Не беси меня!

Глава 4

– Привет еще раз! – радостное лицо Владимира, который дежурил прямо под дверью общаги, несколько удивило. И начало сильно раздражать. В конце концов, как можно быть таким постоянно довольным? Я вот, например, с большим трудом себя выдрала из кровати, где пыталась хоть немного подремать, уже после его звонка.

– Ты сегодня не устал здороваться уже? – охладила его пыл мрачным видом и недовольным тоном. В конце концов, если хочет клеить, то пусть постарается. И вообще, лучше сразу взвесил бы все «за» и «против», и отказался от этой идеи, пока не поздно.

– Нет! С тобой готов хоть сто раз на дню! – Ты ж посмотри, какой непробиваемый оказался: сделал вид, что я его нисколечко не обидела и не зацепила.

– Со мной не надо, а с Аней, вот, поздоровайся. – Подтащила подругу за рукав к себе поближе, пред ясные очи нашего проводника в «волшебный мир КВН». – Это Аня Малинина, это – Вова Зацепин. Будьте знакомы.

– Очень приятно. – Оба пробормотали дежурную фразу почти хором. И так же синхронно уставились на меня.

– Аня тоже будет со мной участвовать в команде.

– А… – что-то, похоже, пошло не так в плане Вовы. Слишком обескураженное у него было лицо.

– Ага. Без нее – никаких репетиций и игр. Я только ради нее, собственно, и согласилась на эту авантюру.

– Ребят, давайте, отойдем с прохода. А то загородили всю дверь, людям зайти в общагу мешаем… – Анька, лиса такая, почувствовала, что я сейчас попру на рожон, и вся ее затея может очень быстро закончиться, так и не начавшись, поэтому включила свой дар дипломата и отвлекла нас обоих.

–Ну, да. Нам уже давно пора двигаться, а то опоздаем. – Владимир сделал вид, что его все устраивает, и никакие помехи в виде Ани никак не смогут расстроить его планы.

А Аня, которая, вообще-то, не планировала никому мешать, быстро поняла, что происходит, но притворилась глухой, слепой и вялоплетущейся тенью. Отстала от нас, якобы в телефон уперлась, но, я готова отдать обе почки в залог, что она всю дорогу пыталась услышать и разобрать каждый звук нашего с Вовой разговора. Благо, мне скрывать от нее было нечего. Так же, как не о чем и общаться с этим своим новым ухажером. Парнишка изо всех сил старался, но беседа выходила скучной и вялой. И не потому, что Зацепин был плохим собеседником или человеком неприятным… Просто не люблю, когда мужчины не могут прямо в лицо сказать, что ты им нравишься, и пригласить на свидание. Вот и получается, что вместо милой и уютной встречи на двоих, приходится тащиться куда-то, где будет толпа неприятных мне людей, занимающихся тем, что мне самой плохо удается.

– Народ, знакомьтесь! Это Надя Игнатьева! Я вам говорил, что она придет сегодня, и Аня – ее подруга! – Удивительно, однако, что довольный возглас Зацепина был встречен радостным гулом. Почти все, кто находился в актовом зале, а это была большая и весьма разношерстная компания молодежи, обернулись в нашу сторону и улыбались. Так, словно мы с Малининой – их долгожданное спасение от какой-то страшной беды.

Кого-то из этих людей я знала лично, с кем-то часто сталкивалась в коридорах универа, и поэтому их лица были знакомы, а некоторые люди показались мне вообще посторонними, и точно не из наших. Ощущала себя не очень-то уютно, в отличие от Аньки, которая радостно бросилась налаживать и восстанавливать знакомства.

– Вов… – дернула парня за рукав. – А зачем ты нас притащил сюда, и отчего такое счастье на лицах?

– А что, люди не могут вам радоваться, Надь? Откуда такая подозрительность?

– Оттуда. Я ни петь, ни танцевать, ни стихи декламировать не умею. Между прочим, вообще страдаю боязнью публичных выступлений. Для меня аудитория больше, чем из трех человек – сродни расстрелу.

– Серьезно? – парень озадаченно почесал затылок. – А что ты мне сразу-то не сказала? Я бы не тащил тебя сюда… Черт! Хочешь, уйдем отсюда, Надь?

