Двойная нагрузка

Отбросив из ее рук нож и сыр, потянул девушку в спальню. Кровать была так и не убрана, смята, еще пахло их сексом. Коробочка лежала на простынях, рядом с ней тюбик с кремом.

– Сними этот совершенно ненужный халат. Ложись, вот так, положи под попочку подушку, раздвинь ножки.

Яна подчинялась, бедра были высоко подняты, ноги раздвинуты, она снова совершенно раскрыта и обнажена перед этим мужчиной. Соски моментально затвердели, стали тугими крупными бусинами. Максим открыл коробку и выбрал самую маленькую из четырех анальных пробок, с розовым камушком.

– Ты вставишь ее прямо сейчас? – голос дрожал скорее от возбуждения, чем от страха.

– Да, куколка, прямо сейчас в твою сладкую узкую дырочку.

Но прежде, чем приступить к этому процессу, Максим накрывает половые губы Яны своими губами, находит клитор, быстро щелкает по нему языком, Яна вздрагивает от такого острого удовольствия. Но язык Максима совершает быстрые колебательные движения, клитор моментально увеличивается и становится очень чувствительным.

– Не мог удержаться, ты такая чувствительная, так легко возбуждаешься. Тебе говорили, что у тебя красивая киска?

Яна уже громко постанывает, но вот по колечку ануса размазывают гель. Прохладный металл пробки нагревается от ее кожи, Максим продолжает терзать клитор, отвлекая от давления на анус. Пробка кружит по раскрывающемуся от ласк анусу, мужчина продавливает ее дальше.

Яна приподнимается на локтях, она хочет видеть, что там происходит. Но видит только язык Максима, что посасывает ее клитор, от этого зрелища чувствует, как начинает течь еще больше. Ее соки смешиваются с лубрикантом и облегчают введение пробки.

Колечко ануса раскрывается, и попка словно заглатывает в себя пробку, оставляя снаружи лишь красивый розовый камушек.

– Ааааа…..Максим….ммммм

– Больно?

– Нет, так необычно. Только не трогай ее.

– Почему, сладкая? – его пальцы все еще ласкают клитор, другая рука слегка задевает камушек, цепляет его, словно пытаясь вытащить.

– Аааааа….боже, Макс, не надо.

– Почему не надо, ты так и не ответила? – он прекрасно понимает ее состояние и специально мучает, надавливая и вращая пробку внутри попки, при этом не оставляя без внимания клитор.

– Я сейчас кончу…. Максим…аааааа….

– Я так хочу, чтобы куколка кончила второй раз за утро. Но мы кончим вместе, мой член еще не был сегодня в твоей узкой и такой мокрой девочке.

Колени Яны разводят шире, Макс придерживает их согнутыми. Сам устраивается между ног девушки, почти сидя на своих разведенных коленях, так, чтобы уже пульсирующий от перевозбуждения член находился на уровне раскрытого лона.

Яна покусывает губы, чувствует, как головка заполняет вход во влагалище, член двигается глубже, слишком медленно. Она так же остро чувствует, как он давит на пробку в попке, заставляя ее двигаться. Эмоции острые, они переполняют девушку.

– Ты стала еще уже. Как сладко ноют яйца, и твои стеночки так сильно сжимают разбухшую головку.

Максим не проникает глубоко, а продолжает трахать ее одной головкой, доставляя себе незабываемое удовольствие и подводя Яну к оргазму. Пробка давит на чувствительные стеночки, Максим специально прокручивает ее, делая угол проникновения больше.

– Максим…не могу больше…аааа….

Макс сам готов кончить лишь от одного вида своего члена, который утопает в мокрой киске. Резко входит в нее на всю длину, начинает бешено вдалбливаться, ударяясь яичками о бусину пробки. Яна кричит, кончая от такого невероятного напора, пульсируя на члене, хватаясь руками за простыни.

Макс ловит тот момент, когда готов выплеснуть всю сперму, вынимает член, зажимает в ладони, несколько раз передергивает, кончая белым кремом на раскрытую киску и блестящий камушек в попке.

– Ты снова меня всю замарал. Я постоянно перепачканная твоей спермой.

– Хорошо, в следующий раз ты кончишь на меня. А пробку не трогай, вечером сам достану.

