Сейчас сложно встретить добрый фильм. Нам показывают смертоносных супергероев и миры апокалипсиса. Много неоправданной жестокости. Юное поколение растет в атмосфере бессмысленности существования. Мультфильмы для детей полны цинизма и распущенности нравов. Также нередки в детских фильмах сцены расчленения и умирания персонажей, сеттинг загробного мира. Молодым людям интересны темы агрессии и депрессии, они выросли и просят «пожестче, без розовых соплей». Разрушение, разложение и увядание – вот те культурные нормы, которые нам транслируют.

А мы хотим возразить этому положению дел. Мы проводим конкурсы рассказов имморт-фантастики. Идея наших конкурсов состоит в любви к жизни – жить нужно долго и счастливо, жизнь прекрасна и осмысленна. Нам хочется, чтобы рассказы были жизнеутверждающими, добрыми и светлыми.

КИФ-4 – это значит «четвертый конкурс имморт-фантастики». Участники писали рассказы на тему «Российские железные дороги». В сборник вошло пятнадцать рассказов.

Мы выражаем огромную благодарность участникам наших конкурсов за поддержку идеи. Мы благодарны за каждый присланный текст, даже если он не вошел в сборник.

И мы благодарны Вам, наш читатель, за то, что Вы держите сборник в руках.

Ноябрь, 2021.

Юрий Ташкинов

рассказ

«Бесконечная скука»

Игорь встал на плитку, и возле неё появилась красные цифры «99».

– Да уж, пора заняться спортом. Вернусь домой, и сразу сяду на диету, и буду каждый день бегать.

Каждый шаг вдоль длинной очереди, цифра возле каждой плитки – как напоминание об обещании, которое никогда не будет исполнено. Но Игоря не покидало ощущение, что каждый прохожий с жадностью подсматривает его вес на сенсорном полу и ехидно хихикает.

После полуденной летней жары внутри вокзала царила приятная прохлада. Музыка Чайковского, что лилась с потолка, едва ли заглушала перебранку ожидающих своего поезда. Пахло дезинфекторами. Робо-полицейский укоризненно посмотрел на Игоря, и тот покрыл медицинской маской нос.

– Можно, я пройду перед вами? – раздался робкий голос парня с бегающими глазами. – Мне только спросить.

– Куды прёшь без очереди, окаянный? – громко закричала женщина в вязанном платке.

Хотя, не женщина: оба спорщика – обычные дроиды. Билеты в вип-вагон продаются в электронном виде, а те, кто стоит в здесь, должны «насладиться в полной мере» всеми радостями покупки билета в живой очереди. Видимо, это должно способствовать повышению числа вип-клиентов. Хотя, те, кто может себе позволить вип, обычно добираются до нужной точки альтернативным транспортом. Для простого человека мало что изменилось за последние триста лет: пока кто-то покупает билеты на околосветный круиз до Проксимы-бета, большинство по-прежнему стоят в очереди за талоном до терапевта, а потом снова занимают повторную очередь уже у двери.

Люди неспешно продвигались к заветному окошку, за которым восседала робо-оператор.

– Здравствуйте, девушка! Я бронировал билет…

– Ваш паспорт! – резкий механический голос.

Протянул пластиковую карту. Робо-оператор недоверчиво сравнила мой профиль с изображением на 3D-фотографии. Конечно, машины давно превзошли нас почти во всём, но разработчики оставили некоторые привычки, присущие людям разных профессий. Видимо, так роботы, по мнению разработчиков, должны казаться более человечными, но такая цена правдоподобия слишком высока.

– Игорь Васильевич Негодяев?

– Да, это я.

– Держите ваш билет.

Полчаса в очереди – и ты счастливый обладатель небольшого клочка бумаги.

– Газеты, книги, кроссворды! – громогласно вещал робо-газетчик.

– Молодой человек, а у вас есть что-то из фантастики?

– Конечно! Для ценителей у меня остался последний экземпляр свежего переиздания третьего сборника фантастики о бессмертии «Не хотим стареть». Думаю, вы знаете эти легендарные рассказы: «НИОКР»…

– «Музыка за оградой кладбища», «Резюме»! – Игорю показалось, что при этих словах глаза дроида засияли счастьем:

– Да, именно!

