Редкий цветок

* * *

Наверх я поднялась часа в два ночи.

Рыжий сидел на полу среди вороха бумаг и коробок и разбирал подарки.

– Ну слава тебе господи, явилась – не запылилась. Голуба, думал, уж не свидимся больше…

– Куда бы я делась? – устало говорю я, усаживаясь на кровать и стягивая туфли.

– Ну вы с Кириллом были так неразлучны сегодня, что я уж было решил… – закатывает он глазки в потолок, а потом вдруг затягивает «Can you feel the love tonight»³², ехидно подмигивая мне при этом.

Я замираю с туфлей в руке:

– Хоть ты и именинник сегодня, но я все-таки запущу в тебя туфлей! – говорю я, подтверждая слова делом.

Рыжий ловко уворачивается и довольно хохочет.

– Чей туфля? Никому не надо? Ой, ну мое будет, значитца, – принимается он напяливать ее на свою «ласту».

– Ты совсем там уже, что ли, берега попутал?!

– Да ладно тебе, Лю-Лю, мы же взрослые люди!

– Ты ли… че ли? Взросляк, е-мое.

– Теперь уже официально, между прочим, да! – радостно ржет он, приподнимая палец вверх.

– Так, Яруся, ты же знаешь, я разделяю далеко не все твои «свободные взгляды».

– У-у-у, как у тебя все запущено… – хихикает он.

– Слушай, хватит!

– Ну ладно, я пошутил. Обожаю безобразия! – довольно ржет он, посылая мне воздушный поцелуй.

– Что ты там собирался рассказать мне про Кирилла?

– А! Что, уже интересно? Или, может, все-таки про «Красную Ручечку»? – подмигивает он мне.

– Про «Гробик на колесиках»! – обижаюсь я и отворачиваюсь.

– Ладно, ладно. Ну ты хоть убедилась, что ты ему небезразлична?

– Может быть.

– Я же тебе говорил!

– Хватит себя хвалить. Ты-то с чего это взял?

– Просто я его знаю, и я видел, КАК он на тебя смотрел, когда я вас познакомил.

– Да? И как, по-твоему?

– Странно как-то, как мне показалось, как будто он даже узнал тебя, что ли, не знаю, как объяснить, но я заметил какую-то странную реакцию, неадекватную, как и сам Кирилл, – довольно хихикает Яря.

– Тебе не кажется, что этого вообще-то маловато?

– Подожди, это еще не все. Помнишь, когда ты выскочила из кабинета Арнольда и помчалась вниз по лестнице, я побежал за тобой, но успел заметить, что Кирилл зашел в его кабинет.

– И что там было?

– Я не знаю, что он сделал, но с тех пор у нас стало намного спокойней, даже девчонки говорят, что Арнольд оставил их в покое. А Кирилла он просто обходит за километр.

– А что он все-таки сделал? Он тебе не говорил?

– Да, ОН скажет, как же!

– А ты как думаешь?

– Нет, я не думаю, что он ему врезал. Он не любит драться, хотя умеет это делать. Именно умеет – я видел.

Еще минут десять он хвалил Кирилла, но меня это больше не раздражало. Я сидела, обхватив колени руками, и внимательно слушала.

– Знаешь, какой-то чересчур идеальный он у тебя получается, не находишь? Так не бывает, – задумчиво смотрю я на него.

– В жизни еще и не такое бывает.

– Жизнь – это не кино, Ярусь. В ней все гораздо прозаичней и скучнее, – вздыхаю я.

– Подожди, сейчас такое расскажу – офигеешь! – хитро подмигивает мне он.

– Да уж, куда уж… еще уж-то?

– А ты в курсе, что Кирилла в Голливуд приглашали?

– Откуда? Ты ж меня еще не просветил! – усмехаюсь я.

– Да я серьезно!

– И чего ж карьера-то не задалась? – не верю я ему ни секунды.

– А я разве сказал, что не задалась?

– Так, все, слушай, Яря, ты ври, да не завирайся!

– Я не вру, – возмущенно подскакивает тот.

Я устало смотрю на него:

– Давай спать уже.

