Мама на Новый год. Запутанная история

Глава 1

Рождение ребенка – единственное

свидание вслепую, на котором

ты уверена, что встретишь

любовь всей своей жизни.

Автор неизвестен.

Влада

Захлопываю журнал. Наконец-то. Ненавижу всю эту бумажную волокиту. Мы давно перешли на электронный документооборот, но наш директор все равно просит все дублировать по старинке. Сцепив зубы, делаем. Куда деваться.

Потягиваюсь до хруста в суставах, тру усталые глаза. И еще раз, когда взгляд цепляется за часы, висящие над дверями учительской.

– Черт! – захлопываю ноутбук и кидаюсь к шкафу. Достаю пальто, наспех натягиваю его, одной ногой пытаясь запрыгнуть в сапог. Не застегиваясь, хватаю со стола сумочку, ноутбук и выбегаю из учительской, захлопнув дверь.

– Папочка, где же ты?! – сбоку раздается тихое, жалобное и испуганное.

Резко торможу. До противного скрипа каблуков по полу.

Но вокруг звенящая, давящая тишина.

Похоже, у меня галлюцинации от переработки.

Делаю шаг вперед, как снова слышу всхлип, больше похожий на писк котенка.

Поворачиваю голову на звук и только тогда замечаю полоску света из-под двери одного из классов. Снова смотрю на часы на запястье. Я здорово опаздываю.

Но сомневаюсь буквально несколько секунд.

Когда какой-то мышонок начинает шмыгать носом, я решительно открываю дверь класса.

– Па…– радостно вскрикивает девочка и тут же осекается, когда сталкивается глазами со мной. – Вы не папа, – с претензией заявляет малышка.

Мы замираем и с жадностью изучаем друг друга.

Сердце сжимается и ноет при виде малышки. Миниатюрная куколка, щупленькая, с двумя кривоватыми русыми косичками сидит на подоконнике с ногами, забившись в уголок. На вид ей лет семь – восемь. Скорее всего, первый или второй класс.

Ее бездонные голубые глазки красные и заметно припухшие. Девочка плакала. Много и долго. Она утирает носик–пуговку манжетой белой рубашки и снова хлюпает. Нижняя губка дрожит – малышка готова снова разрыдаться. Она вновь сгорбливается, как будто из нее вынули стержень. Подтягивает острые коленки к груди и вновь расплющивает носик по стеклу.

Осторожно вхожу в класс, прикрывая за собой дверь. Назад пути нет. Я не могу бросить ребенка одного поздним вечером. Она и так уже на грани.

– Я не папа, верно, – мягко замечаю, подсаживаясь к ней на подоконник. – Что ты тут делаешь? Уже очень поздно.

– Я папу жду.

Мои брови против воли взлетают вверх. Насколько мне известно, продленка закончилась полтора часа назад. Что уж говорить – весь педсостав давно разбежался по домам. Я одна, как обычно, задержалась.

Но удивляет не это.

А то, что даже если родитель задерживается, то ответственный учитель должен быть рядом с ребенком до тех пор, пока его не заберут. Это недопустимо, чтобы ребенок, тем более, такой маленький, оставался без какого-либо присмотра! А, учитывая, как эту малышку трясет от страха, и она тихонечко подвывает, девочка одна довольно давно.

– Мне страшно, – плачет уже навзрыд, спрятав личико в ладошках. – Где мой папочка?

– Тшшш, солнышко, – я сама не понимаю, как, но отбрасываю в сторону все свои страхи и железобетонные принципы и вот уже через секунду обнимаю девочку. Малышка сразу же доверчиво прижимается ко мне дрожащим тельцем. – Я с тобой. Я рядом. Почему ты здесь одна? И где твоя учительница?

Глава 2

Влада

– Она…она…– всхлипывает и трясется. Глотает слезы и шмыгает носиком. Не обращая внимания на ноющее сердце и вскрывающиеся душевные раны, я лишь крепче обнимаю малютку и укачиваю в кольце своих объятий. – Сказала, что ей нужно домой. И чтобы я дождалась папу. Тут была другая тетя, она сидела, ворчала, а потом тоже ушла…

Внутри от возмущения просто петарды взрываются. Ярость бушует, как тайфун, снося все на своем пути.

Это недопустимо!

Что за бессердечная сволочь?! Как?! Как можно ребенка бросить?! Могло произойти что угодно!

