Крылья к резюме обязательны!

Глава 1

«Стоит лишь разок оказаться в собственном гробу – и сразу смотришь на жизнь под другим углом», – это было единственным, о чем я успела подумать перед тем, как спазм сжал горло. Изо рта вырвалась стайка пузырьков и устремилась к поверхности. А я, наоборот, начала опускаться на дно.

Нет, в домовине я еще не лежала, но если так пойдет и дальше, то совсем скоро могу очутиться именно в ней. А все потому, что мои мышцы свела судорога. Вода залива была не столь холодной, чтоб превратиться в крепкий лед и тем самым не дать мне уйти под него. Но она оказалась и не столь теплой, чтобы я не превратилась в труп от переохлаждения.

Уже практически ничего не чувствуя, дотянулась до браслета-артефакта на правом запястье, чтобы активировать. Пальцы соскользнули. И сил на вторую попытку не было. Вокруг чернильным пятном расплылась абсолютная тьма. И холод.

А принимала я эту нецелебную обмораживающую ванну по вине диеты. Высокоэффективной, гремлины ее дери: когда сутками ничего не ешь, а если готова потерять сознание, то дозволяется откусить раза два от курогруди на пару. Неделя на таком питании – и талия объемом в полтора яблока, если утянуть ее как следует. А хочу ли я иметь эту самую тонкую талию и быть втиснутой в утягивающее белье, а по факту – пыточное приспособление, никто не спрашивал.

И вот сейчас это фтырхово белье выдавливало из моих легких остатки кислорода, а юбка-колокол тянула на дно не хуже корабельного якоря. Я почти окоченела, но… Демоны раздери! Умирать вот так, в каком-то шаге, точнее, в нескольких днях, что отделяли меня от свободы, той, что не эфемерная, календарная и знаменует совершеннолетие, а настоящей, какую получает каждый дипломированный маг, я не хотела.

Словно ломая задеревеневшие мышцы, неимоверным усилием шевельнула пальцами, пытаясь вновь дотянуться до спасительного артефакта, и… Почувствовала, как чьи-то руки тянут меня вверх. Рывками, словно я какая-то медуза. Причем, судя по усилиям, неподъемная.

А в следующий миг я почувствовала, что лишилась нижней половины своего платья, а за ней и сознания.

Очнулась я оттого, что мои легкие разрывались. Такое ощущение, что по гортани прокатился сгусток первородного огня, чтобы растечься по груди и переплавить ребра. Я закашлялась, резко распахнула глаза, и меня тут же повернули на бок.

Когда я смогла сама нормально дышать и вновь бессильно откинулась на спину, то увидела того, кто склонился надо мной. Дракона.

А кто еще может смотреть на тебя глазами цвета расплавленного золота, с вертикальными и чуть суженными по центру, словно вытянутые песочные часы, зрачками. Прибавить к этому скулы, на которых стремительно исчезал затейливый рисунок из чешуек… Мой взгляд скользнул чуть в сторону, на выбритые виски. Они контрастировали с длинными волосами, что были собраны на затылке в пучок. С последнего сейчас стекала вода. Из-за нее мокрые пряди казались мне беспросветно черными. Хотя… одна все же была светлой, словно… седой? И это несмотря на молодое лицо.

В луче фонаря блеснул ряд колечек, которыми был украшен хрящик уха моего спасителя.

– Жива? – хрипло спросил дракон, неотрывно глядя мне в лицо, будто пытался… запомнить? Идентифицировать?

Я вдруг поняла, что лежу почти голая на нижней палубе судна. Ну не считать же за полноценную одежду оставшийся от платья лиф, тонкие чулки и нижнее белье, что едва прикрывало то место, на которое я сегодня себе нашла неприятностей. А надо мной при этом нависает натренированное мужское тело, рельеф мышц которого не сильно-то и скрывают разодранная, намокшая тонкая мужская сорочка и брюки.

На верхней площадке вовсю играла живая музыка, а под теплозащитным куполом веселились гости, если можно назвать светский раут, где даже обмороки по протоколу и в строго отведенное время, весельем.

