Иллюзия свободы

Пролог

Прежде чем рассказать вам историю, в которую я влипла, я расскажу вам немного о себе.

Мои родители погибли в автомобильной аварии, когда мне было тринадцать лет. После их смерти меня растил и воспитывал мой дядя Костя, родной брат папы. Ему было тридцать шесть лет, когда ему пришлось стать мне родителем. И скажем так, он сам ещё нуждался в воспитании и заботе. Мой дядя только перевёлся из милиции в следственный комитет нашего маленького городка под названием Сельное, и как вы понимаете, эта работа отнимала у него немало времени.

Мы столкнулись с множеством трудностей повседневной жизни. Например, фирменное блюдо Кости было макароны с яйцом, оно же являлось и единственным умением в области приготовления пищи. К сожалению, мы вдвоём так и не освоили это тонкое искусство под названием «Готовка». Но слава богу, голодными мы не оставались, кое-что приготовить все-таки были способны. Таким образом, мы учились заботиться друг о друге, что-то у нас получалось, а что-то нет.

Для меня дядя был как старший брат, хотя иногда факт старшинства ставился под вопрос.

После смерти родителей я стала закрытым ребёнком. Я старалась завести друзей, но у меня не очень-то это получалось, не могла подпустить близко к себе людей. Несмотря на это, общалась я со всеми хорошо.

По наставлению дяди я занималась различными боевыми искусствами и самообороной. Также Костя брал меня на стрельбище и учил обращаться с оружием. Всё это мне казалось очень увлекательным, и я мечтала стать милиционером, как дядя. Но с моим низким ростом я не прошла бы ни в одну милицейскую академию, поэтому я стала рассматривать другие варианты. В итоге после школы я поступила в университет на исторический факультет. Мне всегда нравился этот предмет в школе.

Итак, меня зовут Евгения Максимовна Лыскович, мне двадцать пять лет, и я работаю простым учителем истории в школе. Обычная жизнь обычного человека.

Глава 1

За окном только начинает светать. Утро понедельника, а точнее, пять утра, на столе начал вибрировать телефон, никогда не любила звонки на будильнике, мне хватает одного вибро-гудка, чтоб проснуться. Нащупав телефон на столе, отключила будильник. Немного понежившись под одеялом в попытках воспроизвести сон, но так его и не вспомнив, я потягиваясь, встала с кровати. Дальше всё пошло по привычному темпу: душ, завтрак, уборка постели, погладить свежую рубашку с костюмом (никогда не понимала, почему я не готовлю одежду с вечера), помыть посуду и собираться на работу. Всё это сопровождается просмотром серии очередного сериала и наслаждением кружечкой чая (кофе я пью редко, но это не значит, что я его не люблю).

Я живу в однокомнатной съёмной квартире на первом этаже. Небольшая комната обставлена минимально и просто. Возле окна стоит стол с компьютером и удобным креслом для работы, с лева от стола – разлаживаемый диван-кровать, вдоль противоположной от окна стены – встроенный шкаф. На кухне в углу стоит небольшой стол с микроволновой печью и два стула, напротив расположились в ряд раковина, плита и холодильник. А в коридоре только полка для обуви.

В этом году весна началась рано, и не смотря на то, что сейчас только конец февраля, снег давно сошел, и на улице уже довольна таки тепло. Яркое и тёплое солнце ослепляет глаза, а лёгкий свежий ветерок придаёт бодрости с утра. Наверх костюма я накинула лёгкую кожаную куртку, а на голове тонкая вязанная шапочка, в руках портфель с различными бумагами. Люблю ходить на работу пешком, поэтому на ногах у меня белые кроссовки, которые не очень соответствуют моему деловому стилю одежды, но на работе в моём кабинете меня ждут туфли на низком каблуке.

С приятной музыкой в наушниках и хорошим настроением дорога заняла меньше получаса. В холле уже собралась толпа учеников и педагогов: одни столпились у раздевалок, другие у книги регистрации. Поприветствовав коллег, я также как и они отметилась в книге о своём прибытии.

И вот в полвосьмого утра я стою в своём кабинете и готовлюсь к уроку. Как вдруг ко мне врывается длинноногое, кучерявое нечто с криком:

– Привет, малая!