– Как, так ходить весь день? Но мне ведь на работу надо, там студенты, куча народу.

– Если будет сильно невмоготу, разрешаю себя потрогать.

Яна встает, ощущения странные, но вполне нормальные. Приводит себя в порядок, на ходу пьет кофе и ест бутерброд. То же самое делает и Максим, расхаживая голым по ее квартире, он вызывает не только улыбку, но и тяжесть внизу живота, он безумно сексуален и так же безумно порочен.

Надев свободную юбку до колен и белую блузку, туфли и накинув на плечи тонкую кожанку, взяв сумку, Яна была готова.

– Ты снова, как секси-училка, конфетка. Если будет кто приставать, скажи мне – вырву ноги.

Он подходит совсем близко, слегка скользит губами по скулам девушки, вдыхая аромат, гладит по спине, прижимает за талию.

– Пойдем, малышка, а то останемся здесь надолго.

Разворачивает к себе спиной, распахивает дверь и шлепает по ягодицам. Шлепок отдается вибрацией в попке, Яна вздрагивает, а по телу проносится легкое возбуждение.

Глава 22

– Маринина, это что, шикарная тачка тебя привезла? Ну-ка, колись, я что-то не знаю?!– Рябинкина перекрыла Яне дорогу и вопросительно смотрела на подругу.

– Так, просто знакомый подвез, – Яна не знала, почему врет подруге, не хочет говорить и скрывает свою такую, мягко говоря, странную связь. Но отчего-то не хотелось ничего говорить даже ей.

– Ну, ладно, подруга, хорошо. Иди, преподавай, и не забудь – в два часа собрание.

Как-то странно, но Оля быстро отстала. Яна кивнула, мол, да, она все помнит, все поняла, и быстро пошла в аудиторию. При движении в попке были странные ощущения, даже слегка приятные. Но больше всего возбуждал сам факт того, что у нее сексуальная игрушка в таком интимном месте.

Вспоминать события утра вообще было опасно, Яна опасалась за свои трусики, которые моментально промокнут, как только она представит язык Максима между ее широко раздвинутых ног.

Пары шли свои чередом, студенты более-менее нормально защищали свои курсовые работы, но Яна постоянно ерзала на стуле. Как только она садилась ровно на попу, пробка проникала чуть глубже. Если наклонялась, то она, принимая изгибы ее тела, упиралась в какие-то чувствительные точки, от чего по телу проносились мурашки и вырывался легкий стон.

– Яна Сергеевна, вам плохо? – везде сующая свой нос Титова с чего-то озаботилась здоровьем своего преподавателя.

Яне хотелось ответить: «Нет, Титова, мне хорошо. Но лучше тебе не знать, от чего».

К концу третьей пары начала болеть грудь, живот крутило в болезненном возбуждении, она чувствовала, что трусики совершенно промокли и насквозь пропитались ее выделениями. Она плотнее сжимала бедра, пыталась отвлечься тем, что задавала кучу дополнительных вопросов и сама же на них отвечала. Но ничего не помогало, Яна была возбуждена и безумно хотела убрать между ног всю влагу.

Как только студенты разошлись, Яна добралась до туалета, закрывшись в кабинке, задрала юбку и приспустила трусики. Они все были влажные, их пришлось снять совсем, отмотав туалетную бумагу, начала промакивать тонкое кружево.

Между ног тоже было все мокро, тут уже пригодились влажные салфетки из сумочки. Поставив одну ногу на крышку унитаза, девушка принялась нежно обтирать набухшие половые губки. Бедра и колечко ануса с камушком пробки коснулась прохладная ткань.

Медленно и плавно поглаживая, Яна не заметила, как начала себя ласкать, как колени раздвинулись шире, и она слегка присела, чтобы было удобней. Пальчики скользили по набухшим складочкам, уделяя больше внимания клитору, потом спускались к анусу и вращали анальную пробку.

Было невыносимо душно, она боялась, что из груди вырвется крик, и ее могут услышать, но в туалет пока никто не входил. Яне хотелось быстрее избавиться от этого мучительного напряжения, яростно натирая чувствительный бугорок, она другой рукой тянула из себя анальную пробку, и в момент, когда сфинктер расширился, выпуская наружу интимную игрушку, Яна кончила, сдавив пальцами клитор.

