Когда в седьмой раз раздалась заунывная телефонная трель, Лида сладко зевнула и открыла правый глаз. Кто мог так долго и настойчиво желать пообщаться с ней в ее законный единственный выходной? Да еще и в семь утра?

Лида недовольно сморщила свой маленький нос и, нацепив на него тяжелые, неопределенного цвета, роговые очки своей мамы, посмотрела на экран взбесившейся трубки.

– Можно было и догадаться, – пробубнила она и нажала на кнопку, прервав, наконец, мелодию неизвестного исполнителя, который явно не очень старался отработать потраченные на него деньги.

«Не забыть поменять мелодию на звонок», – пронеслось в голове женщины прежде, чем она услышала жизнерадостный голос своей соседки по подъезду. Ираида Модестовна вещала громко и торжественно, впрочем, как всегда.

– Лидочка, солнце мое! Неужели ты еще спишь?! Пора вставать, а то всех прынцев на рынке разберут!

Лида вздохнула, нацепила на лицо улыбку, будто седовласая старушка могла видеть ее в этот момент, и ответила:

– Доброе утро, Ираида Модестовна. Уже не сплю. Каких прынцев? И кто должен их разобрать?

В трубке раздался раскатистый хохот, закончившийся сиплым кашлем. Старушка любила побаловаться курительной трубкой, от чего частенько случались такие приступы кашля, что впечатлительной Лиде казалось, что Ираида вот-вот отдаст Богу душу. Но и на этот раз кашель закончился, а поток слов продолжил литься из чересчур общительной старухи.

– Как каких, милая? Прекрасных! На белых конях, которые. Немедленно собирайся, надень свое лучшее платье, если оно, конечно, имеется, и вперед! На встречу долгожданной судьбе!

Помолчав пару секунд для лучшего осмысления Лидой всей немыслимой заботы, которую она оказала, Ираида Модестовна продолжила, как бы между прочим:

– А заодно, пока глазки строить будешь, купи молока, свеженького хлеба, парной телятинки и каких-нибудь аппетитных фруктов.

Услышав молчание, а значит и колебание своей собеседницы, старушка громовым голосом генерала рявкнула:

– Бегом марш!

Лида подпрыгнула от неожиданности и выронила кричащий телефон из рук на пол. Тот затих. То ли от удара, то ли от страха перед одинокой старушкой, которая казалась милейшим созданием без определенного возраста. Но первое впечатление рассыпалось на глазах, когда «милейшее создание» доставало деревянную потертую трубку с длинной ручкой, набивало туда табак, прикуривало и, затянувшись со смаком, выпускало в лицо собеседнику, а иногда и в его открытый от удивления рот, сизое кольцо едкого дыма. Ошалелое состояние окружающих доставляло Ираиде Модестовне непередаваемое удовольствие. Лида подозревала, что только из-за этого бабулька и курит.

С лицом человека, идущего на пытки, Лида покинула уютную и такую теплую постель, и стала торопливо одеваться. Снова разговаривать с требовательной соседкой не было никакого желания. Лучше сразу соглашаться на всё. Целее будешь. Это непреложное правило Лида усвоила давно и навсегда. Ираида Модестовна, хоть и была нагловатой особой, все же могла подставить плечо в трудную минуту.

Когда родители Лиды разбились в автокатастрофе, больше всего поддержки оказала именно шумная соседка. Выбросив на два дня свою воняющую трубку, она практически не отходила от опустошенной молодой женщины. Отпаивала душистым чаем, готовила какие-то протертые супчики и почти силой вливала их в бледную заплаканную Лиду. За быстрое возвращение к привычной жизни Лида готова была терпеть любые выходки Ираиды Модестовны.

Наскоро расчесавшись и заплетя тугую длинную косу, Лида выбежала из своей квартиры, хлопнула дверью и побежала вниз. На первом этаже ее уже ждала изнывающая от нетерпения старушка.

Поджав губы, что было тревожным сигналом, она медленно обвела слегка запыхавшуюся Лиду взглядом мутноватых голубых глаз.

– Ираида Модестовна, давайте поговорим обо мне и моем внешнем виде позже. Я на рынок.