– И тебе доброе утро, Таня!

Татьяна старше меня на шесть лет, работает в школе, педагогом-организатором, организатором как школьных, так и внешкольных мероприятий. Я бы назвала её гиперактивным человеком, иногда мне кажется, что у неё вместо сердца вечный двигатель. Она носится по школе, как ураган, с вечно неотложными делами.

– У тебя сегодня форточки есть?

– Да, пятым уроком. Только не говори мне, что тебе нужна моя помощь в чём-то? – Со вздохом задаю вопрос: Таня любит иногда спихнуть на меня часть своей работы.

– Нет, но я жду тебя в своём кабинете на пятом уроке, нужно обсудить корпоратив. И остальным сообщи! – После этих слов она также быстро скрылась за дверью, как и ворвалась сюда.

Самое интересное, что при любом раскладе я на своей форточке сидела бы у неё, если есть свободная минутка, мы сидим у неё в кабинете и пьём чай с булочками, которые Татьяна готовит в огромном количестве, так как я их поглощаю с неимоверной скоростью. Сама я, как вы помните, в кулинарии не хвастаюсь.

Уроки пролетают быстро, мы много беседуем и обсуждаем с детьми исторические факты. Мне нравится вести уроки именно так, мне нравится, когда дети участвуют в обсуждении новой темы, участвуют в дискуссиях. Иногда мы даже проигрываем интересные исторические события. Детям нравятся такие уроки, и они с удовольствием посещают мои занятия, хотя их удовольствие не распространяется на контрольные и самостоятельные.

После четвёртого урока я завариваю чай в кабинете педагога-организатора, а хозяйку кабинета как всегда где-то носит. Ну а пока я наслаждаюсь чаем и чтением книги.

Прошло уже пол-урока, когда Таня наконец-то появилась в проёме дверей своего кабинета, а вместе с ней и другие учителя, тайно состоящие в нашей организации. В нашем объединении по интересам не так много членов, в основном люди, которые много лет проработали друг с другом. В нашей школе большая текучка кадров, новые учителя надолго не задерживаются. Маленькая зарплата и большой объём работы, поэтому мало кто остаётся здесь работать. Я осталась, мне нравится работать с детьми, и мне не нужно много для существования. И в итоге в нашем кружке я самая молодая.

– Чай? Кофе? – И естественно, как самая молодая я, ответственная за приготовление этих напитков. Выслушивая заказы, ставлю чайник и достаю кружки.

– Итак, Таня, что ты придумала на этот раз?

Если честно, мне всё равно, как и где мы будем отмечать корпоратив по случаю Международного женского дня. Нет, это не значит, что я не хочу идти на этот праздник, просто я считаю, что главное – это хорошая компания. А с этими людьми не соскучишься. Пока идёт обсуждение и решение каких-то проблем, я задумалась о своём и уже перестала вслушиваться в содержание разговора.

– Лыскович!

– А? Что? Я за неё. – Обращаю своё внимание на говорящих.

– Твоя машина на ходу? – Задаёт интересующий всех вопрос Таня.

– Да, когда надо, я заведу свою малышку в любом состоянии.

– Тогда мы с Женей поедем в субботу после работы в магазин и закупим всё необходимое. А потом Женя поможет мне с приготовлением! – Как всегда, не удосужившись у меня спросить или хотя бы дождаться моего ответа, Татьяна продолжила. – Общий сбор в пять-шесть часов у меня.

– Да, сэр! Есть, сэр! – Отсалютовав командирше, я направилась на выход, пора готовиться к следующему уроку.

После уроков я решила сегодня не задерживаться и отправиться домой. Хочется прийти домой, включить сериал, сделать в микроволновой печи сырный попкорн, скрутить ковёр на полу, под которым прячется пазл на две тысячи деталей. Эта головоломка действует для меня умиротворяюще, как антидепрессант. Это занятие помогает отвлечь мысли. Так, я всё и делаю.

