Вслед за тенью. Книга первая

Глава 10 Щелчок по носу

– Саш, посвети нам, пожалуйста. Фары включи.

– Что там у вас? – откликнулся он.

– Следственный эксперимент проводим.

– Можно и мне поучаствовать? – с улыбкой поинтересовался опер, осветив нам площадку фарами.

– Нужно!

У меня за спиной послышался тихий голос Миши:

– Совпадение, говоришь?

– Не начинай, пожалуйста, я сама ничего не понимаю, – попросила я, повернувшись к нему лицом. – Не хватает вводных.

– Вводных? Наш человек, – усмехнулся Александр.

Он успел подойти к нам и теперь тоже разглядывал припаркованный рядом внедорожник, попутно заглядывая в свой смарт и, похоже, набирая кому-то смс.

– Что ж, с вводными я помогу, – пообещал он.

– Спасибо Саш. Не хочу деда волновать раньше времени. Вдруг всё окажется простым совпадением…

– Ой, нимагууу! – воскликнула Марья, театрально закатив глаза, – Сов-па-де-ни-еее!

– Он мог просто приехать отдохнуть на выходные, Маш. Как и мы.

– Катя права, – поддержал меня Александр, – в любом случае, пока рано делать выводы. А паниковать – тем более. Понаблюдаем.

– Ну ты хотя б пробей его номер по базе, что ли! – предложила Маша, – Надо же с чего-то начать.

– Уже, – ответил Александр.

– И что узнал? Дай взглянуть, – потребовала подруга, попытавшись заглянуть в его смарт.

– На данный момент ничего криминального, – ответил Алекс, пряча сотовый во внутренний карман пиджака.

– Ну, не томи уже! Кто он? – не отставала Марья.

– Бизнесмен. Владелец компании.

– Какой? – продолжала она допрашивать суженного.

– Ну зачем тебе грузить мозг лишней информацией, девочка моя? – миролюбиво заметил он и полез в карман за завибрировавшим смартом.

– Извини. – Он поднял указательный палец вверх и ответил на звонок.

– Что, опять вызывают!? Да сколько ж можно! – возмущенно воскликнула Маша.

– Это по службе, – коротко ответил Саша, продолжая слушать собеседника.

– Ты же сказал, что взял отгул, – прошептала подруга.

Расстроенно махнув рукой, она отвернулась, но Александр обхватил невесту за талию и не позволил отойти в сторону.

– Понял, – ответил он кому-то по телефону. Закончив разговор и игриво обратился с Марье: – Не лучше ли нам сосредоточиться на главном, дорогая, ммм?

– Так ты остаёшься? – уточнила она, взглянув на него исподлобья.

– Конечно, – спокойной ответил он, – Я же обещал.

– Правда! Спасибо, любимый!

Радости подруги не было предела!

– А тебя точно не вызовут? – всё же уточнила она.

– Там видно будет, – неопределённо ответил он и добавил: –А пока… что там у нас по твоему плану?

– Для начала зарегистрироваться в номере, – недоверчиво ответила она.

– Этой ночью для меня главное – ты, Лисичка. И нет никакого дела до бизнесменов, даже крупных.

Приобняв подругу за талию, Александр медленно повёл её ко входу в «Империал», что-то негромко объясняя.

Спокойный глубокий тембр его голоса всегда действовал на Маью Ивановну умиротворяюще.

Александр Белов уже не первый год служил в полиции и был старше Марии на десять лет. Ситуации, с внезапными вызовами на службу происходили в его жизни довольно часто и очень напрягали подругу. Марья привыкла всё планировать заранее и терпеть не могла форс-мажоров. А их на службе к Александра, к сожалению, всплывало предостаточно: и частые командировки, и ночные вызовы на службу, и неожиданные военные сборы и много чего ещё. Похоже, это единственное в их жизни, что было способно спровоцировать у нее бурю возмущения. Во всем другом они легко находили общий язык. Сегодня не стало исключением, но и этот всплеск эмоций у подруги Александр, как обычно, оперативно взял под контроль.