От него-то я и сбежала менее четверти часа назад, когда почувствовала, что еще немного – и я нарушу этот самый фтырхов этикет и грохнусь посреди великосветской толпы не изящно, отрепетированно и грациозно, как подобает наследнице древнего аристократического рода, а совершенно по-простецки. Еще и гулко головой о доски палубы припечатаюсь.

Хотела немного подышать воздухом, побыть в тишине, освежиться. И освежилась. Вся. Будет вопиющий скандал, если меня сейчас кто-то застанет в столь неподобающем виде, позе и компании.

И тут, словно вторя моим мыслям, откуда-то сбоку раздалось приглушенное:

– Сэм, снимай! Это будет сенсация!

И тут же меня ослепила вспышка чарографа.

Что делает каждая приличная девушка, которую неожиданно застают в пикантный момент? Правильно, старается прикрыться. Неприличная – принять позу поэффектнее. А я… была внезапной. Магию призвала на рефлексах, и… В сторону незадачливого оператора полетело сразу два пульсара.

А после того как чарокамера взорвалась, вездесущие папарацци использовали самый доступный стрессосниматель – мат.

Именно его звуки придали мне сил, энтузиазма и ускорения. И не только мне.

– Бежим, пока остальные не налетели! – выдохнул дракон.

Причем на этот раз я заметила, что слова звучали с легким, еле уловимым акцентом. А еще уловила аромат лесного ореха и зимнего аниса, исходивший от незнакомца. Запах был едва ощутимый, перемежавшийся с душком от водорослей и мутной взвеси вод залива.

Сын неба не встал, а каким-то одним слитным молниеносным движением перетек в вертикальное положение и рывком за руку поднял меня с палубы.

Тело еще не успело отогреться, и я двигалась рывками, как марионетка. Не бурли во мне магия, наверняка не смогла бы сделать и шагу, а так, упрямо разгоняя силу по венам, зажигая все пять кругов дара, что у меня были, я заставляла свои мышцы работать.

С каждым шагом это удавалось все лучше. Правда, от дракона я в забеге на пару шагов поотстала и… подумала, что это знак. А свыше или сниже – какая, к демонам барьера, разница? Решила, что на ближайшем повороте юркну в противоположенную от дракона сторону. Нехорошо, конечно, уходить, не поблагодарив, но есть в жизни ситуации, когда продолжать знакомство не стоит. Сейчас, похоже, был именно такой момент.

Вот только я не учла, что имею дело с драконом. Уроженцем Схина. А эта сопредельная держава имела очень много нелепост… особенностей. И я не успела опомниться, как незнакомец, видимо, для себя решил, что я недостаточно быстра, и… подхватил меня. Взял почти на руки. Ну как почти – перекинул через плечо. И я увидела лишь доски пола. Потом еще доски, лестницу, двери кают по бокам. В одну из них меня и затащили.

Топот преследователей становился все ближе. А мы стояли, тяжело дыша, прижавшись к двери, замок которой успели защелкнуть в последний момент.

Минута. Вторая. Третья.

Судя по звукам из коридора, косяк акул пера пронесся мимо.

– Кажется, оторвались… – надсадно произнесла я и закашлялась, а потом сползла, по-другому и не скажешь, по стене рядом с дверью, села прямо на пол, обхватив колени, и, откинув голову, глядя во мрак потолка, выдохнула: кажется, я живая. Хотелось одновременно хохотать и плакать. Но я стиснула зубы, борясь со своими внутренними демонами. И вот чего не ожидала в этот момент, так вопроса:

– И зачем ты решила покончить с собой? – Видимо, дракон решил: после того, что между нами произошло, выкать глупо.

В первый миг я задохнулась от возмущения. Покончить?! Да я боролась за собственную жизнь изо всех сил. Просто это оказалось сложно, когда твое тело свела судорога.

– С чего ты взял, что я самоубийца?

– Достаточно было увидеть, как ты в одиночестве вывалилась за борт без чьей-либо посторонней помощи.