– Кто твоя учительница? – одновременно с вопросом достаю телефон из кармана пуховика.

– Лариса Петровна.

Застываю, не донеся мобильный до уха. Глаза округляются и лезут на лоб. Я же не ослышалась?..

– Ты из первого «А»? – уточняю, моля, чтобы я ошибалась. Но ошибки быть не может. Хотя бы потому, что в нашей школе больше нет другой Ларисы Петровны.

– Да.

Проблема в том, что Лариса – моя подруга. Я знаю ее как доброго человека, отзывчивого и ответственного учителя.

А еще Лариса сама через несколько месяцев станет мамой. Как она говорит: решила не ждать принца на белом коне и родить для себя. Нашла мужчину, который устроил ее по всем аспектам, и забеременела от него.

– Алло?

– Лара, – прикрываю динамик рукой и мажу взглядом по девочке. – Как тебя зовут?

– Тая. Таисия Аверина.

– У тебя в классе есть ученица Таисия Аверина? – зачем-то уточняю.

– Черт, – с протяжкой цедит подруга. Я даже представляю, как она закатывает глаза. И внутри нарастают злость, раздражение и глубокая обида за эту маленькую крошку, которая сейчас жмется ко мне, как брошенный котенок под дождем. Обидно и больно как за собственного ребенка. – Да, есть. А что-то случилось?

– Случилось! – рявкаю так, что малютка подпрыгивает, и ее глазки еще больше округляются. – Ее до сих пор не забрали! Как ты вообще ее могла оставить одну?

– Я не оставляла ее одну! – вскидывается Лара. – Я всего лишь ушла вовремя! Мне, знаешь ли, за переработку не доплачивают! И утомляться мне нельзя! Я – глубоко беременная женщина! Мне нужно себя и малыша беречь.

Ее слова – ядовитые дротики в сердце. Жалят. Тупая боль распространяется молниеносно, и хочется растереть это место кулаком.

На том конце провода Лара шумно выдыхает.

– Слушай, – смягчается и успокаивается. – Мне нужно было к врачу на УЗИ. Я эту запись ждала две недели. И я не оставляла Таю одну, правда. Я попросила Любовь Васильевну за ней приглядеть.

А, ну, да. Это меняет в корне ситуацию. Только вот Лару почему-то не смутило, что Любовь Васильевна – уборщица. И ответственности за учеников никакой не несет.

Снова гляжу на ребенка. Она сжалась в комочек и мелко подрагивает – отголоски недавней истерики. Дышит через раз и смотрит на меня с осторожностью. Как загнанный зверек, для которого я – последняя надежда на спасение.

– Родители Таю не забрали до сих пор! А ты даже не в курсе! Почему ты не проконтролировала?!

– Ну, извини! Влаааад, – тянет Лара заискивающе. – Раз ты там, может, дождешься папу Таисии? Он обычно вовремя ее забирает. Странно, что сегодня настолько задержался…

Вздыхаю и с раздражением упираюсь затылком в холодное стекло.

– Я не могу. Ты прекрасно знаешь, что меня муж ждет. Сегодня у него важное мероприятие. И я на него ужасно опаздываю.

Из-за твоей халатности, – добавляю мысленно.

– А, ну, да, – мне показалось, что с раздражением выплевывает Лара. Как будто…злится. Хотя, думаю, мне в моем взвинченном состоянии просто показалось. – А я вот-вот должна зайти на прием…

Скашиваю глаза на Таю. Она кладет подбородок на колени и смотрит на меня с надеждой. Ну, вот как ее можно было бросить?!

– Черт с тобой, Лара. Скинь номер ее отца, я попробую дозвониться. А ты позвони в полицию. Их в любом случае нужно поставить в известность. И директору. Сначала лучше директору, она потом подскажет, что делать дальше.

– Спасибо, моя! Сейчас все будет!

Лара громко и нарочито чмокает в динамик и сбрасывает вызов.

– Вы меня теперь тоже бросите, да? – едва слышно, с обреченностью шелестит голос крошки. – Как мама и папа?

Глава 3

Влада

Слова крошки звучат с надрывом. Отдаются в сердце вселенской болью и полосуют душу на лоскуты.

– Нет, солнышко, не брошу. Я буду с тобой, пока папа не придет. Сейчас мне пришлют его номер, и мы ему позвоним.

