Терранавты. Роман о разумных осьминогах

Глава 3

Через полчаса Рина вернулась с большим мешком, вывалила его содержимое на пол возле стола. Мира с отвращением узнала тело инструктора – перегнутое, переломанное. На красных осколках угадывались мышцы с прилипшими к ним кусками рубашки. Тётка, мурлыча под нос песенку, натянула перчатки и расчехлила микроскоп. Бросила:

– Припасы в шкафчике на камбузе, поешь.

Несмотря на весь ужас прошедшего вечера, есть Мире хотелось, желудок поскуливал. Камбузом служил закуток пещеры со шкафом и обеденным столом. Единственную полку заняли армейские консервы из отборной говядины: дёргаешь за прикреплённый шнурок, и они сами разогреваются.

После столовских котлет настоящее мясо казалось роскошью. Мира даже вылизала жестяную банку и, помыв, опустила в холщовый мешок. Банок там было семь – видимо, Рина со вчерашнего утра сидит в гроте.

Это хорошо: значит, про платье ничего не знает и ругаться не будет. Нет, ей сейчас явно не до платья.

На предложение рассказать, в чём дело, Рина прищурилась. Глаза тёмно-синие, глубокие – должно быть, такие у морского дракона Рюдзина из японских мифов. Вздохнула:

– Ищут меня, да. Американское агентство национальной безопасности, АНБ, ищет. В своё время ребята из ФКВД в Москве допросами доконали, на полиграфе заставили по пять раз рассказать о каждом повороте руля. Вот и американцы, скорее всего, решили устроить себе ликбез по головоногим.

Мира поперхнулась: ФКВД, Федеральный комитет внутренних дел, просто так трясти не будет. На её недоумение тётка лишь обронила:

– Всем нужен карнский корабль. А я не знаю, где он. И очень хорошо, что не знаю, Фьют, умничка, не показал мне, куда спрятал. Он удивительно дальновидный был.

Спать в гроте было непросто. Удивлённо вскрикивала у стола Рина, бормотала себе под нос:

– Внешний слой полипа по фактуре напоминает кожу человека, имеет каналы для вывода жидкости. Вот же октопусы продвинулись в технологиях, обалдеть! Покорители суши, как акванавты или космонавты, только наоборот. Терранавты – а, назовём их так?

Где-то капала вода, журчала, и казалось, что кто-то идёт по тоннелю. Топ-топ-топ. Топ-топ. Мира представила по привычке, как ныряют дельфины, но тут же обожгла мысль: вдруг они сожрали Винча? Дельфины очень любят полакомиться осьминогом, особенно когда его не скрывает скафандр.

Утром оказалось, что без смартика заняться совершенно нечем. Выходить из грота было нельзя: американские агенты могли поджидать и тётку, и всех, кто с ней связан. На столе нашлась электронная книжка с летней программой чтения, но какая же это скукота! «Гарри Поттер» был уже двести раз проштудирован, «Обломов» совсем не шёл.

Рина предложила понырять, Мира с радостью согласилась. Она часто сопровождала тётку в подводных приключениях, хотя глубже пятнадцати метров пока не погружалась. Вылезая из гидрокостюма, Мира наконец решилась спросить:

– Рина, у тебя нет, случайно, знакомых в МГУ?

Та прокашлялась, ответила:

– Боюсь, есть. Ты если туда пойдёшь, смотри не брякни, что мы родственники, – завалят. Мои статьи по разумным осьминогам научное сообщество не оценило. Впрочем, это его проблемы.

Она замкнулась, на вопросы отвечала односложно. Когда тётка в таком настроении, лучше не лезть. «Не брякни!» А как же поступление?

На следующий день Рина разговаривала с кем-то по рации, после обнадёжила: скоро можно будет выйти. Береговая охрана засекла гостей с другого континента, попыталась перерезать выход из бухты, однако подлодка ушла.