– А ты сидел на диете и носил при этом корсет? – задала я встречный вопрос и поняла: все же благодарность за спасение должна звучать слегка иначе. Хотя бы не таким обвиняющим тоном, что ли…

– Слава луноликим, нет, – отрезал дракон.

– А жаль. Тогда бы ты понял, как можно очень даже легко и непринужденно оказаться в стылых водах, – последние слова я едва сумела произнести: зубы начали выбивать чечетку.

Руки тряслись, и первая попытка сотворить заклинание согревающего воздушного покрывала провалилась. А может, это из-за того, что последние запасы энергии я истратила на то, чтобы разогнать кровь по телу, когда бежала, скрываясь от журналистов? И сейчас сил у меня не было. Не только магических, но и банальных физических.

Второй попытки не случилось. Потому как у дракона, в отличие от меня, резерв был если не полон, то хотя бы не на нуле. Схинец сотворил не только поток теплого воздуха, который окутал меня подобно покрывалу, но и зажег пульсар. И когда я осмотрелась, то поняла: ради этого стоило вынести все страдания, что выпали сегодня на мою долю. Потому что мы оказались на складе. С потолка свисали кольца копченых колбас и сосисок, на полках лежали головки сыра, и… судя по всему, в моих глазах появился алчный блеск. Потому как дракон насторожился. Словно приготовился к нападению. И я бы с радостью напала. На ближайшую копченую курочку.

– Кажется, с причиной твоего падения мы разобрались. Осталось выяснить: кто ты такая? – холодно произнес он, опускаясь на корточки, так что наши лица оказались на одном уровне.

– Я? – переспросила, подыскивая подходящий ответ, который помог бы мне остаться безвестной, и потерла плечи в попытке побыстрее согреться. – Тихая, скромная девушка…

– Которая может тихо и скромно упокоить любого наглого репортера, если тот решит сделать из ее имени скандальную сенсацию, – судя по тому, каким тоном это было произнесено, дракон из просто недовольного стал отменно злым. Иначе откуда этот презрительный взгляд, плотно сжатые губы, раздражение, которое ощущалось почти физически?..

– Не репортера, а его чарограф. – Я вздернула подбородок и бросила на схинца недовольный взгляд. Это был наглый поклеп: аркан Лорфа вовсе не смертелен. Он всего лишь уничтожает все артефакты в радиусе его действия. – Ты, кстати, и сам не горел желанием позировать перед объективом, – вспомнила реакцию схинца.

– Я просто тоже тихий и скромный, – произнес он, возвращая мои собственные слова. И произнес-то их как!

– Ты сказал этот таким тоном, словно я сорвала твои планы на этот вечер, – не смогла удержаться.

– Ты почти угадала.

– Так и не спасал бы меня! Зачем было их нарушать? – выпалила я, чувствуя, что вместе с дрожью меня накрывает еще и истерика. И если у нормальных девушек оная выражалась в криках и слезах, то меня пробивало на сарказм: – Дал бы мне помереть во цвете лет! Заодно я бы и своему отцу, который так дорожит своей безупречной репутацией больше, чем родными, отомстила. Как же, его безукоризненная и элегантная дочь погибла совершенно неэлегантно – банально выпав за борт судна и утонув. Еще ведь наверняка бы в газетных листках написали и по визорам в вечерних новостях не преминули бы намекнуть, что я была недостаточно трезва. Иначе как могла высокородная наследница рода очутиться в студеных водах в канун новогодия?

– А ты пила? – перебил мой словесный поток дракон.

– Я даже не ела! – выпалила зло.

– И почему же? – продолжал допытываться этот тип.

– Потому что была сыта этим вечером по горло! – Ну не признаваться же, что, когда талия утянута так, что желудок оказывается по ощущениям в районе горла, внутрь тебя не попадает не только еда, но даже и воздух – и тот через раз.

– Настолько сыта, что случился голодный обморок?