Телефон коротко пиликает – Лара скинула номер отца Таи.

Егор Максимович.

Красивое имя. Я так хотела сына назвать, если бы он когда-нибудь у меня был.

Решительно набираю мужчину, и но противный механический голос сообщает, что абонент не в сети.

Тая складывает ладошки в молитвенном жесте и едва слышно шепчет.

– Папочка, ну, пожалуйста… Ну где же ты? Забери меня домой…

Я набираю снова. И снова. И по-прежнему слушаю фразу, заученную наизусть. Фразу, которая для меня всегда является предвестником беды.

И так еще пять раз. Безрезультатно.

– Он за мной не придет…

Тая снова плачет. Вот только не так горько, а тихо и обреченно. Ее плечики ссутуливаются, как будто вся тяжесть этого мира навалилась разом. И от этого на сердце тяжесть. Его сжимает невидимая рука и не отпускает. Даже полноценный вдох сделать не могу. Душа и сердце болят как за родную дочь.

И я злюсь на папашу этой малышки сильнее с каждой минутой.

Что же мне с тобой делать?..

– Не оставляйте меня, пожалуйста, – Тая вцепляется в мое предплечье мертвой хваткой двумя руками. Сжимает до боли и тараторит на одном дыхании: – Пожалуйста…Там очень темно…А я боюсь темноты…

От ее сбивчивой речи у меня наворачиваются слезы на глаза. И только сейчас я понимаю, что сказала эту фразу вслух.

Нарушаю все личные и этические нормы школы: притягиваю Таю к себе, крепко обнимаю малышку двумя руками, стараясь объять ее сразу целиком. И целую девочку в макушку в макушку.

– Я не оставлю, – бормочу, поглаживая по спинке. – Я же обещала.

Рука тянется еще раз набрать Егора Максимовича, я даже тянусь за телефоном, лежащим рядом. Но от этого шага меня останавливает громко урчащий живот малышки.

И, кажется, только сейчас я осознаю весь ужас положения Таи. Она сидит тут без еды и воды около пяти часов!

И снова накатывает злость. На Лару, на папашу девочки, на уборщицу, в конце концов, которая бросила ребенка одного и ушла, никого не предупредив! И эта злость толкает меня на поступки.

Подгоняемая эмоциями, спрыгиваю с подоконника и подаю руку Тае.

– Пошли.

– К-куда? – девочка таращит глаза и смотрит на мою распахнутую ладонь с опаской.

– Подождем твоего папу у меня дома.

Но Тая не торопится принять мою помощь.

– Папа говорил, что нельзя никуда ходить с незнакомцами…

Чуть улыбаюсь. Молодец, девочка. такая маленькая, а такая смышленая и рассудительная!

– Правильно папа говорил. И ты – молодец, что слушаешься его. Давай тогда знакомиться. Я – Влада Игоревна, работаю учителем русского языка и литературы в пятых и шестых классах.

– А я – Таисия Егоровна Аверина, – несмотря на страшную ситуацию и свое положение, гордо сообщает девочка. – Учусь в первом классе.

– Вот и познакомились. Теперь можно пойти в гости.

Но девочка продолжает сомневаться. Прижимает коленки сильнее к груди и не спешит покидать свое «место укрытия».

– А как папа сможет меня найти у вас дома?

– А мы ему сейчас сообщение отправим.

Отправляю в мессенджере Егору Максимовичу свой адрес и предупреждаю, что мы его не дождались в школе, и я забрала Таю себе. Разворачиваю мобильный экраном к девочке.

– Смотри, я написала адрес, где тебя искать. Папа, как сможет, прочитает и приедет за тобой.

Тая хмурится, шевелит губами, старательно читая написанное по слогам. Улыбаюсь, глядя на ее собранные домиком бровки и сосредоточенное важное личико.

– Ты очень хорошо читаешь, молодец.

Только дочитав, Тая доверчиво вкладывает ладошку и сползает с подоконника.

– Раньше папа читал мне по ночам, а теперь ему всегда некогда. У него много работы. И мне читали няньки всякие…

Никак не комментирую ее слова, но, кажется, не сдержусь и все же выскажусь нерадивому папаше.

Помогаю надеть пуховичок и шапку и, прежде чем выключить свет и покинуть кабинет, вспоминаю, что я опаздывала на мероприятие к Виктору.

