь осталась,

в стихах осталась навсегда.

Возможно, это жизни шалость,

застыли строчки как гроза.

1993

***

Погода, природа, она так проста,

что в лиственных гротах теперь чистота,

нет ягод, листвой лишь красуется мир,

стареем с тобою, и вреден нам пир.

И роскошь лесная, и роскошь в еде -

вся роскошь земная вредна в суете,

и суетность мира с годами вредна,

и вещая лира в любви не видна.

И годы белеют в твоих волосах,

и хною желтеют в моих волосах.

С годами кто толстый, а кто и худой,

а ты равномерный и только седой.

1993

***

Вот небо и земля – два разных настроения.

Сегодня и вчера, как ты и я – мгновенья.

И я уж не грущу, сегодня мир красивый,

и я тобой горжусь: красивый и ревнивый.

Смотри, как хорошо туманят мысли розы,

им не грозят сейчас докучливые грозы.

Простор голубизны и реют листья смело,

строители дома возводят так умело.

И пусть не повезло нам в счастье почему-то,

но жизнь тем хороша, что все изменит круто.

Мы: небо и земля, нас солнце освещает,

холодный бег дождей на время прекращает.

1993

***

Ясный, солнечный мороз,

небо ярко-голубое,

я бегу домашний кросс,

все дела мои в забое.

Очень быстро темнота

опускается на землю.

Лес – сплошная чернота,

а я небу тихо внемлю.

Пусть возникли холода,

и ноябрь стоит на стреме,

я сегодня молода,

и дела мои не бремя.

1993

Стихотворения 1992

***

Как хорошо деревья оголились,

и в черных платьях их стоят стволы,

они давно друг в друга все влюбились,

а желтые одежды им малы.

Увидеть жизнь, пусть смерть висит чужая,

понять, что ты, да ты еще живой,

что где-то в муках женщина рожает,

сквозь душу пропуская жуткий вой.

Да, жизнь нужна, порой без исключения,

богатым, бомжам, просто чудакам,

еще прекрасней, если есть влечение,

но в сердце дань и траурным листам.

Бывает – злость минутная клокочет.

А в сердце боль, и раздражает звук.

И все же жить, конечно, каждый хочет,

а сердце – тук, уж очень часто – тук.

Уехал ты однажды незаметно

в далекий край, где бродит НЛО,

там нет богатств каких-нибудь несметных,

запасы твои тают без кило.

Меня забыл? Ты жив иль просто сгинул?

Куда ушел? Зачем? И почему?

Иль мухомор в свою кастрюлю кинул?

А я все жду, слезу из глаза жму…

1992

***

Снега еще в своей стихии,

но всюду чувствую: весна.

Она идет, шаги глухие

мир пробуждают ото сна.

Мне надоело быть рабою,

осуществлять чужой каприз.

И не хочу я быть с тобою!

Я не хочу с тобой стриптиз!

Я не хочу! И все! И точка!

Пусть твои руки лезут вверх!

От ласк твоих болота, кочки!

А от любви и свет мой мерк!

Давно – давно играю с жизнью!

Давно – давно, да, господа!

Но очень я весной капризна.

С тобой так можно? Иногда.

Чем кончился каприз? Плачевно.

Ушел и ты, ушла и я.

Пришел развод, сменил кочевье,

и развалилась вся семья.

Весна блуждает по дороге,

она мудрее ссор и бед.

Уехал ты. Весна лишь строго

смотрела вслед, как солнца свет.

1992

***

Балет, он в чем-то беспредельный.

В движенье ног – весь слов запас,

и танец жестов неподдельный,

одним движеньем – разум спас.

Он спас одним лишь вдохновением,

вдохнув в себя весь эликсир

здоровья, счастья и терпенья,

и часть истории: "О, сир!"

Движенье ног, вращение талий,

и малый вес здесь идеал,

и танец часто в чувствах шалый,

как будто фильмов сериал.