Старушка хмыкнула, улыбнулась одним уголком мятых губ и промолчала. Все ее придирки рано или поздно принесут свои плоды, она-то уж точно знала. Когда-нибудь эта молодая высокая женщина почувствует свою природную красоту и перестанет рядиться в халаты времен императрицы Екатерины. А пока… Пусть сбегает за продуктами.

Молча стерпев пару сальных шуточек в свой адрес от «заморских прынцев» восточного разлива, Лида вернулась домой.

Ираида Модестовна поджидала ее на лавочке около подъезда, прикрывая лицо и седые кудри широкополой шляпой. Из неизменной трубки курился вверх тонкий вонючий дымок.

– Ну, как? – с неподдельным интересом прошептала старушка, подмигнув женщине.

– Что «как»? – не поняла Лида, остановившись возле лавочки.

– Нашла прынца?

На дикий хохот старушки обернулись проходящие мимо люди. Лида покраснела и пулей влетела в подъезд. Все же, иногда Ираида Модестовна перегибала палку. Да, Лиде уже тридцать лет. Но это не повод в каждом представителе мужского пола, который уже начал бриться и еще не выплевывает вставную челюсть при чихании, видеть потенциального мужа. Частенько эта навязчивость практически всех знакомых жутко раздражала Лиду. Но хорошее воспитание не позволяло поставить таких людей на место. Лида затравленно улыбалась, бормотала что-то невразумительное и старалась унестись в неизвестном направлении.

Вот и сейчас, поставив пакет с продуктами возле квартиры хохочущей на лавочке соседки, Лида взлетела на свой третий этаж и заперлась дома.

Отдышавшись, она переоделась в домашний махровый халат, впрыгнула в необъятные папины тапочки, забралась с ногами в кресло-качалку и, устроившись поудобнее, погрузилась в чтение очередной книги. Только это помогало Лиде отрешиться от реального скучного мира и отправиться, пусть даже только в мечтах, в удивительное приключение по неизведанным странам, подземным пещерам, жарким пустыням и бездонным морям. Как там было невероятно! Всё захватывало читательницу с головы до ног. Иногда ей казалось, что вот-вот она почувствует на лице соленые брызги моря, нежную кожу обожгут горячие зыбучие пески или в необъятной галактике ее затянет черная дыра. Однообразие реального мира отходило на задний план, терялось среди новых ощущений, загадок и тайн, влекущих за собой простого библиотекаря Лидию Цветикову.

Глава 2

В дверь громко и настойчиво постучали. Лида с трудом вернулась в свою тесную квартирку после сильного шторма на огромном пиратском корабле. Холодные волны окатили ее в последний раз с головы до ног так, что она с трудом удержалась на ногах, вцепившись в обломок мачты, который оказался всего лишь подлокотником кресла. Недовольно скривив лицо, Лида сползла с качающегося кресла, и нехотя поплелась к двери, на ходу замуровываясь поглубже в свой халат.

Ираида Модестовна расплылась в обезоруживающей улыбке, открывшей белоснежную челюсть. Зная, что слегка, совсем чуть-чуть, переборщила, она протягивала Лиде, которая появилась в дверном проеме, большой оранжевый апельсин. Та вздохнула, взяла фрукт и вжалась в стену, пропуская крупную фигуру соседки.

Ираида Модестовна с грацией баржи вплыла в комнату, заставленную книгами всевозможных размеров и расцветок. Даже на подоконнике лежали книги.

– А в холодильнике ты парочку томов не держишь? – съязвила соседка, окинув неодобрительным взглядом такое изобилие. – У молодой женщины вся квартира должна быть заставлена духами, косметикой, модными сумочками, на худой конец. А что творится у тебя? Да любой мужик сбежит от такого «синего чулка», как ты.

– Вы же знаете, что мне это совсем не интересно – духи, косметика и мужчины, – парировала Лида несмело.

– Что, совсем?! – старушка побледнела, впиваясь недобрым взглядом в лицо Лиды.

Та только отмахнулась и откусила апельсин, забыв его почистить. Горечь во рту была последней каплей на сегодня. Лида села на пол и заревела в голос.

Ираида Модестовна, слишком резво для своего возраста, плюхнулась рядом и обняла Лиду.