– Можете не продолжать, я читал когда-то эту книгу! Давайте, хочу освежить в памяти, пока буду ехать, – Игорь провёл по терминалу запястьем, перед глазами появилась запись: «Со счёта снято 3 крипто-рубля».

– А играми увлекаетесь? Могу поделиться купоном со скидкой на Raid Shadow Legends?

– Спасибо, играми не интересуюсь.

Игорь положил в сумку заветный том любимой с детства книги. Его прадед с юности участвовал во всех 73-х конкурсах имморт-фантастики, до самого совершеннолетия, но ни один рассказ так и не попал в финал. Но он с ранних лет читал Игорю рассказы из этих конкурсов, как сказки на ночь.

По вокзалу пронёсся прерывистый голос из колонок:

– На …тую платф… му прибывает поезд …ск – С… ург, стоянка – две минуты, не задерживайтесь.

Игорь заметил, что вип-поезда объявляют чётким голосом. И стоят они на вокзале до посадки последнего пассажира. Один поезд стоял два часа, пока один из толстосумов, потерявший QR-код, делал повторную прививку.

Пришлось запрыгивать в отъезжающий поезд. Игорь любил приключенческие фильмы, где шпионы прыгали с моста на движущийся поезд, отстреливаясь от десятка злодеев, но жизнь предпочитал обычную, без приключений, с поездами, мирно ожидающими пассажиров на остановках. Робо-проводница протянула Игорю комплект белья.

– Чай пить будете?

– Да, не откажусь.

Мерный перестук колёс. Создавалась иллюзия, что ты стоишь на месте, а мир вокруг начинает движение. Деревья вдруг приобретают навык ходить, и строем направляются куда-то назад. Поезд стоит на месте, но вокзал начинает лететь в неизвестном направлении. Рельсы давно делали без швов, но для не-вип-пассажиров оставили привычные звуки. Духота и запах пота. Игорь с трудом пробирался сквозь ряды выдвинутых на половину прохода босых ног.

Кинул сумку на верхнюю полку. Сидящий у столика мужчина тут же положил на стол блокнот, исписанный цифрами.

– Влад, – он протянул руку, которую Игорь, представившись, пожал.

– Разгадываешь судоку?

– Рассчитываю число Грэма. Уже почти семь миллиардов последних просчитал, – с гордостью сказал Влад, хотя Игорь ничего не понял. Наверно, он бухгалтер? Хотя, зачем заниматься расчётами, когда есть компьютеры? Игорь с детства не понимал, для чего учить математику в школе, до самого тридцатого класса, потом ещё 17 лет в институте. Скорее всего, аспиранты тоже её изучают. Каждому поколению надо учиться всё больше, чтобы хоть как-то конкурировать за работу с роботами, но математику лучше бы оставить дроидам. У них всего две цифры, а людям приходится оперировать десятью.

– Будешь? – Влад достал морозную бутылку с изображением Менделеева.

– Давай понемногу. Сейчас сварганю что-то на закуску.

Игорь извлёк из сумки портативный принтер. Выбрал программу «Поездка», и машина распечатала охлаждённую варёную курицу, огурцы и несколько варёных яиц. Водка была со странным грибным привкусом. Выпили, закусили, разговорились: о смысле жизни, Вселенной и всём таком.

– А вот ты как относишься к бессмертию? – среди прочего спросил Влад.

– Я их ненавижу! Они… Это всё из-за них. Ты же, надеюсь, не из дроидов, переселившихся в тело машины?

– Нет, что ты, Игорёк. Ехал бы я в поезде и ел бы с тобой холодную курицу? Будь я дроидом, летел бы сейчас на новые планеты, сеять Семёна человечества к другим планетам. Хотя, может, и не летел бы. Ведь к какому-то возрасту уже не хочется что-то менять, желанным становится постоянство, а не приключения.

– Из-за них ежегодно повышают совершеннолетие и пенсионный возраст. Мой прадед отпраздновал совершеннолетие в восемьдесят пять, а до двухсотлетия и выхода на пенсию так и не дожил. Из-за бессмертных, когда я смогу заводить собственную семью, то буду вынужден выбирать среди старух, которых едва ли спасет пластика и современная медицина.

