Объявила, что отныне четырнадцатое февраля – это день охоты за любовью. Пока она не увидит, как рядом с ней у "самого горячего парня" засияет вывеска "хватай и беги делать детей" – эй, это ее слова! – она не успокоится. На самом деле речь идет о тех самых пульсирующих сердцах – шансе на сказку. А отношения без любви Машу не интересуют.

И вот уже третий год она и две ее приятельницы, которые полностью поддержали ее идею, гуляют на шпильках по снегу и льду, при всем параде и марафете, в поисках той самой "случайной" встречи.

А я, да, я ее понимала, но желания ходить с ними, прочесывая город вдоль и поперек, надеясь и разочаровываясь… Нет, не то, чтобы не хотела, просто была не готова. Та история с Яном, она изменила для меня многое. Мне было тяжело первый год. Не просто тяжело! Если бы не Манюня и институт, я бы, наверное, совсем расклеилась. Я и так очень сильно изменилась, стала равнодушнее, прекратила так сильно и легко верить людям.

Сильно переживала и справлялась, как могла и, когда становилось совсем невмоготу, когда по ночам хотелось, как собаке, скулить и выть в подушку, я вспоминала смешные кудряшки, торчащие из-под шапки, серьезные глаза и те самые слова, что все пройдет, и я буду счастлива. Пусть даже это будет не та сказка, о которой я мечтала.

Еще через год стало легче. Но четырнадцатого февраля я сидела дома одна и смотрела боевики. О-о-о, это был шикарный марафон боевиков! Главное, что там было много взрывов и не было розовых сердец и прочей атрибутики этого, теперь такого страшного, праздника.

На следующий год я уже ожила и Манюня начала уговаривать меня присмотреться к окружающим. Но! Я не хотела! Не хотела выходить на охоту, не хотела видеть, как много вокруг одиноких людей и еще больше разочаровавшихся. Я была еще не готова. Но пообещала Машке, что в следующем году обязательно. Зачем я это сделала? Не знаю, но обещание, данное подруге, я нарушить не готова.

А может, все дело в том, что прошло уже достаточно времени и воспоминания о Яне уже не причиняли мне такой боли. Я все чаще думала о том, что всё-таки хочу семью, хочу любви и, да, хочу еще хоть раз подняться высоко в облака и услышать тот самый перезвон колокольчиков.

Поэтому, в течение этого года, я стала чаще общаться с парнями, больше улыбаться, но мое сердце так и не дрогнуло, взгляд не затуманился, и я ни разу не ощутила то ощущение полета над миром. А жаль.

И вот, четыре года спустя, в час дня, я стою около зеркала и докрашиваю губы, а с улицы раздаётся вопль мартовской кошки. Ну, точнее, подруги, которая готова охотиться.

Удобно кричать в открытое окно второго этажа.

– Иду я, иду, – конечно, она меня не слышит, я то не кричу, как оглашенная, на пол улицы, а, следовательно…

– Варвар-р-р-р-ра!!!!! Ты заставляешь меня ждать!!!! И вот если из-за тебя моя судьба сейчас спрячется где-то, я буду очень зла!

Мда, кто еще не в курсе, куда мы идем? Вот теперь, по-моему, знают не только мои соседи, но и две ближайшие улицы. И если завтра у меня кто-нибудь спросит, как поохотились, злая буду уже я!

Кинув на себя последний взгляд в зеркало, схватила перчатки и выбежала из квартиры, ведь меня ждет злая Маша и две фифы на шпильках. Ох, это будет длинный, но веселый день. Главное, продержаться до двенадцати ночи, когда магия развеется и можно будет возвращаться домой спать.

Закрыв дверь, я спустилась по лестнице и уже через минуту была на улице, радостно улыбаясь девчонкам.

Улыбалась я ровно до вопля Манюни:

– Варя, это что-о-о?! Что я тебе говорила? Быть во всеоружии, а это что?

– Что? Машунь, неужели ты и правда думала, что я буду морозить стратегически важные части тела, разгуливая в чулках, юбке и на шпильках?