– Ну, прости, прости. Все время забываю, что ты у меня «Тургеневская барышня» и нужно думать, что говорю. Нельзя в наше время быть такой ранимой и чувствительной. Затопчут и фамилию не спросят. Да и работу тебе нужно срочно менять, чтобы книг было в твоей жизни гораздо меньше. Не доведут они тебя до добра, милая моя. Все эти путешествия, большая любовь и ясность во всем – не реальны. В твои годы я точно знала, чего я хочу, имела второго мужа, любовника, четверых детей и высокооплачиваемую, хоть и скучную, работу в Министерстве иностранных дел.

Лида громко шмыгнула носом и удивленно посмотрела на Ираиду Модестовну. Так откровенна та еще не была никогда. Слезы высохли сами собой. Лида вытерла припухшее лицо рукавом и спросила:

– А где сейчас Ваши дети и муж?

Про любовника спрашивать не было смысла. Вряд ли какая-нибудь старушка, даже такая решительная, как Ираида, могла похвастаться любовником. Если только таким же – не очень молодым, частенько все забывающим, с трясущимися руками и челюстью, которая купается по ночам в стакане.

Ираида Модестовна отвела взгляд и долго молчала. Наконец, она произнесла:

– Муж Гриша ушел к моей подруге юности, этой бедной овечке, заглядывающей всем в глазки с милой улыбкой. Дети разъехались, кто куда. Старшие, двойняшки, живут сейчас в Великобритании, сын Вениамин живет в Новгороде, а дочь Мила – в Севастополе.

Печаль заволокла и без того мутные глаза Ираиды. Лида сидела, боясь шевельнуться, чтобы не прогнать воспоминания. А старуха добавила одну фразу и с трудом поднялась на ноги.

– Мы не общаемся.

Когда дверь за поспешно убравшейся соседкой закрылась, Лида все еще сидела на полу. Впервые за три года, которые она общалась со старушкой, та так близко подпустила Лиду к своей жизни. Рассказала хоть что-то, маленькую, но очень важную часть своего существования. Видимо, пожалев Лиду в трудную минуту, она приоткрыла дверь в своем сердце, чтобы выпустить боль, которая не давала ей покоя, наверняка мучила по ночам.

– Тогда куда Ираида так часто ездит? – сама себя спросила Лида.

Этот вопрос мучил женщину весь вечер. Примерно два раза в месяц Ираида Модестовна уезжала на несколько дней в неизвестном направлении. На все расспросы любопытных жильцов подъезда, она отшучивалась, создавая каждый раз новую легенду – причину своей поездки. Лида прекрасно знала, что старушка врет, но лезть с расспросами не позволяло всё то же хорошее воспитание. Поэтому, женщина молча, не задавая лишних вопросов, выслушивала все строгие наказы, касающиеся полива единственного огромного кактуса, который заполонил собой почти все окно, и кормежки толстого ленивого кота по кличке Ипполит. Он был настолько ленив, что даже ел лежа, ожидая, когда миску с мелко порезанной телятиной поднесут к самой морде.

Следующее утро началось еще раньше. Требовательный стук в дверь разбудил Лиду в шесть тридцать. Будильник еще спал, отсчитывая секунды, а Ираида Модестовна – уже нет.

С тихой грустью посмотрев на часы, Лида пошла открывать дверь, пока на ней не остались вмятин от кулаков неугомонной соседки. Она не ошиблась – за дверь стояла Ираида Модестовна в бигудях.

– Лидочка, солнце мое! Мне сегодня нужно срочно уехать по делам на несколько дней. Будь добра, позаботься о моих питомцах.

И всунув ключ от квартиры в руку Лиды, бойкая старушка лихо побежала по лестнице вниз.

Долго ждать нового отъезда не пришлось. Но теперь, зная немного больше об Ираиде, чем соседские кумушки-сплетницы, Лида с большим интересом отнеслась к новой поездке. Что делает старушка эти несколько дней? Может, она ездит к своим детям, но, не решаясь подойти, наблюдает за ними издали? Хотя нерешительность была совсем не свойственна Ираиде Модестовне. А если она преследует неверного мужа и пытается отомстить своей тихой подруге-разлучнице? Воображение живо нарисовало Лиде множество картин, одна хуже другой. Вот Ираида, с хищным выражением лица, медленно подбирается к своему мужу с ножом в руке. А вот она, со слезами на глазах, падает на колени перед седоватым мужчиной с каменным лицом и пытается вымолить у него прощение за былые грехи и обиды.