Мне хотелось бы едко ответить на это его ехидное замечание. Хотелось, но не моглось. Потому что слегка мешала дрожь, которая била мое тело все сильнее, несмотря на заклинание теплого воздуха. Я никак не могла согреться. Наверняка дело было в том, что я вычерпала свой резерв до дна и теперь организм брал силы из неприкосновенного ресурса – ауры. Потому как так дико хочется спать именно при ее истончении.

Я была не в силах сопротивляться дремоте. И под изумленным взглядом схинца просто легла на пол, смежив веки.

– Что ты делаешь? – услышала я возмущенное.

– Засыпаю. Или умираю. – Широко зевнула и добавила: – Я еще не определилась.

Несколько секунд напряженного молчания, а потом… меня схватили. Причем не поставили на ноги, а подняли над полом, так что босые пятки оказались в воздухе: увы, туфли, как и подол платья, ныне почили на дне залива.

Я с большим трудом открыла глаза. И увидела перед собой дракона. Злого дракона. Очень злого. С прищуренными, словно он смотрел на меня сквозь прицел, ярко-желтыми глазами, с побелевшими скулами, на которых четко обозначились желваки, с чешуей, что проступила на его висках, – и с этим воплощением гнева я оказалась практически нос к носу.

– Так. Давай договоримся. Ты не умираешь. Хватит с меня сегодня упущенного ренегата. Труп сомнительной девицы – это уже точно перебор.

– Я не сомнительная, я самая что ни на есть настоящая, – возразила уже на чистом упрямстве и осоловело посмотрела в янтарные глаза дракона. Сейчас зрачок в них вновь был вертикальным. И совершенно бездумно, в полубреду выдала: – У тебя такой взгляд…

После чего почувствовала, что проваливаюсь, хотя, с учетом моего положения, скорее зависаю в обморок.

– Эй! – Меня поставили на пол и встряхнули, пытаясь привести в чувство.

– Сними, – из последних сил прохрипела я, имея в виду утягивающее белье, которое не давало нормально дышать.

Дракон оказался сообразительным. Пояснений ему не потребовалось. И в следующий миг суперпрочное, сверхэластичное белье (и что там еще говорил продавец про эту гадость, которая утянула сейчас мою талию) затрещало, как тончайший и деликатнейший батист.

Воздух хлынул в мои легкие. Это было чудеснейшим из ощущений. Правда, теперь пришлось придерживать спадавший лиф и ту пыточную гадость, что была под ним. А ведь в магазине уверяли, что ее ничем не разорвать. Ха, просто они не давали протестировать это белье дракону.

– Еще никогда не слышал от девушки эту фразу столь категоричным тоном, – поняв, что мне стало легче, иронично заметил дракон.

«А меня еще никогда в жизни так быстро мужчины не раздевали», – хотелось возразить в ответ. Да они меня вообще не раздевали, к слову. Но вслух сказала другое:

– Просто я была заинтересована не в процессе, а в результате.

Дракон сверкнул в полутьме желтыми глазами.

– А сейчас вы в чем заинтересованы? – уточнил он тоном «огласите расписание всех ваших обмороков на сегодня, чтобы я мог спланировать спасательные мероприятия».

Хотелось честно ответить, что в копченой курочке, но под гнетом воспитания выдавила:

– В приличной теплой одежде. – При этом меня вновь начало потряхивать. Видимо, организм решил, что раз уж отрубиться ему не дают, то стоит хотя бы согреться.

Чего я не ожидала, так это того, что в следующий миг окажусь прижата к мужской груди. Меня обняли так крепко, что захоти я вырваться – ни за что бы не получилось. Да я и не хотела, если честно. А все потому, что сильное, поджарое тело оказалось не просто теплым – горячим. Настолько, что в первый миг решила: я прикоснулась к первородному огню. Тому самому, до которого достаточно дотронуться, чтобы вспыхнуть, сгореть и погибнуть.

И лишь спустя несколько секунд я поняла, что это не дракон такой горячий. Это я такая холодная.

– И все же, как тебя зовут? – задал вопрос схинец, когда я перестала дрожать.