Наблюдая за Беловым на протяжении нескольких месяцев, я заметила, что он предпочитал быть в штатском. На высокой крепкой фигуре отлично сидели и деловые костюмы, и обычные джинсы с футболкой. За всё время нашего знакомства в форме полицейского я увидела его всего однажды – в день, когда Маша на несколько часов задержалась после занятий.

В тот вечер я впервые в жизни волновалась за человека, с которым у меня не было родственных связей. Я не беру в расчёт Алису – другую мою подругу. За неё я волнуюсь всегда. Потому что с самого детства привыкла считать самым близким себе человеком. После дедушки, конечно.

В общем, в тот вечер я не находила себе места, волнуясь за Марью. А когда на пороге нашей комнаты она появилась вместе с полицейским, моя обеспокоенность достигла апогея. Но всё оказалось не так страшно, как я успела себе нафантазировать.

Тогда, в самом начале сентября, подруге пришлось возвращаться затемно. В одной из аллей сквера она столкнулась с группой подвыпивших молодых людей. И если бы не вмешательство Александра, оказавшегося там совершенно случайно, Машке пришлось бы совсем непросто. В тот вечер он вызвался сопроводить эту искательницу приключений до самого дома. То есть до нашей комнаты в общежитии.

Проводив влюблённых взглядом, я взглянула на Мишу. Он стоял рядом и что-то сосредоточенно обдумывал.

– Зачет сдал?

– Естественно, – односложно пробурчал он.

– А почему тогда не в духе?

– Потому что кто-то водит меня за нос.

– Если ты обо мне, то ничего подобного.

– Крупный, значит, – буркнул Миша и недовольно скривил губы.

– Что?

– Ничего.

Я взглянула на ледяное лицо приятеля и, вздохнув, предложила:

– Пойдем? Поздно уже, а нам ещё заселяться.

Но так и не дождавшись от него какой бы то ни было реакции, пожала плечами и пошла за ребятами.

***

– Добро пожаловать в «Империал», Госпожа Громова.

Я подняла глаза на сотрудницу ресепшн, которой только что предоставила свой паспорт. Миловидная девушка приветливо улыбнулась мне и протянула стильную пластиковую карточку с выгравированным на ней логотипом отеля и номером 18.

– Это карта от вашего номера, Екатерина Васильевна. Наш сотрудник поможет вам разместиться.

– Не стоит беспокоиться, я сам ей помогу, – вклинился в нашу беседу Михаил.

Уже несколько минут он молча стоял за моей спиной, ожидая, очереди на оформление.

– Ну что вы, комфорт гостей – наша приоритетная задача, – с улыбкой ответила девушка. И добавила, заглянув в паспорт Михаила: – А это карта от вашего номера, господин Новиков. Вам тоже помогут разместиться. «28» было написано на его карте.

– Уже успели оформить? Но, я ещё не оплачивал номер. Тем более отдельный от номера моей невесты.

– Михаил Леонидович, Ваше пребывание в номере 28 оплачено Громовым Даниилом Сергеевичем.

– Даже так…

– Именно. Так же, как и апартаменты для Екатерины Васильевны.

– Добро пожаловать, – обратился ко мне молодой человек в униформе, улыбаясь во все 32 зуба, и сделал приглашающий жест следовать за ним.

Мои апартаменты оказались просторными и довольно уютными. Больше всего пришлась по нраву постель. Она поражала внушительными размерами и располагалась у стены, украшенной шикарными тисненными обоями пастельных тонов. Я уже предвкушала крепкий сон в комфорте и полнейшей тишине, но в номер вошел Миша.

– Нам нужно поговорить, – заявил он.

– Только недолго, пожалуйста, – вздохнув, согласилась я.

– Перейду сразу к сути. Фотки у тебя получаются классные, Котёнок, – начал он, – но я против того, чтобы ты одна бродила по закоулкам.

– Сквер в центре столицы для тебя закоулок?