– Если бы не Аня, то я бы просто не явилась. А теперь я не могу бросить здесь подругу и сбежать…

На самом деле, Малинина замечательно и без меня бы справилась. Но мне просто не хотелось уже в какой раз поступать не по своему желанию, а так, как захочется этому белобрысому товарищу из компании мажоров. Отчего-то, Вова начал меня раздражать своей простотой по отношению к другим людям.

– Черт! Получается, что ты будешь мучиться из-за меня, и ради подруги… Но это ж я тебя сюда втянул… – А парень, вроде бы, искренне расстроился. Только не пойму, почему. То ли потому, что я не из-за него сюда притащилась, а из-за подруги. То ли, действительно, мои мнимые мучения так сильно ударили по сердцу.

– Хм… И что вы, собственно, умеете делать, дамы? – Неприятный голос из-за спины. Такой, от которого сразу хочется губы поджать и протереть руки. Напрягает интонация и заставляет постоянно держаться наготове – вечно ждать какой-нибудь гадости.

– Собственно, ничего не умеем. – Развернулась, чтобы глянуть прямо в глаза любопытствующему. Вот чуяло мое сердце, что этот серпентарий только на вид радостный и дружелюбный, а в самом его центре найдется пара-тройка гадин. Вот уже первая и вылезла.

– И зачем, в таком случае, вы здесь находитесь? – Хмель, собственной персоной, лениво меня разглядывал, небрежно засунув руки в карманы джинсов на низкой посадке. Я должна была смутиться, по его задумке. Или, на худой конец, попросить прощения… Но… Не судьба, как говорится.

– Делаю одолжение. – И старательно отзеркалила его позу. Жаль, что выражение лица не смогла. Ну, не умею я настолько качественно косить под заносчивого козла, которым Хмель, по сути, и является.

Бровь мажора дернулась вверх, потом вернулась на свое место. Для него, похоже, дело чести – показать, насколько ничтожна моя персона, что даже удивления его не заслужила. Но я-то уже увидела, что парень слегка растерялся. Поставила себе лишний плюсик в своей необъявленной войне с Хмелевским, и тоже сделала рожу кирпичом.

– Не понял? – Зубочистка, которую он жевал, лениво передвинулась из правого уголка рта в левый. Больше на лице Хмеля ничего не изменилось.

– Сочувствую. – Какое-то злорадное удовольствие во мне проснулось. Очень приятно ставить на место таких вот заносчивых неприятных типчиков.

– Влад, чего ты к девушке пристал? – Это Вова, будь он неладен, зачем-то поспешил лишить меня радости и прекратил едва начавшуюся перепалку. – Это я ее пригласил на репетицию.

Будто бы пытаясь меня защитить от нападок, этот смельчак бодро положил на мою талию руку. Даже, кажется, к себе прижал… Совсем незаметно, однако, я такие вещи быстро просекаю. Так же, будто бы незаметно, отодвинулась. Но руку не стала снимать: зачем унижать человека перед приятелем? В отличие от Хмелевского, Зацепин еще ничего настолько плохого мне не сделал.

– А ты у нас теперь будешь пользоваться положением, и всех новых телок клеить, таская сюда?

– Слышь, Хмель, мы друзья, но ты поаккуратнее в выражениях…

– Вов, а правда, зачем ты меня сюда привел? – теперь уже и мне любопытно стало.

– Я думаю, из тебя выйдет классный редактор.

– Что? Кто? – здесь мы с Хмелевским были солидарны в изумлении. Даже вопрос хором задали.

– Что, кто, – передразнил нас Зацепин, наслаждаясь произведенным эффектом. – У нас половина шуток не проходит, потому что нам смешно, а больше никто их не понимает. А Надя… В общем, на ней можно точно опробовать весь бред, что мы здесь сочиняем.

Я смотрела на парня, пытаясь понять, как сразу не разглядела в нем черты клинического идиота… Хмель, видимо, об этих чертах уже давно знал, просто удивлялся, как многогранно они выражаются, потому как легкого удивления и Влад не сдержал…

– Я у вас буду вместо подопытного кролика, что ли? Да ну, нафиг. Вов, извини, я сильно старалась, чтобы вся эта затея выглядела прилично… Но мне это не нужно, нисколечко. Дел и забот и так хватает. Аню, вон, попроси, может, у нее получится.