А за стеной дворца метели,

там танец вихря неземной.

На сцене танцы пролетели,

и снег опять летит за мной.

Морозный день как чародей,

прозрачным, ясным небосклоном,

подействовал на дух людей,

и бьет им снежные поклоны.

А я в метро сижу спиною

к окну, движению людей.

Балет остался лишь со мною,

как вдохновение затей.

1992

***

Прошли года со дня короткой встречи.

Ваш яркий взор опять в судьбе моей.

И вот сегодня – эта наша встреча!

Пусть мимоходом, но я рада ей!

И рада я внезапности приятной

среди невзгод и жизни суеты,

и хорошо, что нет во взгляде яда,

и хорошо – любовной нет черты.

Приятно жить в волшебном ожерелье

осенних пышных крон златой листвы,

и лучший мне подарочек от ели:

да, это Вы, конечно, это Вы!

Ошибка все. Я Вас не знаю, право,

ни Вас, ни женщин, что любили Вас,

но для стихов всегда мечты оправа,

в любви вождения – Вы заметный АС.

А Вы такой, такой неординарный,

и Вы сильны, за это и люблю.

А дни мои текли слегка кошмарно,

и вновь, похоже, я люблю, люблю.

О, бред какой! Мы просто сослуживцы.

Мы просто за работой краткий миг.

И нет любви, серьезны наши лица.

Но как приятен Ваш прекрасный лик!

1992

***

Приятны приятные люди,

улыбки для сердца – бальзам.

И с Вас, дорогой не убудет,

коль Вы улыбнетесь и сам.

Я вся растворилась в улыбке

и таю от Ваших речей,

и тут закачались так зыбко

стихи, что речей горячей.

Люблю я приятные лица,

люблю я красивый наряд,

в улыбках легко заблудиться,

и что-то, а есть в Вас на "пять"!

От горестей, прочих несчастий,

душа затаилась от бед,

возможно, они были часты,

а жизнь так хотела побед!

И вдруг эта Ваша улыбка,

я таю, как снег от лучей.

Но я понимаю все зыбко,

как этот роман из речей.

Какой уж роман? Есть работа.

Вы просто профессор Микро,

Зав кафедрой, Ваша забота,

а я лишь конструктор Никто.

1992

***

Приятно быть богатой и красивой,

и видеть белый и пушистый снег,

и быть еще от доброты счастливой,

и наблюдать внимательных глаз бег.

Я счастлива сегодня – ты прекрасен,

идешь навстречу. Лучезарный свет

сияет над тобой, и смысл мне ясен:

ты всей душой несешь мне свой привет.

Ты ждешь стихи? Так подожди, мой милый,

еще чуть-чуть, я скоро допишу.

И ты, конечно, наберешься силы,

но о любви не говори, прошу…

1992

***

Стареет все железо в автоматах.

А человек? Он сложный автомат.

И, если мощь его измерить в ваттах,

перегорит он: спорт поставит мат.

Тоскливо мне и нет в движенье воли.

Была спортсменка – боли по годам,

и думаю я: «Сколько в боли соли?

Зачем бежала долго и когда»?

А почему? Все хорошо, но в меру,

чем чаще ноги бегали быстрей,

тем больше вы истерли ноги, сферы,

с годами все и кажется больней.

Вот и любовь – износ необратимый,

здоровья чахнет часто от любви,

пусть человек годами был любимый,

но и ему здоровье скажет: «Фи».

А где моя вина перед здоровьем?

Конкретно я? Так, где моя вина?

Я промолчу, но есть одно подспорье:

есть воля, воля – силушка моя!

Всегда все непонятное пугает,

еще не боль, не старость, сорок лет.

Здоровье свои перышки листает,

я стройная, мощна как тот атлет.

1992

***

Вновь электричка. Повороты

судьбы людей, дорог, речей.

Жизнь набирает обороты.