– Не передёргивай! Ты же не только там шляешься.

– Шляюсь?

– Не цепляйся к словам. Пойми, порой ты бываешь настолько инфантильной и неорганизованной, что запросто можешь вляпаться в неприятности.

– Инфантильной? Вот уж не думала, что ты считаешь меня дурочкой.

– Опять передергиваешь мои слова, – посетовал он, покачав головой.

– Ладно, завтра поговорим. Иди к себе, я устала. Хочу лечь спать.

Но Миша не спешил уходить. Повернулся ко мне спиной и подошёл к окну. Остановился у него и воззрился в ночную темень.

«Что он там высматривает?» – недоумевала я и ждала, когда же незваный гость выполнит мою просьбу.

– Ты действительно хочешь, чтобы я ушёл? – помолчав, спросил он.

– Да, – поспешила ответить я, всё ещё надеясь, что наконец останусь одна.

Оторвав взгляд от его напряженной спины, я взглянула на постель и почувствовала, насколько устала. Ноги страшно гудели и напрочь отказывались поддерживать мое утомленное тело в вертикальном положении. Утренняя встреча с цыганкой, четыре пары в универе, фотосессия в сквере, безмолвный диалог с Каменнолицым, форс-мажор в ресторане и цепкий взгляд его важного посетителя; непривычное поведение Новикова; внедорожник, казалось, следовавший за мной по пятам – все события этого непростого дня совсем выбили меня из сил. Настолько, что даже на то, чтобы принять душ, их не находилось.

Заметив движение у окна, я отвела взгляд от кровати и оторопела.

«О нет, только не это!»

– Ты не останешься здесь! – возмутилась я, наблюдая, как Новиков стянул с себя лонгслив и принялся расстёгивать ремень на брюках.

– Хватит вести себя как ребенок, – раздраженно ответил он.

На запястье вдруг завибрировали часы – мой умный вездесущий «Цербер». Я активировала их и услышала негромкий голос деда:

– У тебя всё в порядке, девочка?

– Да, всё хорошо, дед. Собираюсь ложиться спать.

– Михаил, думаю, тебе пора, – услышала я и напряглась.

– Вы следите за мной? – откликнулся удивлённый Новиков.

– Конечно, нет, – в голосе деда послышалась усмешка, – Всего лишь наблюдаю по геолокации. И только в целях обеспечения безопасности Катюши. Уверен, она уже предложила тебе перенести все беседы на завтра.

– Естественно! Не утруждайте себя повторять. Я уже ухожу, – громко и с выражением заявил Новиков.

– Я проконтролирую, – пообещал дед и добавил: – Родителям от меня привет.

Новиков бесшумно подкрался ко мне, ухватил за подбородок и прошептал в самые губы:

– Щёлкнула, значит, меня по носу. Ну, что ж, первый раунд остался за тобой, но игра не сыграна. Следующий ход – мой.

Выпустив лицо из плена своих цепких пальцев, он приподнял мою руку с часами и ответил деду, почти касаясь их губами, чётко и с расстановкой:

– Обязательно передам, Даниил Сергеевич. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Михаил. И ты отдыхай, девочка, – отозвался динамик моего личного Цербера.

– Спокойной ночи, дедушка, – ответила я, услышав, как за Новиковым захлопнулась дверь.

Глава 11 Лев вышел на охоту

Оставшись наконец одна, я убрала на прикроватную тумбочку покрывало с широченной постели, аккуратно его сложив. Водрузила на него сверху свой сотовый, и, раздевшись до маечки и трусиков, легла на упругий ортопедический матрас, обтянутый кипенно-белой простынёй. Спрятавшись под тёплым одеялом, как в теплом уютном домике, я в мгновение ока провалилась в крепкий беспокойный сон.