Тело забилось в легкой конвульсии, чтобы приглушить стон, с силой прикусила нижнюю губу, но все равно он эхом пронесся, отражаясь от кафельных стен. В этот момент в помещение кто-то зашел, открылась соседняя кабинка. Яна тяжело дышала, села на унитаз, держа в руках пробку, пытаясь успокоить сильно бьющееся сердце.

Ну, нет, подумала она, я такие игры вне дома больше просто не выдержу. Это, конечно, безумно возбуждающе, удовольствие было острым и таким ярким, что перед глазами до сих пор белые пятна. Снова обтерев себя и спрятав игрушку в сумку, надев приведенное в порядок белье, Яна отправилась искать Рябинкину.

– Ты чего такая возбуждённая-то? За тобой что, черти гнались?

Ольга, сама того не понимая, была права и била, как говорится, не в бровь, а в глаз. До собрания деканата было еще полчаса, девушки сидели на скамейке у входа в аллею, май был в самом разгаре, дурманил, пьянил. Тело Яны находилось в сладкой истоме, сердце уже успокоилось. Держа в руках стаканчик любимого кофе, она не обращала внимания на подколы Рябинкиной.

Но вот она замирает, пристально вглядывается в одну точку, стаканчик выпадает из рук и некрасиво, с коричневыми брызгами, падает у самых ног, пачкая туфли. Ольга следит за взглядом подруги, оглядывается назад, за свое плечо, на парковку.

Ищет то, на что Яна так смогла среагировать. Находит, прищуривает зеленые глаза, с презрением смотрит на эту «сладкую парочку», тут же, с тревогой, на Яну.

– Вот же, козлина. Ян, ну ты чего? Ну, блин, бывший, чтоб ему пусто было. Почему так побледнела-то?

– Он гладил ее по животу, – голос еле слышен.

– Кого?

– Ты что, не видела? Виктор подал ей руку, когда она выходила из машины, приобнял и погладил по животу. Она беременна.

– С чего ты взяла?

– Я видела, Оля, этими самыми глазами видела, – а вот теперь Яна закипала. – Ты хоть понимаешь, что это значит? Ты понимаешь?

– Нет, Ян. Да что случилось? Ты делаешь какие-то выводы по одному жесту, который ты просто могла не так понять издалека.

– Я не слепая и прекрасно все вижу отсюда. Вот, смотри сама, смотри же.

Девушка разворачивает подругу за плечи, они обе вглядываются в то, что происходит на парковке. Мужчина в строгом тёмно-синем костюме, поглаживая светлые волосы очень молоденькой девушки, заправляет выбившуюся прядь за ухо, что-то говорит, улыбается. Рука скользит вниз по телу, ладонь накрывает совершенно плоский живот, девушка смеется, запрокидывая голову, и обнимает мужчину.

– Я просто в шоке, – Яна отворачивается, зажимает рот кулаком и долго смотрит на дорожку аллеи. – Мы были в браке десять лет, в свои двадцать два я была такая же наивная, восхищенная им дурочка. Смотрела, открыв глаза и рот, не замечая ничего вокруг. Он красиво говорил, так же красиво ухаживал первое время. А потом, года через три, я очень захотела ребенка, ведь это нормально – хотеть родить ребенка от любимого человека, от мужа. Но тут включилось все его красноречие, и я, как наивная глупая овца глотала все, что он скажет. Еще слишком рано, нам не время, ты слишком молода. Я, словно обслуга, была рядом с ним, помогала, вдохновляла и сдувала пылинки. Ему и не нужен был никакой ребенок, тогда бы ему было меньше внимания.

Яна поворачивается к Рябинкиной и полными слез глазами смотрит на нее, но будто и не видит.

– Я была овцой до самого последнего момента, пока не узнала, что он почти все эти годы трахал за моей спиной студенток. Не давал мне родить, а сейчас, что я вижу, она беременна. Та, к которой он ушел, ждет ребенка, которого он так и не дал мне. Оля, я что, до такой степени плохая?

– Что ты, Яныч, нет, конечно, ты самая лучшая! Ты все еще любишь его? – Рябинкина так странно, с некой жалостью, заглядывает в глаза подруги.