Я поискала глазами подругу – та уже увлеченно что-то обсуждала с компанией, расположившейся прямо на сцене. Вот уж кто здесь был, как рыба в воде, так это Малинина, точно.

– Нет. Аня нам не подойдет. – Зацепин, как и я, понаблюдал за моей подругой, а потом вынес вердикт. – Ее уже затянуло в процесс. Ноль критического отношения.

– А у меня – не ноль?

– А тебя это все раздражает и бесит. – Он смотрел на меня так, будто сказанная фраза уже все подробно объясняла. Может быть, и так. Да только мне было никак не осознать ее смысла. Молча хлопала глазами и ждала продолжения.

– Хм… Я понял. Если мы ее рассмешим, то зал и жюри, однозначно, полягут. Ты для этого ее привел? – Хмелевский, сволочь такая, говорил обо мне, как о неодушевленном предмете. И только за это одно хотелось ему хорошенько врезать. Жаль, я девчонка, и бить по зубам не умею…

– Я – не собачка, чтобы меня приводить. Захотела – пришла сама. Но это был первый и последний раз. Больше не ждите. – Очень жаль, что моего терпения больше не осталось. Я бы с удовольствием еще поспорила с Хмелевским, постаралась бы вывести его из себя… Да только вот, поняла, что запал иссяк уже. Лучше уйти с поля боя слишком рано, однако, с гордо поднятой головой, чем дожидаться, пока тебя затюкают и оставят, униженной и оскорбленной.

– Аня, – подняла голос, чтобы подруга услышала среди взрывов хохота и галдежа, который доносился от края сцены, где Малинина уже с удовольствием восседала. Похоже, в отличие от меня, Анька попала в свою колею, и совсем не планировала уходить. – Мне пора, а ты оставайся!

Эта зараза только помахала рукою мне вслед! Хоть бы вид сделала, для приличия, что ей неудобно или стыдно… Да о чем я? Аньку за то и люблю, что она никогда не притворяется. Тем более, что мавр сделал свою дело – ввел подругу в элитный клуб универа – мавр может уходить.

– Все, пока, мальчики! Ищите себе других подопытных, а мне тут, действительно, нечего делать. – Не стала дожидаться ответа, просто развернулась в сторону двери и домой потопала.

– Погоди, Надь. Я тебя провожу до дома. – Вовка, ну надо же, не стушевался. Не переметнулся на сторону своего крутого приятеля, не сделал вид, что я здесь просто мимо пробегала. Нет, продолжал нести на себе бремя ответственности за мою непутевую душу.

– Тут пять минут вразвалочку, угомонись. Вы же здесь по делу собрались, не отвлекайся! – Мне была приятна его забота, но зачем расстраивать планы человеку? Еще не раз пересечемся. А по дороге в общагу мы и поговорить не успеем. Так что – смысл в этом какой?

– О! Видишь, в чем-то девушка сечет! – Насмешка в голосе Хмеля резанула. Но. Я же пообещала себе. Уйти молча и немедленно. Поэтому – промолчала. – Оставайся и займись делом.

– Я сам решу, чем заняться! – Похоже, на этом корабле назревало восстание: матрос по фамилии Зацепин вот совсем никак не хотел капитану подчиняться. – Пойдем, Надя, провожу тебя.

Он ухватил меня за локоть. И уже непонятно было, кто больше торопится покинуть актовый зал: я или Вовка.

Если кто-то сказал бы мне, что я проведу целый вечер на холоде, разгуливая с одним из дружков Хмелевского, я бы громко и радостно расхохоталась. Ну, хотя бы потому, что гулять по ночным холодным улицам – глупое и вредное для здоровья мероприятие. Да и выросла я уже из таких развлечений…

И, вопреки всем доводам рассудка, мыслимым и немыслимым, мы бродили с Зацепиным по промозглым ноябрьским переулкам, болтали о какой-то ерунде, и мне совсем не хотелось возвращаться в общагу. Ни накопленный за прошлую неделю недосып, ни семинар по финансовому праву , к которому я даже не начинала готовиться, ни еще какие-то важные аргументы, которые заставляли нас повернуть к моему дому, – ничто не могло заставить нас дойти до этого самого дома. И только комендантский час оказался поводом, чтобы расстаться. Еще и у порога прощались раз пятнадцать, а потом вспоминали последнее, самое важное… и снова разговоры на полчаса. Теть Валя, дежурившая в тот вечер, уже не вытерпела: выглянула в свое окошечко и недовольно рявкнула:

– Игнатьева, ну, сколько можно-то миловаться? Завтра, что ли, дня не будет?