На завтрак, обед и ужин были консервы. Рина разобрала скафандр по кусочкам. От восторга перед изобретательностью осьминогов она то и дело потирала руки, рассказывала за едой:

– Опорой тела служит гибкий роговой скелет, трубки в конечностях, сверху – мышцы. Думаю, это генно-модифицированный коралловый полип, причём не один, а симбиоз разных организмов. У них есть аналог дыхания: воздух закачивается в полости и пропускается через систему мембран, насыщает морскую воду внутри скафандра. Ещё там вживлены мидии без раковин и рачки гаммарусы, они чистят среду от продуктов жизнедеятельности. И в правой руке закреплён электрический скат, у него редуцированы плавники, зато электроорганы занимают практически весь объём тела, представляешь? Настоящее оружие.

Мира закатила глаза и подпёрла рукой щёку, но тётку было не остановить.

– А ты знаешь, как они воспроизводят человеческий голос? В горле я нашла нечто похожее на рыбу-мичмана. Эти рыбы скрежещут, бормочут и хрюкают плавательным пузырём. В скафандре организм кормится с помощью трубок, пищевые соки даёт специальный паразит…

– Надо же, а говорит совсем как человек, – изумилась Мира.

– Мирослава, ты вообще что-нибудь замечаешь? – одёрнула Рина. – Винч в слова не попадает, губы движутся, будто в переводном фильме.

– Вот и неправда, – обиделась Мира.

На самом деле она стеснялась особо всматриваться в мужчин, когда те с ней разговаривали, глядела на руки. Но тётке об этом знать необязательно. Эх, жалко, что инструктор оказался ненастоящим: такой симпатичный, и от дельфинов спасал…

Со стороны озера раздался всплеск. Мира подняла палец, Рина тоже прислушалась. В гроте явно кто-то ходил!

Они обе выскочили из «камбуза». Рядом со столом стояла фигура в клетчатом пиджаке – Виктор Сергеевич! Гость держал запечатанную банку, внутри плавало белое щупальце. Сказал поражённо:

– Его звали Панг. Он любил вкус прозрачных креветок и гладить обточенные камни.

Рина ковырнула пол носком ботинка, протянула:

– Ну-уу, эта рука валялась возле шкафа в пансионате, я нашла и заспиртовала. Тебе жалко, что ли? Через несколько месяцев другая вырастет. Новый скафандр?

Она подошла ближе, с интересом провела пальцем по запястью Винча. Тот отступил, уронил банку, но Рина подхватила, поставила на стол. Спросила:

– Как вы переводите мыслеобразы в человеческую речь? Внутри карнского корабля Фьют разговаривал со мной мужским голосом, Предупреждение он передавал на тех языках, которые слышал на «Илоне»: русском, английском и французском. У вас есть приборчик карнов?

– Да, синяя асцидия, – Винч поднял брови и растянул губы в улыбке, чего раньше с ним не случалось. И в слова он вполне попадал, разве что немного опаздывал за звуком.

– Вы сделали мимику! Обалдеть, как?

Рина потянулась пощупать лицо. Пришелец попятился, чуть не свалился. Пояснил:

– С помощью асцидии движения головных мышц у скафандра синхронизируются с эмоциями носителя. Пожалуйста, вира Рина, прекратите тактильный контакт!

Лицо Виктора Сергеевича забавно вытянулось, но тут же приобрело серьёзное выражение: брови собрались, уголки губ поползли вниз, как у сердитого самурая.

Рина захлопала в ладоши, захохотала:

– Замечательно! Только на людях этим не пользуйся.

Мира подошла ближе к озеру. Из воды торчало три головы: белобрысый мальчик, который навещал Свету в пансионате, турист в жёлтой шляпе-панаме и загорелый усатый мужичок – видно, тот рыбак из рассказа Ютавича. Заметив человека, «пустышки» скрылись под поверхностью. Мира села на корточки, чтобы не пугать их. Через полминуты головы показались снова. Рыбак покосился на Миру и возразил Рине прокуренным голосом:

– Но, пресветлая, мы учли все ваши указания, почему же не пользоваться?

– Эниек, наш мастер по экипировке, – представил Винч.

– Ты ничего не забыл? – проскрипел рыбак.

