Эля и я

Эля и море

– Едем в магазин за продуктами! – кричит Эля.

– Что будем покупать? – спрашиваю я.

– Булочки! Возьмём побольше… Ещё бери, а то мало взяла! – Эля укоризненно смотрит на единственный кубик, который я верчу в руках.

Нагружаю две сумки «булочек» – это пирамидки, медведи, зайцы, куклы, словом, почти все игрушки из детской коробки.

– Вот, теперь хватит! – удовлетворенно говорит Эля. – Нам пора на пляж!

Мы располагаемся на «песке», съедаем по «булочке» и «загораем».

– Давай плескаться! – предлагает Эля.

Она бросается на пол и ползёт (плывет), потом задерживает дыхание (ныряет).

– Пора спать! – говорит через минуту.

Только я прикрываю глаза и облегчённо вздыхаю, как непоседа уже вскакивает со стула.

– Всё, поспали! Пора купаться!

– Отличная у нас жизнь, – улыбаюсь я, – спим да плаваем.

– Да, на море хорошо, – говорит Эля. – Мы здесь жить останемся!

Прятки

Когда я прихожу к Эле в гости, выбор у меня невелик: играть в прятки или догонялки. Все пять мест, где можно спрятаться в малогабаритной квартире, изучены вдоль и поперёк. Я уже не говорю про бег с препятствиями, когда мы рискуем что-нибудь сломать или налететь на ничего не подозревающих домочадцев.

– Эля, ты придумала новую игру? – спросила я однажды, когда пришла в гости.

– Да, будем играть в собакокот!

– Что это за игра?

– Берёшь меня за плечи и бежишь! – радостно сообщила племянница.

И не дожидаясь моего ответа, схватила меня за руки, положила себе на плечи и понеслась. Я бежала за Элей, стараясь не наступать ей не пятки. Стулья разлетались в стороны, домочадцы с удивлением смотрели на нас.

– То же самое, что догонялки, – констатировали они.

– Ну да! – подтвердила Эля. – Можем ещё поиграть в хвосторыбу.

– А это что за диковина? – вздохнула я.

– Ложишься на пол и ползёшь, – сказала Эля.

– О, нет! Лучше в прятки.

Казалось, Эля только этого и ждала.

– Ура! – она схватила меня за руку и потащила в соседнюю комнату. – Мама, считай!

– Спрячемся в ванной? – предложила я. – Свет только не включай!

Мы вошли в темноту и громко хлопнули дверью.

– Тише ты, – сказала я.

– Ха-ха, – засмеялась Эля и никак не могла успокоиться.

Неожиданно она замолчала и спросила серьёзным тоном:

– Оля, а здесь нет Змея Горыныча?

– Нет, – успокоила я.

– А бабайки?

– Тоже нет.

– И даже собачки?

Мы рассмеялись и нас очень быстро нашли.

Художник

Сегодня я выступала в роли художника. Племянник вручил мне мел и потребовал, чтобы я нарисовала «гав-гав», «р-р-р» и «слён». Нас окружила детвора. Всем было интересно, что у меня получится.

За собаку я принялась довольно уверенно. Это животное я не раз рисовала в детстве. Собака у меня неизменно стояла боком, как бы я ни старалась усадить её или повернуть в анфас.

Критически оглядев своё творение, я для верности пририсовала вверху облачко со словом «гав», немало не заботясь о том, что дети трёх-четырёх лет читать не умеют.

Что касается льва, здесь дело обстояло гораздо хуже. Голова получилась непропорционально большой, грива, как истрепавшаяся бахрома, развевалась по ветру, тоненькие лапки еле удерживали громоздкое тело, а хвостик с кисточкой легкомысленно болтался сбоку.

– Да, ребята, это лев, – втолковывала я им, наблюдая, как моя уверенность постепенно испаряется. Племянник сопровождал мои объяснения грозным рычанием.

Слон вообще никуда не годился. Я сникла окончательно. Почему-то он стоял на задних коротких лапах, расставив передние в стороны. А хоботом мог обвить себя несколько раз.

Детвора молча разглядывала рисунки.

– А теперь обезьянку делай, – попросил один мальчуган, и я позвала Элю:

– Выручай! Ты умеешь рисовать обезьянок?

Эля выхватила у меня мел и принялась за дело. Скоро детвора рассматривала большой круг, от которого во все стороны отходили кривые овалы разной длины.

– Я только цветок умею рисовать, – без обиняков пояснила Эля.

Эля любит…

– Зачем тебе это? – спрашиваю я, наблюдая, как Эля вытворяет очередную «глупость».

– Ну я люблю! – говорит Эля.

Общаясь с племянницей каждый день, я заключаю, что она любит:

1) валяться в песочнице;

2) посыпать себя песком и игрушками;

3) приставать ко всем прохожим с вопросом «Куда ты идешь?»;

4) прыгать в самые глубокие лужи;

5) ловить божьих коровок;

6) убегать от мух;

7) скатываться с горки на животе;

8) надевать колготки в горошек и резиновые сапоги в летом;

9) есть пересоленые огурцы;

10) висеть на турнике вниз головой;

11) кормить хлебом братика и трепать его по щекам;

12) месить тесто с бабушкой;

13) пить чай со мной и втихаря брать конфеты;

14) задавать вопрос «а зачем?» вне зависимости от контекста;

15) бегать за кошками и лаять на собак;

16) прыгать на лестнице через три ступеньки;

17) требовать, чтобы я ехала быстрее (на машине);

18) петь, не зная слов;

19) при любой поломке со спокойствием Карлсона говорить: «Папа починит».

А я, человек со слабо развитым воображением, ничего не понимаю.

Клевер

На улицу Эля захватила зайца по кличке Клевер, с которым не расставалась ни на минуту.

– Хочешь на качели? – спрашивала она.

– Хочу, хочу, – пищал Клевер голосом Элины.

Она привязывала его уши к поручню, сама усаживалась на качели и, придавив зайца для верности бедром, взлетала до самых небес.

– А сильнее хочешь? – спрашивала через мгновение.

– Хочу, хочу! – вопил Клевер.

Потом мы отправились пить чай. Эля завернула зайца в платок и сказала:

– Спи, малыш, – подумала немного и добавила:

– Он не замерзнет? – не дождавшись ответа, решила:

– Пожалуй, накину ему на голову капюшон.

Пока я поедала конфеты, в дверь позвонили. Я пошла открывать. На пороге стояла подруга Элины – Айгерим.

– Эля дома? – растерянно спросила она, увидев меня.

– Дома я, дома, – племянница выглянула из-за моей спины.

– А помнишь, я собиралась подарить тебе свои игрушки? – спросила Айгерим.

– Конечно, помню, – Эля поспешно обулась.

– Я тебе их вечером подарю! – заверила подруга. – А пока пошли погуляем.

– Ну, вечером – так вечером, – прищурилась Эля.

Они вышли на улицу, но через минуту племянница прибежала обратно.

– Что случилось? – испугалась я.

– Клевер проснулся, надо с ним погулять!

– Ах, да, – я подала ей зайца.<