Мне снилось, как просыпаюсь в тёмной, совершенно незнакомой комнате. Осторожно провожу рукой по простыни. Рядом пусто, но простынь ещё хранит чье-то тепло. Сейчас я одна, но тут совсем недавно явно кто-то спал. Осознавать это так необычно… Потому что никто и никогда раньше не спал со мной в одной пастели. То, что я в незнакомом месте в полнейшем одиночестве, почему-то напрягает и провоцирует неприятный холодок в груди. Вокруг полнейшая тишь и непроглядная темень. В комнату не проникает ни шороха, ни чьих-то шагов, ни разговоров из-за ее пределов, как дома, ни свиста ветра через окно, которое я обычно оставляю чуть приоткрытым, ни шума дождя, ни стрекота сверчков в летнюю ночь – ничего. Абсолютно. Полнейший, давящий на уши вакуум. Ощущаю себя словно бункере. Вглядываюсь в беспросветную темь и улавливаю вдали едва различимые очертания окна. Спросонья закрываю глаза. Тру их кулачками. Открываю снова и вглядываюсь повнимательнее. Теперь я могу видеть четче.

Различаю контуры постели, на которой лежу. Она просто огромная – реально на полкомнаты. В углу справа что-то возвышается. Комод или что-то похожее… Не пойму, что именно, но вижу, что на его поверхности что-то есть. Что это? Жмурюсь. Из стороны в сторону несколько раз качаю головой. Опять разлепляю веки и замечаю на возвышении, похожем на комод, нечто миниатюрное, расставленное полукругом.

Припоминаю, что в спальне у родителей уже встречала нечто подобное. Но после того, что с ними случилось, дедушка убрал все подчистую, включая и сам комод.

Напрягаю память. В ней всплывают обрывки воспоминаний. Я вижу себя маленькой. Вижу, как по-партизански вхожу в спальню к маме с папой. Мне явно не больше шести. Потому что папа ещё с нами. Уже давно рассвело, но родители ещё спят. Сони… Не тревожу их. Подхожу к комоду у окна. На нем стоят фигурки. Они красивые. Мне очень нравятся. Мама называет их «нэцкэ». Их недавно подарил нам один гость.

Осторожно беру одну. Она мне знакома: мама мне ее уже показывала. Аккуратно провожу пальчиком по испещренному морщинками лицу старца и любуюсь красотой камня. Мама назвала это «слоновой костью. Она объяснила, что фигурки сделаны из рога слона. Мама сказала, что он называется «бивень». Правда, из объяснений мамы я так и не поняла, зачем слон подарил людям свой бивень? Разве они ему не нужнее? Мама тогда рассмеялась и сказала, что слон просто добрый и любит делать подарки. Вдоволь налюбовавшись фигуркой старичка, ставлю фигурку на место. Оборачиваюсь и вижу, что папа уже проснулся, но лежит тихо, чтобы не разбудить маму, и улыбается мне…

«Картинка» из детских воспоминаний вдруг зависает и стирается с глаз долой, будто ластиком. Я снова вижу себя в странной комнате.

«Может, и в этой комнате такие же фигурки?» – мысленно предполагаю я. Но спросить не у кого, а разглядеть их в темноте все равно не удастся. Поэтому теряю к этому интерес.

Мое внимание снова привлекает окно. Оно явно чем-то занавешено. Чем-то плотным, не пропускающем и лучика света. Что это? Жалюзи? Я напрягаю зрение, вглядываюсь и замечаю, что нет – не они. Это что-то, похожее на штору. Она берет начало от высокого потолка и массивными фалдами спускается к полу. Даже ложится на него темным объемным веером. Эта преграда скрывает абсолютно все, что творится за окном. Причем скрывает настолько тщательно, что не могу понять, ночь сейчас или день.

«Чья это комната? Как я здесь оказалась?» Не помню…

Осторожно выбираюсь из постели и делаю несколько шагов к окну. Хочу отодвинуть тяжёлую завесу и заглянуть за границы темноты. Шаги моих босых ног гулким эхом отдаются в тишине. Становится зябко и совсем неуютно. Плотная штора не сразу, но поддаётся.