Снова достаю мобильный, быстро набираю сообщение.

«Извини, я сегодня не смогу с тобой пойти. Дома все объясню».

Глава 4

Влада

Виктор читает сообщение сразу же, но ничего не отвечает. Я прямо чувствую, как через экран на меня выплескиваются волны его злости и недовольства.

– Пойдем, – Тая уже сама добровольно протягивает мне свою ладошку, и я сжимаю ее пальчики.

У меня по телу прокатывается разряд тока, который прицельно бьет в самое сердце. Дыхание спирает, в горле застревает ком, который никак не сглотнуть. Глаза печет, когда представляю, что могла бы…

Трясу головой, отгоняя мысли, которые я давно посадила на цепь. Стараюсь вытравить их из головы, как сделала однажды. Сжечь дотла. Не позволять себе оглянуться. Я стараюсь не думать, какой ценой мне удалось это сделать. Знаю лишь одно: если сейчас оступлюсь, то последствия будут разрушающие. И я не преувеличиваю ни на грамм – я уже однажды проходила это.

Я живу не так далеко от школы, поэтому решаю, что мы могли бы прогуляться до дома. Еще и потому, что вдруг Егор Максимович как раз несется за дочерью, и его машина может попасться нам навстречу.

Погода просто потрясающе сказочная. Снег мягкими хлопьями падает с неба, и мы с Таей одновременно подставляем им лица. Прикрываем глаза и кружимся. И смеемся на всю улицу. Скоро Новый год, улицы и магазинчики уже давно украшены яркими иллюминациями, что придает сказочности этому волшебному и трогательному моменту.

Удивительно, но раньше я не замечала таких простых мелочей. А с Таей получилось. Она каким-то волшебным образом оживила меня по щелчку. Дала глоток свежего воздуха, который пьянит похлеще самого крепкого алкоголя. Пусть и ненадолго, на один вечер, но для меня это очень важно.

– Скоро Новый год, – выдыхает Таисия, балансируя по поребрику.

– Да…, – лишь вздыхаю, потому что мне нечего добавить. Я давно не люблю праздники и не отмечаю их. Просто проживаю день за днем.

– Я хочу, чтобы папа мне нашел новую маму…Мне больше не нужны никакие подарки. Только маму.

И снова в который раз мое сердце делает сальто и сжимается до размеров пятирублевой монеты. Больно так, что горло сдавливает предательский ком, который мешает говорить и дышать. Вскидываю голову к небу и мысленно задаю вопрос: за что?..

Но заведомо знаю, что никогда не получу на него ответа…

Я теряюсь, не знаю, как спросить, боясь задеть чувства девочки, но Тая поясняет сама.

– Моя мама живет на облаках. Она ушла, когда я только-только родилась. Так сказал папа. Я большая девочка, знаю, что никто не сможет вернуть мне маму. Но я хочу, чтобы папа нашел тетю, которая сможет полюбить меня. Чудеса же случаются? Под Новый год?

Наверно, случаются. Но не в моей реальности. Я давно не верю в чудо.

Но я не имею права ломать веру крошки вот так грубо об колено. Поэтому ласково улыбаюсь, треплю ее косичку и уверенно произношу:

– Конечно, бывают.

Мы быстро доходим до моего дома. Поднимаемся на нужный этаж, я пропускаю девочку вперед. Тая осторожно переступает порог квартиры и с интересом оглядывается по сторонам, стягивая с себя шапочку.

– Вы тут одна живете?

– Нет, с мужем.

– А, – лишь выдает и резко грустнеет. Снова сводит бровки на переносице, уходит в себя.

– Идем руки мыть.

Быстренько проводим все необходимые процедуры, я переодеваюсь в домашний костюм и скорее веду Таю на кухню. Благо, я вчера успела приготовить обед и ужин. К которым, Виктор, конечно же, не притронулся.

– Ты любишь макароны с котлетами? – выглядываю из-за дверцы холодильника. Тая уже грызет хлебец, который я с утра впопыхах забыла убрать.

– Паровые? – забавно кривит носик девочка. – Наполовину с овощами?

– Нет, обычную. Жареную, – поясняю растерянно.

– Тогда люблю! – Тая снова широко улыбается, как солнышко. – Все няни готовили всякую правильную еду. Это не вкусно, беее.