– Нет, что ты! – Яну так резко передергивает от отвращения, быстрыми движениями утирает слезы, что катятся из глаз. – Конечно, не люблю, я его призираю, он для меня падаль. Но вот, ты пойми, сам факт того, что я тогда была не достойна ребенка, а сейчас вот эта – достойна?

– Господи, я-то уже подумала, что ты до сих пор любишь и страдаешь.

– Нет, не люблю и не страдаю. Мне мерзко.

Пошли, сейчас начнется собрание.

Глава 23

Два часа бессмысленного пребывания на общем собрании кафедры, наконец, закончились. Пока все пробирались к выходу, Яна решила не торопиться, достала зеркальце и накрасила губы сочной ярко-красной помадой. Когда же поднялась, закрыв сумочку, ее ухватили за локоть и усадили обратно.

– Очень рад тебя видеть, Яна, прекрасно выглядишь.

Виктор сидел рядом, слишком близко, так и не убрал руку с локтя, сжимая его сильнее. Яна посмотрела на его пальцы, как на что-то мерзкое, и одернула локоть.

– Не могу сказать, что рада тебя видеть. Чего тебе?

– Всего лишь хотел сказать, что ты прекрасно выглядишь, тебе очень идет этот цвет помады, такой образ роковой женщины.

Яна огляделась по сторонам, не понимая, для кого предназначен этот спектакль, но они в большой аудитории были совершенно одни.

– Ты заболел?

– Почему? – бывший муж от непонимания выпучил глаза. И почему когда-то эти глаза ей безумно нравились? Не иначе, как она сама была слепа.

– Потому что ты бредишь.

– Я всего лишь сделал комплемент.

– Мне не интересны и абсолютно не нужны твои комплементы.

– Хорошо, обойдемся без них, но я считал, что мы взрослые люди и сможем…

– Короче, – Яна бестактно его перебивает и смотрит в упор. – Что тебе от меня надо?

– Я все хочу узнать про документы, что должны прийти по почте.

– Ничего не было.

Хотя Яна и не заглядывала в почтовый ящик еще ни разу с того момента, как Виктор приходил лично. Ей было совершенно не до почтовых посланий, каких-то там писем и документов. Но врала она убедительно.

– Милый, сколько можно ждать?

В дверь заглядывает та блондинка, обиженно надув губки, она смотрит только на мужчину, словно и не замечая Яну. От ее «милого» передернуло снова еще раз. Яна всегда думала, что измена – она где-то там, за пределами ее восприятия и видения. Но сейчас, она вот, прямо здесь, и от всего этого – «милый», поглаживания животика и показной заботы, – воротило еще больше.

Она ничуть не завидовала и не ревновала, но и радоваться чужому счастью не могла, вот хоть тресни, не могла. А еще, на душе было мерзко и гадко.

– Мне надо идти, а тебя ждут.

Виктор ничего не успел ответить, Яна встала, медленно прошла мимо стоящей у дверей девушки, тоже не удостоив ее и взглядом. И только выйдя на улицу, выдохнула. Все утреннее мега эротическое настроение улетучилось. На часах почти шесть вечера, посмотрев на телефон, увидела сообщения с неизвестного номера с текстом: «Куколка, приезжай в клуб, где ты так страстно объезжала моего жеребца. Не могу вырваться».

Яна даже слегка покраснела, вспоминая этот «объезд», и как их видел Стас, и как целовал ее, она вызвала такси и отправилась в клуб. У входа была пустая парковка, закрытая плотно дверь, но ее впустили, видимо, Максим предупредил, и проводили на верхний этаж до двери кабинета.

Но, толкнув дверь и шагнув в полумрак кабинета, Яна поняла, что в нем никого нет. Большой письменный стол с кучей бумаг на нем. Большая стеклянная стена с видом на весь клуб, танцпол, бар, пустые золотые клетки для танцовщиц. Все вокруг – золото на черном. Красиво, стильно, мощно, как сам владелец этого клуба.

– Попалась, Куколка.

Мужские руки крепко ухватили девушку за талию, прижимая к мощному телу. Максим прикусывает мочку и ведет языком по шее. Снова мурашки, снова все тело наливается мучительной истомой лишь от одного прикосновения этого мужчины.