Похоже, за окном какой-то сад. Большая его часть скрыта во мраке. Приглядываюсь и обнаруживаю неясные очертания высоких кустов. Они тянутся по обеим сторонам от тропинки, слабо освещённой тусклой луной. Эта неровная дорожка убегает вдаль – к высоким деревьям, едва различимым во мраке. Они растут так близко друг к другу, что создают иллюзию глухой стены. На задворках мрачного пейзажа заметен холодный сизый свет. Он как бы льется из не очень мощного прожектора и едва освещает верхушки деревьев и их широкие стволы, оставляя в густой тени то, что находится за ними.

Неожиданно чувствую, что в комнате уже не одна. Замечаю неспешное, едва уловимое в темноте движение в мою сторону. Отвлекаюсь от удручающего вида за окном и поворачиваюсь на звук шагов. Настораживаюсь, замечая силуэт статного мужчины. Он осторожно и почти бесшумно подходит всё ближе и ближе ко мне. Ещё пара шагов – и он рядом со мной. Во мраке комнаты с трудом различимо его лицо. Кто он? Странно, но его присутствие меня ни капельки не пугает. Его аура успокаивает, будто внушает мне, что всё будет хорошо. И мое напряжение начинает быстро рассеиваться. Мне навязчиво кажется, что мы знакомы, но я никак не могу вспомнить, когда и где мы встречались раньше.

Вдруг в пространстве между нами рассеивается темнота. Будто кто-то включает слабый свет прямо над нашими головами, милостиво предоставив мне возможность хотя бы чуть-чуть разглядеть своего визави. Я вглядываюсь в него. Он очень высок и мощен. Под свободной темной одеждой угадываются широкие плечи и мощный торс. Лицо его не внушает мне страха. Удается разглядеть очертания высокого лба, прямого носа и мощного подбородка. Я чувствую, как мой гость напрягается и сосредотачивает на мне все свое внимание. Он смотрит на меня так, будто вынужден решать задачу с несколькими неизвестными.

Ни с того ни с сего перед нами материализуется большая шахматная доска. На ней – фигуры. «Белые» расположены по мою правую руку, «чёрные» – по левую. Я различаю их по коронам на фигурках «королей». Хочу развернуть доску белыми фигурами к себе, но не получается: пальцы каким-то странным образом проходят сквозь доску. Эта странность никак не позволяет за нее ухватиться, как ни пытаюсь. Слышу короткое «нет» и понимаю, что не играю эту партию, а могу лишь наблюдать за ее ходом.

Смотрю на поле. Оно видно нечётко. Приглядываюсь и замечаю, что это начало партии. Все фигуры ещё на доске, «побитых» нет. Мужчина отрывает от меня цепкий взгляд и переносит его на поле. Фигуры вдруг начинают светиться изнутри, будто подчиняются его немому приказу. Теперь они переливаются золотом, будто внутри каждой включился неведомый источник энергии. Свечение от фигур озаряет черно-белое поле доски.

«Время пришло», – словно сквозь вату, вставленную в уши, улавливаю негромкий голос своего гостя.

Его гибкие длинные пальцы касаются золотого «короля». Фигура, к которой он прикоснулся, вдруг начинает переливаться попеременно то белым светом, то отливать золотом. Подумав, мужчина выставляет вперёд «коня» из войска «короля», которого я мысленно отношу к «белым». «Конь» движется буквой «Г» и становится перед рядом светящихся бело-золотых пешек.

Незнакомец переводит взгляд на противоположную сторону поля. Там должно находиться войско чёрного «короля», но фигуры отливают мутно-посеребренным оттенком, а корона «короля» – почти бесцветна. Мой гость касается этой фигуры и внутри неё вдруг начинает зарождаться нечто чёрное. Что это? Разве может свет быть чёрным? Я приглядываюсь и понимаю, что она иногда мерцает золотом, просто золотое свечение быстро гаснет, а внутри фигуры разрастается «черная дыра». Но вот снова проявляется золотое свечение, и «дыра» исчезает. Возникает эффект пульсации. Будто тёмные силы борются со светлыми.