Разогреваю нам ужин и ставлю дымящуюся тарелку перед девочкой. Мы молча и с жадностью принимаемся за еду, изредка переглядываясь и перебрасываясь загадочными улыбками.

После ужина Тая выскальзывает из-за стола и подходит к окну. Привстает на носочки, выглядывая на улицу. А потом и вовсе снова забирается на подоконник, встает на колени и расплющивает носик по стеклу.

– Влада Игоревна, – оборачивается и кидает на меня умоляющий взгляд. – Давайте еще раз папе позвоним. Вдруг он не получил ваше сообщение?

– Да, солнышко, конечно.

Я снова и снова звоню Егору Максимовичу. Но и на этот раз у него телефон недоступен. Медленно качаю головой, на что Тая опускает плечики и вздыхает.

– А знаешь, что? А давай мы с тобой мультики посмотрим, м? Ты какие любишь?

– Про Рапунцель.

Я беру на руки эту крошку и с легкостью переношу ее на диван. Нахожу в киноприложении нужный мультик. Тая сама льнет ко мне, как котенок, заныривая под руку. Обнимает за талию двумя руками.

Замираю. Дышу часто. Сердце колотится навылет, подпрыгивая к горлу.

И снова эти ненужные, несбыточные картинки. Что могло бы быть, если…

Но мне тоже так хочется чуда, что я, задушив все свои темные мысли, прижимаю к себе Таю.

Уставшие за этот сложный для нас обеих день, мы засыпаем в обнимку. Прямо на этом диване перед телевизором.

А потом резко подскакиваем от громкого звонка.

Глава 5

Влада

Подскакиваю со своего места, не сразу понимая, во сне этот оглушительный звонок был или наяву. Следом за мной просыпается Тая. Испуганная, бледная и еще не до конца проснувшаяся. Она трет глазки и оглядывается по сторонам, как будто не понимает, где оказалась.

Тянусь к телефону, проверяю экран. Никаких сообщений и звонков. Приснилось, что ли?

В следующую секунду понимаю, что нет.

Требовательный звонок в дверь сдувает меня с места. Неужели папаша наконец-то вспомнил о ребенке?! Это точно он, больше некому. У Виктора есть ключи.

Нет, каков хам, а!

Сначала не забрал девочку, не предупредив никого, а теперь трезвонит в то время, когда люди обычно спят! Предварительно даже не позвонив и не извинившись!

От злости, что кипит внутри и требует выхода, распахиваю дверь, даже не потрудившись посмотреть в глазок.

И отшатываюсь назад.

Потому что за дверью оказывается не Егор Максимович.

А Виктор.

Злой и, кажется, нетрезвый.

Он смотрит на меня исподлобья, ухмыляется одним уголком рта. Выглядит все это мерзко. И страшно. Таким своего мужа за десять лет брака я вижу впервые.

Он переступает порог квартиры, надвигается на меня. Вжимаюсь спиной в стену и стараюсь не дышать.

– Папочка, ты пришел! – в коридор врывается Тая с широченной улыбкой на лице. Она замечает Виктора, резко тормозит, как будто врезалась в стену. Улыбка на ее лице гаснет, восторг в глазах тухнет. На его место приходит страх. – Ой…

Тая делает шаг вперед и врезается в мои ноги. Прячется за спину, обняв меня двумя руками.

И я очень понимаю девочку.

Виктор сам не себя не похож. Я таким его не знаю.

Его лицо искажается: ноздри раздуваются, как у огнедышащего дракона. Только пар не идет. Глаза наливаются кровью и мечутся с Таи на меня и обратно.

– Ты что, ключи забыл?

– Эта твоя причина, по которой ты меня кинула в последний момент?! – рычит Виктор, игнорируя мой вопрос. В один резкий шаг он сокращает расстояние между нами. Со всей дури лупит ладонью по стене возле моей головы. – Из-за какого-то чужого ребенка пропустила мероприятие, которое было важно для меня?!

– Виктор, пожалуйста, не кричи. Ты пугаешь ребенка.

– Из-за нее, – тычет пальцем мне за спину, и Тая сжимается еще больше. Впивается в меня маленькими пальчиками мертвой хваткой. Даже, наверно, синяки останутся.– Из-за какой-то девчонки мне весь вечер пришлось отвечать на тупые вопросы про жену?! Вместо того, чтобы обсуждать дальнейшее сотрудничество! Ей я обязан тем, что во мне засомневались, как в надежном партнере, и не захотели заключать сделку?