– Лучший ученик вира Сиэртона, – выдавил Виктор Сергеевич.

Глаза его закатились, а язык высунулся, как будто инструктор съел тухлое яйцо.

– Да, многое предстоит доработать, – быстро согласился Эниек.

Похоже, эти двое друг друга недолюбливали.

Винч снова посуровел, произнёс торжественно:

– Пресветлая Рина. Вирналиус Фьют не открыл ни своим последователям, ни вам местоположение того, что нам так необходимо. Но не мог же он совсем не оставить намёка, где искать Сверхкальмара? Возможно, подсказка в жилище вирналиуса на вашем корабле?

Рина мотнула головой, хмыкнула:

– А вы настырные. Я чистила аквариум, ничего похожего на записи не находила, все ракушки Фьют забрал. Замок, который он строил из камней и всякой всячины вроде старых сапог, оставила на память. Но там сейчас сухо. Если в замке и пряталась какая-нибудь мидия, давно сдохла.

– Послание могло быть в виде кристалла, – возразил Винч. – Мы должны отыскать его!

– Отыщите, попробуйте.

– Нам нужно попасть на ваш корабль.

Рина, склонив голову, шагнула к Виктору Сергеевичу, положила руку ему на плечо. Сказала мягко:

– Не получится. После Предупреждения все океанические яхты конфисковали, убрали из портов. «Илону» хотели распилить на металлолом, но я не дала. Плачу бешеные деньги за стоянку под Южно-Сахалинском.

– Корабль глубоко на суше?

– Да, в пятидесяти километрах отсюда. Вам не добраться.

Брови Винча уползли вверх, придав лицу совершенно трагическое выражение. Он потерянно глянул на торчащие из воды головы. Рыбак не стал пользоваться человеческой речью, защёлкал:

– Столько скафандр не пройдёт. Питания внутри хватит на полдня, не больше. Придётся брать запас корма, а в безводном всё очень тяжёлое.

– У людей есть транспорт, мы можем им воспользоваться, – возразил Винч.

– О, вы умеете водить машину? – усмехнулась Рина. – Без документов вас ни на поезд не пустят, ни в роботакси. И ты ориентироваться-то в городе способен?

Винч встревоженно раздул ноздри, попросил:

– Вы же поможете нам? Проведёте к своему кораблю?

Рина покачала головой. Села на табурет у компьютера, нехотя проговорила:

– За мной следит ФКВД. Их система распознавания засекает лицо по камерам в городе, хоть маскируйся, хоть нет. Как только я покидаю побережье, увязываются всякие мутные типы. Если вас заметят в моей компании, утащат в подвалы Лефортово, и вряд ли вы там выживете.

Со стороны озера раздалось цоканье:

– Винч, хватит придумывать. Вир Сиэртон запретил нам терять из виду берег.

– Эниек, ты безмозглая сайка! – вспылил в ответ Винч, тоже общаясь без помощи скафандра – губы его не двигались. – Люди уже шныряют в срединном слое. Сколько им понадобится времени, чтобы отыскать Новый Шелест?

– У нас есть защитный купол.

Рина отвела взгляд, сказала невесело:

– Не спасёт вас купол. Оглянуться не успеете, как вокруг будет полно подводных лодок и буровых платформ.

Загрязнение океана пойдёт прежними темпами, а то и сильнее: возле городов за пять лет выросли огромные свалки, не везде наладили переработку отходов. И вылов будет нарастать, многие страны на грани голода, не до сантиментов. Конец вашим тучным косякам рыб.

Вода в озере забурлила: пришельцы подплывали друг к другу, возмущённо щёлкали наперебой.

– Не нарушать построения! – прикрикнул на них Винч. Когда «пустышки» заняли прежнее положение, он продолжил человеческим голосом, обращаясь к Рине: – Помогите нам найти Послание. Дайте проводника.

– У кого ты просишь? – Рыбак забулькал, словно рассмеялся. – Что ты просишь? Уналаши не станут действовать против собственных интересов. Поплыли домой, вир Сиэртон решит, как быть.

– Я не вернусь к учителю без Послания! – Винч сжал губы.