Влад расхохотался.

– А вот мне кажется, что бессмертия не существует.

– Ты что, не видел этих роботов-людей? – Игорь стукнул кулаком по столу.

– Да, они живут долго, но разве вечно? Сейчас объясню. Нижнюю границу возраста вычислить практически невозможно. Кто-то считает таковой момент зачатия в пробирке, кто-то – момент рождения. Но разве есть верхняя граница для бессмертного? Допустим, бактерия прожила семьдесят лет. За это время сменились неисчислимые мириады поколений сородичей, а она ещё жива, но разве она бессмертна? Если человек прожил семь тысяч лет – это много или мало? Скорее всего, за это время успеет смениться цивилизация. Надеюсь, после нашей останутcя картины Рембрандта и музыка Шопена, а не подростковые рисунки на стенах и песни в стиле «Тряси своими арбузами». Через пять миллиардов Солнце превратится в красного гиганта и поглотит Землю, а вместе с ней и потенциального бессмертного. Допустим, он успеет улететь подальше от катастрофы. Будет здравствовать гугол лет.

Смартфон Игоря издал характерный звук: «Начинаю поиск в сети», а Влад продолжил монолог, не обращая внимание на происходящее вокруг:

– Но через такой промежуток времени испарятся последние сверхмассивные чёрные дыры в недрах галактик, и Вселенная под собственным весом сожмётся до точки. Вот и конец нашему «бессмертному». Хотя, вся его жизнь была бы адом. Многие не знают, чем занять себя вечером после работы, а тут мириады лет. Он успел бы побывать в каждой точке доступной Вселенной, повидал бы всё, и не единожды. Скука. Бесконечная и безнадёжная скука. А вот ты, Игорёк, так ненавидишь бессмертных. А если бы тебе предложили стать одним из них? На что бы ты пошёл?

– Не отказался бы, пожалуй.

– А если бы для этого надо было отобрать чью-то жизнь?

– Что мне до чужой жизни? Обо мне мало кто заботился, почему я должен думать о других?

Игорь ещё раз покосился на блокнот, исписанный ровными рядами цифр. Сколько времени Влад потратил на заполнение толстой тетрадки? Как же надо скучать, чтобы тратить жизнь на бессмысленные расчёты?

– А ведь ты меня обманываешь, друг. Ты тоже один из них.

– Я не дроид. Я не знаю, как достичь бессмертия. Но есть в твоих словах доля истины: я прожил дольше, чем большинство даже в наш высокогенетичный век. Грибницы под землёй живут веками. Я не учёный, не знаю подробностей, но препарат на их основе способствует омоложению и долголетию. Но есть и побочные эффекты: все не могут жить так долго, как захотят, поэтому кто-то добровольно должен отдать тебе свои годы. Ты готов забрать мои? Я прожил достаточно, и готов поделиться.

– Всегда мечтал о бессмертии, – Игорь жадно потёр руки.

Влад неожиданно прижался губами к шее Игоря.

– Эй, друг, я всё понимаю, но я не из этих! – Игорь оттолкнул Влада. У того лицо было перепачкано чем-то красным. Попытался встать, но тело словно парализовало.

– Пока ты умираешь, Игорёк, я расскажу тебе свою историю. Мне почти семь тысяч лет, хотя я мог сбиться со счёта. Я долго путешествовал, пока не остановился однажды на вашей планете. Наша раса открыла секрет долголетия, но рецепт имел один изъян. Спиртовой настой гриба-паразита должны выпить двое, и один должен добровольно отдать годы жизни другому.

Игорь покосился на бутылку с изображением Менделеева.