Под конец Виктор орет так, что у меня закладывает уши. Страх Таи передается и мне, и в какой-то момент я начинаю бояться, что муж меня ударит. Он близок к этому.

Да, он говорил, что этот ужин важен для него. Но он и не настаивал сильно, потому что знал, что я запросто могу задержаться на работе. Виктор всегда относился к этому нормально. Да, ворчал порой, но и только.

С чего вдруг сейчас-то так сорвался с цепи?!

– Послушай, успокойся, – осторожно касаюсь ладонью его тяжело вздымающейся груди. – Дай мне все объяснить…

– Что ты мне объяснишь?! Что, Влада?! Как променяла мужа на чужого ребенка?! В то время, когда давно могла бы родить своего!

Эти слова имеют эффект разорвавшейся бомбы. Оглушают и лишают ориентации.

Пошатываюсь, как от удара хлыста. Виктор безжалостно ударил наотмашь. В самое сердце. И вскрыл рану по старым швам, разорвав сердце на куски.

Муж знает, как эта тема болезненна для меня. Как я реагирую и почему обхожу ее стороной.

Но все равно жестоко убил меня одними лишь словами.

– Вот и живи теперь с чужим ребенком! – напоследок небрежно бросает муж, не дав мне даже возможности объясниться. Выходит из квартиры, оглушительно хлопнув дверью. Похоже, и в нашу с ним семейную жизнь тоже.

Сколько-то времени я так и стою неподвижно, прислонившись к стене. Дышу так, как учил психотерапевт, чтобы не свалиться в истерику. Потому что на периферии сознания бьется мысль, что рядом ребенок, за которого я несу ответственность. Пусть он и чужой.

Тая выбирается из своего укрытия, встает передо мной и обнимает за ноги, утыкаясь личиком в живот. И стоит так, молча оказывая поддержку.

– Пойдем, солнышко, попробуем позвонить твоему папе еще раз…

Но и тут удача нам не улыбается. Номер по – прежнему недоступен.

И у Таи начинается самая настоящая истерика.

– И что делать? Где мой папа?!

– Не плачь, солнышко. Давай мы с тобой спать ляжем. Как бы то ни было, завтра нам с тобой все равно идти в школу. Твоя учительница должна была сообщить в полицию, они наверняка уже ищут твоего папу.

Мы вместе, как будто настоящие мама и дочка, чистим зубы, переглядываясь в зеркале.

Я стелю постель, и перед сном Тая уговаривает расчесать ей волосы и спеть колыбельную.

– Влада Игоревна, не уходите. Полежите со мной. Мне очень страшно. Вдруг тот дядя вернется…

Я не могу отказать ребенку, тем более, она сегодня пережила столько стресса. Поэтому с бешено колотящимся сердцем я ложусь рядом с Таей. Я только полежу, когда она уснет, я уйду в гостиную…

Но утром я обнаруживаю себя крепко обнимающей чужого ребенка. Спросонья мне даже кажется, что это моя дочь. Моя девочка, которая смешно дует губы во сне и бормочет:

– Мамочка…

Но дурман быстро развеивается. А вот слова Таи так и звенят в ушах, как церковные колокола.

Будильник звенит, возвращая в реальность.

В реальность, где экран моего мобильного девственно чист.

Ни звонков, ни сообщений.

Ни от моего мужа.

Ни от отца Таи.

Глава 6

Влада

Осторожно, чтобы не разбудить раньше времени, глажу девочку по волосам. Любуюсь ею, не выдерживаю и целую в висок.

Я не имею на это права. Я знаю. Это против правил, и недопустимо. Я для нее – чужая тетя. Мало ли как впоследствии это может расценить ее отец… И я сама же потом буду страдать, но…

Меня тянет к этой девочке как магнитом. Как будто между нами особая связь.

Я не могу надышаться ею. Налюбоваться. Мне хочется обнимать ее. И никуда не отпускать. Помешательство какое-то.

Сегодня у меня ощущение, что кто-то вчера просто взял и привел меня за руку к ней, такой испуганной, беспомощной и потерянной.

Так, хватит. Я схожу с ума. Надо прекращать, пока мои «игры разума» не зашли так далеко. Второй раз пройти по углям уже не получится.