Лида тряхнула головой, отгоняя невеселые видения. Какая разница, зачем старушка покидает свою квартиру. Лида никогда не была любопытна к чужим жизням. Какими бы интересными и загадочными они не были.

Неделя пролетела в обычных скучных делах и рабочих моментах. Домой Лида шла через рынок, чтобы купить свежей телятины Ипполиту. Несмотря на свой почтенный возраст, кот съедал за день огромную порцию мяса, словно был молодым и резвым. Куда уходила вся энергия от съеденного? Видимо, в богатырский сон с причмокиванием и громким сопением.

– Куда в тебя все помещается, Ипполит? – задала риторический вопрос Лида рыжему комку шерсти, который даже выйти и встретить свою кормилицу не соизволил.

Кот приоткрыл один глаз и зевнул. На этом приветствие и закончилось.

– Где носит твою хозяйку? – продолжала ворчать Лида, выкладывая мясо на стол. – Не помню, чтобы она пропадала больше недели. Может, сегодня вернется.

Но прошло еще шесть дней, а от Ираиды Модестовны не было ни слуху, ни духу. Лида была не на шутку обеспокоена. Ведь со старушкой могло случиться все, что угодно.

– Стоп! – не дала она разгуляться своей неуемной фантазии. – Надо что-то делать.

Что именно – женщина даже предположить не могла. Серьезных решений в своей жизни она никогда не принимала. Все решали за нее родители, а после их смерти она просто плыла по течению, надеясь, что так будет всегда. Но теперь от ее решительности, возможно, зависит жизнь человека, ставшего ей близким за эти годы. Да и на кого еще надеяться Ираиде? На сбежавшего мужа? Или забывших её по неизвестной причине детей? Нет. Только Лида может помочь.

Настроив себя таки образом, женщина решительно вошла в квартиру старушки. Нужно было найти хоть что-то, что могло вывести на родственников. Они смогут подать заявление о пропаже в полицию, ведь там молодую соседку никто даже и слушать не будет.

Недолго поборовшись с собой, Лида все же начала обыскивать квартиру Ираиды Модестовны, убеждая себя в необходимости этого копания в чужих вещах. А вещей было очень много. Обе комнаты напоминали склады Али-Бабы и сорока разбойников. Коробочки всевозможных размеров и форм, фарфоровые, медные и деревянные статуэтки и вазы, вязанные, тряпочные, пластмассовые и фарфоровые куклы, подушки и подушечки всех расцветок завершали изобилие, собираемое не один десяток лет. Лида пожала плечами и приступила к поискам чего-нибудь конкретного, относящегося к личной жизни Ираиды Модестовны.

Довольно скоро она наткнулась на письма в серо-желтых конвертах, перетянутых атласной, выцветшей от времени лентой. Адресат был не указан, так же, как и отправитель. Открыв первое письмо, Лида с удивлением обнаружила, что письмо писала сама Ираида.

«И это снова я. Опять плохо спала сегодня. Снова тот же сон будит меня посреди ночи и не дает больше сомкнуть глаз до рассвета. Сколько лет еще он будет мучить меня, скажи? Но ты и сам не знаешь, наверняка. А тебе он снится? Просыпаешься ли ты в холодном поту, с дрожащими руками и моим именем на устах? Сколько времени, пустого и неясного, прошло с тех пор, как мы не виделись… Но хватит. Все зря.»

На этом письмо заканчивалось. На свободной от чернил половинке листа Лида разглядела засохшие светлые пятна с четкими границами. Ираида плакала над своим недописанным письмом. Лида быстро вскрыла еще несколько писем. Они почти полностью повторяли друг друга. Снова этот сон, без детального описания, снова обращение к далекому мужчине, снова засохшие слезы. Лида недоумевала. Как могла Ираида Модестовна, всегда такая веселая и жизнерадостная, скрывать в глубине души столько боли? Никто даже и представить себе не мог, что она не спала по ночам и плакала над так и неотправленными письмами.