Вот ведь упрямый. Точно следователь, что в допросе будет задавать вопрос снова и снова в самый неожиданный момент, пытаясь застать тебя врасплох. И все это будет длиться до тех пор, пока он не получит ответа.

– А это так важно? – Я вскинула голову.

Наши взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание. Биение пульса отдавалось прямо в висках, а по телу, с макушки до самых пяток, прокатилась волна. Я стояла и не могла пошевелиться. Зато чувствовать…

Я словно была одним обнаженным нервом, ощущала в этот момент абсолютно все вокруг. И холодные доски под ногами, и легкий сквозняк. Слышала едва уловимые звуки музыки откуда-то сверху, и то, как шумят волны залива, и размеренный гул двигателя, в цилиндрах которого сейчас работали водные и огненные элементали. И даже то, как под водой вращаются лопасти винтов.

И то, как гулко стучит сердце дракона, к груди которого прижимается моя рука. И напряжение схинца, которое буквально прошивало все его тело.

Он рвано выдохнул, прикрыв глаза, словно его изнутри разрывали демоны и он прилагал все силы, что у него были, чтобы справиться с ними, а когда через несколько мгновений дракон вновь посмотрел на меня, то стало понятно: схинец выиграл поединок с самим собой. Потому что на меня смотрели темно-карие глаза, в которых не было ни отсвета янтаря, ни намека на вертикальный зрачок.

– Значит, не скажешь своего имени? – вновь спросил этот упрямец.

– А ты свое? – Я столь же упорно ушла от ответа, причем на этот раз в излюбленной манере гномов, задав встречный вопрос.

– А это что-то изменит? – Похоже, не я одна любила тактику ведения переговоров подгорников.

– Я буду знать хотя бы имя своего жениха. Ведь с учетом компрометирующих обстоятельств, – я взглядом указала на свой полураздетый вид, – ты, как порядочный джентльмен, должен будешь взять меня в жены, – я не удержалась от того, чтобы съязвить. И ударила по больному месту большинства холостяков. А судя по отсутствию брачных браслетов, дракон именно к этой когорте мужчин и относился. Вместо них на его запястье красовался лишь наручень-переговорник.

– Не взять, а выдать. Выдать замуж, – поправил меня крылатый. – Как всякий порядочный дракон.

И по его тону я поняла: этот схинец очень порядочный. Гад.

– Знаешь, платье все же лучше, чем брак, – заметила я.

Дракон мне попался весьма сообразительный и намек понял.

– Согласен, – уходя от скользкой темы, поспешно отозвался он. – И если ты посидишь здесь тихо и не будешь пытаться в очередной раз умереть, я тебе его даже найду и принесу… – Но тут артефакт, что был на его руке, мигнул красным. Дракон посмотрел на него, нахмурился и, пробормотав: – Но чуть позже… – пульсаром вылетел из каюты, словно речь шла о жизни и смерти.

Правда, едва дверь хлопнула, тут же раздался скрежет засова, что бывает с внешней стороны каждого приличного склада. Вот ведь перестраховщик фтырхов! Я и так без одежды никуда не смогла бы уйти. Потому что под покровом одной только иллюзии появляться на глаза гостям было рискованно. Все же на светском рауте приглашенные через одного были маги, причем сильные. И многим из них не составит труда разглядеть, что у меня под мороком…

Хотя в том, что дверь заперта, был и плюс: сюда никто и не зайдет. И девицу в неглиже не обнаружит. Вот только я дожидаться возвращения дракона не собиралась. Как и представляться своим именем. Это все равно что дать совершенно незнакомому человеку на себя компромат и искренне надеяться на его порядочность, что он не станет тебя шантажировать.

И пусть реакция на журналистов у нас со схинцем оказалась схожей, это еще ни о чем не говорит. Я прикоснулась к браслету-артефакту, тому самому, в компании которого тонула. А потом дотронулась сразу до зеленого и синего камней, посылая сигнал.