Стоят три девицы под дубком, презрительно поджали губки. Ну конечно, они-то именно так и одеты: чулки, юбочки, сапожки, коротенькие шубки-дубленки.

– Маша, нам гулять почти двенадцать часов, я, вообще-то, не рассчитывала потом лечиться.

– Варвар ты, а не Варя! Ну ладно шапка, хорошо, ты надела свои ботинки, но джинсы, Варя, джинсы! Я же знаю, что они у тебя на утеплителе! И вот этот твой пуховик размером с плащ-палатку, Варя!

– Маш, мне тепло, удобно и, заметь, я накрасилась! – оправдываюсь, а сама стараюсь не расхохотаться.

Нет, ну правда, можно подумать, что если я встречу свою предполагаемую любовь, ему будет лучше, если я это сделаю в полушубке, на шпильках, без шапки, но с красным сопливым носом, начинающимся циститом и, бог знает, с чем еще. Сейчас зима и оделась я по погоде.

– Манька! Или я иду так, или я иду смотреть интересное кино!

– Вот, я и говорю – варвар! Ладно уж, пошли, никудышная моя, хоть шапку возьму у тебя погреться, если уж совсем замерзну.

Ну, мы и пошли. Со двора и по улицам, по паркам, аллеям, мимо магазинов и пабов. Даже около библиотеки погуляли. Был чудесный день, легкий морозец, не ветрено. Иногда даже светило солнышко, разбрызгивая маленькие радуги, когда лучи попадали на сосульки. Красота!

И в то время, пока девушки смотрели по сторонам, выискивая голодным взглядом свою жертву, я просто наслаждалась прогулкой, хорошей компанией, чудесной природой. И я очень старалась не смотреть на счастливые парочки с красными сердцами. Чего уж там, я завидовала. Мне безумно хотелось тоже быть любимой и любить. Хотелось любви такой, когда весь мир теряет значение и остается только он. Когда ощущение полета, как на качелях, когда ты взлетаешь вверх, и тебе кажется, что ты достанешь до облаков, а падая вниз, можно быть уверенной, что тебя поймают надежные, крепкие руки.

Да, наверное, я отпустила свое прошлое, а оно отпустило меня. И я была готова к новой большой любви. Только очень уж хотелось, что бы на этот раз моя сказка не заканчивалась.

Шутя и смеясь, философствуя и мечтая, мы ходили целый день.

Иногда все вместе, иногда Машины знакомые отделялись от нас. Когда девочки замерзали, мы заходили в кафе и отогревались чаем и кофе. Один раз, уже вечером, мы зашли в бар. Но нигде мы не задерживались надолго. Ведь увидеть знаки можно было только на улице, и девушки пытались выжать максимум из этого дня. Они замерзли, ноги на шпильках устали, походки были уже не такие стремительные, прически как-то потрепались, снег, который пошел часов в восемь вечера, вынудил их надеть капюшоны. Но охотницы не хотели сдаваться. Смешно.

А я радовалась дню, проведенному в приятной компании на свежем воздухе. И была очень довольна, что надела эти пресловутые джинсы, которые не дали мне прочувствовать всю прелесть длинной прогулки зимой на своей шкуре буквально.

Где-то в двенадцатом часу ночи охотницы устали. Даша ушла домой, Лиза почти сразу за ней. За целый день, что мы провели вместе, успели узнать друг друга лучше, девушки оказались неплохими. Просто мы с ними слишком разные. Они чуть младше, мечтательницы, но при этом слишком расчетливые. На мою фразу, сказанную в шутку, что стоит и мимо дворников походить, ведь любовь не по профессии выбирают, отреагировали так, что я невольно посочувствовала их избранникам.

В половине первого ночи и мы с Машкой попрощались. Она пошла окольными путями домой, а я решила зайти в теплое место и выпить кофе, может быть даже с коньяком. Проведя целый день на улице, хотелось тепла. И совсем не хотелось идти домой.