Он повернулся к Мире. Шагнув ближе, сказал с надеждой:

– Помоги. Мы отплатим. Крабы, жемчуг – всё что угодно!

– Не берись, – громко прошептала Рина. – И жемчуг сейчас не продашь, запрещено. У меня ещё от Фьюта куча осталась, твоим детям хватит.

Мира натянула улыбку и ответила на мольбу:

– Нет, прости.

Винч отступил. Но вдруг поглядел со страхом и решимостью.

– Ты хотела взять меня себе как питомца. Проведи нас к кораблю Рины и помоги вернуться. Тогда я стану твоим питомцем. Буду исполнять всё, что скажешь, пока не умру.

– Что такое питомец? – послышались возгласы из воды. – Винч, это опасно?

– Не ваше дело, – цокнул он в сторону товарищей.

От его взгляда, полного отчаяния, становилось дико. Прозрачные голубые глаза скафандра смотрели так, будто Мира была богиней, которая взмахом руки способна спасти целый народ. Причём на алтарь ей полагались человеческие жертвы.

Рина по-дайверски покачала ладонью вверх-вниз – знак «притормози», и провела ею по шее. Хочет сказать: «Не связывайся, всё равно не выдюжишь». Она никогда не верила в племянницу, считала мелкой. Мира отвернулась и ответила Винчу:

– А чё, и проведу, подумаешь.

– Мира! – зашипела тётка. – Прекрати ерунду молоть! Они у тебя сдохнут по дороге, один за другим, и будешь годами себя винить.

– Хомячков я как-то пережила, – парировала Мира. – Ничё, норм. Только у меня денег мало.

Рина застонала и схватилась за лоб. Но потом кивнула, покусав губы, сказала:

– Свои мозги не вставишь. Ладно, иди. За деньги не беспокойся, кину тебе на карту. И документы на всю ораву выправлю, есть знакомые.

Глава 4

Через два дня «пустышки» опять собрались в гроте. Они стояли возле озера, рассматривая свои запястья с новенькими смартиками, а Рина показывала, куда нажимать, чтобы на ладони проецировался документ. Тут же понеслись электронные мелодии: зачарованные светящимися буквами на коже, осьминоги тыкали в них, прокручивали изображения.

– Не говори им, что можно ещё чатиться и в сети сидеть, – фыркнула Мира. – А то мы до Нового года здесь зависнем.

– Сим-карт в браслетах нет, – заметила Рина. – Можете в городе купить. Хотя не советую: они легко отслеживаются. И звонки кто угодно перехватит, что наши, что АНБ. Ты тоже без необходимости не звони.

Мира с неприязнью взвесила на ладони стальной кнопочный телефон: что он вообще умеет, кроме как звонить?! Отечественный аналог «Нокии» – «Безопасность и качество», или «БыК», не пропускал воду, работал неделю без подзарядки. Однако не поддерживал интернета – сиди без социальных сетей. Опять придётся с собой электронную книжку таскать, чтобы хоть почитать в поезде.

Роботакси решили не брать: там нужно заполнять профиль, откуда едешь, куда, зачем, подтвердить документами, иначе не везёт. С поездом проще – надо только купить билеты в терминале на станции.

Рина строго осмотрела команду:

– Даже не представляете, сколько денег у меня ушло, чтобы по-тихому достать электронные паспорта.

– Мы очень благодарны за помощь… – снова начал Винч.

– По благодарности статью не напишешь, – отрезала Рина. – Если кто-нибудь у вас в процессе сдохнет, тушку мне принесёте, идёт?

– Да.

Он с тревогой поглядел на пухлого туриста и белобрысого мальчишку в синем джемпере. Рыбак не пошёл: за кальмаром и дельфинами тоже надо присмотреть.

– Скажите ещё раз, как вас зовут, – потребовала Рина.

– Араум, – буркнул турист.

– Сколько раз тебе повторять, – терпеливо защёлкал Винч и сказал по-русски: – Иван Тарасович Ситников. Я – Виктор Сергеевич Веточкин. Кто ты?