Этот артефакт был моей личной разработкой и совмещал в себе сразу несколько функций: помимо защитной, был переговорником, а еще накладывал полог тишины и мог работать как отвод глаз.

Тина, моя сестренка-погодка, отозвалась спустя несколько томительных секунд. И ее голос звучал взволнованно:

– Скай, ты где? Отец жутко недоволен, что ты куда-то исчезла…

– Здесь такое дело… – начала я.

А затем вкратце изложив, что со мной случилось, я попросила младшенькую найти мне что-нибудь из одежды и принести как можно скорее.

Тина не стала вдаваться в расспросы, за что я ей была отдельно благодарна. Она заверила, что скоро будет. И я отключилась.

Что ж, решила: пока я жду ее, стоит немного подкрепиться. Я с вожделением посмотрела на копчености, которые лежали на полке. Ведь каждая приличная диета должна заканчиваться вкусной котлетой. В моем случае – колбасой!

Так что выбора, как провести время до прихода сестренки, у меня просто не было. К тому же аппетит ко мне пришел задолго до еды. А потом и во время. И после. Даже когда уже ничего не лезло и я ощущала себя запасливым хомяком, этот фтырхов аппетит все равно остался! Места в животе не было, а он был! Поэтому я просто не смогла расстаться с сосиской, зажатой в руке.

При этом я ни о чем не жалела: копченые курочка с колбаской и сыр сказались благотворно не только на моем организме и резерве, который начал восполняться, но и на адекватности восприятия реальности. Ведь на пару мгновений, когда дракон согревал, показалось, что он… что я… А сейчас, когда поела, меня отпустило, и я поняла: показалось, что показалось.

К тому же теперь я могла взглянуть на ситуацию трезво, отбросив все чувства. В первую очередь, конечно, чувства голода, холода и эйфории оттого, что осталась жива.

Для начала я постаралась припомнить, что было до моего падения. Только ли голодный обморок? На палубе я находилась одна. Вроде. Потом на миг прикрыла глаза, голова закружилась. Порыв ветра, ударивший в спину… А если не ветра?

Нет, будь я в нормальном состоянии, не такая голодная и перетянутая, я бы даже не качнулась в сторону воды. Но сегодня, спасибо диете, я была просто-таки мастером аж в четырех почти спортивных дисциплинах сразу: по фигурному питанию, шатанию, за борт улетанию и заплыву в стиле «ломик» на глубину. Правда, последний прервали. И до финишной, точнее, загробной черты я не добралась… Последнему я была искренне рада.

Чем больше я анализировала, припоминала детали случившегося, тем сильнее было убеждение: спасли меня не просто так. Потому что вопросы, которые задавал дракон, были невинными лишь на первый взгляд. Самый очевидный вывод: он рассчитывал на оплату. Деньгами или услугой… Второе – вероятнее. А за свою жизнь ерундовым одолжением отделаться не удастся.

К тому же со Схином в последнее время у Ринкора отношения все более напряженные… И в свете этого оказаться должницей дракона – не самый лучший вариант. Вот так окажешь эту самую услугу, а законники тебя потом в шпионаже обвинят. Да и банальный шантаж, о котором я подумала с самого начала, опять же никто не отменял.

Поэтому еще раз порадовалась тому, что свое имя крылатому не сказала. Теперь основной задачей было не попасться ему на глаза. С учетом того, что через пару дней у меня защита, а потом – год последипломной специализации в Долине Холмов, у дивных, разминуться с драконом труда не составит. Просто не бывать на светских приемах – в единственном месте, где есть хотя бы малейшая вероятность снова столкнуться с этим схинцем, и все будет хорошо.

Конечно, хотелось верить, что спасли меня все же из бескорыстного порыва, а не из холодного расчёта, но… Как я успела убедиться, у аристократов зачастую в благородных телах обитают подлые души.

Мои размышления прервал лязг засова. Я вся подобралась, затаившись в самой темной части судовой кладовки. Еще и сосиску машинально перехватила на манер ножа. А вторая рука была готова метнуть атакующий аркан. Но я все же надеялась, что это сестренка. А если нет…

В общем, моей стратегией являлась вера в собственную тактику. И удачу.