Глава 4

И вот, сидя за барной стойкой небольшого, но очень уютного бара, я смотрела на людей. Кто-то отдыхал и пил пиво или коктейли в одиночестве. За несколькими столиками сидели небольшие компании и весело разговаривали, смеялись. Одна компания парней играла в бильярд.

Мне было очень хорошо. Не важно, что я была одна здесь. Сидя за барной стойкой и наблюдая за чужой жизнью, я почувствовала себя на удивление хорошо, спокойно. Я отлично знала это место. Уютное заведение находилось всего в нескольких кварталах от моего дома. Тихое место. Местный бармен, он же хозяин заведения, был мне знаком. Сергей – серьезный тридцатипятилетний мужчина с несерьезными татуировками и очень добрыми глазами. Он любил свой бар, и еще больше он любил свою жену и двух дочек. Мы часто с ним разговаривали, когда я сюда заходила.

Интересный человек, приятный собеседник, но сейчас он был занят.

Поэтому я тихо пила свой кофе, сидя на высоком стуле и покачивала ногой в такт незамысловатой мелодии. Вдруг кто-то задел меня под локоть и мой прекрасный вкусный горячий кофе растекся неаппетитной лужицей по барной стойке. Вот черт! Заготовив свой самый грозный взгляд и целую речь, я резко развернулась к виновнику происшествия:

– Аккуратнее… – начала я, но тут же осеклась.

Шапка, из под которой торчат смешные кудряшки, темная куртка. Мужчина сидел, устало опустив голову на руки. Казалось, что он вымотан до предела, но услышав мой голос, он, не поднимая головы с рук, повернулся ко мне:

– Извините. Я был очень не осторожен. Простите, устал.

И да, видно, что устал. В нем все, от шапки и до ботинок, кричало об усталости. Но не это заставило меня замолчать и завороженно смотреть на него.

Нет! Это был он!!!! Тот самый мужчина, который, сидя в сугробе, дал мне выплакаться на его плече. Тот, кто сказал мне такие спасительные слова!

– Здравствуйте! – я не могла поверить, что встретила его вот так, случайно, в этом месте, почти рядом с домом.

– Здравствуй. Извини еще раз, сейчас Сергей придет. Если будет ругаться, вали все на меня, – и улыбнулся, тепло, искренне. И так приятно стало!

– Да нет, это вы меня извините, я не должна была ругаться, ведь ничего страшного не случилось.

– Ты добрая. Ну, или это я так плохо выгляжу, что тебе просто стало меня жалко.

Он выпрямился на стуле и уже более заинтересованно начал изучать мое лицо. Улыбался, немного хмурился, как будто пытался вспомнить

– Знаешь, ты кажешься мне очень знакомой. Ты тут часто бываешь?

Ну надо же, он смог меня вспомнить! Может и не совсем, но тем не менее. Прошло уже четыре года с нашей одной-единственной, очень странной, встречи, а я ему показалась знакомой.

– Да, я тут бываю довольно часто, но вас, если честно, ни разу не видела. В баре не видела.

– Ага, а где-то видела, да? Просто твое уточнение про бар… Но ты и вправду кажешься мне знакомой.

Улыбка, которая появилась у меня, как только я его узнала, с каждой минутой становилась все шире.

– Да, видела. И даже говорила! – и эта широкая улыбка вдруг стала такой загадочной. Я прямо чувствовала по загадке в каждом уголке губ. И по паре чертят в глазах.

– Ну, красавица, не заставляй уставшего человека долго мучиться! Где же мы с тобой разговаривали? – а в глазах нетерпение.

– В сугробе.

И главное вид сделать, что разговаривать с людьми, сидя в сугробах, для меня обычное дело.

– ??? – мой собеседник молчал, но мимика была однозначной, он сильно удивился.

– Точно вам говорю! Мы общались, сидя в сугробе. Ну, как общались, вы молчали, я ревела. И рассказывала, как мне разбили сердце. Помните?

Сижу, накручиваю прядь волос на палец. Привычка из детства, когда нервничаю – всегда так делаю.

– Сугроб, я молчу, вы плачете, – задумался, нахмурился, с прищуром смотрит на меня. А потом как вспышка, в глазах появилась уверенность.

