Караван. Поэтический сборник

Восток души моей

Караван

 
По пустыне бескрайней идет караван,
Далеко за холмами уже Тегеран.
Еще много недель им идти по песку.
Караванщик поет, чтоб развеять тоску:
 
 
– Где под старой стеною цветет апельсин,
Где протяжно к намазу зовет муэдзин,
Там, где солнце к полудню нещадно печет,
В том краю моя Знойная Пери живет.
 
 
Ее волосы, словно персидская ночь,
И глаза как маслины, ей Богу, точь-в-точь!
Нелегко пред разлукой ее выдержать взор.
На ладонях из хны вьется сложный узор.
 
 
На запястьях браслеты звенят и монеты,
Она золото любит, как дети конфеты.
Ее запах так сладок, что сводит с ума,
В нем и мед подогретый и куркума.
 
 
Когда солнце устало ушло за бархан,
Спят верблюды и убран уже дастархан,
Отчего ты, погонщик, до рассвета не спишь,
Смотришь в черную ночь, куришь вечный гашиш?
 
 
Самарканд впереди и его минареты,
Но сквозь тьму разглядеть ты ведь хочешь не это?
Встречи с кем ты так страстно, так преданно ждешь?
И о ком свою тихую песню поешь?
 
 
– Где полгода зима и так короток день,
Где от снега опять покосился плетень,
Где заря так пугливо, так робко встает —
В том краю моя Светлая Пери живет.
 
 
Ее пальцы прохладны, а кожа бела.
Ее мысли прозрачны – прозрачней стекла…
Она пахнет дождем и немного травою —
Этот запах подолгу вожу я с собою.
 
 
Ее волосы – лен, а глаза – синий лед.
Она странные песни мне тихо поет
Ее голос дрожит как свеча на ветру…
Она рано к молитве идет поутру.
 
 
За спиною неспешно из века в века
Катит воды великая ваша река.
Косы светлые спрятав под яркий платок,
Пери слезы роняет на крупный песок…»
 
 
Торг хорош был и славный получен бакшиш.
Ты то еле плетешься, а то вдруг спешишь.
О чем думаешь ты, нитку бус теребя?
Пой, погонщик, лишь ветер услышит тебя!
 
 
По пустыне бескрайней идет караван,
Впереди за холмами уже Тегеран.
Что молчишь, караванщик, ссутуливши спину?
Снова сердца кому-то отдал половину?
 

Благовония

 
Благовония древний старик продавал:
Апельсина цветы, драгоценный сандал,
Масла роз и жасмина, и опийный мак.
Не хотел отпускать без покупки никак.
 
 
– О, несравненная, только открой
Этот ларец своей нежной рукой,
Вдохни аромат, что таят его недра —
Сила и крепость ливанского кедра.
 
 
Царь Соломон был его знатоком!
Я не болтаю, я был с ним знаком!
Когда-то мальчишкой, зеленым юнцом —
Гостил в его замке с покойным отцом…
 
 
– Чтобы отвлечься от тягостных дум,
Масло мелиссы купите, ханум.
Всего лишь по капле вотрите в виски —
И нет беспокойства, сомнений, тоски…
 
 
А если в сердечко вдруг ревность стучится,
(Такое с красавицей может случиться),
То роз аромат это быстро поправит
И мысли в любовное русло направит.
Свершишь омовение этой водой
И будет любимый вовеки с тобой.
 
 
– Вот юноша славный! Куда так спешишь?
Здесь лучший на рынке табак и гашиш!
О чем же тут думать? Цена велика?
А ты поторгуйся! Уважь старика!
 
 
– Еще не родился, который услышал:
«Вошедший к Али без покупки, мол, вышел!»
Мне лавка давно уже – дом и семья:
Сначала к Аллаху ушли сыновья,
 
 
Трех жен потерял, и вот – левую ногу…
Но только идущий осилит дорогу!
И так ковыляю уже много лет,
Ароматы меняя на тяжесть монет.
 
 
– Давно это было – лет десять уж с лишком —
У лавки моей два чумазых мальчишки,
Поспорили громко, катаясь в пыли,
Монеты одной поделить не могли.
 
 
До крови дралися, забыли про дружбу,
Костыль сослужил мне тут верную службу.
Я им забияк распихал по углам:
«С ума посходили? Остыньте! Харам!»
 
 
Когда отдышались и лица отмыли
От крови, от пота и въевшейся пыли,
Тогда драчунов и призвал я к ответу:
– А ну, отвечайте, чья это монета?
 
 
Я думал, что каждый ответит: «Моя!»
Но отчего-то молчали друзья…
Тогда говорю: – Раз хозяина нету,
Оставлю, пожалуй, себе я монету…
 
 
И старший промолвил: – Простите, Ака,
Хозяйка монеты – жена мясника.
И деньги я эти с прилавка украл,
Пока мой товарищ её отвлекал.
 
 
– На что же хотели богатство потратить?
– Покушать «от пуза». Мы думали, хватит!
– Всевышний, один ты свидетель позора —
Голодных детей я кормлю разговором!
 
 
Я дал им лепешку и сыра. Пока
За крынкой парного ходил молока,
От сыра куска и от этой лепешки
Уже не осталось ни корки, ни крошки.
 
 
Еще свежих фиников им я принес.
Смотрел как их ели и задал вопрос:
– Скажите мне честно, нет, только не врите
Где вы ночуете? Что вы едите?
 