– Или же если кто-то хочет отобрать жизнь у тебя, то тоже можно забрать его годы. Этот эликсир молодости был для нас даром, но и проклятием: для продления жизней детей родители отдавали свои годы, и дети до конца дней плакали о невосполнимой утрате. Но когда тысячу лет назад я оказался на твоей планете, она стала для меня настоящим Эльдорадо. Столько негодяев, которые покушались бы на мою жизнь. Кстати, вампиры не питаются кровью. Я обычный человек. Просто мне нужен образец твоего генофонда, чтобы проанализировать предположительную длину твоей жизни. А вот о нашей любви к крови негодяев – это правда, другую я пить не смог бы. Знаешь, я так устал от бесконечной скуки. Последние двести лет я ищу преемника. Но попадаются только такие недалёкие, как ты. Ты не увлекаешься наукой и искусством, тебе чужда философия. За весь вечер ты сказал лишь несколько слов, и те о ненависти к тем, у кого есть то, чего нет у тебя. На что ты потратишь длинную жизнь, если её тебе подарить? Конечно, мои расчёты числа Грэма – тоже не лучшее занятие, но я лучше продолжу искать себя, чем отдам свои годы такому, как ты.

Вдоль перрона сновали робо-торговцы, продавая сушёную рыбу и фарфор. Мужчины и женщины рядом с поездом обнимались. Рады долгожданной встрече. Дети – которым ещё не исполнилось восьмидесяти пяти – жадно лизали мороженое-рожок, пытаясь спастись от жары. Игорь Васильевич Негодяев сел на поезд, но так и не доехал до места назначения, но этого никто не заметил: возможно, встал остановкой раньше. У него не было никого, кто ждал бы его по прибытии. Многие на этом поезде выходят раньше положенной им остановки. Хотя, и по миру много кто незаменимый исчезает бесследно, и их тут же заменяют другими незаменимыми. Может, решил стать дроидом или улететь на Проксиму-бета, кто за всеми уследит?

Мужчина с исписанным цифрами блокнотом, одним глазом косился в окно, с надеждой высматривая того, кто, возможно, завершит однажды его расчёт.

Игорь Каменский

рассказ
«Вдаль по «чугунке»

Необычное зрелище на привокзальной площади собрало огромную толпу. Быстро опускающийся на город ночной мрак разрывался на части выступлением факиров. Такое Иван Степанович видел впервые. Но его это зрелище не интересовало. Он стоял у стены невысокого двухэтажного здания, безучастно взирая на происходящее. Рядом с ним стояли его дорожный саквояж и верная трость.

Он собрался в дорогу налегке, одев свой дорожный костюм-тройку и собрав всё только самое необходимое. Ему всё было безразлично, жизнь потеряла для него смысл, напоминая теперь бездушную работу механизма его швейцарских часов, покоящихся в кармане его жилета. Тик-так… Тик-так… Ровный, размеренный ритм его жизни, не приносящий больше никакой радости.

Аглая. Милая Аглая. Её не стало. Теперь никто не встретит его, с задорным блеском в глазах. Никто не приголубит. Никто не приласкает. Ну почему она его не послушалась? Он же предупреждал, что в таком возрасте можно не сдюжить, можно не разродиться. Но Аглая… Она каждый раз заводила с ним этот разговор. Ей так хотелось ребёнка!

«Ванечка, – говорила она, – ну как же вы не понимаете! Дети – это продолжение нашей жизни. Мы будем жить в них, когда нас не станет!»

Судьба свела их, когда Ивану Степановичу было уже за пятьдесят, а Аглая была на два года его моложе. Ещё не старики, но уже и не молоды. Они познакомились в театре, на пьесе Грибоедова «Горе от ума». Даже и не думали, что их непринуждённые беседы во время антрактов выльются во что-то большее.

Но Аглая запала в сердце Ивана Степановича. Её звонкий голос и весёлые искорки в глазах затрагивали что-то ранее не изведанное в его душе. До этого Иван Степанович такого не испытывал. Большую часть своей жизни он посвятил науке, фармацевтике. И думал, что так и проживёт оставшиеся годы в одиночестве. И тут эта встреча.

Их роман развивался бурно. Они понимали друг друга с полуслова. Иван Степанович мог бы сказать, что влюбился как мальчишка, только такого он не испытывал и в молодые годы. А Аглая отвечала ему взаимностью. Уже через полгода знакомства Иван Степанович попросил у Аглаи руку, предлагая взамен своё сердце, и она согласилась. Пять лет они прожили в браке, душа в душу…

И вот её не стало… Умерла во время родов, оставив после себя дитя. На глазах престарелого мужчины опять выступили слёзы, затуманившие его взгляд. Он снял с головы цилиндр, а другой рукой достал платочек и промокнул свои глаза. Вернулся взглядом к выступлению на площади.