А мы, между прочим, даже и не пробовали, миловаться-то. Я все ждала, что этот дурачок тормозной, все-таки, меня поцелует… Но он все тормозил и тормозил. И даже после того, как теть Валя выступила, только попрощался на словах и рукой помахал. Капец. Малахольный какой-то. Или еще не умерла в современных парнях романтика?

Глава 5

– Как дела? Привет, – даже и не удивилась, когда на мое законное тихое место на заднем ряду снова плюхнулась мужская задница. Я ее не рассматривала, вообще-то, потому как привычно дремала и не ждала никакого подвоха. Однако, жизнь ко мне, в последнее время стала не очень милосердной и посылала испытания в виде нежеланных соседей по парте.

– Доброе утро. Вообще-то, надеялась немного поспать, пока не видит препод… – В этот раз я решила сразу предупредить Зацепина, что его присутствие не очень-то и радует. А учитывая, что парень ко мне симпатию пытался проявить, то должен бы сразу намек понять и скрыться в тумане.

Однако, не тут-то было. Экономическая география грозила превратиться в очередное мучение для несчастного студенческого организма. Вот почему нельзя первой парой ставить точные науки, типа вышки или эконометрики? Или, на худой конец, основы анализа могли бы быть… Тогда я точно так не страдала бы, а мозг мой быстренько проснулся и взбодрился бы…

– А ты спи, я тихо посижу. Если что, толкну тебя, если Алеша засечет. – Алеша – это Алексей Григорьевич, великий и ужасный зануда, под чей монотонный голос можно бы бессонницу лечить. – Ты давай, подремли, правда, Надь. Я ж не претендую ни на что. Говорить со мной необязательно…

Вот в этот момент с меня весь сон и слетел. Прямо как рукой сняло. Ну, а как иначе-то? Живое человеческое любопытство еще никто не отменял. А мое любопытство – оно такое, неубиваемое. Опять же, тут явно просвечивает нескромный интерес к моей весьма скромной персоне. Надо же разобраться, правильно? Что это за интерес, и откуда он, вдруг, нарисовался?

– Зацепин… – я не планировала произносить его фамилию так многозначительно, само вышло. Однако, прозвучало весьма убедительно. Вовка аж подобрался весь и встрепенулся.

– Что? Я же пообещал, что ничем тебе мешать не буду. Отдыхай, главное, не храпи! – тараторить шепотом очень сложно, и звучит забавно. Только вот, мне почему-то, было от этого не смешно.

– Откуда в тебе взялось столько внимания ко мне? До вчерашнего дня мы даже не разговаривали с тобой ни разу. А тут, вдруг, и на репетицию позвал, и из дома встретил, и домой проводил, и сегодня, вот, опять нарисовался… Что происходит?

– Тише, Надь! – я, действительно, даже и не заметила, что в запале подняла голос, рискуя привлечь к себе внимание преподавателя. – Нас выгонят сейчас, если продолжишь в таком духе.

Вовка аккуратно положил руку поверх моей ладони, даже погладил слегка. Видимо, хотел меня успокоить, таким образом, но добился лишь обратного результата: я зашипела, будто кошка, которой прищемили хвост.

– Тогда объясни, что происходит. И я замолчу. Или проваливай на другое место. И не беси меня!

– Почему сразу «не беси»? – он, кажется, почти обиделся.

– Потому, что я начинаю нервничать, если не понимаю чего-то. А тебя я искренне и абсолютно не понимаю! – теперь уже я шептала, при этом стараясь вложить в свое шипение максимум эмоций и выразительности.

– А что такого сложного-то? Нравишься ты мне, вот и все. Хочу общаться с тобой, поближе. Надоело смотреть со стороны и издалека. – Эту информацию он выдал мне абсолютно спокойно, ни капли не смущаясь. Смотрел прямо в глаза, почти не мигая. Даже впечатление возникло, что правду говорит.

