Стан золотой крови – 2

ГЛАВА 1

– Тэр хэн бэ? [Кто она такая?]

– Хаанаас ирсэн бэ? [Откуда она взялась?]

– Түүний хувцсыг хараач! [Вы посмотрите на ее одежду!]

– Тэнгэрийн Эцэг минь, та энэ үсийг илүү сайн хараарай! Тэр бол мэдээж Оросын шулам юм! [Отец неба, да вы лучше на эти волосы поглядите! Она точно ведьма урусов!]

Множество чужих голосов, звенящих надо мной, острыми иголочками впивались в мозг, вызывая боль и противный зуд, что заставляло с силой прижимать ладони к ушам, в попытке хоть как-то отстраниться от всей этой какофонии.

Толпа вокруг гудела ровно до того момента, пока воздух не разрезал тяжелый хриплый бас:

– Өөр юу байна? Алив, явцгаая! [Что там еще? А ну разошлись!]

Голоса над головой мгновенно поутихли, и я с облегчением вздохнула, осознав, что пытка закончена.

Понемногу приходя в себя, попыталась приоткрыть отекшие веки, но в глаза будто песка насыпали, и первое время я могла лишь щуриться сквозь слезы как слепой котенок, с усилием всматриваясь в какие-то разноцветные пятна перед собой. Однако с каждой секундой эти пятна все больше приобретали очертания людей, стоящих на фоне серой утренней мглы…

Когда зрение вернулось полностью, мои глаза с удивлением начали метаться по многолюдной толпе странно одетых женщин и мужчин азиатской внешности.

Я что попала на какой-то тувинский фестиваль?

Не успев хорошенько обдумать эту интересную мысль, я вздрогнула, заметив как прямо надо мной склонился какой-то мужчина с крайне озадаченным выражением на лице.

– Хэн түүнийг энд авчирсан бэ? [Кто привел ее сюда?]

Толпа единодушно молчала.

– Орос охиныг хэн энд авчирсан бэ гэж би асууж байна?! [Я спрашиваю, кто привел сюда девку урусов?!] – гаркнул мужчина.

Люди вздрогнули вместе со мной и дружно сделали шаг назад. Лишь один мальчишка лет двенадцати остался на месте, и обратившись к мужчине, произнес:

– Хэн Ч Биш, Каан! Би эрт сэрээд түүнийг эндээс олсон. Тэр тэнгэрээс унасан юм шиг байна! Шулам байдаг шиг! [Никто, почтенный Менгуй! Я проснулся раньше всех и нашел ее прямо тут. Будто она с неба упала! Как есть ведьма!]

Прицокивая языком и недовольно качая головой, мужчина вцепился в мои плечи и резко дернул вверх, ставя на ноги как ничего не весящую тряпичную куклу.

Изо всех сил пытаясь не потерять равновесие, я скинула с себя его ладони, и обернувшись, раздраженно бросила:

– А можно как-то поаккуратнее! Кто вы такие? И где я вообще оказалась? Кто-нибудь здесь говорит по-русски?

Я оглянулась вокруг, в поисках хоть какой-то поддержки, но народ лишь испуганно косился на меня, рассматривая как обезьянку в зоопарке.

Понимая, что каким-то образом попала в богом забытую тувинскую деревеньку, где никто даже и по русски не говорит, я удрученно вздохнула, прошептав себе под нос:

– Вот черт… И во что я на этот раз влипла?

И тут до меня дошло.

Хан.

Уроборос.

Возвращение души.

Портал!

Да меня же затянуло вместе с Ханом в прошлое!!!

Да нет… Быть того не может…

Уже внимательнее всматриваясь в толпу, я начала подмечать и старинные одежды, которые в наше время можно увидеть лишь в музее, и огромное количество юрт за спинами людей, а главное – это мужчина, стоящий прямо передо мной. На нем были доспехи из кожи и железа, местами запачканные бурыми пятнами, сильно напоминающими засохшую кровь, а голову венчал остроконечный шлем, обрамленный мехом. Такого в современном мире уж точно не увидишь.

Великие духи, а где же Хан?! Его помощь мне сейчас нужна как никогда.