«Они – как живые. И маскируются, словно хамелеоны. Кто они?» —нечетко слышу собственный голос.

«Это не твоя игра», – доносится до меня резкое замечание собеседника.

Незнакомец отрывает фигуру чёрного «короля» от поля и секунду-другую сжимает её в кулаке. «Король» начинает пульсировать чёрно-золотым свечением интенсивнее, будто задыхаясь, а затем вдруг оказывается лежать на боку в центре поля, словно поверженный.

«Это не по правилам, – удивлённо заявляю я, – Партия не сыграна. Чёрному королю пока ничего не угрожает».

Поднимаю фигуру и чувствую, как нестерпимо она ждёт мне пальцы. Хочется бросить её обратно на поле, но я через силу ставлю её туда, где стояла – на исходную позицию.

Мужчина мне не мешает. Молча наблюдает за моими действиями и кивает, когда черный «король» снова занимает своё место на доске.

«Зачем ты здесь? Всегда поступаешь наперекор», – сквозь глухое эхо снова слышу его низкий бархатный голос. Он смотрит прямо мне в глаза и явно ждёт ответа.

«Чем он недоволен?» – мысленно недоумеваю я.

Прислушиваюсь к своим ощущениям и понимаю, что совсем не боюсь его гнева. Я откуда-то знаю, что незнакомец не причинит мне вреда.

Не дождавшись от меня объяснений, он разрывает наш зрительный контакт.

Я снова смотрю на доску и замечаю, что она начинает медленно растворяться в воздухе. Вместе с фигурами. Словно кто-то стирает рисунок на песке. Очень быстро на месте шахматной партии образуется пустота. Я разочарованно вздыхаю. Поднимаю глаза на незнакомца и спрашиваю:

«Почему она исчезла?»

И слышу его ответ:

«Не время».

«А когда оно придет?»

«Скоро».

Снова вглядываюсь в своего собеседника. Пытаюсь его рассмотреть, хоть с исчезновением шахматной доски сделать это труднее. В комнате снова царит густой полумрак. Глаза у него такие… глубокие. Я не могу разглядеть цвета, но их лёгкий прищур интригует меня. Я делаю шаг вперёд и останавливаюсь, натолкнувшись на этот взгляд, как на стену. Это ощущение кажется мне знакомым. Кто-то уже останавливал меня также. Но кто – не помню…

Вдруг в памяти всплывает наш с дедом давний поход в зоопарк. Я тогда – совсем ещё ребенок – подхожу к клетке со львом. Зверь завораживает меня с первой секунды. Огромный. С огненной гривой. Величественно восседающий на задних лапах. Я останавливаюсь перед клеткой. Настолько близко, что носом касаюсь мощной решётки. Царь зверей проявляет ко мне интерес. Он поднимается во весь свой недюжинный рост и махом оказывается у самой решетки. Возвышается надо мной и с прищуром заглядывает в глаза. Во мне совсем нет страха. Ощущаю на волосах и лице его горячее дыхание и борюсь с соблазном прикоснуться к гриве. Так же, как сейчас горю желанием дотронуться до волос своего собеседника. Зачем – не знаю. Просто хочу. Очень.

Волосы мужчины в темноте кажутся угольными, а совсем не огненными, но его внимательный взгляд гипнотизирует так же. Я стою, не шелохнувшись, и восхищаюсь статью незнакомца, его спокойной уверенностью в себе. И его интересом ко мне.... А может, интересом к тому, как я здесь оказалась? Не могу определить…

«Кто ты? – решаюсь спросить я. – Почему не позволил разыграть партию?»

«Это не твоя игра», – строго отвечает он.

«А чья?»

«Моя», – словно издали доносится до меня его ответ.

Делаю шаг ему навстречу и вижу, как он качает головой.

«Не подходи!» – говорит мне весь его облик.

Но я чувствую, что мне нравится его провоцировать. Осторожно делаю несколько шагов по холодному полу и замечаю, как недовольно он хмурит брови.