Вот дверь отворилась, и в полумраке я увидела знакомый силуэт. Тина!

– Ска-а-а-й, ты тут? – тихо протянула она, нервно озираясь.

– Да, – отозвалась я и вышла так, чтобы младшенькая меня видела. И, не теряя времени, спросила: – Принесла одежду?

– Почти, – чуть замялась Тина. – Только она неприличная.

– Костюм танцовщицы из ночного клуба? – уточнила я. В таком случае остатки платья, что были на мне, могли оказаться и более целомудренным одеянием.

– Нет. – Сестренка прикусила губу. – Это униформа… Мужская. И она, наверное, будет тебе немного большевата… Но это единственное, что я смогла найти.

Младшенькая выглядела оробевшей. Постоянно закусывала губу, нервно передергивала плечами, лихорадочно озиралась. Она всегда была такой. Пугливой. А еще боялась возразить матери, беспрекословно слушала отца, а недавно безропотно согласилась на договорной брак с герцогом Уолбриджем. Папа просто поставил Тину в известность. И она не смогла возразить.

Помню, как отец тогда вошел в гостиную, где были мы с сестрой, и будничным тоном сообщил, что через неделю Ти обручится с этим напыщенным индюком. У сестры задрожала нижняя губа, но она ничего не посмела сказать. А папа развернулся и вышел. Вот и все. Занавес.

Так вот, когда три года назад отец точно так же сообщил, что заключил соглашение на мою помолвку, никакого «занавес» не было. Был грандиозный скандал, от которого родитель уйти не успел. Я в сердцах высказала все, что думаю о договорных браках, и сообщила о том, что я не вещь.

Но отец не зря был главой тайного совета. Из-за этого герцога Файна опасались вдвойне. Причем настолько, что прямые враги у него категорически не заводились. А все потому, что боялись хватки человека, который сумел проникнуть в весьма «тесную» компанию вампиров. И удержаться в ней.

Ведь политика, юриспруденция и лекарские науки были прерогативой клыкастых. И если в последнем случае, среди врачевателей, легко можно было встретить и оборотней, и людей, то среди дипломатов все сплошь были детьми ночи. И меж них – герцог Файн, в чьей безукоризненной родословной, кроме человеческой, не было иных рас.

Так вот, отец в тот раз смял весь мой протест, лишь произнеся:

– Без меня ты ничто. И звать тебя никак. Я содержу тебя, как и твою сестру, и твою мать. А ты даже не в состоянии обеспечить сама себе достойный уровень жизни. Так что, пока я плачу за тебя, ты обязана подчиняться.

Отец привык ломать под себя обстоятельства, характеры, судьбы. Не только в стенах своего рабочего кабинета, но и дома.

Тогда-то я и осознала, что, если буду по-прежнему сопротивляться в открытую, меня тоже сломают. И поняла, что единственный выход вырваться из-под этого гнета – стать по-настоящему независимой. Нет, не сбежать из дома, устроиться официанткой или горничной в отель и попытаться жить тихой обычной жизнью. Это было бы равносильно плевку на репутацию отца. Такого бы он не потерпел ни за что.

Поэтому не сомневалась, что, решись я на подобную авантюру, уже через несколько часов стояла бы в его кабинете. Скорее всего, я бы даже униформу не успела надеть и приступить к работе.

Другое дело – дипломированный специалист высокого класса с достойной зарплатой, статусом и должностью, с которой меня не так просто убрать.

Именно поэтому я училась как сумасшедшая. Причем если шесть лет назад поступила на алхимию, то после приснопамятного скандала с родителем я подала документы еще и на артефактора, решив получить дополнительную специальность. Не сказать, чтобы мне это легко удалось. Решающую роль сыграла то ли моя идеальная зачетка, в которой стояло лишь «великолепно», то ли моя фамилия… Но, так или иначе, я своего добилась.