За окном уже стемнело, а я так увлеклась головоломкой и не заметила, как наступил поздний вечер. Я ползаю по полу в поисках нужных фрагментов, иногда только вставая, чтоб размять спину. Завтра мне не к первому уроку, и сегодня я могу расслабиться и лечь спать позже. Вспомнив, что у меня в холодильнике должна быть баночка моего любимого пива, я направилась на кухню. Но на полпути меня прервал телефонный звонок. На экране высветилось фото довольной физиономии Кости, держащего в руках огромную щуку, результат нашей прошлогодней летней рыбалки.

– Да? Чего надо?

– Привет мелочь! – Даже через телефон я знаю, что его губы искривляются в лёгкой ухмылке.

– Ты так называешь меня, когда выпьешь или когда тебе что-то надо. Так какой вариант?

– Не угадала, – опять ухмылка на том конце провода, – я завтра уезжаю в командировку. Не знаю, как долго она продлиться, но я буду недоступен какое-то время.

– И почему твои командировки так неожиданно всегда вырисовываются?

– Работа у меня такая, непредсказуемая. Да и мне казалось, что ты уже привыкла к моему графику работы.

– А я и не удивлена, – по инерции пожимаю плечами, как будто мой собеседник видит меня, – но когда твои командировки уже закончатся? С твоими разъездами ты так никогда не заведёшь семью.

– Ой, кто бы говорил! Тебе двадцать пять лет, а у тебя ни разу не было серьёзных отношений.

– И кто в этом виноват?

– Твоя отстранённость и неумение готовить?

– Ага, или тот факт, что ты запугивал потенциальных ухажёров до смерти?

– Я виноват, что тебе попадались одни бесхребетные сопляки? Я делал тебе одолжение! Благодарить тебе меня надо!

– О, мой спаситель! Бью челом у твоих ног! – Вместо осуществления своих слов полезла в холодильник за божественным напитком, скорее ему начну кланяться.

– Так-то лучше. – Дурачество, на нём основано всё наше общение. – Ладно, мелочь, мне пора собираться. Как вернусь, позвоню, может, наведаемся в один из наших любимых баров.

– Звучит заманчиво, главное – не встретить там своих учеников.

– Придётся их тогда арестовать. – Послышался смех довольного своей шуткой Кости.

Был у нас на практике такой случай, я тогда первый год была как педагог, точнее сказать, пару недель. А Костя к тому времени закончил заочно Академию МВД и уже занимал значимую должность в следственном комитете. По традиции мы с дядей отмечали его день рождения в баре, рюмка за рюмкой, и мы уже показываем полное отсутствие таланта в танцах, но нам весело и плевать на всё. Мы танцевали, подпевали и пили. В один из забегов к барной стойке я заметила ученика нашей школы, старшеклассника, снимающего нас на камеру. Мой затуманенный алкоголем мозг рационально мыслить был не в состоянии, дядя был в такой же кондиции.

Итог таков, мы арестовали бедного ребёнка, устроили допрос с пристрастием в участке, сделали вид, что завели на него дело. Перед тем как завести в комнату допроса, изъяли все личные вещи и заодно удалили видеозапись с нашим безобразием в телефоне. Через пару часов за парнем приехали родители, нас к этому времени уже не было, дядя Костя, как старший по званию, оставил дальше разбираться дежурному следователю.

Наутро проснувшись с похмельем и жуткой головной болью, прокрутив в голове ночные события, я ожидала претензии возмущённых родителей. Не хотелось идти в школу, навстречу проблемам. Однако меня ожидал сюрприз, благодарность в помощи становления подростка на путь истинный. Видимо, неплохо мы запугали мальчика. Сейчас он уже учится в колледже и проблем с законном, на сколько мне известно, больше не имеет.

– Всё, вали уже в свою командировку. – Прервав свои воспоминания, пробубнила в трубку. – Пошла пить пиво, созвонимся.

– Козявка малая. До встречи, – после короткой паузы не мог не добавить, – мелочь.

Я закатила глаза, сбрасывая вызов: сколько лет мне не будет, видимо, всегда буду «мелочью». Наконец, добравшись до долгожданного пива, с лёгким шипением открыла банку, и жадными глотками сразу наполовину опустошила сосуд с холодной жидкостью. Устроившись поудобнее в кресле, я наконец-то вернулась к просмотру детективного сериала.