автор иллюстрации Vassily Gowais

На стенах зданий, самых ближних к выступающим факирам, бесновались тени. Укротители огня показывали всё, на что были способны. Двое из них ловко жонглировали, перебрасывая друг другу горящие факелы. Другая пара прохаживалась перед горожанами, образовавшими перед выступающими полукруг, и, словно сказочные драконы, полыхали огнём, заставляя толпу охать от изумления.

Вот, на середину импровизированной сцены, вышел ещё один артист, закутанный в чёрный плащ. В руках он держал шпагу, на острие которой крепилась светящаяся электрическая лампочка. Мужчина запрокинул голову кверху, широко открыл рот и стал заглатывать шпагу, вместе с лампочкой. Толпа снова ахнула, а факир сбросил свой плащ, оставшись в одних штанах. Публика замерла, увидев, как лампа продолжила светиться в животе у актёра. И взревела, захлопала в ладоши. Площадь накрыла волна одобрительного гула.

Иван Степанович, прекрасно знавший анатомию человека, только презрительно фыркнул, подхватил свою трость, саквояж и направился к вокзалу. Толпа за его спиной продолжала выражать свой бурный восторг громкими аплодисментами и счастливыми возгласами.

«Устал… Как же я устал, – думал про себя Иван Степанович, который в последнее время мучился бессонницей – „в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов“! Как у классика! Может, хоть там получится оправиться, получится выспаться…»

О своём новорожденном сыне он старался не думать. Семья его покойной супруги позаботится о нём, он был в этом уверен. Сам же Иван Степанович не мог даже смотреть спокойно на своего отпрыска. Да, умом он понимал, что ребёнок не виновен в трагедии, но ничего с собой поделать не мог.

Возле одного из уличных фонарей он остановился, достал пенсне и вытянул за цепочку часы. Они приветливо щёлкнули и услужливо показали время. Уже можно идти. Скоро будет сигнал к посадке на паровоз.

– Дяденька, купите газету! Последние новости! Убит эрцгерцог! Начнётся ли война?! Спишите прочесть!

– Ты чего так поздно бегаешь, оборванец?

Мальчишка, лет десяти, чумазый, в поношенной одежде, скуксился и запричитал:

– Меня тятяка выпорет! Я не все нумера распродал! Дяденька, ну купите газету! Христом Богом молю! У меня сестрёнка болеет…

– Достаточно ныть, бродяга! Не переношу детей! Лови, только хватит хныкать! Сдачи не надо, – зло добавил он, подбрасывая монетку, которую мальчонка ловко подхватил в воздухе и быстро спрятал в карман. Выхватив из рук мальчика газету, Иван Степанович быстрым шагом пошёл на вокзал.

– Спасибо вам, дяденька! Да поможет вам Бог, дяденька! – — но Иван Степанович его уже не слушал, возвращаясь к своим мрачным мыслям.

Он хотел покинуть этот город как можно скорее, отправиться как можно дальше. Поэтому и решил поехать по «чугунке». А чтобы путешествие в его возрасте не доставляло сильных неудобств, Иван Степанович решил поехать первым классом.

Да, это было весьма дорого, но деньги для него теперь мало что значили. А вот комфорта, хоть в чём-то, хотелось. Иван Степанович вышел на перрон и посмотрел на готовящийся к дальнему путешествию состав, тонущий в облаках пара.

«Какая интересная машина, этот паровоз. И выглядит занятно…» – вновь в голове всплыл голос Аглаи. Иван Степанович осмотрел состав, освещённый уличными электрическими фонарями. Его взгляд остановился на ярко-синем вагоне первого класса, на котором так хотела прокатиться его Аглая. Но в тот раз, когда они отправились в свадебное путешествие, они всё же решили поехать вторым классом, чтобы сильно не тратиться.