Но Хана не было… Сколько я не всматривалась в толпу, так и не смогла найти знакомые глаза.

– Каан, магадгүй энэ нь кампанит ажлын үеэр түүнийг барьж авсан дайчдын нэг байсан болов уу? [Менгуй, а может кто-то из воинов взял ее в плен в походе?] – прозвучал женский голос справа от меня.

Человек, к которому все обращались – Менгуй, заслышав реплику женщины из толпы, вдруг почему-то начал гневаться и кричать в ее сторону:

– Та үнэхээр миний цэргүүдийн дунд улаан үстэй Орос охиныг анзаараагүй байх гэж бодож байна уу?! Чи намайг сохор тэнэг гэж бодож байна уу?! [Ты думаешь я бы не заметил среди своего войска рыжеволосую девку урусов?! Думаешь я слепой идиот?!]

Почувствовав на себе гнев Менгуя, женщина тут же опустила голову и скрылась за спинами соплеменников.

– За, охиныг гарем руу илгээнэ үү. Эмэгтэйчүүд түүнийг дарааллаар нь тавь. Магадгүй зарим дайчид ийм сониуч зангаараа хөгжилтэй байхыг хүсэх байх. Хэрэв та царайг нь харахгүй бол энэ нь нэлээд тэвчих болно. [Ладно, отправьте девку в гарем. Пусть женщины приведут ее в порядок! Пусть каан решает, что делать с этой диковинкой. Если не глядеть на лицо, то она вполне терпима.]

Я не понимала речь этих людей, но четко услышала слово гарем.

Стоп! Гарем?! Нет, нет, нет!!! Я не хочу в гарем!!!

Насторожившись, я волком взглянула на главаря, внимательно следя за его действиями. Когда он махнул двум молодым мужчинам, одетым в схожие доспехи, и те направились ко мне, я не раздумывая сиганула через толпу, понимая, что единственный вариант сейчас – это бежать и как можно быстрее.

Но толпа не пустила. Плотно сомкнув ряды, люди вытолкнули меня обратно, и я упала прямо в руки Менгуя, который разозлившись моей выходкой, гаркнул:

– Хангалттай! Түүний гарем руу! [Все! В гарем ее!]

Вновь услышав это слово, я испугалась до чертиков, понимая какие перспективы меня там ожидают. Сердце от страха ухнуло в пятки, и я попыталась вырваться из рук мужчины. Но куда мне тягаться с монгольским воином! Заикаясь от испуга, я вскрикнула:

– Да какого черта?! Оставьте меня в покое!!! Я вообще не из вашего мира!!!

На мои крики никто конечно же не обратил внимания, и Менгуй вновь подозвал своих воинов, которые тут же начали вертеть меня вокруг своей оси, рассматривая как товар на базаре.

Один из мужчин вцепился пальцами в подбородок, поворачивая к свету щеку, изуродованную ожогом. Скривившись, он бросил что-то явно нелицеприятное, и дернул ворот моей широкой клетчатой рубашки, видимо пытаясь рассмотреть насколько далеко уходят увечья. Пуговицы на фланелевой ткани тут же отлетели, оголяя плечи и ключицы.

Почувствовав на сожженной коже грубые мужские пальцы, я закричала от ужаса и отвращения, а парень с воем отскочил от меня, дуя на свою руку, кожа на которой мгновенно покрылась волдырями.

Это что, я его так?!

– Шулам! Шулам! Тэр намайг шатаасан!!! [Ведьма! Ведьма! Она сожгла меня!!!]

Менгуй подошел к парню, и схватив его за руку, начал осматривать рану, а я пользуясь моментом, попятилась назад, выставив перед собой ладони и крича:

– Не подходите!!! Слышите?! Иначе я тут все вам спалю к чертям!

Люди тут же отхлынули назад, пытаясь оказаться подальше от пугающей чужачки. Шокировано перешептываясь, они смотрели на меня уже не с удивлением, а с ужасом. Лишь Менгуй старался сохранять хладнокровие. Не отводя от меня глаз, он что-то тихо сказал второму воину, и тот коротко кивнув, побежал в сторону юрт. Буквально через минуту мужчина протиснулся сквозь толпу, подведя к главарю светловолосую девушку, взволнованно теребящую край кожаного пояса на тонкой талии.