Gorky Park – Bang – YouTube

– Слушай сюда, – усаживается он поудобнее. – Короче, у них там в Голливуде как раз мода бешеная на боевики была года два назад, и они решили что-то типа проекта замутить а-ля «спарринг со звездами», ну, типа, драчки, только реальные. Ну и пригласили действующего чемпиона, так как впечатлились еще и его фотогеничностью к тому же, – продолжает чирикать Рыжий, озорно стреляя глазками. – Ну а Кирилл взял и весь проект им испортил. Похоронил Голливуду праздник по-русски. Знай наших, буквально! – замолкает загадочно он.

– В смысле – похоронил?

– Покалечил пару звезд, остальные сами разбежались.

– Что ты несешь?

– Клодю в нокаут и в реанимацию, еле откачали.

– Какого Клодю?

– Ну Жан-Клода, – хитро щурится он.

– Ван Дамма? – открываю я рот.

– Его са́мого. Не поверишь – даже Си́гал огреб! – светится от гордости Рыжий так, будто это его личная заслуга.

– Яря, я в курсе диких полетов твоей буйной фантазии, но это уже слишком, согласись?

Тот обиженно надувает щеки.

– Ты просила – я рассказал.

– А откуда тебе-то это стало известно? Кирилл похвастался?

– Нет, конечно. Он скажет, жди.

– Ну и?..

– Да так, земля слухами полнится… – закатывает он глазки в потолок.

– Давай, колись уже!

– Колоться – это последнее дело, Голуба! – таращится он на меня.

– Яря… – угрожающе начинаю я.

Тот довольно хохочет.

– Хотя ты, по ходу, уже как в том анекдоте про удава – «одна сплошная вена», да, Лю-Лю? – подмигивает он мне. – Как все woman in love?³³ – поигрывает он бровями. – Лилу Даллас – мультипаспорт! И я даже знаю, на какую фамилию!.. – гогочет он снова.

– Так, все! Иди ты знаешь куда, Брюс Уиллис?!

– Ладно-ладно, – сдается он. – Стас рассказал.

– Стас? Режиссер ваш?

– Ага.

– А этот с какого бока-припека?

– Так он Кирилла с детства знает, в одном дворе выросли.

– Офигеть, мафия!

– Это он его в Театр привел работать.

– А, ну да! После Голливуда!.. В Театр!!! – начинаю злиться я. – Ты меня совсем за дуру держишь?!

– Пойдем, – хватает он меня за руку.

– Куда ты меня тащишь – все спят уже!

Мы спускаемся в столовую.

Рыжий расталкивает спящего на диване Стаса – тому не хватило отдельной комнаты.

– Скажи ей!

– Что? – сонно моргает тот.

– Скажи, что я не вру про Кирилла и Голливуд!

– Господи, нашли время, дайте поспать, придурки! – залезает тот снова под плед, но Рыжий сдергивает его.

– Мы не уйдем, скажи!

– Правда, правда, – отмахивается от нас Стас, зевая. – Только никому! – спохватывается он, садясь. – Я слово давал! Тебе, блин, по пьяни проболтался, а у тебя не держится – да, Яруся?

– Ну я-то слово не давал, – хихикает тот.

– И что дальше было? – тупо спрашиваю я. – Почему он здесь, а не там? Его же режиссеры на части рвать должны были.

– Они и рвали. Только Кирилл отказался «Ива́нов Дра́го» играть, – спокойно продолжает Стас.

– Что? Каких «Иванов Драго»? – не въезжаю я.

– Ну западло ему «Bad Russians»³⁴ даже за деньги, и немалые к тому же, – поднимает он палец, – изображать.

– ЧИВО???

– «Не для того я Ван Дамма ушатал, чтобы лечь под него потом!», – якобы пародирует Кирилла Стас.

– Я ничего не понимаю…

– Патриот он у нас, короче. Заявил, что роли плохих русских, которых в конце фильма, естес-с-снно, побеждают добрые и хорошие американцы, его НЕ интересуют. И в этой лаже он сниматься НЕ будет. Послал их, короче, и назад в Россию вернулся.

– Узнаю́ Кирилла, – хихикает Яря.

– Terminator was terminated too³⁵… кстати, – хмыкает Стас. – Все, агент Палдер? Исходных данных достаточно – приступайте к расследованию! Агент Малдер, отчет мне через неделю на стол! – кивает он Рыжему.

Тот прыскает.

– Ой, блин, надо будет запомнить! – прыскает тот, заценивая шутку.