Вагоны этого класса здесь были окрашены в золотистый цвет. Они не были такими яркими, как вагон сочного жёлтого цвета, который уносил когда-то влюблённых на юг, в Крым. А вот зелёные вагоны третьего класса были точь-в-точь, как и на том же поезде крымской железной дороги.

Иван Степанович сглотнул подкативший к горлу комок и направился на посадку. Проводник доброжелательно кивнул, улыбнувшись:

– Добрейшего вечера-с.

– И вам, – уныло кивнул в ответ Иван Степанович, протягивает прокомпостированный билет.

– Прошу-с, проходите-с, третья дверь – ваша-с.

Иван Степанович прошёл в своё купе, отделанное полированным красным деревом. По центру стоял столик со скатертью и электрической лампой с абажуром. Рядом с ним – два массивных раскладных кресла, с обивкой сочного синего цвета.

«Надеюсь, у меня не будет попутчика. Не хочу никого ни видеть, ни слышать».

Иван Степанович снял пиджак, повесил его на крючок. Сел в кресло, накрывшись пледом. Достал монокль и раскрыл газету. На главной странице большими буквами было написано: «Убiйство въ Сараевѣ».

«Ванечка, что же это такое происходит в мире? – снова в памяти всплыл образ любимой Аглаи. Она держала в руках газету, а в глазах её стояли слёзы. – Опять война на Балканах! Мы достигли такого прогресса! В руках человека сейчас такая мощь! А мы направляем её на то, чтобы создавать новые орудия убийства! Разжигать всё новые конфликты!»

Иван Степанович услышал протяжный гудок, и почувствовал, как паровоз тронулся, начиная свой дальний путь.

«Ах, Аглая, милая Аглая… Как же мне тебя не хватает». Иван Степанович невидящим взглядом смотрел в окно, забыв про газету в своих руках. А перед его мысленным взором мелькала череда добрых воспоминаний. Мерное покачивание вагона успокаивало и, незаметно для себя, Иван Степанович погрузился в сладкую дрёму…

«…нельзя опускать руки…»

– Аглая! – Иван Степанович попытался ухватить ускользающий образ своей любимой, которая с таким напором пыталась что-то до него донести. Но только дернулся всем телом и чуть не вывалился из своего кресла. Остатки дрёмы нехотя разрывали свои чары, возвращая пожилого мужчину в реальный мир. Он вздрогнул, увидев, что в купе он уже не один.

– Доброй ночи. Я вас не напугал? – произнёс попутчик и улыбнулся широкой белозубой улыбкой.

Иван Степанович старался не подать вида, что он действительно испугался. И было от чего. Перед ним сидел самый что ни на есть живой мавр! Конечно, Иван Степанович был человеком образованным. Считал представителей других рас и народностей такими же людьми, как и он сам. Но вот вживую представителя темнокожего населения Земли встретил впервые.

– З-здравствуйте, – слегка запнувшись, произнёс он в ответ.

– Позвольте представиться. Меня зовут Му… – темнокожий попутчик запнулся, – Муфусаил.

– Очень приятно… Иван… Степанович… Я…

– Понимаю вашу растерянность, немного задремали, просыпаетесь – а тут я во всей красе, – собеседник опять широко улыбнулся.

Иван Степанович поймал себя на мысли, что сидящий перед ним мавр выглядит вполне добродушно. В тёмно-сером, дорогом костюме, из-под которого виднелась белоснежная сорочка. В целом, выглядел вполне респектабельно, если не брать в расчёт его прическу. Волосы, похожие на пружинки, образовывали густую шевелюру. Морщинки возле глаз говорили о том, что этот парень любит посмеяться от души.

– Да, – наконец ответил Иван Степанович, – надо признать, немного удивлён. Разве мы уже останавливались на станции?

– Остановка было короткой, поэтому вы и проснуться не успели. Позвольте узнать, далеко ли вы путь держите?

– В Саратов.

– М-м-м, а я из Саратова.

Попутчики переглянулись. Но тут Муфусаил не выдержал и засмеялся. Правда, Иван Степанович его не поддержал.