Поднимаюсь и бреду в ванную. Кое-как привожу себя в порядок и иду готовить завтрак. В голове роятся мысли. И нет, не о муже, который впервые не ночевал дома, а об отце Таи.

С ним очевидно что-то случилось. Иначе бы Егор Максимович хоть как-то дал о себе знать! Я больше, чем уверена, что он – хороший отец. Тая к нему очень привязана, такое не сыграть. Тем более, ребенку. Да и о дочери невозможно забыть и не думать, где она, как и что с ней.

Господи, пусть с ним все будет хорошо! Пусть он загулял, надрался, уснул…Что угодно, лишь бы не страшное! Потому что мне больно только об одной такой мысли.

Не представляю, что будет с Таей, если с Егором Максимовичем…

Даже думать не хочу. У меня только от мыслей мороз по коже. Провожу ладонями по предплечьям, чтобы согреться. Боюсь представить, что с нами будет, если мы с Таей столкнемся с этой ужасающей реальностью.

Не. Дай. Бог.

Вот так, постоянно отгоняя от себя тревожные мысли, успеваю приготовить завтрак и накрыть на стол, когда на кухню выбегает заспанная Тая.

– Папочка! Ты при…– она тормозит, как будто врезается в стену. Бегает взглядом по небольшому помещению и, не найдя отца, снова плачет. – Папа не пришел, да? Где же мой папа?!

– Тише, тише, моя девочка, – в один шаг оказываюсь рядом. Прижимаю двумя руками девочку к себе и замираю, впитывая ее боль и страх. – Давай так. Мы сейчас позавтракаем и пойдем в школу. А там у Ларисы Петровны попробуем узнать что-нибудь. Она должна была позвонить в полицию. А потом уже будем думать, что делать. Договорились?

– Вы меня не бросите? – стреляет в меня небесно-голубыми глазами. Смотрит серьезно, по-взрослому. – Обещайте, что вы меня не бросите! Я хочу, чтобы вы были со мной, пока папа не найдется. Лариса Петровна мне не нравится!

Закусываю губу. Девочка моя, ты невозможное просишь. Я же не знаю, как все сложится. И я так боюсь тебя подвести…

Но Тая глядит на меня с надеждой. И страхом. Огромным, вселенским. Таким, какой бывает у детей, которых бросили. Которые не знают, что их ждет. И это их пугает до дрожи.

Тая боится. Очень. Это можно судить по скрещенным пальчикам на ее руках. И по часто вздымающейся груди. По строгому взгляду, который она кидает в меня исподлобья.

Но она всеми силами старается не показывать своих истинных чувств. Такая маленькая, но такая взрослая девочка.

И я не могу ее разочаровать. Не могу бросить одну в такой сложной ситуации.

– Послушай. Давай договоримся: я буду рядом. Постараюсь сделать все, чтобы помочь найти твоего папу.

Тая раздумывает несколько секунд. Ее устраивает такой ответ, и она важно кивает.

– Тогда давай завтракать.

Девочка забирается на стул, оглядывает стол. Переводит на меня удивленный взгляд, приоткрыв ротик в букве «О».

Глава 7

Влада

– Это завтрак? – выдыхает восхищенно.

– Ээээ…ну, да.

– Класс! Блинчики с вареньем! Какао! – приговаривает, откусывая. Закатывает глазки и облизывает пальчики. – Так вкусно! А я и не знала, что на завтрак можно сладкое.

Смотрю на девочку в удивлении. В первые секунды теряюсь и не знаю, что и сказать.

– Изредка можно себя баловать.

– А вот моя прошлая няня говорила, – Тая морщит носик, начинает специально гнусавить и растягивать гласные, подражая, видимо, той няне. – Завтрак, Таечка, должен быть сытным и питательным. И обязательно правильным. Иначе заработаешь гастрит.

Мы хохочем на всю кухню. Забавная девчонка. Открытая, настоящая, но недолюбленная. Иначе бы она не радовалась таким простым, обыденным вещам и не тянулась ко мне, совершенно незнакомой тетке, которая просто обняла и была рядом.

– И няня всегда давала мне овсянку с маслом. И компот из шиповника.

– Ну, это полезно. Я согласна с твоей няней. Но и овсянка может быть очень вкусной. Если ее правильно приготовить.

– Но вы же мне ее приготовите? – и заглядывает преданно в глаза, собрав бровки домиком.