Глава 2

Неделя прошла без приключений: дом, работа, дом. Если вспомнить, кем я работаю, то без приключений – наверное, неверное выражение. У учителя каждый день на адреналине. Необходимо быть в нескольких местах одновременно, успевать за день выполнять с десяток бумажных работ, при этом, не забывать проводить уроки на высшем уровне. Участвовать в различных мероприятиях как с детьми, так и без них. А после уроков – репетиции по случаю выступления в городском конкурсе среди педагогов «Учитель может всё!». Как показывает практика, в школе также существует дедовщина, на подобные организации отправляют молодых. Вы могли уже догадаться, что я одна из тех везунчиков, что имеют счастье участвовать в этом концерте. Однако, чтоб мы не заняли, как говорится, первое место с конца, нам в помощь дали Татьяну Ивановну, напомню, педагог-организатор.

Я, Татьяна и ещё два молодых специалиста, на подтанцовке у учителя музыки. Для меня это ещё то испытание, неумение танцевать вкупе с небольшим страхом сцены.

– Женя, ну что ты как заржавевший железный дровосек? – Ругала меня наш вокалист. – Двигаться надо плавно, с кошачьей грацией! Представь, что в зале сидит мужчина, которого ты хочешь завлечь в свои сети. Действуй, Женя! Действуй!

– Боюсь, если я начну действовать, у мужчины отпадёт желание посещать подобные мероприятия, ни то, что попадать в мои сети. А единственная грация, коей я обладаю, это слепого крота с нарушенной координацией.

– А ну-ка, отставить! Повторим, Женя: встань позади и учись плыть по волнам музыки! И раз… Два… Три, поехали!…

В таком темпе пролетела неделя. Я уже с нетерпением ждала наших маленьких субботних посиделок. Хотелось расслабиться, отдохнуть с хорошей компанией.

В назначенный день, как и планировалось, сразу после утреннего прогона танцевальных па, мы с Таней поехали в магазин. Сколько бы раз ни обзывали мой крутомобиль развалившейся таратайкой, он ни разу ещё не подводил.

– Иди в мясной отдел и возьми что-нибудь для начинки в пиццу. – Не успели мы войти в магазин, как подруга приступила мной командовать.

– Сама иди, а то я возьму что-то, а ты потом скажешь, что это не то. Я лучше буду тележку катать, а ты бери продукты. – Водрузившись транспортным средством, я последовала хвостиком за командиршей.

Прошло минут сорок, меня посетила мысль, что одной тележки может не хватить.

– Как думаешь, сколько пицц сделать? Четыре нам хватит?

– Тань, ты столько всего набрала, что мне кажется, всю школу можно будет накормить.

– Давай пива возьмём, выпьем, пока будем готовить?

– А что из спиртного у нас будет?

– Остальные принесут вино.

– Ладно, иди на кассу, а с выбором пива я справлюсь. – Действительно, в спиртном я разбираюсь лучше, чем в готовке.

Назад мы ехали, слушая музыку, подпевая и смеясь. Со стороны могло показаться, что мы уже выпили.

Процессом приготовления праздничного ужина, как и оговаривалось, занимается старшая девушка, а я просто стараюсь не мешаться под ногами и незаметно стаскиваю со стола всё, что подвернётся под руку. Ну а что? Я голодная, я с утра ничего не ела.

– Пиво будешь?

– Давай и положи майонез на яйца.

– Угу. – Приложившись к пиву, я приступила к выполнению указания.

– Женя, скажи мне, в твоём роду ,случайно, евреев не было?

– Не поняла?

– Майонеза наложила, как украла!

– Ну так предупреждать надо, что на одну порцию полбанки выливать необходимо!

– Давай доделывай и иди посуду мыть.

Сделав работу над ошибками, занялась посудой. Гости уже начали приходить, собралось нас немного, шесть человек. Здесь собрались люди, которых я глубоко уважаю и которых ставлю себе в пример. Я надеюсь, что когда-нибудь я стану таким же потрясающим педагогом, как они. Я смотрю на этих в возрасте людей и вижу неограниченный поток энергии и таланта. Учитель – это такая профессия, в которой нужно уметь всё. Люди этой направленности являются хорошими артистами, юристами, политиками, и самое главное, матерями для сотни детишек. Учитель – пророк, который должен видеть будущее и подготовить наше поколение к этому будущему. И всё это я вижу в собравшихся здесь женщин.