В следующую же сессию в моей идеальной зачетке появилось первое «приемлемо». Автограф поставил лично Ульрих фон Грейт. Он же Катафалк, которого ненавидели все студенты факультета. И я однажды подумала: как в этом случае он должен относиться к нам? В общем, я Катафалку даже посочувствовала. А все потому, что к тому времени успела влюбиться. В артефакторику.

Именно она стала моей основной специализацией, и через несколько дней у меня должна была состояться защита диплома. И если другие ждали этого дня, как судного, то я… Я так своему совершеннолетию не радовалась!

Главное теперь – до этого момента дожить. Без потерь. Моральных, физических, финансовых, репутационных… А последние вполне могли быть. Во всяком случае, униформа стюарда на это не тактично, а прямо-таки вопиюще намекала.

Все потому, что деликатное Тинино «немножко велика» по факту оказалось «я утонула». Вот в заливе утонуть не смогла, а в белых штанах и рубашке с фирменными нашивками – запросто. Хотела сначала завернуть рукава и штанины, но потом… На кончике моего указательного пальца вспыхнул небольшой огонь. А через секунду запахло и паленой тканью.

Я не стала и пытаться повторить трюк дракона с разрывом прочной ткани, а просто прожгла ровную линию, отчекрыжив все лишнее. Остальное подтянула, увязала и закатала. В темноте, если не приглядываться, я даже могла сойти за члена экипажа. Если очень сильно не приглядываться, конечно. Желательно в кромешной темноте. Тогда точно сойду.

– Ну, ты все? – нервно спросила Тина.

– Почти, – отозвалась я и, наклонившись, вывела на досках пола всего одно слово: «Спасибо».

Такое себе, конечно, получилось выжигание по дереву, но надеюсь, дракон оценит. Хорошо было бы оставить и плату за свое спасение, но… по любому ювелирному украшению или артефакту он мог меня найти, а денег с собой ни у меня, ни у Ти не было. Так что… в памяти схинца я, похоже, останусь вежливой и… жмотистой.

– Теперь точно все! – заключила я, перехватив сосиску, с которой так и не смогла расстаться, и мы с сестрой заспешили прочь, на ходу договорившись, что младшая скажет отцу, что мне нездоровится. И она, как примерная сестра, сопроводит меня до дома, как только судно причалит к берегу. Пока же я побуду в одной из свободных кают. Благо официальная часть раута уже успела завершиться и пристать мы должны были совсем скоро.

Место, где я могла бы переждать, нашлось быстро. Мы условились с Ти, что, как только корабль причалит, я выжидаю десять минут и схожу на берег. Она подгонит чабиль, в который я под отводом глаз и запрыгну.

В ожидании сестренки закрыла замок на задвижку и легла на узкую двухъярусную кровать. Запечатывать дверь еще и заклинанием не стала: это могло бы привлечь ненужное внимание.

Напряжение медленно отпускало. И я смогла в полной мере почувствовать, насколько замерзли голые ступни, что моя правая коленка разбита, а локоть ссажен. Да и правую скулу как-то подозрительно пощипывало. Нет, в таком виде попадаться на глаза кому бы то ни было тоже не стоило.

И нет бы провести этот светский раут схинского консульства не на борту корабля, а на земле? Увы мне! Организаторы мероприятия с чего-то решили, что часовая прогулка по заливу, после которой корабль пришвартуется у набережной, свежий воздух и плеск волн гораздо лучше подойдут для укрепления добрососедских отношений, чем зал ресторации. И вот теперь чиновники, депутаты, консулы, военные вели неспешные беседы на верхней палубе, с которой доносились звуки живой музыки. А те из журналистов, кто сумел получить аккредитацию, освещали это мероприятие.

А я вот затаилась. И приготовилась ждать… Только мое одиночество было нарушено гораздо раньше, чем я предполагала. В замке раздался подозрительный скрежет, словно его не открывают уверенно ключом, а тихо и настойчиво взламывают. Спустя несколько секунд вертушок начал медленно, будто нехотя, поворачиваться.