– Как ты себя чувствуешь с игрушкой?

– Я не смогла, я вытащила ее.

– Что случилось?

Он разворачивает Яну к себе лицом, прислоняя к прозрачной стене. На нем белая рубашка, на фоне смуглой коже и полумрака помещения он выглядит ослепительно.

– Мне она мешала.

– Ты была возбуждена?

– Да.

– Сильно возбуждена?

– Сильно.

– Твои трусики были мокрые?

– Да.

– Расскажи, что было дальше? – Максим искушал, соблазнял одним голосом, обволакивал аурой сексуальности и порочности.

– Да, трусики были очень мокрые, я вспоминала, как ты ласкал меня утром, как я испытывала оргазм, пробка давила, я пошла в туалет, чтобы убрать влагу и вытащить ее.

– Дальше. Что было дальше?

– Я сняла трусики.

– Покажи.

– Мне снять трусики?

– Да, покажи, как все было, там, в туалете.

Яна кидает сумочку на пол, поднимает юбку, смотрит на Макса, прямо в глаза, подцепляет трусики, спускает их вниз до колен, дальше они сами падают к ногам. Она уже возбуждена и чувствует, как набухли ее половые губы. Как становится влажной, и так сладко ноет низ живота.

– Я поставила одну ногу на крышку унитаза.

Максим тут же берет ее за колено, поднимает, отводя в сторону. Яна опирается спиной о стекло стены. Юбка задирается почти до пояса, раскрывая ее перед мужчиной. Рука спускается к интимному месту, пальцы чувствуют влагу, размазывают ее по губкам.

– Я ласкала себя, а когда начала вынимать пробку, то кончила.

Максим тяжело дышит, опускается на одно колено возле девушки, смотрит, не отрывая глаз, на то, как она ласкает себя, как пальчики ловко находят клитор и кружат по нему. Опускает ее ногу себе на плечо, он так близко к этой раскрытой, истекающей соком киске. Словно в замедленной съемке, берет ее руку, облизывает пальцы, посасывает, слизывая с них влагу.

Тут же накрывает ртом половые губы, так же всасывая их. Словно голодный, не может насытиться, целует, вылизывает языком, скользит с напором по складочкам. Яна, не ожидавшая такого откровенного напора, стонет от удовольствия, опираясь ладонями о стекло.

– Макс…боже…ааааа.

– Сладкая куколка, чертовски сладкая, такая, что невозможно оторваться.

Но Максим так же резко отрывается от нее и встает на ноги. Яну ведет в сторону от слабости, но ее прижимают, берут за подбородок, приподнимая лицо. Глаза, полные бушующего огня, смотрят на ярко накрашенные губы девушки. Жаркий поцелуй обжигает их, теперь Макс слизывает с ее губ помаду, как недавно слизывал с других губ влагу. Так же жадно, тяжело дыша, разрывает одним рывком все пуговицы на ее блузке, обнажая грудь в тонком кружеве белого бюстгальтера.

– Сними его, пока не порвал.

Яна, быстро опомнившись, дрожащими руками расстегивает маленькие крючки, белье летит на пол. Тяжелая грудь, с призывно торчащими сосками, так и просит, чтобы ее поласкали.

– Твои девочки прекрасны.

Максим приподнимает налившиеся полушария, целует, втягивая в рот твердые сосочки. Яна, ошалевшая от такого напора и откровенных ласк, готова молить о том, чтобы он ее взял прямо сейчас. Здесь. Немедленно.

– Снова не могу больше. Давай сейчас по-быстрому, иначе кончу в штаны от твоих прелестей. Развернись, вот так, облокотись руками о стекло, не бойся, оно зеркальное.

За стеклом, там, на танцполе и в баре, уже были люди, они приступали к своим обязанностям, бармены натирали стаканы, официанты готовили зал.

Яна разворачивается, выставляет голую попку, словно голодная сучка. И снова этот возбуждающий звук расстегивающейся ширинки, крупная головка члена скользит по набухшей плоти, проталкивается глубже в киску. Член заполняет ее полностью, растягивая под свой размер. С губ Яны срывается громкий стон. Максим смотрит на то, как его член появляется и исчезает в тесном влагалище. Чувствует, как оно пульсирует вокруг его стояка, сам готов излиться прямо сейчас, опустошив набухшие, переполненные спермой яйца.