«Ты должна была остаться под его защитой», – слышу я.

Его голос теперь звучит холодно, как-то отстранённо. Холодный гнев…

Я откуда-то знаю, как умело он способен маскировать эмоции, и редкие случаи, когда они прорываются на свободу – как глоток свежего воздуха для меня… Но гнев? Никогда раньше…

«Я не помню, как сюда попала», – признаюсь честно.

Меня вдруг начинает бить ознобом. То ли от внезапной холодности моего собеседника, то ли от леденящего мои голые ступни пола.

Он замечает это и подходит ко мне вплотную. Теперь я ощущаю его дыхание на своей макушке. Он настолько высок, что я со своими метр шестьдесят семь едва достаю макушкой до его груди. Мне приходится запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в лицо. Из окна на него теперь падает слабый луч сизого света, и мне удаётся рассмотреть очертания его губ. Они видятся мне выразительными, с четко очерченной «м» по контуру верхней и довольно объемной нижней. Отчего-то мне безумно хочется коснуться их. Я рискую и аккуратно дотрагиваюсь подушечками пальцев до нижней. И слышу:

«Замерзла». – Это не вопрос – констатация факта.

Я молча киваю. Принимаюсь разглядывать глаза напротив. Они теперь так близко. Взгляд его поражает глубиной. Присматриваюсь к радужке и понимаю: она зелёная.

«Почему мне нельзя здесь быть?»

«Опасно», – коротко отвечает он.

«Но кроме нас здесь никого нет», – замечаю я.

«Иллюзия», – так же односложно парирует он мне.

Мне не очень понятны его ответы. Беспокойно осматриваюсь по сторонам и прислушиваюсь. Он замечает мою нервозность и вдруг обнимает меня. Я прячу лицо в фалдах его одеяния и руками осторожно обхватываю за шею. Она так же горяча, как и его ладони на моей спине. Теперь я словно стою у согревающего камина. Становится спокойно и уютно.

Он крепче сжимает меня в объятиях, и будто горячая искорка из этого «камина» вдруг проникает в меня, селится глубоко в груди и начинает быстро разрастаться. Несколько мгновений – и внутри меня уже полыхает пламя. Мощь его жара дурманит и наполняют меня каким-то, просто сумасшедшим счастьем. Кровь кипящей лавой несётся по венам. Я остро чувствую, как превращаюсь в сплошной полыхающий сгусток энергии.

Пространство вокруг нас становится густым, вязким и наполняется отлетающими от меня светящимися искорками. Я вижу, как они оседают на мужчине и начинают проникать в него. Он вдыхает разгоряченный воздух с парящими в нем яркими искорками, и чуть помедлив, рвано выдыхает. Чувствую этот выдох на своих волосах и жду… Чего я жду? Поцелуя? Да. Кажется, он просто жизненно необходим мне сейчас. Необходим, как вода измученному жаждой путнику в пустыне. Я тянусь к его губам, но напрасно… Он приподнимает подбородок и смотрит поверх меня – в окно, которое находится у меня за спиной. Искорки, отлетевшие от меня и парящие вокруг нас, вдруг гаснут всё разом. Незнакомец в мгновение ока снова становится холодным, отстранённым.

«Не время…» – то ли слышу, то ли чувствую я.

Меня разворачивают к окну. Я больше не могу видеть незнакомца. Он теперь стоит у меня за спиной. А перед глазами опять предстаёт пугающая чернота. Я вздрагиваю. Остро ощущаю, как внутри меня зарождается страх. И слышу из-за спины:

«Шшш… Не бойся, мы справимся».

Его негромкий голос звучит у меня в голове низкими нотами. А руки ложатся мне на плечи. Становится не так зябко.

«Где мы?» – тихо спрашиваю я, глядя в окно.

Мой вопрос повисает в воздухе.

Вдруг замечаю, что из сада за нами кто-то наблюдает.

«Кто это?» – испуганно спрашиваю я.