– Прошу прощения, я люблю шутить, – произнёс, отсмеявшись, мавр. – Но иногда это выходит достаточно глупо. А вы, я смотрю, юмор не очень любите?

– В последнее время не очень. Как и вообще разговаривать.

– Ваше право. А я, знаете ли, люблю поболтать. Ведь только так мы можем узнать лучше друг друга. Обменяться полезной информацией. Да и просто скоротать время в дороге. А знаете, в чём ещё прелесть разговоров с попутчиками?

– Нет

– Видимо, вы не так часто путешествуете. Так вот. Основная прелесть в том, что ты можешь поговорить с человеком абсолютно искренне, по душам. А потом ваши пути разойдутся, и вы никогда в жизни больше не встретитесь.

– А если…

– А если и встретитесь, поздороваетесь как с лучшим другом, перекинетесь парой дежурных фраз и вновь разойдётесь. Но, скорее всего, не встретитесь, – мавр вновь улыбнулся и, откинувшись на спинку кресла, спросил:

– А у вас есть хобби?

– Э-э-э… Простите?

– Ну, хобби. В английском языке так называют маленькую лошадку. А у каждого человека есть свой «конёк». Теперь в Англии так люди называют свои увлечения, то, чем они гордятся.

– А вы были в Англии?

– О, да. Я много где был. Можно сказать, что путешествия – — это моё хобби. А вы чем увлекаетесь?

Мысли Ивана Степановича вернулись к Аглае. Последнее время он всё своё свободное время проводил с ней. А ведь когда-то…

– Знаете, – задумчиво произнёс Иван Степанович, – честно говоря, в последнее время я мало времени уделял своему хобби. В силу определённых причин. А вообще моя работа и была моим увлечением.

– О, это так здо́рово! – эмоционально воскликнул мавр. – И кем же вы работаете?

– Я – фармацевт. Знаете, ещё в детстве я узнал про Парацельса. Его методы, его цели глубоко запали мне в душу. Как он говорил? – «настоящая цель химии заключается не в изготовлении золота, а в приготовлении лекарств». Будучи ребенком, я даже, признаться, мечтал изобрести эликсир бессмертия. А в юношестве даже брался за его приготовления!

– И что же вас остановило?

– Ну, как же? Это же невозможно.

– А с чего вы это взяли?

– С кем бы я ни говорил на эту тему – все так сказали. Да и у меня, в результате, ничего не вышло. Чего уж, люди гораздо умнее меня брались за эту задачу, и у них это тоже не получилось. Кто, Я, такой, чтобы создать эликсир такого рода?

– Право слово, а почему вы думаете, что этот эликсир так и не был создан? Потому что вы его не видели? Так может, и Англии нет на самом деле? Вы же там никогда не были?

– Про Англию я хотя бы слышал, – недовольно буркнул Иван Степанович. Ему не понравилось, с какой лёгкостью попутчик отмахнулся от его аргумента. – Эдак мы с вами сейчас дойдём до того, что можно нести любую чушь, и всё это действительно где-то в нашем мире есть, просто мы это ещё не видели.

– Смотря что вы вкладываете в слово «мир». Это купе? Эту страну? Планету? Или эту вселенную? Но мы с вами уходим от темы. Поверьте, я ни в коем разе не хотел вас обидеть. Просто предлагаю посмотреть на вещи несколько шире. Иногда мы можем сделать гораздо больше, чем нам кажется. Нужно только поверить в это и начать действовать.

– И что конкретно, – Иван Степанович сделал акцент на последнем слове, – вы хотите предложить?

– Для начала – поверить, что наши возможности, по бо́льшей части, ограничены лишь нашим разумом.

– Поверить? – Иван Степанович усмехнулся. – Мне кажется, вера – это, как раз, больше относится к религии. А наука – — она про знания.

– Так, да не совсем так. Возьмём пример из жизни. Братья Райт. Как вы думаете, сделали ли бы они свой «Флайер-1», если бы сначала не поверили в то, что он полетит? Часто именно вера является тем самым катализатором, который ускоряет достижение наших целей. Главное – правильно себе эту цель поставить! Вот вам, именно вам, для чего был нужен эликсир бессмертия?