Лида положила письма на место и продолжила поиски дальше. Вскоре удача улыбнулась ей. Она нашла большой старый фотоальбом, обтянутый бардовым бархатом, облезшим местами на углах. С пожелтевших страниц на Лиду смотрели незнакомые черно-белые люди. Несмотря на разницу в возрасте, внешний вид и интерьер, который окружал их, все они были похожи между собой. Серьезный, даже у маленьких детей, вид создавал гнетущее впечатление. Ни одна, даже самая слабая, улыбка не украшала старые фотографии. Люди застыли, словно в ожидании чего-то неприятного, но неизбежного.

Глава 3

Не найдя в альбоме никаких письменных упоминаний о родственниках, Лида задумалась. Это казалось странным. Она была уверенна, что все женщины, подходя к определенному возрастному рубежу, начинают лихорадочно подписывать хотя бы те фотографии, которые еще не затерялись в бесконечных коридорах тускнеющей памяти. По крайней мере, Лидина бабушка именно так и сделала лет за десять до своего ухода из жизни. Хоть так Лида знала о своих немногочисленных родственниках. Правда, на многих фото чернила уже потускнели, а местами практически исчезли, но прочесть имена и даты всё же было возможно.

– Конечно! – воскликнула Лида и варварски вытряхнула почти все содержимое альбома на пол.

Раздался жалобный треск, и ветхая книжка распалась на две половины. Ипполит приоткрыл один глаз и укоризненно посмотрел на ползающую на коленках женщину.

– Я все исправлю, обязательно, – оправдывалась Лида перед котом, собирая выпавшие листочки некогда глянцевой бумаги. – Склею, зашью и…

Тут ее взгляд упал на маленькую облезлую фотографию, которую она раньше не видела. Так и есть. Она выпала из-под оторвавшейся наполовину карточки, с которой заразительно улыбался какой-то артист кино, сильно потрепанный временем и нечаянно Лидой.

На темной фотографии с трудом можно было различить маленькую девочку с высокой витиеватой прической, в пышном платье и с большой куклой в руках. Лида рысью сбегала домой за папиной лупой, и, аккуратно положив фото под лампу, стала внимательно рассматривать изображение.

Девочка была очень красивой, с правильными чертами лица, длинными, завитыми в кольца светлыми волосами, заколотыми маленькими жемчужными заколками. Странно было видеть такую неудобную во всех отношениях прическу на голове у ребенка. На вид девочке можно было дать не больше восьми лет, но «корона» из волос прибавляла еще пятерку. Пышное платье тоже не располагало к детским играм. Кукла была единственной нитью, связывающую эту маленькую даму и детство. Она была точной копией девочки – та же прическа, то же платье. Вот только глаза были иными. Совершенно белые, без радужки и зрачков, они заставили Лиду отшатнуться.

– Кто в здравом уме купит своему ребенку такое страшилище? – обратилась она к Ипполиту. Но кота мало волновала какая-то старая кукла. Он зевнул и отвернулся, чтобы продолжить свой вечерний сон.

Закончив разглядывать изображение, Лида, с замиранием сердца, перевернула фотографию и обнаружила… пустоту.

– Блин! – только и сказала женщина, впервые пожалев, что великому русскому мату ее не обучили в свое время.

Но разочарование было преждевременным. Тускловатый свет лампы позволил увидеть еле различимые вмятины. Что-то было написано на старом фото.

Лида схватила фотографию, потрепала спящего кота по спине и побежала в свою квартиру. Там она отсканировала обратную сторону снимка в надежде, что какой-нибудь редактор сканера все же распознает хотя бы часть надписи.

Надежда оказалась не напрасной. Поколдовав минут сорок с изображением, Лида сумела прочитать адрес, написанный размашистым крупным почерком. Чайковского, 17. Или 12. Разобрать точнее Лида не смогла. Это, конечно, замечательно, но улиц с таким названием было разбросано по необъятным широтам России достаточно, чтобы потратить пару лет для прогулок по ним.

– Но зачем мне ездить туда? Ведь можно поискать через интернет! – хлопнула себя по лбу Лида.

Было уже далеко за полночь, но спать совершенно не хотелось. Впервые Лида чувствовала себя живой, значимой, нужной кому-то. Словно одна из прочитанных ею книг постепенно вливалась в жизнь скромного библиотекаря, наполняя ее смыслом.