Закусываю губы. Как будто сдерживаю рвущееся наружу «Да, конечно!».

Я не могу. Я знаю, как это больно – когда тебя обнадеживают, а потом просто переступают через обещание.

Я не знаю, как сложится наш сегодняшний день. Не знаю, что нам приготовило завтра. С некоторых пор я живу только здесь и сейчас. Так легче. Так проще.

– Давай завтракать, – бормочу, утыкаясь взглядом в кружку с чаем. – Нам еще собираться.

За столом воцаряется молчание. Я уже без былого аппетита доедаю блин и допиваю чай. Все это время боюсь поднять глаза на Таю.

Ополаскиваю посуду и ухожу в спальню переодеваться. Когда я заканчиваю с легким макияжем, ко мне стучится Тая.

– Влада Игоревна, а вы заплетете мне косички?

– Давай, конечно.

Опускаюсь на кровать, и Тая мигом садится на пол между моих ног. Замираю на несколько секунд, до боли в пальцах стиснув расческу. Несколько слезинок срываются с ресниц, но я быстро беру себя в руки. Расчесываю длинные шелковистые волосы и заплетаю простейшие косички.

Но Тая и от них в восторге.

– Класс! Так красиво! – девочка крутится возле зеркала, разглядывая себя со всех сторон. – Спасибо большое, Влада Игоревна! Ваши косички гораздо лучше, чем у папы! У него они всегда с петухами получаются. И криво.

Улыбаюсь и треплю малышку по щечке.

– Беги пока в зал, подожди меня. Мне нужно дособираться.

Когда я готовая выхожу к Тае, она разворачивает ко мне рамку с фотографией и растерянно бормочет:

– А это кто?

Беру в руки рамку. С грустью и щемящей болью обвожу силуэты пары.

На ней я и Виктор в самый важный момент нашей семейной жизни. Молодые, красивые, счастливые. Я уже и не помню себя такой. А фото храню для того, чтобы оно закрывало царапину на полке.

– Это я и дядя, которого ты вчера видела.

– Вы? – бровки Таи ползут вверх. А ротик приоткрывается в удивлении. – А почему у вас там светлые волосы? Как у меня?

И снова в который раз за утро у меня щемит сердце. На этот раз – от этого бесхитростного вопроса. Он поднимает волну ненужных и запретных мыслей. Например, что мы с Таей действительно немного похожи: голубые глаза, светлые волосы. Редкие веснушки на носу.

– Вы тут похожи на Рапунцель…А почему у вас сейчас темный цвет волос?

Малышка, сама того не зная, швыряет меня в кромешную бездну, из которой я выбиралась не без посторонней помощи целых четыре года…

– Надоело быть светленькой. Перешла на темную сторону, – натянуто улыбаюсь. Возвращаю рамку на место и протягиваю руку Тае. – Пойдем в школу, мы немного опаздываем. По пути снова позвоним твоему папе.

Глава 8

Влада

Но, едва мы с Таей оказываемся на улице, я замечаю свободное место на стоянке. Виктор обычно там паркует машину. И ощущаю болезненный укол в сердце от совести. Она поднимает голову и укоризненно смотрит на меня. поэтому первому я набираю мужу. Все же он не ночевал дома и до сих пор не объявился. А у него, как и у меня через полчаса начинается рабочий день…

Но на том конце провода я слышу только раздражающие гудки. Тяжело вздыхаю и набираю другой номер, который за прошлый вечер успела уже выучить наизусть.

Но и тут все без изменений: монотонный голос робота сообщает, что абонент недоступен.

– Не берет? – тяжело вздыхает Тая.

– Нет, солнышко…

Девочка лишь крепче обхватывает мою ладонь, и мы молча подходим к школе.

Какая-то неведомая сила заставляет меня повернуть голову в сторону парковки. заношу ногу, чтобы сделать еще шаг по направлению к школе, но ставлю ее обратно.

Медленно разворачиваюсь, позабыв, что у меня «на прицепе» Тая.

Взгляд цепляется за до боли знакомую машину. Пытаюсь разглядеть номера, но они, как назло, оказываются заляпаны грязью.

Виктор? Что он здесь делает?! Он никогда не приезжал в такую рань в школу…Никогда меня не подвозил, потому что иначе опаздывал бы в офис…А мне всегда было проще добраться пешком.