Но меня ничто не могло уже остановить. Быстрым шагом я направилась к заветной двери, прося Господа о том, чтобы девушка была в порядке. Мне повезло в прихожей никого не было, и я незаметно скользнула в подвал, дверь которого была не заперта. Внизу было темно, лишь тусклый свет сочился из маленького окошка у самого потолка. Дождавшись когда глаза привыкнут к темноте стала озираться по сторонам ища Лилию. Подвал оказался очень большим и отыскать здесь ее, займет немало времени, поэтому вполголоса я окликнула:
– Лилия?
Сначала также продолжала в темноте царить тишина, но потом до моего слуха донеслось еле заметное шуршание. Не раздумывая, я бросилась на звук. И действительно обнаружила там девушку, она лежала на полу, прижав к себе ноги. Опустилась рядом и неуверенно тронула ее рукой:
– Лилия, это я Дарина.
Женщина ответила не сразу, сначала лишь чуть повернула голову в мою сторону, а я тут же бросилась ее поднимать. Лилия застонала от боли, и я неподвижно замерла, положив голову девушки на свое плечо. К ее лицу прилипли волосы, и осторожно убрав их, почувствовала влажные, липкие пятна. Присмотрелась и даже в темноте увидела, что на ее лице нет живого места.
– Боже, да кто же, так тебя,– воскликнула я, негодуя, и тут же поняла кто.,– Монстр ему за такое руки отрубить мало.
Лилия, всхлипнув, прижалась ко мне, ее замерзшее тело дрожало.
– Это не он…– прошептала девушка, дрогнувшим голосом,– Его люди.
– Не важно! Несомненно, по его приказу. Мерзавец, как же я ненавижу его!– моему возмущению не было предела, просто трясло от злости, и даже не замечала что, по моим щекам текут слезы. – Ты можешь подняться, я уведу тебя отсюда?
– С ума сошла,– напряглась она, прошептав,– Хочешь тоже оказаться здесь?
– Мне все равно! Кто дал ему права так поступать с нами? – мой голос почти сорвался на крик,– Я не оставлю тебя здесь!
– Ты не можешь мне помочь,– прошептала Лилия, и в подтверждение словам дернула ногой, и я услышала как, зазвенела в той стороне цепь. И ужаснувшись, поняла, что эти чудовища приковали избитую до полусмерти девушку.
– Боже, – прошептала я обреченно, судорожно соображая как ей помочь.
– Не переживай за меня Дарина, после того как он отнял моего ребенка я не первый раз пытаюсь убежать. И буду делать это снова и снова, пока мне не удастся или они меня не убьют.
Моё сердце наполнилось безмерной жалостью к этой разбитой и измученной женщине. Вспомнила, как бережно она обнимала свой живот, светясь любовью к нерожденному младенцу, а теперь мучается, не зная, что стало с ним.
– Послушай меня, пожалуйста, Лилия,– произнесла я, с таким пыл что, девушка оторвала голову от моего плеча и посмотрела мне в глаза. – Я обещаю тебе что, мы вместе покинем это место! И никто не сможет нам помешать! Но сначала нужно все продумать, и остановить этого монстра!
– Но как?– без надежды простонала та.
– Там где я жила все эти годы другие законы, нужно как-то попросить помощи. Только нужно придумать как… Был бы телефон, или возможность отправить письмо…– глубоко задумавшись, я, принялась рассуждать вслух.
– Телефон… Если это то, о чем я думаю,– прошептала Лилия, тоже погруженная в свои мысли.
– Что?
– Кажется, телефон есть у Яна, я как-то видела, как он разговаривал по нему.
– Ты знаешь, где он?
– Возможно, Ян прячет его у себя,– пожала плечами девушка.
– Нужно его раздобыть,– уверена, заявила я,– Но прежде мне нужно узнать, где моя сестра. Ты не видела здесь девочку двенадцати лет, ее зовут Тания?
– Нет. После тебя больше никто не появлялся.