Девушка кричит в голос, царапая ноготками стекло, подмахивая шикарной попкой, насаживаясь глубже. Так продолжается несколько минут, они оба близки к оргазму. И вот Яна начинает сжимать его своими стеночками, орошая своей влагой увеличившуюся головку.

– Давай, девочка, кончай, не могу больше, сейчас взорвусь.

Он раздвигает ее ягодицы, находит колечко ануса, быстро массируя, растягивает его сразу двумя пальцами. Яну переполняют эмоции и ощущения, она срывает голос, кончает, сжимает член. Максим успевает его вынуть, сделав несколько движений, излив свою сперму на бедра потерявшейся в своем оргазме девушки.

Глава 24

– У меня сейчас сердце остановится. Ты доведешь меня до инфаркта.

– Нет, куколка, это ты меня доведешь.

Они стояли друг напротив друга, оба еще возбужденные. Яна тяжело дышала, грудь вздымалась, соски напряжены. Максим со спущенными штанами, член еще не опал, подрагивал и был покрыт спермой. Видно было, как на его мощной шее пульсирует вена.

– Надо тебя обтереть, подожди, найду салфетки.

Максим отходит, всё-таки заправляя член в белье, но брюки не застегивает. Приносит салфетки, снова разворачивает Яну к себе спиной, девушка держит юбку, чувствует, как прохладная ткань скользит по ягодицам и бедрам.

– Моя сперма на твоей груди куда интересней, чем на бедрах.

– Ты разорвал мне блузку. В чем я пойду?

– Ты никуда не пойдешь.

– Мы останемся здесь жить? – девушка улыбается, поворачиваясь обратно.

– Да, мне не хочется никуда уходить, потому что, как только выйдем, навалятся вопросы и проблемы, которые надо решать. Мы опять так и не доберемся до кровати.

Яна поднимает с пола блузку, прикрывая ей обнаженную грудь, Максим смотрит недовольно, но позволяет ей это сделать.

– Так это твой клуб? – девушка подходит к стеклу, обводя зал взглядом, скользит рукой по поверхности.

– Да, ночной – «Афины», спортивный – «Олимпия». Есть еще сеть магазинов спортивного питания и одежды и товаров для спорта.

– Почему Грек? Тебя иногда называют Грек.

– Сокращенно от фамилии Греков, как-то прицепилось с детства – Грек.

– Поэтому такая тяга к античному стилю?

– Это дизайнеры, не я.

– Так ты состоятельный человек.

– Наверное, да.

Почему-то Яне стало как-то не по себе. Она так случайно оказалась в другом мире – мире богатых, уверенных и сильных мужчин. Нет, этот мир не для нее. Там место дерзким и ярким женщинам. Не стоит воспринимать эти отношения, как нечто серьезное, и так все понятно, что Максим слишком хорош для нее, а она уж точно не женщина его мечты. Но она не пожалела и не пожалеет ни об одной минуте, проведенной с ним.

– О чем задумалась, куколка?

Яна пожимает плечами, все так же разглядывая зал сверху. Большая буква М золотым цветом на черном фоне выложена прямо посередине танцевального зала. Ей стало жутко интересно, чем вообще живет этот мужчина, любил ли он когда-то по-настоящему? Кто она для него? Но это слишком опасные мысли, надо выкинуть их из головы, ей хватает слез от бывшего и его подлости, второго такого случая она не допустит.

Мужчина тянет Яну на диван, садится рядом, убирает от ее груди прикрывающую ее блузку, проводит пальцами по напряженным соскам.

– Твоя грудь прекрасна. Она идеальна для моих ладоней, тяжелая, округлая и такая чувствительная.

Максим, слегка щипля, оттягивает соски. Яна наблюдает за этими манипуляциями, ее грудь, и правда, прекрасна. И почему она стеснялась ее, считая слишком большой? Соски покрывают поцелуями, тут же сосут и втягивают в рот. Яна откидывает голову на спинку дивана, запускает пальцы в короткие, темные волосы Максима, гладит его.