– Та орчуулах болно! [Будешь переводить!]

Повинуясь приказу, девушка поспешно кивнула.

– Түүнээс асуу, Тэр хэн бэ? [Спроси ее, кто она такая?]

Дрожащим тоненьким голоском девушка произнесла:

– Менгуй спрашивает, кто ты такая?

Она по-русски говорит, слава духам!

Только вот что мне отвечать? Вряд ли они поверят в то, что я попала к ним из будущего…

Окинув рассеянным взглядом свои ладони, вены на которых засветились и приняли цвет раскаленного железа, я вдруг выдала:

– Скажи ему, что я колдунья. В моих жилах течет магия и я могу говорить с духами, а также подчинять огонь.

Насколько я помню, в средневековой Монголии верили в магические силы и чтили их. А значит, вполне вероятно, что они побоятся вредить мне, опасаясь гнева духов.

Вникнув в то, что я произнесла, девчонка расширила до предела и без того круглые глаза и споро перевела мои слова Менгую.

На лице мужчины промелькнула заинтересованность. Сделав несколько шагов вперед, он остановился буквально в метре от меня, и со странной полуулыбкой произнес:

– За тэгээд, энэ тохиолдолд манай улус д танд зориулсан газар байх болно… [Ну что ж, в таком случае я думаю тебе найдется место в нашем улусе…]

Оттолкнув от себя русскую девчонку, он сделал еще один шаг вперед. Прищурив взгляд, Менгуй медленно протянул руку к моей раскаленной ладошке, но тут же с шипением отдернул ее, недовольно прицокивая.

Его неудача лишь приободрила меня, заставив ещё больше поверить в свои силы. Однако не стоило терять бдительность – ещё неизвестно, сколько времени я смогу удерживать стихию.

На кончиках пальцев мужчины ярко-алыми пятнами расцветал свежий ожог, на который Менгуй пялился озлобленным и недовольным взглядом. Разомкнув тонкие губы, пересеченные кривым рваным шрамом, он едко процедил:

– Гинжийг авч яваарай, гэхдээ илүү зузаан! Тэр үүнийг хэрхэн даван туулж байгааг харцгаая… [Несите цепь, да потолще! Поглядим как она справится с ней…]

"Что он задумал?" – с беспокойством подумала я, заметив как к злобе в черных глазах главаря примешивается мрачная удовлетворённость.

Долго гадать мне не пришлось. Спустя считанные секунды на поляну вышел дородный бритоголовый детина с толстыми вислыми щеками как у бульдога, волочащий за собой толстенную цепь, шириной в моё запястье.

О, нет… Это провал. Если они скуют меня железом, то огонь мне уже вряд ли поможет.

Подхватив цепь за другой конец, Менгуй усмехнулся, что-то коротко скомандовал бритоголовому, и они вместе начали обходить меня по кругу, заворачивая цепь внахлест. Но едва первый оборот сомкнулся на моей талии, как за спинами толпы раздался стремительный цокот лошадиных копыт и знакомый голос, гневной волной накрывший поляну.

– Энд юу болоод байна вэ?! [Что здесь происходит?!]

Толпа разом хлынула в рассыпную, предоставляя дорогу длинноволосому молодому мужчине, восседавшему на гнедом длинноногом коне. Тормознув лошадь, мужчина недовольно бросил:

–Менхир гэж юу вэ? Та яагаад Орос охинтой холбогдсон юм бэ? Энэ хаанаас ирсэн бэ? Би хэн нэгнийг ингэж барихаа санахгүй байна! [Что это такое Менгуй? Зачем сковал русскую девку, откуда она вообще взялась? Что-то я не припомню, чтобы мы брали такую в плен!]

Менгуй и бритоголовый в ту же секунду бросили цепь на землю и склонили головы, выражая почтение всаднику. Я же впала в ступор, узнав в этом странном мужчине Хана.