– Ты уверена в этом?– выдохнув с облегчением, спросила я.
– Да.
– Скажи, как ты выбралась из дома?
– Дарина, зачем тебе это?– тут же напряглась женщина.
– Хочу навестить семью,– спокойно ответила я.
– Обещай, что ты не будешь рисковать напрасно, и дождешься, когда он меня освободит?– с надеждой попросила Лилия.
– Обещаю! Я без тебя не уйду!
– На чердаке есть небольшое окно, которое выходит на крышу, с нее примерно метр до козырька, а там можно спуститься по дереву,– поспешно рассказала она, и взволнованно добавила. – Но я не уверена, что тебе удастся также вернутся назад.
– Спасибо, и не беспокойся, я что-нибудь придумаю.
Я собиралась уже уходить, как взяв меня за руку, Лилия произнесла:
– Прошу не приходи сюда больше, ему это не понравится.
Хотела возразить, что мне не важно, что нравится этому чудовищу, а что нет, но промолчала. И не могла обещать ей того что, больше не приду, молча поцеловала ее в лоб и побежала к двери.
Я была настроена решительно, как женщины амазонки, о которых я читала в одной из книг, внутри бушевал воинственный дух и жажда справедливости. Готова тогда была на все лишь бы выбраться из этого ада. Той же ночью, мне удалось пробраться на чердак, и как говорила Лилия, смогла вылезти в окно, ну а, там немного поцарапавшись, спустилась с дерева. До своего когда-то родного дома добежала очень быстро, и не раздумывая, ворвалась в открытую дверь. В общине было не принято запирать дом, там люди боялись только гнев Божий. И предводителя. Наш дом был небольшой, прихожая сразу вела в кухню, а из кухни можно было попасть в две крошечные спальни, одна принадлежала родителям, а другая нам с сёстрами. Влетев в кухню поймала на себе изумленные взгляды родителей: мать отскочила побелев словно мел, а отец принялся креститься, глядя на меня расширенными от страха глазами.
– Что не рад видеть отец,– произнесла я ледяным голосом.
– Ты… Ты… умерла,– заикаясь, проговорил тот.
– Нет! Ты ошибаешься отец! Я не умирала, меня похоронили заживо, у тебя на глазах!– больших сил мне стоило сохранить хладнокровие, и не начать кричать, сыпля обвинениями.
– Ты пришла, чтобы отомстить мне… – все еще не веря своим глазам, промямлил отец в ужасе. Да, люди в поселке были очень суеверны, и видимо семья ничего не знала о моем побеге, и просто считала мертвой. Оно и к лучшему.
– Я пришла тебя предупредить! Запомни отец, если ты только посмеешь, отдать Танию тому, кому отдал меня, я снова выберусь из своей могилы, и вырву твоё черное сердце! – мой голос звучал настолько пугающе, что я невольно загордилась собой. Отец, побелев, рухнул на скамейку, стоявшую рядом, и открыл рот не в состояние что-то сказать.
– Вы поняли меня?– спросила я, глядя на родителей, мать только и смогла махнуть головой,– А ты отец?
– Я, я не… не… отдам, – выдавил тот, прикрыв глаза.
И в этот момент жуткое молчание разорвал нежный, мелодичный голос, закричавший:
– Дарина!– я и глазом моргнуть не успела как, оказалась в объятиях сестры. Отстранено услышала испуганный крик матери, возглас ужаса отца. И девочка, так крепко обнимающая меня разрыдалась, мои руки дрогнули, желая обнять ребенка, но так и повисли не шевельнувшись. Сердце внутри переполнилось от горечи и боли, но я не могла проявить слабину, иначе это могло стоить Тании жизни. Отстранив сестру, я, молча развернувшись, пошла на выход, слыша в след, как та кричит моё имя.