Снова тело накрывает истома, возбуждение бежит по венам, готовое разжечь новый пожар во всем теле. Она скользит взглядом по кабинету, Максим увлечен ее грудью и, видимо, не собирается останавливаться. Медленно открывается дверь, впуская в кабинет тусклый луч света. Перед глазами девушки возникает Стас.

Но его появление ее ничуть не смущает, Яна даже издает громкий стон, когда чувствует, как прикусывают ее сосок, и умелый язык тут же зализывает укус. Стас улыбается, в его взгляде нет наглости или усмешки, он наслаждается увиденной картиной. Медленно подходит, огибая диван, с другой стороны. Наклоняется и целует девушку в приоткрытые от наслаждения губы.

Поцелуй нежный, глубокий, такой же, как в тот раз, после оргазма, когда Яна раскачивалась на члене Макса. Она отвечает на поцелуй, лаская своим языком язык Стаса. Максим отрывается от груди, наблюдая, как долго длится этот сладкий поцелуй.

– Стас, иди, попробуй этих сладких девочек.

Яна снова тяжело дышит, двигается на диване, Стас садится рядом, с другой стороны, смотрит на обнаженную грудь. Тянется к ней, накрывает сосок губами и так же целует, скользит губами по возбужденной горошине. Но тут ее вторую грудь целует Максим, жадно, нетерпеливо.

– Аааааа….Макс, больно…аааааа…..даааа.

– Скажи, чего ты хочешь, куколка? – это Максим, он как змей-искуситель, искушает, подводя к такому сладкому греху.

– Тебя хочу, – Яна притягивает его за шею, целует.

– А меня хочешь? – это Стас.

– Да…хочу, – отрывается от губ Макса и целует Стаса.

– Такая горячая, на все готовая девочка. Вставай, снимем с тебя все лишнее. И распусти волосы.

С Яны сдергивают юбку, она сама стягивает с волос резинку, остается лишь в одних туфлях, все происходит так стремительно. Но мужчины раздеваются не спеша. Медленно расстегивая пуговицы рубашек, они синхронно стягивают их со своих накаченных плеч. Кубики пресса играют на животах, в сторону летят брюки и белье. И вот перед ее глазами два возбужденных, налитых кровью, члена.

Откуда-то из зала, за стеклом, начинает звучать живая музыка. Музыканты и солистка распеваются, льется медленная композиция. Яна сглатывает слюну, трогает дрожащей рукой горло.

–Можно мне попить.

– Тебе плохо? – Стас взволнованно смотрит на девушку.

– Нет, – Яна улыбается. – Просто в горле пересохло, вы такие нереальные, такие красивые, словно античные скульптуры. Я просто подумала, это какая-то ошибка, что я такая неидеальная, и здесь, рядом с вами.

–Мало того, что ты милашка, ты еще и глупышка, куколка, – Макс подходит с бокалом темной жидкости. – Пей, это расслабит тебя и выкинет из твоей милой головки все ненужные мысли.

– Спиртное?

– Оно самое, пей.

Яна берет бокал, делает небольшой глоток, но Максим наклоняет его и вливает в девушку всю порцию. А потом ее целуют, словно дают закусить эту горечь таким сладким и страстным поцелуем.

– Лучше?

– Гораздо.

На губах алкоголь, по телу разливается жар. Оба мужчины снова рядом, они совершенно голые, четыре руки скользят по ее телу. Их губы и руки везде, поглаживают, мнут, целуют. Между ног пульсирует, она чувствует, как наливается возбуждением и желанием ее лоно.

Опускает обе руки, берется ими за эрегированные члены, которые стоят, касаясь головками животов. Яна сжимала их ладонями, оттягивала крайнюю плоть, скользила по стволам. Слегка сжимает багровые головки, размазывая по ним выделения.

– Подрочи нам, куколка, да, девочка, вот так, сожми сильнее. Черт…слишком нежно.

Яна делает резкие движения, ей так не совсем удобно, опускается на колени. И вот, прямо перед ее лицом два возбужденных, изнывающих от желания, больших члена. Она облизывает губы, сглатывает слюну, переводит взгляд с одного на другой. У Максима крупнее, с выпирающими венами, такой же мощный, как и сам хозяин. У Стаса чуть меньше, гладкий, с нежной кожей и розовой головкой.

– Если хочешь, можешь взять их в ротик. Мы не заставляем, – Стас говорит и смотрит полным огня и желания взглядом, следя за реакцией Яны.