– Араум.

– Тимуэр Савельевич Лисициын, – сказал басом мальчик.

Винч схватил его за горло со щелчками:

– Тиэра, твой голосовой придаток барахлит, снова перекормила? Отгрызай лишнее! Воспроизведи теперь.

Мальчик старательно выговаривал имя, пока его голос не стал тонким.

Рина с тоской покосилась на выход из грота и подмигнула Мире:

– Эх, завидую я тебе, отличное приключение!

Иван Тарасович и Тимуэр обнаружили, что смартик способен проецировать изображение не только на ладонь, но и на любую поверхность. Совершенно не по-человечески изогнувшись, турист и мальчик свайпили друг у друга на спинах.

– Хотя нет, совсем не завидую. Бр-р-р, – Рина потрясла головой.

Она рассказала, что отвечать в том или другом случае работникам правопорядка. Осьминоги принесли десятилитровый тубус, на ощупь он был словно раковина, с узором из выступов и желобков. Рина отдала свой походный рюкзак, и тубус поставили туда. Винч рассчитал, что такого запаса корма им хватит на день.

До станции пробирались по окольной дороге, стараясь никому не попадаться на глаза. Турист, как только видел бабочку или чайку, с радостью кидался к ним. Выяснилось: Ара-ум раньше был в скафандре мальчика, однако помещался там с трудом, поэтому они с Тиэрой поменялись.

Осьминожка всё пыталась взять за руку Виктора Сергеевича, проговорила щелчками:

– Винч, мне страшно.

– Это болезнь безводного, – откликнулся Виктор Сергеевич, тоже не открывая рта. – И меня сотрясала дрожь, когда оказался высоко в наземных горах, посреди строения людей. Там ещё был взрослый самец с оружием, который испортил твой скафандр. Но я одолел того самца и жив, как видишь.

– Ну да-а, – протянула Мира. – Ткнуть исподтишка шипом из пальца – значит «одолеть».

– Благодарю, что засвидетельствовала мою правоту, – обрадовался Винч.

Тиэра продолжала паниковать:

– Ни один озарённый ещё не углублялся так далеко в безводное! Ниорила затащили на переход кальмара, и то он едва вернулся.

– Кто такой Ниорил? – Мира остановилась.

– Ниорил – величайший герой, – ответила Тиэра писклявым человеческим голосом. – У него был скафандр первого поколения, не так разговаривал, не так двигался. Люди заподозрили неладное и схватили Ниорила, посадили в закрытую пещеру под основным жилищем, там было только маленькое окно. Через него Ниорил и выбрался, бросив скафандр, прополз по острым камням к воде. Его кусали мелкие создания, присоски распухли, кожа висела лоскутами. А когда нырнул, на раненого набросилась стая зубастых пеламид. Он подобрал по дороге тянущийся предмет, похожий на тот, что ты носишь на голове…

– Резинка для волос? – догадалась Мира.

– Резиинка для воулос, – повторила Тиэра, смакуя новое название. – Мощное оружие! Ниорил соорудил из неё рогатку и забрасывал рыб камнями, пока те не отстали. На его зов приплыл кальмар с командой. Ниорил умер у них в объятиях от ран, но успел рассказать о своём подвиге. Винч, а кто расскажет о нас?

– Тимур Савельевич, не белей, – отозвался тот приятным рассудительным голосом Виктора Сергеевича. – Подумай лучше: ты первая опишешь искусство людей в их привычной среде обитания, а не по артефактам, опустившимся на дно.

– О, я заполнила заметками шесть раковин! – воодушевилась Тиэра. – Боюсь, их не хватит, придётся многое запоминать. И мне так не по себе…

Мира сняла резинку, протянула «Тимуру Савельевичу». Тиэра рассыпалась в благодарностях, стала пристраивать на свои жиденькие светлые волосы. Пришлось объяснять, почему парни так не носят. Мальчик проглотил резинку и надолго завис, глядя пустыми глазами в пространство – осьминожка внутри делала записи.