Я бежала так быстро, как только могла, стараясь заглушить рыдания, разрывающие грудную клетку, беззвучные слезы обжигали лицо, солеными каплями щепали искусанные губы. Встреча с родителями не вызвало во мне ничего кроме злости, они отказались от меня, собственноручно отправили на смерть. Но сестренка разбередила все душу, мы всегда с ней были близки. Я любила малышку всем сердцем, и не могла позволить отцу за сомневаться в моих словах.
С трудом удалось вскарабкаться на дерево, в полутора метрах от земли на его стволе не было ни сучка. Но подпрыгнув, ухватилась за ветку и, разрывая связки, подтянулась выше.
Когда, наконец, я влезла в окно и оказалась на чердаке, моя душа металась внутри переполненная отчаянием, и глубоко, задумавшись не сразу заметила, что там не одна.
Увидев черные глаза, смотрящие на меня из темноты, замерла с застывшим на губах криком ужаса
***
– Если вам тяжело рассказывать, перейдите к воспоминаниям о том, что причиняет меньше боли,– я слышала взволнованный голос журналистики, смотрела ей в лицо, но видела черные глаза монстра медленно выползающего из темноты.
– Нет, я обещала рассказать вам все, а уж вы потом сами решайте чему войти в статью, а чему нет,– помотала я головой как в бреду. – Возможно, после того как поведаю вам обо всем, смогу наконец спать, и он больше не будет преследовать меня во снах. Да и нет воспоминаний, связанных с тем домом, которые бы не причиняли боль.
Ян приближался, и его присутствие, заочно не обещало ничего хорошего. Сразу же вспомнила о том, какое насилие он совершил надо мной в день возвращения. Помню, Лилия шептала, потом утешая меня:
– Это всего лишь тело, а твоя душа все также чиста и принадлежит Богу.
– Тогда почему,– плакала я, согретая ее объятиями,– Господь не защищает нас?
– Не все в его власти, девочка, не все,– отвечала спокойно она.
Медленными, плавными движениями мужчина приближался ко мне, я не слышала его шагов, не видела в темноте движений ног, казалось он, будто плывет по воздуху. Приготовилась ко всему худшему, зная на что, способен этот человек. Пару дней назад, я бы не испугалась смерти, но теперь мне было что терять, впервые появилась подруга, которую я готова защищать ценою своей жизни, и сестра за благополучие которой, могла убить любого. И главное он, Ян не может и дальше продолжать свое зверство, возможно, только я была в состоянии ему помешать. Словно прочитав все это в моих глаз, мужчина, оказавшись рядом, молча, своей огромной рукой скомкал сарафан на моей груди и сорвал его одним движением. Я не дрогнула, несмотря на то, что под одеждой была в одних трусах. Вмиг решила, что не доставлю ему больше удовольствия: своим страхом, криками и слезами. Пусть делает со мной что хочет, но с моих уст не сорвется ни звука. Ян смотрел изучающе, его черные угли чертили по телу, даже взглядом оставляя после себя ожог. А потом, он схватил меня за волосы и поцеловал, жесткие рот терзал мои губы, щетина царапала лицо, впервые в жизни меня целовали, это было странно, заставляло шевелиться что-то внутри. Язык мужчины прорвал баррикаду из моих зубов и проник, внутрь скользя по моей плоти. Сильные руки сжали до боли талию, прожигая своим теплом кожу насквозь, во мне нарастал странный голодный трепет, от которого хотелось бежать. Противореча всем доводам разума, я таяла в его опытных руках. Ян знал, куда нужно дотронуться, чтобы заставить меня дрожать. Запрокинув мою голову, он прижался влажными губами к шее, и моё тело против воли затрепетало от удовольствия. Ладонь скользнула по животу и я содрогнулась, едва не согнувшись пополам, но лишь своей обнаженной грудью уперлась в его крепкий торс. Поняла как гром среди ясного неба, сгорая от удовольствия и желания, что не хочу так! Не хочу ощущать блаженство, от ласк этого чудовища, который причинил столько окружающим боли, и в частности мне. Чтобы заставить разум слушаться, я вспомнила гроб, в котором он закопал меня живьем, и прорычала ему в губы: