– Пусть посидит до завтра, – решил Рон, – вечером всё обдумаю в спокойной обстановке и пойму что делать. – Вот только стражникам нужно категорически запретить заходить внутрь. И эта дурёха пусть вечером ему еды принесёт, да только пусть проследят, чтобы зашла и сразу вышла, без вопросов.
В результате этой отсрочки у пленника появилось время , чтобы выработать план побега. У мага в рукаве остался ещё один весьма крупный козырь, ведь про создание иллюзий глава Алатая даже и не догадывался.
Весь день Лютер обдумывал, что делать. Маг прекрасно понимал, что каждая минута, проведённая в этой камере, приближает его к допросу с пристрастием, против которого он, скорее всего, не сможет ничего противопоставить. Ну подчинит он главу, так нелогичное поведение Рона, его заторможенный вид и приказ отпустить заставит окружающих действовать агрессивно. Того и гляди, от страха убьют и самого Лютера.
Нет, надо бежать до того, как его потащат на встречу с главой, тем более, девушка рассказала ему всё необходимое: маг уже понял, где именно находится в доме главы, а все закоулки этого большого здания он давно изучил из-за наличия портала в танцевальном зале.
Если вечером придёт эта же служанка, то нужно воспользоваться этой возможностью. Другой может не быть.
Магу повезло. Вечером пришла та же дворовая девка.
Дверь открылась, она вошла с подносом, прошла несколько шагов и поставила поднос на стол. Лютер среагировал мгновенно.
Он знал, что стража стоит у дверей, но никто внутрь его камеры почему-то не зашёл.
Девушка, послушная тихому приказу Лютера, опустилась на топчан и закрыла глаза. Теперь в темноте камеры можно было лишь заметить, что на топчане кто-то лежит, а кто именно до утра будет не рассмотреть. Лютер сосредоточился, подошёл к двери и предстал перед стражниками в образе служанки. Всё заняло буквально полминуты и выглядело так, будто девушка зашла в камеру, поставила поднос и сразу вышла.
Засов задвинули и Лютер, не торопясь, пошёл к выходу. Зайдя за угол, он оглянулся и пошёл к воротам. Маг прекрасно знал куда идти и какую личину принять, чтобы его выпустили.
Он беспрепятственно вышел из ворот и спокойно уже в своём обличии направился к постоялому двору. Хозяин постоялого двора встретил его удивлённым подозрительным взглядом, но поприветствовал и ничего спрашивать не стал. Комната, оплаченная заранее Лютером, оставалась ещё за ним, вещи остались в сохранности.
Теперь главное было исчезнуть из города как можно скорее.
На рассвете маг ушёл вместе с первым же подвернувшимся караваном. И неважно, что шёл он на побережье, в сторону, противоположную от Наула, потому что первоочередной целью было спрятаться подальше от глаз главы Алатая.
Когда утром стражник, трясясь от страха, доложил Рону, что пленник превратился в его дворовую девку и теперь рыдает в камере, он сначала поверил, предупредил помощника о возможном подчинении, бросился к камере и шагнул туда с мечом наготове.
На топчане сидела вчерашняя девушка, которая приносила пленнику еду, и смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами.
– Ты как тут оказалась? – прорычал глава.
– Еду приносила, а пото-о-ом… не помню-ю-ю-ю… – зарыдала она, падая перед ним на колени.
– Ушёл, стервец, – даже с каким-то восхищением подумал Рон. – Заменил себя на девку и ушёл. Может, и к лучшему. Не справился бы я с ним, если он так может.
Звериная интуиция этого властного человека подсказывала, что с этим, так легко исчезнувшим из его хорошо охраняемой камеры Лютером, лучше не пересекаться. Не стоит его ловить и догонять, а отказавшись от его поимки, сам глава Алатая убережёт себя от больших проблем, нежели приобретёт что-либо, имея этого Лютера рядом в качестве вынужденного помощника.
Глава 3
Глен шёл к Алатаю и радовался, что вчера решил переночевать в той земляной норе, в которую попал из-за козней Лютера. За день он смог спокойно отдохнуть и, самое главное, перекинуть листочки бумаги с такими важными для них всех указаниями к действию. Эта написанная наспех записка давала надежду, что маг сможет перетащить друзей в эту эпоху, не переходя портал, а просто показав им путь, который видел только он.
По каким-то мелким штрихам и деталям в пейзаже Глен ощущал, что сейчас здесь не самые лучшие времена. Постройки, к которым он приближался, оказались разрушенными, часть домов вообще сожжена, людей не было видно.
Сочная зелёная трава зеленела у него под ногами, но никаких мирно пасущихся лошадей, коров или коз он не заметил. Было такое чувство, что все затаились и только наблюдали за ним, одиноко идущим путником, гадая, откуда он такой храбрый взялся, раз гуляет в одиночку.
Глен вышел на дорогу. Вдалеке виднелись крыши города, который даже называться мог уже не Алатай, а как-то по-другому. В этой эпохе редко, но уже встречаются маги и защита от подчинения, но всё это в основном в больших городах. У них нет пока ни магического кодекса, ни этики, никаких норм поведения магов, полная анархия и никаких запретов. Всё это Глен узнал, когда ещё только двигался в эпоху Эли и Павла. Тогда он провёл в этом мире всего пару месяцев, дорога была ему известна, так что тогда он прямиком направился в Наул. Войны тогда в этих местах не было? Или была, однако тогда он попал на перемирие?
Почему сейчас-то так тихо и мрачно?
Дорога вела прямиком к городским воротам, в которые втягивались одна за другой направляющиеся в город редкие повозки. Глен присмотрелся: общество потихоньку самоорганизовывалось, повозки не требовали непрерывной охраны, поэтому в некоторых с грузом сидел только один возница.
Глен выбрал повозку побогаче, а возницу почище и остановил его. Подчинить мужчину не составило труда. Возница представил стражникам на воротах мага как своего родственника, заплатил за обоих пошлину за въезд в город и послушно выдал Глену пару монет, чтобы пообедать и переночевать. Маг не стал забирать у него все деньги, чтобы не привлекать внимания. Найти кого-нибудь и выманить ещё пару монет для бытовых нужд будет несложно.
Через час он уже сидел в просторном столовом зале постоялого двора, который посоветовал возница. Действительно, в снятой Гленом комнате было чисто, еда оказалось вкусной и сытной, а хозяин производил впечатление спокойного и уверенного в себе человека.
В утренний час в столовом зале людей почти не было. Расспрашивать хозяина о том, что происходит в городе и демонстрировать свою полную неосведомлённость Глен не стал. Карта городов этой эпохи осталась в его вещах в «Усталом путнике» тысячу лет назад. Пару дней он себе отвёл для отдыха и восстановления, вот за них и нужно составить план действий и начать действовать. Маг разрешил себе отдохнуть в своей комнате до вечера.
Вечером, отоспавшись, он спустился в столовый зал, уже полный посетителей, сел в углу и стал слушать разговоры, потягивая пиво и разглядывая местную публику.
Да, за тысячу лет изменения, конечно, есть: и в одежде, и в интонациях, да и язык опять изменился, хотя Алатай и остался Алатаем. Глену понимать разговоры новый язык не помешал, он освоил его ещё за свои прошлые посещения этой эпохи.
Действительность оказалась хуже, чем ожидалось. Королевство, в котором он родится через пару тысяч лет в будущем, переживало муки становления, периодически вспыхивали войны за обладание территориями. Вот в одну из таких войн Глен и попал, и что самое отвратительное, Наул находился сейчас в руках врага. А точнее, это Алатай и прибрежные города сопротивлялись и не желали объединяться с Наулом в одно целое. И вот теперь предстояло пробираться в этот стан врага, а ведь наверняка и караваны не ходили, и мародёров в смутные времена было в избытке, и с той стороны отлавливали всех подозрительных кандидатов в лазутчики. Успеет ли он добраться за месяц?
Можно было бы купить лошадь и добираться и одному, но тогда нужна или надёжная карта, или надёжный проводник, а где их взять? Надо всё хорошенько обдумать.
Глен просидел в столовом зале почти до самой ночи, а потом поднялся и по скрипучей лестнице направился в свою комнату.
Какой-то шорох сзади заставил его насторожиться, однако среагировать он не успел: сильный удар по голове погрузил его в беспамятство.
* * *
Очнулся Глен в темноте. Сколько часов он провёл без сознания было непонятно, но в зарешеченное окошечко под самым потолком были видны искры звёзд. Значит, ещё ночь.
Жутко болела голова. Маг повернулся на бок и ощупал рукой место вокруг себя. Как оказалось, он лежал на куче соломы, брошенной на земляном полу. Пахло гнилью и нечистотами. Каждое движение головы вызывало прилив тошноты.
Мужчина, стараясь не качать головой,осторожно приподнялся и сел, прислонившись к стене, и через несколько минут волны тошноты схлынули.
Он ощупал карманы. Пистолет исчез, граната тоже, а вот спички остались. Маленькая коробочка в углу бокового кармана не привлекла внимания.
Глен прислушался. Стояла тишина, только вдалеке лаяла собака. Ночь, все спят, никто не помешает заняться собой.
– Себя лечить хуже всего, – вздохнул маг и стал потихоньку убирать у себя головную боль и заращивать рассечённую ударом кожу. Стало легче. К отвратительному запаху он постепенно притерпелся и перестал его замечать. Голод его пока не мучил.
– Хорошо хоть успел поесть как следует, – мелькнула мысль.
Теперь оставалось только ждать. Если не убили сразу, значит, что-то от него нужно. А если что-то нужно, то кто-то должен с ним об этом поговорить. Вот во время разговора и выяснится, кто сильнее.
Глен хотел снова лечь и в этот момент совсем недалеко почувствовал чужой кокон.
Кто-то находился вместе с ним в этой безмолвной темноте.
Маг настроился и уловил тревожные вихри на коконе, страх, физические повреждения и…
И он понял, что этот незнакомец был женщиной.
Она сидела в метрах трёх от него, не шевелилась и почти не дышала, видимо, боясь привлечь к себе внимание. От неё не исходила опасность, а наоборот, её кокон ходил волнами от её собственного неконтролируемого страха.
Глен лёг, расслабился и постарался уснуть. Отдых ему сейчас для восстановления очень нужен, куда больше, чем выяснение отношений с испуганными женщинами.
Когда маг проснулся, уже было утро и свет, падающий из маленького окошка из потолка уже позволял рассмотреть место, где он оказался.
Видимо, это было место, где в Алатае держали преступников. Каменный мешок с земляным полом, несколько метров в длину, несколько метров в ширину, солома на полу, тяжёлая кованая деревянная дверь.
Глен приподнялся. В плохо освещённом дальнем от него углу застыла фигура съёжившегося человека, присутствие которого маг ощутил ещё ночью. Коротко остриженные торчащие лохмы, мужская одежда. Если бы не магическое зрение, он никогда бы не догадался, что это не мальчик, а молодая худенькая женщина, почти подросток.
Она не шевелилась.
– Эй, ты кто? – спросил Глен.
Она молчала.
– Не бойся, не трону я тебя. Мы где?
Ответа не последовало.
– Слушай, девочка…
– Замолчи! – громким шёпотом прошептала она и её шёпот, в котором ясно читался страх, был похож на шипение защищающейся змеи.
– Подойди, да расскажи мне кто ты и как мы тут оказались, чтоб я громко не кричал, тогда я сохраню твою тайну, – Глен понял, что именно хотела сохранить незнакомка своей неподвижностью и воспользовался этим. – Иди, не бойся, я действительно тебя не трону, а договоримся, ещё и помочь смогу.
– Да как ты сможешь помочь, – пробурчала женщина, пересаживаясь поближе.
Маг присмотрелся. Небольшое окошечко под потолком света давало мало. В полутьме да и под слоем грязи, покрывающей её лицо было невозможно разглядеть черты лица, однако было ясно, что Глен оказался в компании с нескладным подростком, очень юной девушкой, почти девочкой, которая привыкла притворяться мальчиком и это придавало ей дополнительной угловатости.
– Не бойся, – повторил мужчина, – я тебя не выдам, если сама себя не выдашь. Ты кто? Как тебя зовут? Как здесь оказалась? – в этот момент девочка предупреждающе шикнула. – Хорошо, как ты здесь оказался? Как здесь оказался я?
Девочка недоверчиво покосилась на него, видимо, раздумывая, не соврать ли, но, похоже, решила открыться.
– Меня зовут Тин. Настоящего имени не скажу. Меня поймали, потому что решили, что я наульский лазутчик. Будто бы подглядывал за стражниками и гвардией, – голос у неё был по-детски звонкий. Она его приглушала, но звонкость порой прорывалась.
– А на самом деле?
– На самом деле, я прячусь. А у меня в страже дядька служит, поймал бы меня, мало бы не показалось. Вот и следила… Следил.
– Давно ты тут?
– Со вчерашнего вечера.
– А меня за что?
– Я думаю, и тебя тоже подозревают, что ты лазутчик. Так стража говорила, которая тебя сюда ночью притащила.
– А ещё, что они говорили?
– Что утром оклемаешься, с тобой как следует глава поговорит или его помощник.
– А ты?
– Что я? И со мной поговорят, конечно, – прошептала девочка, и в её голосе Глен почувствовал ужас.
– А почему ты вот так, мальчиком притворяешься, прячешься, от дяди сбежала?
– Потому что не хочу под его покровительством жить. Он мамку уже уморил, да и на меня стал смотреть как-то… с интересом, по-волчьи. Я же расту, уже совсем большая.
– И давно ты так живёшь?
– Два месяца пробегала.
– И что собиралась делать?
– Не знаю. Я уже давно, когда надумала бежать, к тётке собиралась в Наул. Сестра у мамы замуж туда вышла, а мама говорила, что они дружны были. Думала устроиться в караван мальчиком на побегушках и до Наула добраться. А потом эта война опять началась. И так было сложно туда попасть, а теперь совсем тяжело, караваны не ходят. Вот и бегаю прячусь, – совсем тихо закончила она.
Глен протянул руку и погладил девочку по торчащим вихрам и вздохнул:
– Постараемся выбраться. Мне тоже в Наул надо, меня там друзья ждут. Да и не лазутчик я.
– А как тебя зовут? – уже совсем спокойно спросила девочка.
– Глен, – он вздохнул и сказал успокаивающим тоном. – Выберемся, верь мне. И сам доберусь до Наула и тебя не брошу.
Ему показалось, что он уговаривает себя самого. Совершенно непонятно было почему его схватили, кто, почему вообще заподозрили и какие козыри в руках этих людей. Его ментальная магия тоже была козырем, однако с пистолетом и гранатой она была бы куда весомее.
Так они сидели молча рядом некоторое время, а потом послышался звук открываемого засова со стороны коридора.
– Ну что, лазутчик, – прогрохотал бас, и гигантских размеров мужчина в кожаных защитных доспехах зашёл в камеру и оглядел узников, сидящих у стены. – Вставай, разбираться с тобой будут.
Он вывел Глена, закрыл дверь опять на засов, и в сопровождении пары стражников они долго шли по длинным подвальным коридорам, которые закончились лестницей, выведшей их на широкий двор, с одной стороны обнесённым высоким забором, а с другой двухэтажным длинным каменным домом, напомнившим Глену большую казарму.
Маг огляделся. Он заметил и стражу, и сторожевые башни по углам, и снующих по двору вооружённых мужчин. Похоже он попал в дом главы или казарму.
Его втолкнули в просто обставленную комнату на первом этаже, где у стены стояла лавка, стол и рядом что-то вроде табурета, на котором сидел светловолосый мужчина с мелкими аккуратными чертами лица и недовольно сжатыми узкими губами. Рубашка из тонкой ткани и хорошая обувь выдавали его высокий статус.
И, самое неприятное, этот мужчина с кривоватой усмешкой был магом! Пусть слабым и плохо структурированным, но это был действующий маг со своей ментальной защитой и, конечно же, с магическим зрением. Глен увидел это сразу, едва войдя в комнату и решил действовать на опережение. Не теряя времени, он легко сломал ментальную защиту этого самоуверенного мужчины, сидящего перед ним с видом хозяина. Даже лишённый магических способностей Жинг, тогда в прибрежном посёлке, и то сопротивлялся подчинению сильнее.
Теперь перед ним сидел не самостоятельно мыслящий человек, а марионетка, которая только выглядела мужчиной, принимающим свои собственные решения, а на самом деле теперь за него всё решал Глен, и эту иллюзию самостоятельности марионетки надо было поддерживать перед стражниками, чтобы они ничего не заподозрили.
– Стражу стоит отпустить, они не должны слышать то, что я вам скажу, – Глен поклонился, изображая почтительность, чтобы не привлечь внимание к странному поведению местного мага и не вызывать подозрения у стражи. Держать под подчинением одного главного человека намного проще, чем распылять своё внимание на нескольких исполнителей.
Повинуясь взмаху руки, стража вышла и закрыла дверь. Маги остались одни.
Глен сел на лавку. Он почти успокоился, потому что мог влиять на события.
– Как тебя зовут?
– Брих.
– Почему меня схватили?
– Ты особенный. Я случайно тебя со стены увидел, и заметил, что ты светишься как маг, а здесь я такой один. Послал проследить. Ты весь вечер сидел да разговоры слушал. Решил, что ты можешь быть лазутчиком с той стороны.
– Главе сказал?
– Нет ещё, не успел. Занят он был.
Глен удовлетворённо кивнул, ситуацию можно было повернуть себе на пользу. Вот только очень хотелось пить и надо бы поесть сначала. Восстанавливающийся после старости организм требовал своё.
– Прикажи, чтобы для тебя подали сюда еды и воды!
Внезапно маг вспомнил о девочке, которая осталась в камере.
– И пусть приведут ту.. того парнишку, который со мной ночью в одной камере сидел.
Брих встал, приоткрыл дверь и дал указание страже, стоящей у двери.
– Дык, отец Брих, небось, повесили уже мелкого лазутчика-то! Кто с ним будет разбираться. Только вот этого к вам привели, как вы велели! – донеслось из коридора.
Глен похолодел. Неужели он опоздал? Так просто! Был живой человек со своими радостями, бедами и надеждами и нет его, сломали, будто это и не человек вовсе, а просто бездушная кукла, которую не жалко, и таких ещё можно настругать сотни и тысячи.
– И я ведь обещал ей, что не брошу, и мы выберемся вместе и чуть не забыл про этого ребёнка, – нахлынуло чувство вины и глубочайшей потери. – Может, она ещё жива? Слишком мало времени прошло, просто не успели бы повесить.
Хорошо, что марионетку не волновали возражения стражника, Брих был в таком состоянии, что ничего обсуждать не мог, а только выполнял приказы.
– Приведите его, – повторил он страже ровным голосом.
Дверь закрылась, они опять остались одни. Чёткими фразами властным голосом Глен стал вбивать в ментал Бриха строгий план действий.
– Ты посылаешь меня вместе с помощником в Наул. Я согласился быть твоим лазутчиком. Велишь снабдить нас всем необходимым: оружием, лошадями, едой, одеждой, одеялами и выпустить за ворота. Если тебя кто-то спросит кто мы, ответишь, что мы подчиняемся тебе и ты нас отправил добывать сведения об армии Наула. Завтра, когда ты проснёшься, то не будешь о нас помнить.
Глен замолчал и задумался. Вроде всё учтено. Главное, сегодня выбраться за ворота, дальше всё будет проще.
– Нет, ещё кое-что забыл! – спохватился он, посмотрел на Бриха и спросил:
– Где вещи из моих карманов?
– Здесь.
Брих вытащил пистолет, гранату и ручку. Сапёрной лопатки и блокнота не было.
– А где маленькая лопатка и… бумага?
– У меня в кабинете в ящике.
– А почему ты эти принёс, а другие осталась в кабинете? – озадачился Глен.
– Хотел спросить у тебя, что это. А с лопатой и бумагой понятно, хотя странная она, слишком тонкая.
Маг задумался, стоит ли рисковать и идти с Брихом в кабинет, однако оставаться без такой многофункциональной сапёрной лопатки не хотелось, да и блокнот может пригодиться. На другой стороне весов риск наткнуться на главу и, следовательно, на вопросы и возможные подозрения.
– Где сейчас глава Алатая? В городе?
– Нет. С утра уехал с гвардейцами.
Раздался стук в дверь. Девушка, явно из прислуги, зашла, поставила поднос с едой на стол и вышла.
Глен подтащил лавку к столу и начал есть, не обращая внимания на сидящего рядом с застывшим выражением лица Бриха. Кривоватая улыбка превосходства давно исчезла с лица местного мага. Глен знал, что сейчас действительность пробивалась в его сознание словно сквозь туман, тело двигалось автоматически, а чужие желания Брих принимал за свои.
– Наверное, на самом деле видит перед собой подходящего лазутчика для шпионажа в Наул. – искоса бросив взгляд на застывшего рядом мужчину, подумал маг, – Возможно, он потом, очнувшись, начал бы ужасаться, как ему вообще могла прийти такая мысль в голову, но завтра он нас забудет. Проснётся утром и не вспомнит ни про эти утренние часы, ни про узников, ни куда он нас отправил.
После очередного стука в дверь в комнату втолкнули грязное вонючее существо. Глен с радостью и огромным облегчением узнал в этом затравленном замызганном зверьке свою подругу по несчастью. Жива!
– Не бойся, Тин. Садись, поешь, – успокаивающе произнёс маг. – Всё закончилось. Теперь будет всё хорошо.
Девчонка не двигалась с места.
– Откуда они тебя сейчас забрали?
– Со двора, – выдавила она.
– Куда тебя вели?
– Сказали вешать, – прошептала девочка.
Глен поднялся, подошёл к ней, очень осторожно взял за руку и потянул к столу.
– Приходи скорей в себя. Нам нужно поесть, да и уезжать отсюда пока можно.
Девчонка отмерла. Инстинкт выживания заставил её выйти из ступора. Ей сказали, что можно избежать виселицы, и надежда запылала, заставляя двигаться и действовать, чтобы спастись.
Она шагнула к столу и уже просто голодными глазами оглядела еду, стоящую на столе.
– Ешь! – сказал Глен, – только осторожнее, чтобы живот не заболел.
И чтобы она не жалела брошенную еду, не переедала и не жадничала, добавил:
– Что не доешь, возьмём с собой. А мы пока отлучимся по делам, – он погладил девочку по слипшимся от грязи волосам и обратился к Бриху:
– Я и ты, вместе идём в твой кабинет. Возьмём наши вещи и вернёмся. Мальчик остаётся здесь и будет нас ждать. Один, стража должна оставаться в коридоре, – уточнил Глен, испугавшись, что в их отсутствие может зайти кто-нибудь из охраны и испортить ситуацию.
Брих безропотно подчинился. Они вдвоём долго шли по коридорам, прошли какую-то галерею, а потом оказались в кабинете.
Глен огляделся. Лучи утреннего солнца, падающие через зарешеченный оконный проём, делали кабинет Бриха светлым и просторным. Тут была мебель из дерева красивого тёмно-коричневого цвета с бордовым оттенком. У оконного проёма стоял изящный плетёный диван с подушками, рядом находились кресла, массивный стол из дерева у стены, заставленной шкафами, посередине ковёр.
Глен оглянулся и осознал, как он соскучился по комфорту. Ему до зубовного срежета захотелось домой, в надёжные стены, в свой не менее красивый уютный кабинет, к привычным отношениям и правилам, под защиту сложившегося государства, а не болтаться тут в круговороте переходного периода.
– А неплохо они уже здесь живут, – подумал путешественник из будущего. – Жизнь-то налаживается. Ещё пару – тройку сотен лет и мастера найдут криспы, додумаются как их использовать, начнут развиваться ремёсла и совсем будет комфортно.
В той родной эпохе Глена уже вовсю использовали нагревательные кристаллы криспы. На вид это были просто прозрачные розоватые минералы, однако если их обработать особым образом и соединить в цепь, или в пластину из слоев, то кристаллы нагревались из-за замкнутой на себя силы. С помощью этих розоватых минералов в будущей эпохе будут обогреваться, освещать дома и улицы. Криспы станут надёжными помощниками в домашнем хозяйстве, облегчая быт. Однако в этом тысячелетии таких замечательных кристаллов ещё не нашли, хоть, судя по кабинету, уже научились делать красивые вещи.
Брих молча стоял рядом.
– Где мои вещи? Отдай их мне. Они для тебя опасны.
Брих подошёл к расписному сундучку, стоящему сбоку на столе, вытащил ключ, открыл его и положил на стол лопатку и блокнот.
– Дай мне самую точную карту местности.
Глен получил и карту, а потом оглядел шкафы, вытащил небольшую книгу с картинками и только потом уже сообразил, что приглядел её для этой девочки. Мысленно он уже отправился вместе с ней до Наула, а туда путь не близкий, придётся провести вместе много времени.
Когда они вернулись, стража стояла у двери, а внутри комнаты насытившаяся узница спала на лавке, свернувшись в клубочек.
Брих, не выходя из подчинения, приказал собрать всё необходимое им для путешествия. Для них принесли одежду, еду, оружие. Глен, глядя слипшиеся волосы и грязную коросту на руках у спящей девочки, велел в мешок положить кусок мыла.
Они пошли к конюшне. Тина молча шла рядом, только изредка бросала взгляд на магов. Удивлённые стражники шли сзади, не смея ослушаться приказов Бриха, который явно был в Алатае не самым последним человеком.
Фальшивые алатаевские лазутчики взяли приготовленные им мешки, сели на лошадей, которых им подвели, и не торопясь выехали из ворот, сопровождаемые спокойными взглядами стражников с городской стены.
– И Брих, и стража очень быстро забудут обо всём, что произошло этим утром, – успокаивающе произнёс Глен. Девочка молча ехала рядом, но он чувствовал в ней нервозность, удивление и всё возрастающий страх. Она боялась погони и возврата в камеру. А потом прямого пути на виселицу.
Он в последний раз оглянулся на Алатай, от которого они быстро удалялись, улыбнулся и сказал сам себе:
– Ментальная магия работает очень эффективно, если не бить мага сзади по голове.
Путники проехали около часа, съехали с дороги и остановились. Глен развернул карту и стал разбираться, необходимо было понять, как и куда ехать.
Но сначала надо было найти воду, помыться и переодеться в одежду, которую им выдали по приказу Бриха. Девочка была грязна настолько, что невозможно было разглядеть черты лица, от неё ужасно пахло чем-то кислым и тухлым. Мужчина выглядел намного лучше, но подозревал, что запах нечистот, который преследует его последние часы, принадлежит ему самому. Ночи, проведённые сначала в земляной яме, а потом в вонючем каменном мешке оставили свои грязные разводы на теле и одежде.
Глен посмотрел на свои руки. Он что, недавно ел этими липкими пальцами? Срочно нужно искать где помыться.
Ручей, отмеченный на карте, нашёлся только через час. Они уже сильно удалились от дороги, ведя лошадей на поводу. Всё это время девочка молчала. Она послушно следовала за магом, ничего не говоря, не соглашаясь и не возражая. Маг не стал её теребить, и забрасывать вопросами, надеясь, что у них ещё будет время поговорить и подружиться.
Ручеёк был небольшим, но в его каменистом русле была небольшая промоина, в которую как в большой таз набиралась вода.
– Ну что, помоемся наконец! – Глен в предвкушении вытащил из мешка кусок мыла и с наслаждением понюхал его. Никаким парфюмом, конечно, этот бурый обмылок не пах, зато он обещал чистоту, свежесть и избавление от этой всё утро преследующей мужчину вони.
– Кто идёт первый?
Девочка опять промолчала.