На платформе было немного народу: несколько старушек с корзинами ягод и сушёных водорослей, пара дачников. Мира надеялась, что никто не обратил внимания, как Араум облизывал станционный навес. И на то, что язык у туриста с присосками.

Она подошла к терминалу, чтобы купить билеты, и по привычке стала махать запястьем над экраном. Почему не срабатывает? А, смартика же нет! Порылась в сумке и вытащила стальную пластинку с чипом – «карточку». До Инцидента их делали из пластика, не приходилось столько таскать с собой.

Осьминоги не испугались поезда, стояли и поражённо цокали. Но как только сели на деревянные кресла в вагоне, Тиэру словно прорвало. Она с прищёлкиванием восхищалась людской архитектурой:

– Дома с острыми крышами похожи на зубы акулы, это символизирует мощь и живучесть и, должно быть, отпугивает хищников. Какие поразительные цвета, бледно-зелёный, ярко-алый, словно ядовитая звезда! Хотела бы я ближе рассмотреть лишайник, что устилает то здание: ровный слой, небольшие зазоры между колониями.

Тиэра указывала на избушку станционного смотрителя, лицо скафандра светилось восторгом.

– Это краска потрескалась, – вздохнула Мира и добавила шёпотом: – Слушайте, вы можете себя по-нормальному вести? Народ оглядывается.

Рина говорила, они вполне сойдут за туристическую семейную группу: брат, сестра, папашка и гид. Но Винч роль гида играл ужасно. Он всё время напряжённо молчал, с опаской поглядывал по сторонам и резко одёргивал Араума, когда тот пытался залезть под сиденье или прилипал языком к стеклу.

– Чего лицо, как на похоронах? – шепнула Мира. – Улыбнись.

Винч растянул губы. Глаза при этом были тревожные, так что пришлось отдать ему очки с затемнёнными линзами. Мира пихнула Тиэру, которая всё рассыпáлась трелями, прошептала:

– По-человечески говори, все же смотрят.

На самом деле, на них не обращали внимания. Дети и взрослые крутили роллю – модную игрушку по типу круглой погремушки, которая трещит, если поворачивать ручки. Треск в вагоне стоял знатный, так что щелчки осьминогов тут бы вряд ли кто услышал.

Мира вздохнула с облегчением и достала электронную книгу, начала снова читать «Обломова». После двух страниц про то, каким боком помещик лежал на диване, она не выдержала – стала рассматривать вагон. К своему ужасу, за две лавки впереди заметила знакомый коричневый пуховик – это же Ютавич!

Наверняка он запомнил в лицо «туриста», да и Виктора Сергеевича тоже.

Стало не по себе. В твёрдом чехле за спиной сторожа явно был карабин. Хоть бы Ютавич не обратил внимания на «пустышек»! Мира изо всех сил пыталась настроиться на «расслабон».

Прибыли на вокзал, пошли в толкучке к выходу. Мира перед тамбуром оглянулась – и встретилась взглядом с Ютавичем.

Он её тоже узнал, закричал:

– Стрекоза! А ты чего тут?

Глаза его округлились: заметил Винча. Рядом с ним – Араума с огромным рюкзаком.

– Граждане! – завопил Ютавич, указывая на компанию. – Вяжите их, это шпионы инопланетян!

– Где, где шпионы? – заволновались старушки с корзинами.

– Полиция! – крикнул небритый мужичок.

Мира поняла: надо бить на опережение. Метнувшись вбок, нажала кнопку связи с машинистом.

– Слушаю, говорите! – раздался резкий механический голос.

– Тут мужчина с карабином, – доложила Мира.

– Не отвлекайте по пустякам, наверняка есть разрешение.

Нужно было срочно что-то придумать.

Загрязнение водоёмов приравнивается к терроризму, так как ставит под угрозу всё человечество. Мира зачастила:

– Он по дороге рассказывал, как бросал мусор с лодки в море, и видео есть! Михаил Ютавич Ким, четвёртый вагон.

– Благодарю за бдительность. Ожидайте.

Мира выскочила вслед за своей компанией. На перроне двое в синих костюмах экоохраны уже стояли по бокам от дверей поезда. Как только Ютавич пробился к выходу, его схватили под локти.