Он был совсем не похож на себя…

Странные одежды, кольчуга, сапоги с загнутыми носами, густая щетина, и волосы, забранные в высокий хвост на затылке… Всё это выглядело до пугающего странным и делало Хана почти что другим человеком. Однако это все же был он. Он, но лет на пять старше.

Почувствовав сильное головокружение, я не смогла больше удерживать стихию, и буквально рухнула на колени, слабым голосом прошептав:

–Хан… Это правда ты…

Я ожидала, что мужчина тоже узнает меня. Однако в его темном взгляде не читалось ничего кроме настороженной заинтересованности.

Спрыгнув на землю, он приблизился ко мне, и опустился на корточки, всматриваясь в мое испуганное лицо. Склонив голову на бок, Хан задумчиво провел пальцем по обожженной щеке и нахмурился. В тот-же миг откуда-то сбоку раздался возглас Менгуя:

– Үгүй Ээ, Каан! Энэ шуламд хүрэхгүй байх нь дээр, эсвэл тэр чамайг бас шатаах болно!!! [Нет, Каан! Лучше не прикасайтесь к этой ведьме, а не то и вас обожжет!!!]

Медленно отняв ладонь, мужчина встал и будто бы потеряв ко мне всяческий интерес, вновь вскочил на коня, отрывисто скомандовав:

– Түүнийг миний гэрт аваач. Тэр даруй. [Веди её ко мне в юрту. Немедленно.]

В тот же миг цепи вновь стянулись вокруг моего тела, надежно сковывая руки и талию. И тут я уже ничего не могла поделать – стихия покинула меня.

Не понимая что происходит, я закричала:

– Хан! Это же я! Почему ты не узнаешь меня?!

Толпа вокруг загоготала, так, будто я сказала какую-то смешную шутку.

– Та сонссон уу?! Хан! Тийм ээ, тэр манай Кааныг их хаантай андуурч байсан тул толгойгоо газар дээр нь сайн тавьсан байх естой! [Слыхали?! Хан! Да она видно хорошенько головой о землю приложилась, раз нашего каана с великим ханом спутала!]

Не обращая внимания на смех и косые взгляды, я все продолжала кричать в след Хану. Но он даже не обернулся…

Вздернув цепь и туго затянув ее, так, что мне стало трудно дышать, Менгуй заставил меня подняться на ноги и рывками потащил вслед за удаляющимся всадником.

ГЛАВА 2

Стоя на коленях посреди юрты каана, будучи скованной и не имеющей даже права голоса, я чувствовала себя унизительно. Менгуй и его воины, стоящие по бокам и сдерживающие мое тело в цепях, и вовсе смотрели на чужачку как на грязь под ногами.

А Хан… Похоже ему было плевать и на меня, и на мою дальнейшую судьбу.

Когда Менгуй резким пинком в спину втолкнул меня в двери огромной юрты, украшенной парчой и шелками, я не удержав равновесие рухнула на пол, издав короткий глухой стон. Но Хан даже не соизволил поднять головы, все также продолжая перебирать гору свитков, разложенных перед ним на высокой деревянной тумбе.

Когда мой конвоир коротким покашливанием напомнил ему, что мы все еще здесь, мужчина наконец-то соизволил посмотреть в мою сторону.

Слегка нахмурившись, он мазнул взглядом по цепям, и что-то отрывисто бросил Менгую, который недовольно ворча, сперва ослабил оковы, а после и вовсе с громким лязгом бросил концы цепи на пол. Бритоголовый последовал его примеру.

Ощутив долгожданную свободу, я полной грудью вдохнула воздух, и опустилась на правое бедро, чувствуя как в местах соприкосновения с цепью кожа и мышцы начинают наливаться нестерпимой болью.

Забрав цепь, Менгуй со своей шестеркой тут же испарились из юрты, повинуясь одному лишь короткому движению головы каана, который теперь напротив, не сводил с меня пронзительного темного взора.

Я не знала чего ожидать… Милости или же казни. Он стал другим. В глазах не было ни любви ни ненависти. Лишь бесконечная усталость и равнодушие, хорошо замаскированные флером власти и некой надменности, за которыми скрывались истинные чувства, пока что недоступные мне.