После просмотра десятков адресов, Лида убедилась, что это не так просто, как казалось вначале. Не зная фамилию Ираиды Модестовны, она с сомнением вглядывалась в незнакомые лица, рассматривала исторические здания и получала кучу полезной для библиотекаря Лиды, и не очень для Лиды-детектива, информации.

Глава 4

Следующий день Лида провела на работе, зевая от недосыпа. Обычная рутина каждого дня была для нее привычна. Но сегодня время тянулось особенно медленно и утомительно. Огромные старинные часы с деревянной, потрепанной временем кукушкой, еле передвигали внезапно потяжелевшую минутную стрелку. А кукушка сонно выглядывала в свое резное окошко, издавая тихие усыпляющие звуки, мало напоминавшие обычное кукование.

Но женщина не поддавалась, боролась со сном, напоминая себе, что вечером ее ждет продолжение важной работы.

Ближе к концу рабочего дня, когда Лида выпила свою недельную дозу кофе, произошло событие, которое значительно облегчило её задачу по поиску пропавшей старушки.

К столу, за которым сидела Лида, подошла пожилая женщина в элегантном брючном костюме черного цвета. Она была слишком ярко накрашена. Благодаря этому она выглядела немного моложе, но в походке и голосе явственно угадывался ее преклонный возраст. Уложенные в затейливую прическу рыжие волосы были слегка прикрыты маленькой черной шляпкой. Она улыбнулась Лиде и заговорила свистящим шепотом:

– Добрый вечер! Могу я попросить Вас о помощи?

Обрадованная хоть какой-то деятельностью, Лида закивала, как китайский болванчик, и соскочила со стула, поправляя прилипшую к ногам юбку.

– Здравствуйте! Конечно. Слушаю Вас внимательно.

Дама немного помолчала, а потом еще тише прошептала:

– У вас в библиотеке есть архив военного времени?

– Конечно, – в тон ей ответила Лида шепотом.

Край шляпки почти коснулся лица Лиды, когда посетительница озвучила свою просьбу.

– Мне нужно посмотреть архивные записи послевоенных лет. А если быть точнее, списки всех жильцов Москвы. А еще точнее… всех молодых женщин.

Загадочное разрисованное лицо рыжей старушки вплотную придвинулось к лицу Лиды. Со стороны казалось, что дама вот-вот чмокнет удивленную библиотекаршу в нос. Заразившись волнением рыжей, Лида слегка вспотела, будто собиралась сделать что-то незаконное. Но архивы были в полной доступности, если читались они в присутствии библиотекаря. Конечно, выносить их из библиотеки и фотографировать не разрешалось.

Лида поманила даму за собой в восточное крыло библиотеки. Именно там был собран незначительный архив 1945—1950 годов. Все, что сохранилось.

Женщина воровато оглянулась и засеменила за библиотекарем, не отставая ни на шаг.

Зайдя в нужную дверь, которая отделяла общий большой зал от архива, Лида быстро нашла интересующий женщину в шляпке год. Эти пожелтевшие записи хранили воспоминания о тех людях, жизнь которых нельзя было назвать счастливой. Опаленная войной Москва, а затем полная разруха и лишения. Лида поежилась. И врагу не пожелаешь.

Осторожно открыв папку, на которой были написаны нужные года, Лида стала внимательно всматриваться в даты, напечатанные на машинке, или написанные от руки почти на каждой странице. Посетительница стояла рядом и громко дышала, обдавая запахом съеденного недавно пирожка с луком и яйцом.

Открыв очередной лист, Лида спросила:

– Вам нужна конкретная женщина, или читать всех подряд?

Рыжая дама вздрогнула и, заискивающе улыбаясь, ответила:

– Прочитайте всех, пожалуйста. А то я очки дома оставила.

Лида набрала воздуха в грудь и начала читать фамилии, имена и отчества женщин. Насколько они должны быть молодыми дама не сказала, поэтому Лида называла всех подряд.

– Милославская Ираида Модестовна, – произнесла Лида и запнулась.

Взгляды женщин встретились. Рыжая прошептала:

– Вы знаете эту… Милославскую? – скорее даже это был не вопрос, а утверждение.

– Кажется, да, – сиплым голосом ответила Лида.