– Слушайте, да вы задолбали! – начинает вдруг беситься Стас. – То плясали и орали полночи, то допросы, прям как в гестапо! Валите отсюда! И не вздумайте меня Кириллу сдать, я все равно буду все отрицать и ни за что ни в чем не признаюсь! – ржет он, заваливаясь на диван.

– Все-все, выметаемся! Аррригото-аррригото, сенсей-сан³⁶, – кланяется по-японски Рыжий, подталкивая меня к выходу. – Можете снова отбывать в царствие Морфея! Спокойной ночи и сладких снов, с новыми режиссерскими озарениями, – ехидничает он на прощание, подмигивая тому.

Мы поднимаемся в его комнату.

Belinda Carlisle – Circle in the Sand – YouTube

– Офигеть!!! – выдыхаю я, снова забираясь на кровать с ногами и облокачиваясь о стену.

– Теперь точно не уснешь, – поглядывает на меня с интересом Яря, загадочно улыбаясь.

– Теперь я точно понимаю, что мне с ним ничего не светит. Где ОН и где я!.. – ошарашенно смотрю я на него.

– Дурында! – ржет он. – Что-то я не замечал в тебе раньше комплекса неполноценности.

– Ты во мне его только что благополучно зародил.

– Голуба, да ты, по-моему, уже влюбилась по уши, – радостно хихикает он.

– А ты иди Кириллу расскажи, – начинаю злиться я. – У тебя, по ходу, неплохо получается!

– Хочешь? Запросто! – подскакивает Рыжий.

– Сядь! – толкаю я его назад.

Он начинает хохотать, а мне становится совершенно не до смеха.

– Да иди ты! Лучше бы ты мне ничего не рассказывал, – вздыхаю я.

– Да ладно тебе, успокойся, Голуб. Кирилл к тебе явно неровно дышит.

– Ты думаешь? – задумчиво смотрю на него.

– Со стороны виднее, – авторитетно заявляет Рыжий.

– И давно ты его вообще знаешь?

– Он недавно у нас работает, сначала как-то со всеми держал дистанцию, но постепенно, моими усилиями, конечно, – самодовольно щурится Яруся, – мы подружились. Противоположности притягиваются и в дружбе иногда, в виде исключения, но особенно в любви, я же тебе объяснял законы астрологии, – важно пыжится он.

– И с Аленкой ты тоже сразу подружился? – слегка усмехаюсь я.

– Ну обломала, обломала! – выворачивает он пальцы веером.

– Да ладно, Голуба, а че ты? Просто я тоже заметила, как она на тебя смотрит.

– Так, только вот не надо мне этого сейчас говорить!

– Почему? Она мне вообще-то понравилась – очень симпатичная девочка, не находишь?

– Ага, копия братца, – хитро щурится Рыжий. – Немудрено, что она тебе понравилась, – улыбается он.

– Так, птица Говорун, когда-нибудь ты меня достанешь окончательно!

– Знаю, знаю – ты меня прибьешь, и тебя оправдают, – продолжает веселиться он. – Да еще и премию выплатят к тому же.

– Ярусь, а чем тебе Аленка не «ага-ага»?

– Голуба, она «Скорп». Везет же мне на них, блин, по жизни, с моей Венерой-то… – вздыхает он, качая головой.

– Вот ты вечно шифруешься – может, не всегда они и работают?

– Кто?

– Не кто, а что! Законы твои астрологические.

Рыжий увлекался астрологией и действительно неплохо в ней разбирался. Это было его любимое хобби, не знаю уж почему.

– Со мной всегда срабатывают – проколов не было.

«Ты можешь верить или не верить в астрологию – дело твое, – как всегда авторитетно заявлял он мне, – но это не помешает планетам и звездам оказывать влияние на твою жизнь! Ну как тебе доступнее объяснить? Ты можешь не верить в действие пургена, но если ты его выпьешь… Мне продолжать?!

– Фу, Яря!»

– Иногда мы и сами не понимаем, почему срываемся и бурно реагируем на какого-нибудь идиота, а иногда можем просто махнуть рукой, типа, «Да пошел ты!» – и все. Знаешь, почему? Аспекты, которые планеты образуют друг с дружкой. Астрология – это наука, реальная наука, построенная на логике передвижений звезд и планет в космосе, и ничего лишнего! Просто, как таблица умножения. Раз выучил – и пользуйся всю жизнь.