Иван Степанович вспомнил своё детство. Своего деда, который так много времени проводил с ним. Тепло деревянной заготовки в левой руке. В правой – — нож, которым он, вытащив от усердия кончик языка изо рта, старательно водит по заготовке, стараясь придать ей форму птички. Рядом сидит дед, одобрительно улыбаясь и давая советы, как лучше вырезать фигурку. Солнце, медленно опускаясь к горизонту, щедро делится своим теплом… А потом деда не стало… Бабушка, переживая утрату, вскоре ушла следом.

Тогда Иван и услышал от одного из дальних родственников, приехавшего на похороны бабушки, историю о Парацельсе. Гость, в дорожном костюме, сидел за столом и, понизив голос до полушёпота, вещал таинственным голосом:

«По прибытию в Константинополь, получил он камень философский. И с помощью его, научился создавать „золотой напиток“. Тот, кто испьёт сей эликсир, сможет себя омолодить и исцелиться от любой болезни…»

Эта история так впечатлила юного Ивана, что он увлёкся этой темой. А после школы решил связать свою жизнь с медициной. Иван Степанович очнулся от своих воспоминаний. Паровоз мерно покачивался. За окном, в свете луны, мелькали пейзажи средней полосы бескрайней Родины.

Чего он хотел сейчас? Если бы жива была его Аглая, может и был бы смысл вернуться к своему увлечению. Вернуться к поискам бессмертия. А сейчас? Сейчас он хотел только покоя, и больше ничего. Не осталось никого из близких ему людей, только дальние родственники, с которыми он и не общался почти. Смерть успела забрать у него всех, кто был ему дорог.

– Это, было, давно, – отчеканил он, – сейчас это уже не имеет смысла.

– Смысл есть всегда. Ваши действия, или бездействия – всё имеет смысл. Но вернёмся к теме бессмертия. Вот представьте, что в ваших руках оказалась формула упомянутого эликсира, чтобы вы с ней сделали?

– Хм… Оформил бы на неё патент.

– Вы так уверены, что если кто-то узнает об этом открытии, то не захочет это присвоить себе? Вы точно представляете себе те возможности, которые даёт это открытие? Помните, как закончилась жизнь самого Парацельса?

– Ему проломили голову…

– Вот-вот. Эликсир бессмертия вам не поможет, если ваше тело погибнет.

– То есть, вы хотите сказать, что эликсир – не выдумка?! У вас есть его формула?

– Формула есть у вас.

– У меня? – — искренне удивился Иван Степанович.

– Да-да. Именно у вас.

– Но у меня ничего не вышло! Я столько раз пытался…

– Вам не хватило всего лишь одного шага. Одного ингредиента.

Мавр достал из внутреннего кармана листочек, на котором была химическая формула… Иван Сергеевич вздрогнул. Как же так! Это же было элементарно! Он достал блокнот и в порыве научной ярости стал карандашом выводить по памяти ту самую формулу, работу над которой он когда-то так безалаберно забросил. Вписав недостающий ингредиент, он перечитал её и в бессилии опустил голову на руки. Сколько дорогих ему людей он мог бы спасти? А Аглаю? Если бы она приняла этот эликсир, может быть, она бы перенесла роды? Ну почему он тогда остановился?!!! Конечно, формулу ещё нужно было испытать, но он каким-то шестым чувством знал, что она работает.

– Где вы были раньше?! – зашипел Иван Степанович, поднимая голову и едва сдерживая слёзы. Но собеседника перед ним не было.

– Муфусаил?! Вы где?

Паровоз мерно покачивался, колеса отбивали свой ритм, но в купе Иван Степанович был один. Он встал, накинул пиджак на плечи, положил в карман блокнот и вышел в вагон. В проходах между купе тоже никого не было. Иван Степанович дошёл до купе проводника, постучал, на что сонный голос ему ответил, что сейчас откроет. Спустя полминуты дверь открылась.

– Подскажите, вы не видели моего попутчика, Муфусаила?

– Кого? – проводник потирал щёки, пытаясь понять, чего от него хотят.

– Моего попутчика по купе?

To koniec darmowego fragmentu. Czy chcesz czytać dalej?