– Не меня, инопланетных гадов вяжите! – орал сторож. – Стрекоза! Видите, они и девчонку похитили, своей болванкой заменили!

– Не оглядывайтесь, не оглядывайтесь, – одними губами шептала Мира осьминогам.

С ниеттой не важно, насколько громко говоришь – она всё равно передаёт информацию.

Если Ютавича посадят дня на три, можно будет вздохнуть свободнее. Конечно, доказательств его террористической деятельности нет. Но пока следователи во всём разберутся, Мира проведёт терранавтов до «Склада» и вернёт к морю, а сама потом легко докажет, что никакая не «пустышка». Стыдно, конечно, перед сторожем, добрый он – только зачем в город поехал, зачем кричит и панику поднимает?

Руки худого мужчины, который шёл сбоку, показались знакомыми: пальцы длинные и белые, с аккуратными квадратными ногтями. Дядя Гоша? Мира взглянула исподволь на лицо. То утопало в чёрной кудрявой бороде, из которой торчал большой южный нос. На электрика совсем не похоже.

Это было странно: Мира обычно не ошибалась. Хотя есть же одинаковые лица – почему не быть одинаковым рукам?

Образовался затор. Винч споткнулся, обронил очки, на них тут же наступили. Одно стекло вылетело, другое треснуло, однако он подобрал и упрямо надел снова. Пассажиры шли через автоматические ворота-металлоискатели, патрульные дроны вились вокруг, сканировали поклажу. Рядом полицейский, по виду японец, крутил роллю. Другой, сутулый, уткнулся в томик с готическими буквами серебром: «М. Булгаков».

Мира уже видела бумажные книги, дома в Москве таких было целых три: «Библия», «Высказывания» В. Жириновского и «Сопромат». Отец разрешал их листать только в белых шёлковых перчатках и только за специальным столом.

Полицейский же нагло откусывал шаурму и масляными пальцами хватался за страницы, мял их. Скорее всего, книжку он конфисковал у какого-то несчастного пассажира.

Чтобы не вызывать подозрения, Мира разделила компанию на пары. Они с Тиэрой проскочили через рамку первыми, никто не обратил внимания. А вот на рюкзак Араума патрульный дрон загудел.

Ещё не хватало!

Полицейский с роллей приказал открыть поклажу, развинтить тубус. Узкие глаза превратились в щёлочки:

– Что это?!

Селёдка плеснула, окатив его брызгами.

– Еда в дорогу, не более трёх килограммов на человека, – отчеканил Винч заученную фразу.

Мира вернулась, показывая: их четверо, а двенадцать кило провизии – вполне в пределах нормы.

– Хрен зелёный, а не еда! – веселясь собственной шутке, отвечал японец. – Браконьеры?

– Еда, – Винч стоял на своём.

Рыба ещё раз ударила хвостом, и тубус бы свалился, но Араум успел подхватить. Он запустил руку внутрь, вытащил бьющуюся селёдку и в одно мгновение проглотил.

Японец пошатнулся от увиденного. Сутулый упустил книжку, она грохнулась о бетонную платформу.

– Еда, – показал на тубус Араум, не удержался и мигом оприходовал ещё одну рыбину, не оставив и хвоста.

– Как ты это делаешь?!

Араум как ни в чём не бывало проглотил подряд четыре селёдки. От его подошв тёк ручеёк, только никто этого, похоже, не замечал.

Японец начал тихо материться, но сутулый вдруг выкрикнул ему в ухо:

– Заткнись! Пусть идут.

Когда добрались до эскалатора, Мира краем глаза заметила: сутулый что-то горячо втолковывает японцу, тот же в ужасе приседает всё ниже. Она покосилась на улыбающегося Винча в клетчатом пиджаке и с разбитыми очками, на толстенького Араума…

Вдруг шестерёнка в голове встала на место. Мира принялась хохотать, зажимая рот ладонью.

– В чём дело? – насторожился Винч.

– Долго объяснять, – отдышавшись, проговорила она.