Яруся мог разглагольствовать об астрологии часами.

– Слушай, Голуб, ну тогда Аленка, наоборот, должна тебе понравиться, вроде как по законам твоим получается? – перебиваю я его монолог, задумываясь.

– Что мне там может нравиться? 15 лет… колонии строгого режима, – хмыкает он. – О чем с ней вообще разговаривать? О Барби? – смотрит он на меня недовольно.

– А тебе еще и разговаривать надо? – усмехаюсь я.

– В смысле?

– Я думала, у вас сначала другой… хммм… интерес возникает, далеко не разговорного жанра, – приподнимаю я бровь, выразительно глядя на него.

– Ты смотри, какой толковый ученик попался, – ухмыляется Рыжий, насмешливо меня разглядывая. – А не такая уж ты и дурында, Голуба, как прикидываешься.

– Но-но, я попрошу! – недовольно зыркаю я на него. – И я пошутила вообще-то.

– Зато я не шутил, – усмехается он.

– Да ну тебя с твоими теориями. Слушай, Нострадамус, а кто мне тогда идеально подойдет по гороскопу? – задумываюсь вдруг я.

– Я же тебе уже говорил, и не раз, – Лев.

– Почему?

– По законам синастрий.

– А по-русски?

– Впечатлит он тебя больше остальных – царь Зодиака все-таки. Ослепит роскошью и широтой души.

– Ну да, а я ж та еще сорока – падкая на все блестящее, – хмыкаю я.

– Ну и че спрашиваешь тогда, раз не веришь?

– А Кирилл?

– Овен. Тоже неплохо. Хотя почему неплохо? Еще лучше даже, если поразмыслить и призадуматься. Именно ОН с тебя больше фанатеть будет, чем ты с него.

– Почему?

– По законам синастрий, – довольно лыбится Рыжий. – Да, пожалуй, так действительно гораздо лучше получится, – закатывает он глазки в потолок, снова задумываясь.

– В каком смысле?

– Да во всех – на других бэйб пялиться не будет, одна ТЫ для него существовать будешь, – хихикает он.

– Да ну тебя, Яря, опять издеваешься?

– Абсолютно нет. Я же тебе объяснял, почему между нами возникла дружба. Воздух – одна стихия, родственные души – видишь, все просто и логично. И астрология, кстати, не приговор. И это не о том, что с этим человеком тебе «Ага-ага», а с этим – «Нет, ни в коем случае!» Планеты управляют дураками. Мудрые люди сами управляют своими планетами, ну или, как минимум, умеют с ними договориться. А астрология помогает нам просто понять, с кем само «по рельсам покатится», то есть отношения легко и запросто сложатся, а с кем придется и «паровоз в горку толкать» иногда. Ну, а зная это, сам уже разберешься, где соломки подстелить. Где, с кем и когда лучше вообще заткнуться и промолчать, а когда, наоборот, настоять на своем, кулаком по столу стукнуть даже. Отношения можно выстроить с любым знаком – нет ничего невозможного для человека с интеллектом, просто знать надо, КАК выстраивать. И вот в этом-то и пригождается знание астрологии. Эта наука рулит всегда и везде, товарищи.

– На одной астрологии далеко не уедешь.

– Поживем – увидим. Смотря с кем поживем… – подмигивает он мне.

– Все, давай спать уже.

– Умаялась? Еще бы – такой вечерок судьбоносный. Все-все? Лю-лю́ хочет в лю́лю? Цигель-цигель, ай лю-лю… да, Лю-Лю? – гогочет Рыжий, защищаясь от подушки, которой я принимаюсь его колошматить.

* * *

На следующий день я с интересом поглядывала на Кирилла, прекрасно понимая, почему им заинтересовался даже Голливуд.

Я улыбалась, встречаясь с ним глазами, но долго не выдерживала его взгляд и отводила свой, слегка смущаясь теперь после всей той информации, что поведали мне этой ночью Рыжий со Стасом. Действительно, где я и где он… Мало того что он красив, но еще и какая-то особая мужская энергетика исходила от него. Окутывала его буквально как облако. Он притягивал. На него хотелось смотреть. И так хотелось к нему прижаться…

Кирилл также бросал на меня задумчивые взгляды. Не смущался, а, наоборот, с интересом частенько на меня поглядывал.