Закусив изнутри щеку, я усилием воли заставила себя подняться на ноги. Колени дрожали, тело отказывалось принимать вертикальное положение, но я упрямо продолжала стоять, стараясь не обращать внимание на боль и слабость в мышцах.

Не позволю ему сделать из себя бесправное ничтожество.

Отметив мой боевой настрой, Хан поджал губы, будто едва сдерживая ухмылку. Это разозлило меня, и я лишь выше вскинула подбородок, стараясь перенять то же выражение надменности, что ни на секунду не сходило с лица самого Хана.

– Зөрүүд Орос шулам… [Упрямая русская ведьма…] – бросил он, с легким прищуром покачивая головой.

Я не понимала ни единого слова из его речи, и это пугало. Оставаясь в полном неведении, я уже тысячу раз сама себе подписала себе смертный приговор, слыша его в каждой фразе Хана и его соплеменников.

Однако, судя по всему, убивать меня сегодня не планировали…

За спиной послышался тихий стук, и смутно знакомый голос пролепетал:

– Та намайг дуудсан уу, Каан? [Вы звали меня, каан?]

Завернув голову через плечо, я увидела русскую девчонку, что переводила мои слова Менгую.

Отбросив очередной свиток в сторону, Хан легким движением поманив девушку к себе. Уперевшись плечом в один из столбов, поддерживающих свод юрты, и сложив руки на груди, он протянул:

– Тэр хэн бэ, улус руу хэрхэн очсоныг асуу. [Спроси, кто она такая, и как попала в улус.]

Девушка перевела мне его слова, и я, слегка помедлив, ответила:

– Меня зовут Кара. Я попала сюда из-за древнего змея Уробороса. Это единственное, что вам стоит знать обо мне.

Получив перевод, Хан раздраженно дернул уголком губ и довольно резко произнес:

– Би юу мэдэх естой, юу хийх есгүй гэдгээ шийдэх нь танд хамаагүй! [Не тебе решать, что мне стоит знать, а что нет!], – прежде чем девчонка начала переводить, мужчина добавил, – Та сүнснүүдтэй ярилцаж, галыг захирч чаддаг нь үнэн үү? [Это правда, что ты умеешь говорить с духами и подчинять огонь?]

Я кивнула, едва заслышав русское значение прозвучавших фраз.

Хан задумчиво потер подбородок. Похоже он и сам не понимал что со мной делать.

– Как тебя зовут? – осторожно шепнула я переводчице, бросающей весьма красноречивые взгляды на размышляющего над моей судьбой каана.

С недовольством переведя взор в мою сторону, она едва шевеля губами, вымолвила:

– Настасья я.

Как только мои губы вновь приоткрылись, для того чтобы спросить какой сейчас год, девушка прошипела:

– Молчи, если тебя не спрашивают! А то вместо гарема мигом в скотники угодишь!

Я пораженно отпрянула от девушки, всем телом ощущая исходящую от нее неприязнь.

Бешеная какая-то!

– Шивнэхээ боль! Тэр одоо тэр гаремд амьдрах болно гэж шуламд хэлээрэй. [ Хватит шептаться. Скажи ведьме, что с этого дня она будет жить в гареме.]

Похоже Хану не понравились наши перешептывания…

Опустив пристыженный взгляд в пол, Настасья перевела:

– Каан говорит, что ты будешь жить в гареме.

Что?! Нет, нет, нет…

Распахнув испуганный взгляд, я воскликнула:

– Нет! Пожалуйста, только не в гарем! Что угодно, прошу, но только не туда!

Настасья взглянула на меня как на умалишенную, и прошептала:

– Ты совсем дура?! Да с твоими увечьями богу молиться надо, что в гарем попадешь, а не к рабам в скотник!

– Да я лучше сдохну, чем лягу под такого как Менгуй или тот лысый мордоворот!