Она еще раз пробежалась взглядом по четкой аккуратной записи, где указывались данные Милославской. Год рождения Лида не знала. Спросить возраст своей соседки она как-то попыталась, но нарвалась на такой презрительный взгляд, что больше и подумать об этом не смела. Но то, что день рождения Ираида праздновала первого мая, Лида прекрасно знала. Весь подъезд каждый год отмечал Первомай, плавно переходящий в день рождения самой веселой и любимой всеми, несмотря на свой стервозный временами характер, соседки.

Вот и сейчас женщина смотрела на дату, указанную в документе. 1 мая 1932 г. Сомнений не было.

– Зачем Вы ищите Ираиду Модестовну? – еле внятно спросила Лида.

Рыжая дама слегка замялась, но ответила:

– Это моя старшая сестра. Во время войны мы потеряли друг друга. Долгое время я жила далеко отсюда. Но, приехав в Москву, не смогла не использовать шанс найти Ираиду. Вы знаете, где она живет?

Лида обрадовалась, что теперь в поисках соседки к ней сможет присоединиться рыжая. Но червячок сомнения поднял голову и твердил, что откровенничать с незнакомкой не стоит. Обычно Лида внимала его настойчивому голосу, но сегодня только отмахнулась. Некогда было сомневаться. Ираида нуждается сейчас в любой помощи. А если эта дама с боевым раскрасом на лице действительно окажется сестрой старушки, то поиски будут продвигаться куда эффективнее.

Поэтому, после работы Лида возвращалась домой не одна. Конечно, приводить незнакомую женщину в чужую квартиру она не собиралась, но выслушать ее Лида была обязана.

– Нас привезли в Москву из маленькой украинской деревушки, – начала свой рассказ женщина, представившаяся Софией. – Мне тогда было пять лет, а Ираиде – девять. Было очень тяжело, особенно первое время. Да что рассказывать, Вы прекрасно знаете, как жилось в те времена людям.

Лида кивнула, на секунду ощутив себя дамой на глубокой пенсии, а София продолжала:

– Потом началась война. Отец ушел на фронт, а Ираида работала вместе с матерью в госпитале. Я пыталась учиться, но вскоре бросила и стала помогать им ухаживать за ранеными солдатами. В один из зимних дней бомба попала в госпиталь, в котором в этот момент были мои родные. Маму нашли мертвой под грудой обломков, а сестру – нет. Все уверяли меня, что выжить после такой бомбежки невозможно, но я знала, что Ираида жива. Меня определили в подмосковный детский дом. Оттуда я писала письма на адрес, по которому мы жили в Москве, надеясь, что рано или поздно сестра объявится. Но ответа не было. Когда мне было тринадцать лет, меня взяли в семью и увезли в Новосибирск. И вот теперь, через много лет, я вновь здесь. И не зря. Расскажите мне об Ираиде, прошу Вас.

– Я тоже ищу ее. Дело в том, что Ваша сестра пропала почти две недели назад. А провиденье послало Вас, чтобы помочь мне.

София подняла густо нарисованные брови.

– Но что я могу?

– Вы сможете написать в полиции заявление о пропаже своей сестры. Меня они и слушать не будут. Пойдемте прямо сейчас!

Но София немедленно охладила пыл молодой женщины.

– Меня тоже никто не будет слушать. Как я докажу свое родство? Фамилия у меня другая, да и отчество. Приемный отец настоял, чтобы я сменила свое, когда получала паспорт. Поэтому… В этом я помочь не могу.

Лида закусила губу и быстро пошла прочь от растерянной дамы, совсем забыв о ней. Все начинать сначала. А удача была так близка!

– Лидия! – донеслось до женщины. Она остановилась и виновато оглянулась. София пыталась успеть за ней, но прыть уже была не та.

– Что же делать? – как-то сиротливо спросила запыхавшаяся София.

Тут Лиду озарила отличная идея. Как она раньше не приходила в голову?

– Теперь мы поступим так. Зная все данные Ираиды Модестовны, мы сможем обзвонить все больницы. Может, она там.

Она решительно кивнула Софии и направилась к дому, на этот раз даже забыв о гурманских предпочтениях Ипполита, которому ежедневно покупала свежее мясо.

Лида чуть сбавила шаг, чтобы София смогла идти рядом, а не бежать. Мысли о моргах Лида гнала прочь, но понимала, что после больниц, с персоналом этих невеселых заведений тоже придется пообщаться.