Я тоже смотрела ему в глаза, очень внимательно, правда, мои-то ресницы хлопали, что твой вентилятор, и челюсть, кажется, слегка отвисла. Некрасиво это все выглядит, знаю. Но ничего не могла с собой в тот момент поделать.

– Челюсть подбери, – парень мягко поддел пальцем мой подбородок. И – черт, я, кажется, уснула, все-таки, – так же мягко провел этим пальцем по щеке. – Ты мила в любом обличии, но все же, с закрытым ртом приятнее смотреть.

– Зацепин. Признавайся. С кем и на что ты поспорил? – Я слегка отошла от шока и взяла быка за рога. Ну, в конце концов, понятно, что всякие «пари на любовь» – это больше тема для глупых сериалов и сопливых романчиков… Во всяком случае, я уже давно откладываю в сторону любую макулатуру, сюжет которой на таком вот пари построен… Но, кто их знает, эту мажористую золотую молодежь? Может, у них чем тупее, тем более модно? И вот Зацепин, сто процентов гарантии, либо участник такого пари, либо уже проигравшая сторона. Ну, что-нибудь, типа: «кто проиграл, тот обязан замутить с самой страшной и занудной ботаничкой курса». А чем Игнатьева Надя не ботаническая зануда? Так-то, я оторва еще та, но однокурсники об этом не догадываются. Ну, а красоты мне природа и мама с папой недодали, с этим только дурак не согласится.

– В смысле? Надь, ты о чем? – Парень, все же, не зря был участником команды КВН-овской. В нем очень талантливый актер скрывался.

– Так, на задней парте! Встали, назвали фамилии и вышли! – Вот и выспалась Наденька, не привлекая внимания, вот и посидела спокойно…

Пришлось признаваться, кто мы и как посмели помешать учебному процессу. Потом еще минут пятнадцать продолжали мешать, ведь Алеша не мог отпустить нас с богом восвояси. Ему очень потребовалось принародно измываться над назадачливыми студентами, потом он подробно зачитывал тему, по которой мы с Зацепиным теперь должны были готовиться к следующей паре. Вдвоем. И выступить потом, вместо преподавателя…

– А я посижу, послушаю. С кем-нибудь поболтаю, если станет очень скучно. – В чем, в чем, а в изобретательности наши молодые преподаватели могли бы состязаться с инквизицией и ее палачами.

Но. Сессия нынче ожидалась адская. И лучше было дружить со всеми преподами во время занятий, чем потом убиваться на пересдачах. А мне бы еще и стипендию сохранить не помешало бы… Молча слушала и записывала все, о чем нам Алексей Григорьевич талдычил.

Оторвалась потом, чуть позже. Как только дверь в аудиторию закрылась…

– Я же попросила: не беси меня! Какого хрена, Зацепин, ты пристал ко мне? Я ведь просто хотела отсидеться на первой паре, чтобы никто не трогал! А теперь что? Сколько часов убить на подготовку придется?

– Ну, мы же вместе будем готовиться, так легче! Ты не переживай, Надь. Я по максимуму сам все сделаю, – парень успокаивающе что-то бормотал, торопливо шагая за мной следом. А я… Я летела на всех парах, сама еще не решив, куда и зачем взлетаю. Но очень сильно требовалось выпустить пар, чтобы не взорваться. Один плюс: я проснулась. Вот прямо как рукой сняло всю дремоту! Но рассказывать об этом Зацепину я, конечно же, не собиралась.

– Отвали от меня, Вов. Пока я что-то плохое не сделала. – Остановилась так же резко, как с места до этого сорвалась. Развернулась к нему лицом, толкнула в грудь обеими руками. Смешно, конечно. Могла бы, с таким же успехом, по стенке кулаками молотить.

– Можешь избить меня. Заслужил. – Он говорил, как мог, смиренно. Но я-то видела и слышала, что смех сдерживал.

– Черт. Признавайся, в конце концов, в чем соль? – Меня разрывало на части от злости, но ничего не приходило в голову, как эту злость выпустить с минимальными последствиями для себя и окружающего мира. Это я, помнится, совсем недавно Аньке пыталась объяснить, как получается всегда быть спокойной и невозмутимой… Видела б меня сейчас Малинина, вот бы обалдела…

– Соль чего, Надь? Пойдем, я тебя кофе угощу в кафешке нашей? Все равно, теперь больше часа болтаться без дела. А так, заодно, что-нибудь съедим вкусное и посмотрим, что есть по теме, которую нам Алеша задал.

– Сначала ответь мне на вопрос! – Предложение, несомненно, было заманчивым: я опять не успела позавтракать, и кофе нещадно хотелось, а еще… Зацепин, реально, виноват, поэтому моя совесть не планировала ни от чего отказываться.

– Я не понимаю твоего вопроса, Надюш, – сейчас он говорил со мной, будто с умственно отсталой. Это когда люди думают, что если медленно и по слогам произнести слово «таргетирование», то оно сразу же станет намного понятнее. Вот и Зацепин, видимо, решил, что если пять раз отмажется от меня, с каждым разом все проникновеннее, то я, в конце концов, успокоюсь.

– Повторяю: расскажи мне сразу, с какой целью вокруг меня вертишься? Что и кому ты должен показать, чтобы выиграть это ваше пари, спор или что там еще бывает?

Зацепин нахмурился. Посмотрел на меня внимательно. Потер пальцем лоб. Еще раз посмотрел.

– А как ты решила, что я с кем-то спорил?

– Интересно, есть какие-то другие объяснения тому, что у тебя, ни с того, ни с сего, проснулась ко мне симпатия? Причем, в навязчивой форме? Мы, вроде бы, мало с тобой общались. Как ты на дистанции смог определить, что я – непроходимая дура?

– Пойдем, все-таки, в кафе. Я знаю, бывают люди такие, которые, пока чего-нибудь не перекусят, не могут общаться нормально. – И он уверенно потащил меня за руку в сторону нашей университетской кафешки. Даже не в столовую, которая дерет втридорога, а в заведение, куда я и заглядывать-то не рисковала никогда…

– Стой. – Для убедительности, уперлась ногами в пол. Так, что Вовка несколько шагов, на автомате, тащил меня почти волоком.

– Ну, что опять случилось-то, Надь? – До парня дошло, наконец-то, что буксировать меня не очень хорошо получается…

– У меня нет столько денег, чтобы там кофе пить. Даже на стаканчик не хватит. – Решила, что мне этого ненормального стесняться и не стоит. Может, поймет, что с меня взять нечего, быстрее отстанет? Ну, какой интерес тусоваться с нищебродкой, если привык к другой, более возвышенной компании?

– Обижаешь. – Он вполне натурально насупился. – За кого ты меня принимаешь-то, Игнатьева? Я тебя пригласил, я тебя и угощаю. Тем более, должен искупить свою вину.

– Я тебя не знаю. И до вчерашнего дня даже думать не планировала о том, что это за человек – Зацепин Владимир. – Не прекращая бубнеж, я поддалась давлению парня, двинулась-таки вслед за ним, в нужном направлении.

– А теперь придется думать обо мне часто. И желательно, хорошо думать. – Звучало уверенно и весомо. Правда, понятнее ситуация от этого не стала. – Выбирай, что хочешь. Ты же, наверное, и позавтракать не откажешься, да? – Препираясь, мы успели добраться до нужного заведения и усесться за самый дальний столик в углу. Благо, на первой паре все они еще пустовали.

– Нет. Мне достаточно кофе. С молоком и сахаром. Самую большую порцию.

– Надь, составь мне компанию, а? – Как-то это прозвучало неожиданно. Очень по-человечески, что ли, просительно…

– А я сейчас чем, по-твоему, занимаюсь?

– Я тоже не ел ничего с утра. Проспал, летел сюда, как ошпаренный. Жрать хочу, просто капец. – Он жалобными глазами уставился на меня, будто выданная им информация что-то сейчас меняла в нашем разговоре.

– И? Чем я должна тебе помочь? Ты не умеешь выбирать блюда по названиям, или что?

– Я не смогу жевать, если ты будешь просто хлебать кофе. Давай, по омлету заточим, а?

– Омлет? – не было моему удивлению предела.

– А что такого?

– Ты же это… мажор… вам же не положено омлеты… вы всякие там… даже не знаю… – неопределенно помахала рукой в воздухе, не приходило в голову ни одно из манерных названий, – крутоны, фуа-гра, прочую белиберду жуете…

Мой монолог, вдохновленный тем, что нужные слова, наконец, нашлись, прервал раскатистый хохот. Даже дремавший бармен подскочил у стойки…

– Блин, вот ты даешь, Надюх! Не зря я тебя в КВН позвал, как чувствовал! Ты что, думаешь, мне мать по утрам гусиную печень по гренкам размазывает?

– А что, домработницу уволили, не справлялась?

– Да ну тебя, придумала, тоже. У меня предки только-только зарабатывают на свои нужды, сестре на лицей, да меня, дуралея, выучить пытаются. И живем мы с ними в обычной трешке… Ну, может, чуть больше стандартной… В общем, я сам себе омлеты по утрам фигачу, а мама, если успевает, может нажарить оладушек. Сегодня ни я, ни она не успели. – Он голодно дернул кадыком, уставился на меня глазами несчастного пса. – Ну, давай, по омлету, или по глазунье закажем, а?

Вот я могу очень многое вытерпеть и пережить. Но мужчина голодный для меня – это какая-то больная тема. В чем угодно откажу, как бы ни упрашивали, а вот оставить ненакормленным – невозможно. Не знаю, из каких слоев подкорки это вылезает, но как только вижу, что человеку нужно поесть, последний кусок достану из тайных закромов, и отдам, не задумываясь. Вот и теперь. Слава богу, ничего отдавать не пришлось. Просто согласиться на то, чтобы Зацепин потратил какие-то безумные деньги на блюдо, состоящее из двух яиц и половинки сосиски. Я бы на эту сумму неделю прожить могла, ни в чем себе не отказывая. А еще прибедняется, под сиротку казанскую косит.

В итоге, мой желудок довольно урчал, переваривая завтрак, который не перепадал ему, наверное, с тех пор, как я вернулась с летних каникул. И кофе был потрясающе вкусным, с нужным количеством молока и сахара… И бутерброд с сыром оказался наисвежайшим, и листик салата на нем – не роскошь, а самое необходимое дополнение. Правда, о бутерброде меня никто не спрашивал, но я решила, что отказываться от него будет просто глупо.

– Ну, вот. Добился своего. Я сыта, расслаблена и довольна жизнью. – С сожалением размешивала пену, оставшуюся на дне чашки, понимая, что не отказалась бы и еще от одной. – Можешь попробовать еще раз объяснить, что тебе от меня нужно. И даже без риска быть убитым.

– Погоди, сейчас еще кофе возьму. А там обсудим. – Зацепин до того обнаглел, что в этот раз даже ни о чем не стал меня спрашивать. Просто сгонял к стойке и притащил мне огромную чашку такого же одуряюще вкусного напитка. – А что тебе нужно объяснить-то, Надь?

– Откуда взялся такой неуемный интерес к моей персоне? Три года ты меня не замечал, даже не здоровался, а тут, вдруг, раз – и привалило счастье к нашим берегам?

– А что, реально счастье? – он улыбнулся. Снова сбив меня с толку. Улыбка была какая-то… неожиданно человеческая, неуверенная. Будто от моего ответа что-то, действительно, могло зависеть.

– Да нет, это я так, фигурально. – Все. Мужчина перестал быть голодным, и больше его улыбки на меня влияния не оказывали.

– Ну, ты мне, реально, очень нравишься, Надь. – Улыбка на его лице потухла. Однако, нужно отдать парню должное: он старался. Делал вид, что мой сарказм его никак не цепляет. Получалось, правда, не очень. И моей совестливой душе стало хреново и пакостно. Не люблю, когда люди на глазах твоих расстраиваются. Ну, не думала, что такой чувствительный мальчик окажется…

– Это я слышала. Но это ничего не объясняет.

– Ну, блин. Похорошела ты как-то неожиданно. Или я заметил просто… В общем, с начала четвертого курса хожу и пялюсь на тебя. А ты и не оглянешься в мою сторону, ни разу.