– Точно, девушка, у которой разбилась мечта!!! Действительно был сугроб! Вот ведь, я и в тот день вас задел, торопился очень!

– Да, но это было даже хорошо. Вы тогда сказали мне очень мало, но это были очень важные для меня слова. Вы мне очень помогли! Меня, кстати, Варя зовут.

– Куп.

– Куп? И все?

Странное имя, может и не имя, а что тогда?

– Это сокращенно. Я не очень люблю свое имя.

Ого, заинтересовал! Во мне подняла голову кошка по имени "Любопытство"!

– Значит Куп, – глазки опустила, губку прикусила. Боже ж мой, да я кокетничаю!!! – Ну что, Куп, очень приятно познакомиться!

– Да ладно, ладно, меня зовут Куприян. Но лучше Куп, правда, так привычнее и мне больше нравится.

А сам широко улыбается. Поднял руку и стянул с себя шапку. Затем снял куртку, небрежно бросил это все на соседний стул, и я растерялась. Он оказался совсем не таким, как я думала. Шапка и куртка прибавляли ему лет пять возраста, а сейчас казалось, что он немногим старше меня.

Он был очень интересным, с этими лучистыми голубыми глазами цвета летнего неба, с четко очерченными губами и волевым подбородком. Смотришь и сразу понятно – очень упрямый человек перед тобой.

Но особый шарм ему придавали волосы: чуть длинноватые, закрывают уши, просто копна кудрей. И цвет такой необычный. Там столько разных оттенков, как будто солнышко запуталось в этой шапке волос, а выхода не нашло. Наверное, правильно сказать, что он шатен, но видно и медовые пряди, и совсем светлые. Из-за этих непокорных кудрей парень выглядит как маленький хулиган, который только что сделал шалость, но всем своим видом пытается показать, что это не он. Забавно.

И фигура у парня… да, фигура была.

И вот, пока я заворожённо рассматривала это чудо, (я сейчас про волосы, честно, глаз не могла отвести), Куп тихо посмеивался.

– Ой! – да какой там «ой»? Это – ой-ей, быть пойманной за таким занятием как-то неловко.

– Да какое же это «Ой»? Мне даже приятно.

Такое внимание моим волосам еще не уделяли!

Я краснею, он смеется. Вот ведь попалась, так попалась!

– А давай сделаем вид, что ты не заметил? – ну, я должна была попытаться.

– А давай! – а сам смеется.

Ладно, нужно срочно перевести тему:

– Ну так что, Куп? Чем ты занимался в такой волшебный, без преувеличения, день?

– Это скучно! Четырнадцатое февраля для меня самый жуткий день. Я всегда в этот «праздник» работаю. Постоянно! И поэтому, я каждое год прихожу сюда после двенадцати ночи и общаюсь с Сергеем, или тихо сижу возле бара, пока мои ноги не скажут мне, что они снова готовы дружить со мной.

– Как-то не очень романтично. А как же девушка, жена, или просто поиски любви?

– А я одинок, – улыбается, а в глазах тоска. Как знакомо! Как этот взгляд о многом может рассказать, – тем более я искренне верю, что любовь не нужно искать в определенный день, она сама нас настигнет, когда мы меньше всего будем этого ждать!

– Оу, интересная теория. А не боишься потом узнать, что твоя избранница окажется не той?

– Варя-Варя… Это ты напуганная, тебе сделали больно и ты теперь очень осторожна. Но пока ты не откроешь свое сердце, никто не сможет стать для тебя тем самым. Любовь, она не знает полумер. Либо ты раскрываешь крылья и летишь вместе со своим избранником, полностью отдавая себя ощущениям, либо ты сомневаешься. И тогда он улетает, а ты опять остаешься одна. По-другому это не работает. Нужна вера и доверие.

– Философия?

– Нет, это то, во что верю я. Вот скажи, прошло четыре года, как ты вообще? Я помню тебя там, в сугробе. Я помню эти слезы и горькие слова, когда в тебе говорили обида и боль. И то, что ты кричала, что никому не сможешь доверять. Ты смогла с кем-то построить отношения?

