Мандариновые дольки

– Гражданка Снегурочка, уберите Ваших лошадей с проезжей части, – строго велел Юльке полицейский, пробившись через толпу.

– Это не мои, – испуганно захлопала ресницами Ю, озираясь в поисках лошадей.

Шикарная новогодняя тройка мирно стояла на светофоре.

– Немедленно уберите лошадей! -строго повторил полицейский. – Мой напарник видел, как Вы с Дедом Морозом только что подъехали. Дед Мороз, я надеюсь, хотя бы совершеннолетний, или нам сразу эвакуатор для Вашего транспорта вызывать?

–Да,да, все в порядке, сейчас уберем, -залепетала Юлька.– Не волнуйтесь.

Сапоги едва двигались по рыхлому снегу, голова в кокошнике качалась на тонкой шейке, но Юлька решительно зашагала через площадь к лошадям.

Еще чего не хватало! Эвакуатор он вызовет! Испортит кому-от праздник?!

– Пойдем, пойдем, мои хорошие, Юльча неловко взяла под уздцы крайнюю лошадь и попыталась убрать тройку с дороги.

Чужие лошади ее не слушались, сани не двигались с места.

Стоп. Сани??! На деревянных полозьях?! Как они проехали по расчищенной до асфальта дороге?!! Откуда они вообще тут оказались на светофоре?

За тройкой на перекрестке тут же образовалась пробка. Оба полицейских ушли разруливать ситуацию, ненадолго оставив Юльку с санями.

Увидев, что полицейский имеет какие-то претензии к Юльче, Степной поспешил на помощь. Он только что заказал для Ю горячий кофе в большом картонном стакане, и теперь бежал со стаканом наперевес, стараясь никого не задеть.

–Юлец,тебя за что арестовали? -зашептал Смирнов, когда добрался до саней.

– Попросили убрать наших лошадей с проезжей части, – многозначительно вытаращив глаза, ответила Юлька.

– Так они ж не наши! – зачем-то напомнил Степан.

– Да, я в курсе, – зашипела на него Снегурочка. – Просто их эвакуировать хотели, прикинь?! А Дед Мороз только что куда-то отошел. Надеюсь, ненадолго…

– Девушка, вы уберете, наконец, животных? – уже раздраженно спросил полицейский, вынырнув из самой гущи пробки.

Юлька старалась, конечно, ему улыбаться самой доброй новогодней улыбкой, но даже очарование Снегурочки было бессильно перед сложной дорожной ситуацией.

Машины со всех сторон нервно бибикали.

–Девушка, мы с детьми на «Щелкунчика» опаздываем! – кричала Юльке нарядная мамочка в открытую дверцу машину.

– Снегурка, голубушка, нам бы в аэропорт проехать, – вежливо попросил мужчина на джипе.

– Красивая, дорогу давай, а? Я за мандаринами тороплюсь! – махал руками колоритный кавказец, выскочив на дорогу из своего рыночного фургончика.

В глазах у Юльки от беспомощности засверкали яркие крупные слезы.

– Дай, я попробую, – Степной, наконец, начал соображать.

Он дерзко запрыгнул в сани, взял поводья в свои руки и громко крикнул на лошадей, как в каком-то старом кино:

– Эй, залетные!

На удивление кони Степана послушали и легко вынесли сани с дороги на центр площади, прямо к елке.

Ситуацию на дороге это заметно улучшило, проезд был освобожден. Зато Юлькино положение, похоже, только усугубило.

– Можно сфотографироваться? -вопили какие-то девчонки целой стайкой облепив тройку.

Они делали селфи, не дожидаясь разрешения.

– Юноша, сколько стоит мальчика покатать? -дергала Смирнова за рукав какая-то бабулька.

Не получив ответа, она уже усаживала румяного карапуза в сани.

– Снегурочка! Снегурочка! Можно нам тоже пожелание? – наперебой спрашивали те, кто не успел получить у Юльки свои лучики добра.

– А как лошадок зовут? -громко кричала Степе прямо в ухо малюсенькая девочка, которую папа держал на руках.

Шаркая огромными сапогами и отчаянно сопротивляясь порывам ветра, Юлянда спешила к тройке, раздавая на ходу бумажки с пожеланиями.

Конечно, у Юли Ковалевой всегда в запасе была пару-тройку хлопушек на всякий случай. Но, учитывая ажиотаж вокруг саней на площади, тут надо было ТАААААК бабахнуть, чтобы отвлечь публику и полицию… Хлопушки для этого дела явно не годились.

– Где Дед Мороз? – сурово кричал на Юльку начальник полиции.

– Я не знаю, -хлопала ресницами Юля, из последних сил передвигая сапоги по рыхлому снегу.

– А Дед Мороз на каруселях катается! – заверещала бойкая девчонка лет семи.

Действительно, на самом краю площади кружилась веселая ново