Черт. Никогда не случалось такого со мной. Парень, глядя прямо в глаза, признается в симпатии… Очень похоже на то, что искренне. Но ведь так не бывает же в наше время? Или мне просто еще никто вот прямо так, открыто, ничего о симпатии не говорил? Из таких, как он, представителей золотой молодежи? Да и не только золотой… Растерялась, в общем.

– А тут мы решили, что в команде игроков не хватает. Свежая кровь нужна, так сказать. Вот и нашелся повод, чтобы к тебе подкатить…

– И что, ты прямо вот так, не заморачиваясь, всем девчонкам признаешься в своих чувствах?

– Что значит «всем»? Я, между прочим, не так и часто это делаю. Мне редко кто нравится.

– А те, кто не нравится? С ними как складываются дела? – это уже исследовательский интерес проснулся.

– Никак. Я с ними не пересекаюсь.

На глазах рассыпался мой привычный стереотип бабника-мажора. Вот прямо такой хороший мальчик сидел напротив, что даже страшно становилось. А ну, как недостойна окажусь? Испачкаю чистую душу, испорчу?

Незаметно прокралась мысль о том, что вообще рядом с Зацепиным буду. Начала, понимаешь ли, оценивать, кто кому больше и каким боком подходит… Вот же, зараза, какой он оказался…

– Ты, случаем, на курсы пикапа не ходишь? – Мозг подкинул новую идею. Которая прекрасно могла объяснить все происходящее.

Аж поперхнулся, бедный. Откашлялся, по спине не пришлось стучать.

– Откуда такие мысли? – вытирая слезы, навернувшиеся на глаза, пока пытался отдышаться.

– Да все пытаюсь найти правдоподобное объяснение тому, что происходит сейчас.

– Надь, а тебе что, раньше никогда в любви не признавались, да?

Сволочь. Вот как так можно быстро все раскусывать?

Разозлил меня. И к счастью, наверное.

– Вов, ты как-то увел меня далеко от начала разговора. Обещал, что ответишь на вопрос о пари, когда я поем и подобрею. Было дело?

– Было. Не отрицаю. А ты подобрела? – Зацепин снова сделал попытку нежно взять меня за руку, но я уже совсем проснулась, реагировала быстро – не далась.

– Ну, так, не очень. И ты давай, прекращай эти свои пикаперские и энэлпэшные штучки! – от греха подальше, руки убрала под стол, и смотреть ему прямо в глаза перестала. Кто знает, может, он и правда, на мне тренируется?

– Надь, ну, что ты выдумываешь, в конце-то концов? Собрала все в кучу: и пари какое-то, и пикаперов, и НЛП- программирование… Ничем таким я не занимаюсь. Некогда и не интересно, если честно.

– А что это за фраза была: «А как ты поняла, что я с кем-то спорил?»

– Ну, это был вопрос, на который ты мне и ответила, в общем-то. Удивила, конкретно, что тебе такая мысль в голову пришла. Да и, мне кажется, это детские приколы. А мы не дети уже, слава богу.

У него были очень честные, умные, спокойные глаза. Смотрели прямо, не бегали. Складывалось впечатление, что не врет. Правда, мозг мой продолжал недоверчиво кричать о какой-то подставе.

– Я тоже удивилась очень сильно. До сих пор удивлена, если быть честной. И не верю тебе, Зацепин. Ни единому твоему слову.

– А в то, что ты мне очень нравишься, не веришь тоже? – сложно было понять по его лицу, расстроен ли Вовка или нет, так хорошо скрывает эмоции, или ему просто пофигу… Непробиваемая физиономия, уважать прямо-таки начала…

– Нет, конечно. Наверняка, вся эта история не просто так затеяна. Осталось только разобраться, зачем и как. – Я поднялась из-за стола, твердо намеренная уйти и держаться от парня подальше. Любопытство сгубило кошку. Я эту поговорку знаю, и очень даже неплохо. Судьбу животного повторять не хочу. Иначе, конечно же, прикинулась бы доверчивой идиоткой и посмотрела, куда заведет зацепинская идея. – Но я предлагаю тебе делать это без моего участия.

Вовка встал следом за мной, бросив на стол неприлично крупную купюру. Я лишь грустно проводила ее взглядом. Грустно – от того, что мне очень хотелось бы когда-то вот так же швырять деньги, не глядя, куда и сколько их падает…