Настасья фыркнула, и попыталась что-то объяснить, но на нее тут же прицыкнул Хан, заставив девушку замолчать. Его, кстати, моя реакция будто и не удивила. Оторвавшись от столба, он не торопясь подошел ко мне, и остановившись буквально в полушаге, склонил голову на бок. Его странный будоражащий взгляд блуждал по моему лицу и волосам, изредка спускаясь в разорванный ворот рубашки.

– Теперь ты моя, Шулам. Сделать все о чем я попрошу, и будешь жить – на ломаном русском пророкотал он, – Иначе – смерть. Поняла? Уйдешь – смерть. Отдашься другому – смерть. Обманешь – смерть.

Я как завороженная кивнула, на самом деле не понимая вообще ничего.

– Хол яв, Настази. [Уходи, Настасья] – приказал Хан, не отрывая взгляда от моего лица.

Девушка недовольно поджала губы, почти что с ненавистью глядя на меня, но все же покинула юрту, оставив нас наедине.

Когда дверь за Настасьей закрылась, Хан обеими руками подхватил мои волосы и перекинул их за спину, обнажая шею и ключицы. Я же настороженно следила за каждым его движением, опасаясь что он решит сделать меня своей во всех “смыслах” прямо здесь и сейчас.

Оставив в покое волосы, мужчина медленно обошел меня по кругу, остановившись прямо за спиной. Затылком я почувствовала его размеренное глубокое дыхание, от которого по шее и плечам пробежала странная дрожь. Прижавшись колючей щекой к виску, Хан судорожно вдохнул мой запах, и обхватил сильными горячими ладонями талию, стискивая ее почти до боли.

Нервно сглотнув тяжелый ком в горле, я положила свои ладони поверх его рук, пытаясь расцепить их, однако ничего не вышло.

– Тшш, шулам… Подчиняться – жить… – выпалил мужчина, и это стало первым предупреждением.

Наверное стоило попробовать обратиться к огню, и показать Хану, что могу постоять за себя, но я почему-то не смогла… Не смогла причинить ему боль. Да и к тому же проверни я с Ханом тот же трюк, что и с Менгуем, вполне вероятно, что вместо опасения и уважения, скорее получу билет на тот свет.

– Шулам… – вот и второе предостережение хриплым полушепотом сорвалось с губ Хана, когда я вновь попыталась оттолкнуть его от себя.

Горячие ладони медленно начали подниматься вверх, сминая тонкую ткань рубашки. Едва ощутимо огладили грудь, сошлись на вороте, и… Рывок! Деревянные пуговки разлетелись в разные стороны, и рубашка упала вниз, скатившись почти до локтей.

Я вздрогнула и закусила изнутри щеку, чувствуя как пальцы мужчины прошлись по позвонкам от шеи и прямо до пояса джинсов. Отстранившись, Хан развернул меня и потянул рубашку вниз, стягивая ее с моих рук. Оставшись в одних лишь штанах и легких полусапожках, я инстинктивно прикрылась ладонями, и мужчине это не понравилось…

Недовольно прищурив сверкающие омуты черных глаз, он с силой развел мои руки и прижал их к своей груди. Прямо туда где бешено стучало его сердце.

Сведя брови к переносице, я стыдливо отвела взгляд в сторону, не в силах смотреть на то, как дрожат кончики моих пальцев на его мощной груди, затянутой темно-синей парчой.

Все это было слишком странно…

Убедившись в том, что я больше не собираюсь сопротивляться, Хан слегка отстранился, и мои руки плетьми упали вдоль тела.

Он не желал близости. Нет. Он лишь хотел рассмотреть меня получше. Понять, что за странная зверушка попала в его руки.

Вскинув руку, мужчина провел большим пальцем вдоль обожженной скулы, и начал неспешное путешествие вдоль шеи и ключиц. Когда слегка шероховатая мужская ладонь вдруг резко переместилась к ложбинке между грудями, я вздрогнула, и вновь попыталась отпрянуть, но один лишь предупреждающий взгляд уберег меня от этого неверного действия.

Повернув ладонь ребром, Хан прочертил невидимую линию от груди до пупка, остановившись лишь у резинки штанов. Над ухом раздался бархатистый, рокочущий возглас:

– Убери.

–Что? – не поняла я.