– Давай, я сначала руки и лицо помою, а потом ты вымоешься вся и переоденешься. А потом уже я.
Она кивнула. Он подошёл к ручью ниже промоины и с наслаждением смыл липкую корку, а потом протянул ей мыло:
– Теперь ты. Раздевайся полностью, волосы как следует промой, – и ощутив её сомнение, добавил: – Я уйду, смотреть не буду, не бойся! Там за деревом буду тебя ждать. Если будет что-то опасное, кричи.
Глен ушёл, сел за толстым в два обхвата кряжистым деревом, прислонившись спиной к шершавому стволу и даже незаметно для себя заснул.
Маг проснулся внезапно, как от толчка. В шаге от него сидела девочка и внимательно его рассматривала. Грязь и разводы, которое искажали её черты лица исчезли, слипшиеся лохмы неопределённого цвета превратились в короткие до плеча ещё мокрые светлые волосы.
Глен посмотрел на её лицо и обомлел, не в состоянии вымолвить ни слова.
На него смотрела Лора. Он узнал эту чуть видимую линию светлых бровей, знакомый изгиб розовых по-детски пухлых губ, россыпь чуть заметных веснушек на чуть вздёрнутом носике и светлые пушистые ресницы, из-под которых сияли бирюзовые глаза.
Разница была только в возрасте. Тине было лет тринадцать – четырнадцать, совсем ещё девочка, всего лишь угловатый подросток с неопределёнными формами, которые ко всему прочему были скрыты серой большой не по росту мешковатой одеждой. А Лору он увидел в первый раз, когда она была уже красивой семнадцатилетней девушкой. В первый день знакомства она встретила его в изящном зелёном платье, подчёркивающем её стройную фигуру.
Глен тогда был двадцатилетним студентом магической академии и по приглашению друга приехал на север королевства в поместье его отца провести пару недель во время каникул. А Лора оказалась той самой младшей сестрёнкой, о которой друг весь год упоминал вскользь, когда получал известия из дома.
Глен тогда влюбился сразу. Хватило десяти минут, чтобы Лора вошла в его жизнь и осталась в его памяти навсегда. Две недели каникул, в течение которых они играли в дружбу, пролетели как один день. Точнее сказать, Лора действительно относилась к нему как к другу старшего брата, а он играл с ней в дружбу, будучи уже по уши влюблённым.
Только волевым усилием Глен тогда не применил магических навыков к любимой девушке. В его воспалённом любовью мозге метались мысли о привороте, полном подчинении или искусственном возбуждении её эфирного слоя, чтобы у неё возникло неконтролируемое сексуальное желание. Тогда по замыслу коварного влюблённого, она переступила бы через приличия и сама пришла к нему в спальню. Даже недоученные студенты Магической академии многое могут.
Но, слава разуму, он не воспользовался своими способностями и не переступил этой грани, после которой стал бы чувствовать себя подлецом.
Завершилось всё просто и безыскусно. Каникулы закончились, и он уехал. Сначала они переписывались «как друзья», а потом переписка заглохла.
Глен мучился и страдал, однако понимал, что по сути предложить ему девушке нечего. Жениться он не собирался и семейной жизни не планировал. Маг-странник, который уходит в другие полные опасности эпохи и отсутствует годами, плохой муж, а отказаться от своего редкого дара он не хотел.
На следующий год Глен опять получил приглашение и мог бы опять на каникулы поехать к ним на север в гости. Возможно, он даже не выдержал и поехал бы, непонятно на что надеясь и желая только увидеть любимую девушку, но друг, скрывая сочувствие, сообщил об её помолвке, и Глен остался.
Он знал, что Лора потом вышла замуж и, кажется, удачно, что родила двух малышей. Однажды он даже видел её случайно на каком-то празднике. Она расцвела и уже не была той тоненькой юной девушкой, какую он знал. Косметические ухищрения сделали её брови и ресницы тёмными, а губы поменяли цвет с розового на алый. Бесспорно, Лора стала красивой женщиной, но именно та наивная девушка со светлыми ресницами и веснушками до сих пор нет-нет да и снилась ему по ночам.