Яря, как обычно, маялся похмельем и на время оставил нас в покое. Сегодня ему было не до нас.

После обеда, перед возвращением в Москву, мы решили отправиться на прогулку в лес, тем более погодка была чудесная.

– Ой, я, пожалуй, вас туточки подожду, – решает Рыжий остаться на даче.

– Я тоже останусь! – присоединяется к нему тут же Аленка.

– Не-не, пошли тогда лучше все вместе, – передумывает почему-то он.

Мы разбредаемся по лесу, перекликаясь время от времени. Набредаем на полянку с грибами. Ярик с Аленкой принимаются увлеченно их собирать.

– Вау! Теть Клаудию порадую! А она потом меня – своими кулинарными шедеврами!

– А как она их готовит? – заинтересовывается Аленка.

– Да по-разному, но всегда вкусно! – облизывается Яруся, и они принимаются обсуждать грибные рецепты.

Мы улыбаемся, переглядываясь с Кириллом, так как знаменитое «проглотство» Рыжего было весьма широко известно.

Приученный к вкусняшкам и гастрономически разбалованный теть Клаудией с детства, он все время что-то жевал. Пожрать, как говорится, был далеко не дурак, имея при этом вполне обычную, стандартную комплекцию. Постоянно заряжал, в общем, свой «энерджайзер» хомяканием чего-нибудь, где-нибудь и с чем-нибудь в прикуску. А уж «Марсы», «Сникерсы» и прочие «Баунти» и вовсе не переводились в карманчике его рюкзака.

– Пойдем? – протягивает мне вдруг руку Кирилл.

– Куда? – с интересом смотрю я на него.

– В лес. Мы же гулять пришли, кажется.

– Пойдем туда, – киваю я, указывая направление. – Там дальше озеро будет.

Мы оставляем Ярика с Аленкой наслаждаться грибной охотой и, взявшись с Кириллом за руки, отправляемся по лесу дальше. Медленно бредем, разговаривая о чем-то незначительном. Через несколько минут выходим к небольшому озеру, на берегу которого лежит огромное поваленное дерево. Кирилл подсаживает меня на него, легко запрыгивает сам и садится рядом. Какое-то время мы просто молчим. Как хорошо, оказывается, просто вот так сидеть рядышком, наслаждаясь и теплым солнечным деньком, и запахом леса, и пением птиц, и всплесками воды в озере да и просто обществом друг друга.

Я смотрю некоторое время на озеро, затем перевожу взгляд на Кирилла, встречаюсь с ним глазами. Он просто молча, улыбаясь, смотрит на меня тоже.

– Ты любишь лес? – спрашивает он.

– Больше море, конечно, – улыбаюсь мечтательно я. – Но и лес – да, конечно, тоже люблю. У нас в Сочи есть и то и другое. И море и лес. А кавказский лес – он особенный.

– Да? И чем же?

Oliver Shanti – Water – Four circles of life – YouTube

– Он другой. Климат другой, а значит, и деревья другие. Влажные субтропики. Практически джунгли, – смеюсь я. – У него даже запах особенный. Знаешь, у нас в Сочи есть заповедник. Парк. Тисо-самшитовая роща. Их таких всего две в мире. Одна – в Японии, а другая – в километре от моего дома, – грустно улыбаюсь я, вспомнив родной город.

– Вот как? И что же в них такого особенного?

– Реликтовые растения. Они растут там еще с доисторических времен. Ученые считают, что ледник остановился, не дойдя почему-то до этого места. Именно поэтому только там и сохранились представители доледникового периода жизни на Земле.

– Даже так?

– Там совершенно особенные энергетика, воздух, запах, ощущения, вибрации. Действительно как врата в другой мир. Я очень люблю приходить туда. Просто бродить, дышать воздухом, думать о чем-то и ощущать ту особую атмосферу этого места.

– И чем же она особая?

– Не знаю. Другая, иная, необычная. Это нужно просто почувствовать. Тебе интересны вообще такие вещи?

– Да, конечно.

– Ты не был в Сочи?

– Нет, как-то не доводилось.