 
– Ночуем мы там, где нас ночь застает,
Едим, то, что добрый народ подает,
А если и добрый подать не спешит,
То тащим все то, что плохо лежит.
 
 
– Я бегаю быстро! – малыш мне сказал,
– Когда б ты погнался, вовек не поймал!
– Да, бегать я с вами, увы, не могу,
Но может – Бог даст – чем другим помогу?
 
 
Давно это было – лет десять уж с лишком.
Мне в лавке моей помогали мальчишки,
Освоили быстро премудрости все,
Ума набирались в одном медресе.
 
 
Но время текло и юноши эти
Учиться решили в Университете:
Птенцы разлетелись: один до Каира,
А младший-бродяга проехал полмира.
 
 
Теперь, хоть и редко, но пишет мне он,
Как принимает его Альбион —
Тот, где туманы и Темза река.
Светились от счастья глаза старика.
 
 
Ученье наукам – нелегкое бремя!
Оно отнимает и силы и время.
А сколько монет оно отнимает —
Не всякий мудрец вам то посчитает!
 
 
Я знаю про это не понаслышке!
Но что те монеты, когда есть мальчишки!
– Купите вот эту сушёную мушку,
А что с нею делать – скажу Вам на ушко!
 
 
У каждого времени есть ароматы.
Яркие, пряные, счастлив, когда ты!
А если беда в твои двери стучится,
То обоняние в момент отключится —
 
 
Не радует кофе, ваниль пахнет скверно…
Такое и вы замечали, наверно?
Живите, любите, свободно дышите!
И запахи счастья в душе берегите!
 

Бирюза

 
Прощаясь утром, глядя мне в глаза,
Он протянул ларец с резною крышкой.
Там драгоценная лежала бирюза —
Подарок за ночь этого мальчишки!
 
 
Все безупречно: камни и оправа.
Колье великий мастер создавал!
Для сердца женского – смертельная отрава.
И мальчик это видно сознавал.
 
 
Мужчины, что входили в эти двери,
Мне делали подарки и дороже.
Слова любви шептали, в них не веря.
И я не верила, конечно, тоже.
 
 
Сказала: «Ты так молод, не богат!
Наверно влез в долги? Поверь – не стоит!
Здесь слишком много для меня карат!»
В ответ: «Я знаю, сколько это стоит!
 
 
Я – ювелир, который заковал
В оправу эти камни так красиво.
Когда ночами по тебе я тосковал,
Я представлял, КАК ты бы их носила!»
 
 
«Скажи, зачем ты даришь это мне?
Ведь это камень верности хранимой?»
«А я люблю!» сказал он в тишине
«Тебя люблю, и быть хочу любимым!
 
 
А сердце, если в нем живет любовь,
Не ведает сомнений, не стареет,
Любимой все прощает вновь и вновь…
Пусть даже бирюза позеленеет!»
 

Кофе

 
На морском берегу под ажурным балконом
Мальчик кофе варил по арабским канонам —
На горячем песке, в джезеве с кардамоном.
Ароматом напитка район околдован…
 
 
– У нас не Европа, а Ближний Восток!
Где-то время – вода! Наше время – песок!
Ваше быстро бежит, все торопятся жить.
Наше плавно течет и дает различить
Все оттенки во вкусе и в аромате, —
Седовласый старик в белоснежном халате
Говорил, отпивая глоток не спеша,
– Подожди, сделай то, чего просит душа.
 
 
Выпей кофе, почувствуй в нем горечь и сладость!
Это – жизни глоток, где печали и радость
Дополняют друг-друга, раздельно не ходят!
И гурманы их нотки во вкусе находят!
Но бывают и те, кого горечь пугает,
Они сахаром напрочь ее убивают!
Ну а кончится сахар? Тогда будет горько!
Нужна мера во всем – что, когда, где и сколько!
 
 
Мера нужна и в словах, и в делах.
Безмерно любить может только Аллах!
Сверх меры карать Аллах может тоже!
С Всевышним ровнять себя людям не гоже.
Люби этот мир за его многогранность —
Лишь горе познавший, постигнет и радость!
Кто долго и трудно искал свое счастье,
Сумеет его уберечь от ненастья!
Пей кофе горячим, пока только сварен,
И радуйся дню, что Всевышним подарен!»
 

Халат

 
Жду тебя на закате, когда
Ярче запахи горькой полыни,
Приготовлен кальян и вода
И ломтями нарезаны дыни.
 
 
Сладкий сок их стекал по ножу.
Над подносом пчела зазвенела…
По ножу я с тобою хожу —
Я совсем от любви опьянела.
 
 
Для тебя вышивая халат,
Ритуал выполняю простой —
Чтоб ушедший вернулся назад,
Ранить пальцы упрямой иглой.
 
 
Капли крови на шелке. Их ряд
Скрою вышивкой, как второй кожей.
Верю – в битвах тебя сохранят
Пусть никто тебя ранить не сможет.
 
 
Ни любовной стрелой, ни булатным мечом,
Ни восторженной лестью, ни ядом…
Не тревожься, мой милый, вовек ни о чем —
Просто будь! Просто будь со мной рядом!
 
 
Ты – мой пленник и мой Господин,
Я – твоя Госпожа и рабыня.
Мной повержен, кто непобедим
И свободен, как ветер пустыни.