Подцепив пальцем резинку штанов, мужчина повторил:

–Убери.

Я судорожно сглотнула.

Он что, хочет чтобы я совсем разделась?! Целиком?

Смятение тут же сменилось страхом, и я попятилась назад, лихорадочно раздумывая над всевозможными путями отхода. Но своими действиями лишь разозлила мужчину.

Молниеносным движением Хан дернул меня за запястья, и я тут же полетела вперед, от неожиданности носом уткнувшись ему в грудь.

Но ему было этого мало.

Не обращая внимания на мои возмущенные вопли, он подхватил меня под колени, и животом уложил на свое плечо.

Спустя несколько мгновений я уже лежала на мягкой постели, устланной шелками и тонкими овечьими шкурами, а руки мужчины настойчиво стягивали с бедер голубую джинсовую ткань, борясь с широкой тугой резинкой. Когда моя нагота осталась прикрыта лишь небольшим клочком черной хлопковой ткани, Хан с каким-то отвращением посмотрел на вывернутые джинсы, болтающиеся в его руках, и проворчал:

– Оросууд эмэгтэйчүүдээ ингэж хувцаславал огт галзуурна… [Русские совсем обезумели, раз одевают своих женщин в такое…]

Резким движением отбросив штаны в сторону, как ядовитую змею, Хан вновь обратил свое внимание на меня, а если быть точнее, на черную ткань на моих бедрах.

Ну нет! Это я тебе точно не позволю снять!

–Нет! Не смей! – уже всерьез начиная злиться, прорычала я, но мужчина меня не услышал.

Поставив колено на край кровати, он завел одну ладонь под мою поясницу, а вторую под бедро, и легким движением приподнял меня, притягивая к себе. Буквально через мгновение я уже сидела на его коленях, прижимаясь обнаженным телом к широкой груди. Руки Хана покоились на моих бедрах, а пальцы медленно, но верно пытались проникнуть под резинку трусиков.

Черт! Еще немного, и нагота станет далеко не самой серьезной моей проблемой! Нужно как-то остановить его! Ну в самом деле, не станет же он меня насиловать?!

И тут вдруг воздух наполнился едким запахом гари…

Что происходит? Где-то пожар?

Ага, пожар… Прямо здесь. Под моими руками!

Когда к запаху присоединились и тонкие струйки дыма, я опустила взгляд вниз и вскрикнула. Мои ладони горели!

И это была далеко не метафора. Раскаленная до красна кожа буквально прожигала толстую парчовую ткань на груди мужчины. Видимо я настолько сильно испугалась, что опять не заметила, как призвала стихию.

Отдернув руки, я начала лихорадочно трясти ими в попытках избавиться от пламени.

Да как это делается, черт возьми?!!! Выключись же, зараза!

Хан тем временем наконец-то заметил, что происходит что-то неладное, и оторвавшись от меня, обратил взор на мои раскаленные ладони, прожигающие его одежду.

– Энэ ямар чөтгөр вэ?! [Какого демона?!]

Сбросив меня со своего тела, он вскочил с постели и резко дернул горловину медленно тлеющей на нем туники, с шипением срывая ее с себя. На груди мужчины остались два красных пятна в тех местах, где к ней прикасались мои ладони.

Лицо Хана исказилось гримасой бешенства, но едва он посмотрел в мою сторону, как в глазах промелькнул страх, и мужчина закричал:

– Огонь! Огонь, Шулам!

Проследив за его взглядом, я в ужасе завопила и слетела с постели, которая медленно занималась алым пламенем.

Подхватив с пола свою тунику, Хан начал стремительными движениями забивать очаги пламени. Потом в ход пошел большой таз с водой, и когда от огня остались лишь черные подпалины на покрывале и едкий запах, он тяжело дыша, повернулся ко мне, процедив сквозь зубы:

– Мэдээж шулам… [Точно ведьма…]

К этому моменту мои ладони уже успели погаснуть, но я все же на всякий случай спрятала их за спину, воскликнув:

– Я не хотела! Это случайно получилось!

Теперь он точно убьет меня.

Хан устало провел ладонью по лицу, оставляя на щеках и подбородке черные полосы сажи.