– Я кричала это? – не помню, я совсем не помню, что тогда говорила. Помню только, как мне было плохо, а слова… нет, этих воспоминаний у меня нет.

– Знаешь, а ведь я совсем не помню, что именно тебе тогда наговорила. Но, отвечая на твой вопрос, нет, у меня не было отношений. Я и не искала их. Мне сложно.

– Сложно довериться?

Все-то он знает. Вот как из такого легкого разговора и приятной встречи мы добрались до разбора моей личной жизни? Точнее, ее отсутствия.

– Да, наверное, довериться, а еще сложнее поверить. Давай не будем? Не очень приятная тема, не хочу портить себе такой хороший день.

– А что сегодня такого хорошего случилось? Поделишься?

– Хм, а ты любопытен!

– Ну, а почему бы и нет? – и опять эта улыбка пятилетнего хулигана.

– Ладно! На самом деле обычный день: гуляла по улице и любовалась городом, общалась с подругой, много смеялась. Просто приятно провела время.

– Встретила кого-нибудь интересного?

– Ну, знаешь! Я не искала интересных встреч, подруга – да, я… я просто гуляла.

– Эх ты!

– А что я? Я, вот, тебя встретила, мне приятно и хорошо. Тут нет сугроба, и я не плачу!

– О да, отсутствие белого холодного дивана очень греет. Ты права, эта встреча намного приятнее предыдущей!

– Куп, сколько тебе лет?

– Ох, Варвара, только не говори, что я тебя заинтересовал!

– Ты, конечно, очень симпатичный, но нет, мне просто приятно с тобой поговорить, ты для меня как ангел-хранитель стал…

– Значит, это существо бесполое?

Шутник, тоже мне.

– Нет, это я тебя часто вспоминала. Особенно в первый год после той истории. Ты мне тогда помог.

– Угум, – и покивал, с таким умным видом, – угу… не бесполое, уже радует. А то, как-то плохо себя в такой роли представляю. Так зачем тебе мой возраст?

– Просто, увидев тебя тогда, подумала, что тебе лет двадцать восемь, смотрю сейчас на тебя и думаю, что ты моложе. А вот твои размышления и взгляд…

– Взгляд?

– Да, выражение глаз. Такое впечатление, что ты уже старец, мудрый, много повидавший старец.

– Варя, деточка, тебя кто учил с парнями общаться? – в глазах, теперь уже совсем не мудрых, наигранный ужас.– Мы, мужчины, конечно не барышни кисейные, но намеки на мой почтенный возраст, кстати, мне двадцать шесть, вот вообще убили во мне всю мужественность! Спасибо, хоть не сказала беззубый старец.

Непроизвольно прижала ладошку к губам. И нет, мне было не стыдно, но вот засмеяться, громко, от души, очень захотелось.

– Ку-у-уп!!!

– Ладно, теперь я понял значение для тебя ангелов. Старец! Подумать только!!! И раз ты выяснила, что я не древняя развалина, давай просто поболтаем. Без философских тем. Мне нужно время пережить этот удар!

И мы общались. За разговорами прошел не один час. Я постепенно прекратила переживать, он начал чаще меня дразнить и мы очень много смеялись.

Это была чудесная ночь. Было выпито много горячего чая. Но вот чего не было, так это флирта. Мы общались – как старые приятели, которые встретились после долгой разлуки. Это было чудесно! Потому что Куп прав, я не могла довериться, пока еще не могла. Хотя эта ночь заставила меня вспомнить, как много я потеряла, отгораживаясь от людей.

Мы больше не говорили на тему любви, но Куп заставил меня пообещать, что в этом году (странно, но точкой отсчета нового года мы считали именно четырнадцатое число) я постараюсь больше общаться с парнями, и не буду отталкивать их только потому, что однажды мне сделали больно. Мы не договаривались о новой встрече. Но, возможно, однажды мы опять вот так случайно столкнемся. Это было бы здорово!