– Ты обязательно должен в нем побывать. Обалденный город, и я очень его люблю! – мечтательно прикрываю я глаза. – Хотя понимаю, что для вас, москвичей, это, конечно, жуткая провинция.

– Вот как? Ты считаешь москвичей снобами?

– Не всех, конечно, но… есть такое, в общем и целом. Скажешь, нет?

– Да не думаю.

– Знаешь, как Задорнов говорит: «Москвичи повсюду в России ведут себя, как американцы везде, во всем мире», – смеюсь я.

– Ну не все же, – улыбается и Кирилл.

– Надеюсь, что ты не из этой оперы, – приподнимаю я бровь, выразительно глядя на него.

– Не из этой. И поэтому я более чем уверен, что Сочи мне очень понравится.

– Даже так? Почему?

– Ведь в нем родилась ты… – смотрит он, не мигая, в мои глаза.

Я вздрагиваю, не выдерживая снова его взгляд, и отвожу свой, смущенно улыбаясь.

– Пойдем? Нас, наверное, уже все обыскались, – соскакиваю я с дерева и вскрикиваю, почувствовав вдруг боль в лодыжке.

– Что случилось? – спрыгивает с дерева и Кирилл.

– Не знаю. Что-то с ногой.

– Иди сюда, – усаживает он меня снова на дерево и принимается осматривать мою лодыжку. – Так больно? А так? Пошевели ногой, – дотрагивается он осторожно до меня. – Вроде ничего серьезного, – поднимает он на меня взгляд. – Идти сможешь?

– Попробую.

Он осторожно опускает меня на землю. Я наступаю на ногу и слегка морщусь от боли.

– Так, понятно, – подхватывает он меня на руки.

– Ты что? – пугаюсь вдруг я.

– Ничего.

– Пусти меня!

– И ты дойдешь сама? – пускается он в путь, шагая, как обычно, своей упругой спортивной походкой.

– Ты понесешь меня до дачи через весь лес?

– У тебя есть другие предложения?

– Нет.

– Обними меня за шею.

– Зачем? – настораживаюсь вдруг я.

– Чтобы мне было удобней тебя нести, – смеются его глаза.

Осторожно обнимаю его за шею. Он молча несет меня, а я вдруг осознаю, что мне ужасно хочется положить ему голову на плечо, прижаться к нему и застыть так, вдыхая его запах, ощущая его дыхание и сердцебиение.

Я нервно сглатываю и отвожу взгляд. Не дай бог он почувствует, что со мной происходит.

– Не тяжело?

– Справлюсь.

Какое-то время мы просто молчим. Он несет меня на руках через лес. Мы выходим на грибную полянку. Аленки с Яриком там нет, наверное, вернулись уже на дачу.

– Может, передохнешь? – предлагаю я.

– Я не устал. Расскажи мне лучше что-нибудь еще про свой город, – улыбается он.

Когда мы возвращаемся на дачу, то застаем там приготовления к отъезду, которые идут уже полным ходом. Пацаны загружают сумки в машины, девчонки помогают закрывать ставни, и на нас никто не обращает внимания.

Кирилл заносит меня в дом, усаживает на табуретку в кухне. Аленка чистит там грибы, Рыжий крутится рядом.

– Яр, у тебя есть эластичный бинт?

– Не знаю, в аптечке посмотри. Думаю, будет – там у теть Клаудии склад полезного мусора! А что случилось?

– Да ничего страшного, доктор сказал, – улыбаюсь я, стягивая кроссовку.

Кирилл тем временем находит все необходимое и присаживается рядом со мной на корточки.

– Я наложу тебе тугую повязку, постарайся пару дней не нагружать ногу.

– Но наступать на нее можно?

– Можно, только осторожно, – улыбается он.

– Ну все, Яруся, теперь твоя очередь носить меня на руках, – смеюсь я, поворачиваясь к Рыжему.

Тот подходит к нам.

– Вас ни на секунду нельзя оставить! Что ты мне с ребенком сделал? – хмурится он, подозрительно глядя на Кирилла.

– Спас вообще-то, – вступаюсь я за того.

– Вообще-то я тебе некалеченную доверил! – тыкает он в Кирилла пальцем.

– Так я ж уже починил, – смеется тот.

– Шпунтик… с Винтиком… – хмыкает Яря, с интересом поглядывая на нас.