– Да, только тебе решать, сладкая, – это Максим, чуть наклонив голову, гладит ее по волосам, убирая их с лица, проводя по губам большим пальцем.

Глава 25

Где-то со стороны, за стеклом, в зале играет музыка. Музыканты настраивают инструмент, женский голос начинает петь что-то медленное. Красивая мелодия льётся, проникая в кабинет, на полу которого на коленях перед двумя голыми и возбужденными мужчинами стоит совершенно обнажённая женщина.

Яна переводит взгляд с одного мужчины на другого, с одного члена на другой. Тянется к Максиму, вбирая его в рот, глубоко, как он любит, при этом поглаживая член Стаса. Мужчины сближаются, встают почти рядом друг с другом. Их органы соприкасаются.

Теперь Яна может ласкать их одновременно. Она скользит по стволам языком, облизывает и причмокивает, наглаживает яички, перебирая их в руке. Ее лоно пульсирует, она возбуждается от одного минета, который делает одновременно двум мужчинам.

Максим смотрит странно, где-то на краю сознания зарождается мысль о неправильности всего происходящего. Он никогда никого не ревновал и не любил. Любая женщина для него была лишь инструментом для удовлетворения собственных потребностей. Но вот уже который день он делает все, чтобы этой женщине, стоящей перед ним на коленях, было лучше, чем ему.

Он хмурит брови, отгоняя от себя все мысли. Выбрасывая их из головы, как ненужный мусор. Лишь желание и похоть властны сейчас над ним. Он смотрит на грудь Яны, она колышется, соски торчат. Она вылизывает его член, это лучшее, что он видел в своей жизни.

Стас толкается в кулак девушки, та сжимает его, надрачивая еще сильнее. Ее ноги разведены, она чувствует, как течет ее лоно, как наливаются горячей кровью половые губы. Еще немного и ее соки начнут капать на пол. Она отрывается от Максима, продолжая его поглаживать.

– Не могу, сейчас кончу, Яна.

Стас напрягает живот, толкается всем телом в руку девушки, она подставляет свое лицо с приоткрытым ртом к разбухшей головке. Мужчина кончает, извергаясь на губы, шею и грудь девушки. Хрипло стонет, прикрывая глаза и запрокидывая голову.

Яна, снова вся перепачканная, тяжело дышит, ей так хочется опустить свою руку к клитору и поласкать его. Разрядить тело от невыносимой муки возбуждения. Но вот ее резко поднимают с пола, Стас жадно накрывает ее губы, слизывая свою сперму. Поцелуй нежный, долгий, такой, что подкашиваются ноги.

Макс снова наблюдает за происходящим, прищурив глаза и склонив голову. В груди что-то колет, но он снова заставляет себя ни о чем не думать, кроме секса и удовольствия.

– Стас, отведи куколку на диван. Она еле стоит на ногах от возбуждения.

Долго просить не надо, Яна сама идет, опускаясь на мягкий широкий диван. Ее ноги тут же разводят.

– Посмотри, ее киска плачет от желания. Она просит, чтобы ее вылизали, а потом заполнили, растянули толстым членом.

Пальцы Максима скользят по мокрым складочкам, два проникают внутрь, Яна стонет, пытаясь насадиться на них. Но он их быстро вынимает и подносит к своему рту, облизывая языком.

– Сладкая, чертовски сладкая.

Крыша едет от такой пошлости, но это невероятно заводит. Живот начинает болеть, Яне хочется получить оргазм любыми путями, уже неважно, как, но ей немедленно нужна разрядка.

– Стас, поласкай девочку языком, но только не давай ей кончить.

Мужчина опускается на колени, голова склоняется между ног Яны. Теплые губы накрывают раскрытую промежность, лаская, слизывая влагу. Но, как только Яна становится близка к оргазму, он останавливается. Эта мука продолжается очень долго, Стас облизывает ее анальное колечко, Яна настолько возбуждена, что оно быстро открывается, пропуская туда язык.

Снова хочется кончить, но Стас переключается на ее грудь, совсем не трогая ее между ног. Соски покалывает, грудь ноет, сердце бешено бьется. Яна готова плакать, хнычет, стонет.