– Прости… – смущенно сказала я.

Мужчина лишь удрученно покачал головой, и направился в сторону выхода, по пути бросив мне:

– Ждать, шулам.

Когда дверь за ним захлопнулась, я едва не взвыла, оценивая масштабы катастрофы. Сожженное покрывало, шкуры, подушки, развороченная постель, куча перевернутых вещей, и я, обнаженная, стою посреди всего этого безумия.

Заметив на полу неподалеку свою разорванную рубашку, я подняла ее, и накинула себе на плечи, запахнув на груди.

Так-то лучше.

С тяжелым вздохом привалившись спиной к стене около двери, я загрустила… Как-то не очень хорошо прошло наше очередное “ знакомство ”.

И что теперь будет…

Эти печальные размышления прервало появление Настасьи. В руках девушка держала стопку каких-то тканей, но едва заметив во что превратилась юрта, она с громким оханьем уронила свою ношу на пол и всплеснула руками.

– Чего это тут случилось? – не сводя взгляда с подпаленной кровати, спросила Настасья.

Я нервно усмехнулась:

– Юрта каана не выдержала пожара нашей страсти.

Господи, что я несу…

Девушка тут же обратила внимание на мой полуголый вид и недовольно скривилась.

– Что ж тогда наш Каан сбежал от тебя куда глаза глядят? Тоже страсти не выдержал? – ехидно поинтересовалась она.

С досады я едва не вцепилась в русоволосую косу Настасьи. Сбежал… Вот гад. Подумаешь, постель подожгла! Что теперь, сразу в кусты от меня прятаться?

– Ладно, не мое это дело, – вдруг примирительно произнесла девушка, – Держи вот. Господин велел тебе одежду принести.

Подобрав с пола ворох ткани, Настасья всучила его в мои руки.

– И еще, – торопливо добавила она, – Теперь ты принадлежишь гарему каана. Но жить будешь отдельно от других женщин. Видать, господин боится, что ты еще кого-нибудь подожжешь! Тебе позволено занять юрту второй жены прошлого каана – она померла две луны тому назад, так что жилище пустует. Гулять можешь лишь в пределах владений повелителя, на площадь и в улус тебе ходить нельзя! С другими мужчинами говорить тоже нельзя без надобности, как и пускать их в свою юрту. Поняла?

Я с сомнением пожала плечами, и Настасья не сдержав раздражения, картинно возвела круглые голубые очи к потолку.

– Спрашивай давай. Чего уж тут… – смилостивилась девушка.

– Ты сказала, что мне нельзя контактировать с другими мужчинами, так? – осторожно начала я.

Настасья смешно сморщила курносый носик.

– Конкак…Контак…. Тьфу! Что за слово такое чудное? Если ты о том, что тебе нельзя говорить с другими мужчинами помимо каана, то да. Это запрещено.

Так… Надо научиться фильтровать свою речь, а то ко мне и так возникает слишком много вопросов!

– Ну да! Я об этом. Но как же так? Разве гарем это не место, в которое все мужчины ходят… Ну, чтобы… – тут я смущенно замялась, не зная как объяснить Настасье процесс интимных взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

Как это вообще на руси звалось? Прелюбодеяние? Да, нет… Это вроде что-то из смертных грехов… Может плотские утехи? Фу, вообще как-то мерзко звучит!

Но девушка и так поняла, что я имела в виду. Лукаво усмехнувшись, она пояснила:

– Да нет же! Гарем принадлежит только каану. И ты отныне принадлежишь лишь ему. Ну, по крайней мере, пока он этого хочет. Так что ты не слишком дерзи, а то господин тебя мигом из гарема вышвырнет.

Вот оно как…

– Ладно, хватит пустых разговоров, успеется еще. Одевайся давай, и пойдем. Покажу тебе твой новый дом.

Новый дом? Ну, нет! Я здесь надолго не задержусь. Нужно как можно скорее придумать, как вернуться в свое время и по возможности вытащить за собой Хана.

Но сначала… Сначала я должна плотно поесть. Великие дела не вершатся на пустой желудок!