Разместив всех за небольшим столом, ломящимся от различных блюд, хозяйка всё ещё бегала между кухней и гостиной, пытаясь разместить ещё тарелки с яствами.

– Татьяна Ивановна, хватит мельтешить, бокалы наполнены, сядь уже.

– Ну тогда вам, Светлана Александровна, предоставляется честь произнести первый тост. – Наконец, устроив свою персону за столом, произнесла подруга.

– А что тут говорить? Нам всем известна причина, по которой мы здесь собрались. Вот и выпьем за нас, умных, прекрасных и обворожительных женщин! – Под одобрительный гул вверх поднялись бокалы.

Как вы думаете, о чём могут говорить учителя, когда отдыхают? Правильно! О работе! Детях и школе! Любая, даже отдалённая от образования тема, каким-то образом всё равно переводилась на школу. Каждый раз, зарекаясь не говорить о работе, мы всё равно к ней возвращаемся, сегодня не исключение.

– На понедельник в пять часов назначили педсовет, видели объявление?

– Две недели назад было же.

– Это по поводу приёмных детей Карпенковых, они снова сбежали, милиция нашла их вчера вечером на вокзале.

– Думаю, их переведут в другую приёмную семью.

– Просто их не надо было разделять со старшей сестрой, оставили бы их вместе, и проблем было меньше.

– Видимо, эта и будет главной повесткой дня в понедельник. Ну, может, ещё заодно промусолим пару старых-новых декретов от министерства образования.

– В общем, как всегда, один важный пункт, а дальше будем переливать из пустого в порожнее.

Педсовет – это когда собираются все учителя школы в одном кабинете и выслушивают одну и ту же информацию. Действительно важная и полезная новость бывает редко. Но педсоветы должны проводиться, и ничего с этим не поделаешь. Однажды мы заседали более пять часов и домой отправились после десяти вечера. Муж одной из наших учительниц был настолько возмущён, что пожаловался на это в отдел образования. Результат его действий вылился в ещё одно незапланированное совещание.

– Так, девочки, давайте уже отдохнём от работы и обсудим другой, не менее важный вопрос! – Ухмыляясь, предложила моя подруга.

– И какой же? – Поинтересовалась Аллочка Васильевна, наш библиотекарь и учитель литературы.

– Лыскович, сколько тебе лет?

– Двадцать пять, к чему ты клонишь?

– И когда мы уже отправим тебя в отпуск по беременности и родам?

– Когда ты, Тань, пойдёшь за третьим ребёнком, я сразу за тобой.

– Да хоть прямо сейчас! Всё Лыскович, пора тебе заняться этой задачей! Надо тебе найти мужика на одну ночь!

– Может, мужа одолжишь?

– Татьяна права, тебе двадцать пять, пора уже задуматься о детях. – Вступила в разговор Светлана Александровна. – Чем ты старше становишься, тем сложнее рожать. Желательно родить до тридцати лет, нечего тянуть резину.

Это уже не первый такой разговор. Мне всё время напоминают, что пора завести семью. Но меня немного пугает это. Я не способна ничего дать ребёнку: ни хорошее воспитание, ни собственную крышу над головой. Плюс я одна, а ребёнку нужно оба родителя. Да и на пособие по беременности я не смогу поднять самостоятельно ребёнка. И да, я понимаю, что это всё звучит как отговорки, поэтому я решила лучше промолчать. Тем более от меня и не требовался ответ, всё прекрасно обсуждалось и без меня.

– Женя, мы даже скинемся тебе на искусственное оплодотворение, сразу на двойню. – От Александровны я такого не ожидала, хоть она и биолог, но мне всегда казалось, что она за естественный ход событий.

– Купим коляску, кроватку, одежду, Таня даст. – Продолжила разговор Алёна Дмитриевна, учитель иностранных языков.

– А главное, на целых три года уйдёшь в отпуск, отдохнёшь от школы! – Подмигивает мне хозяйка дома.

Я же говорила, они и без меня все решат, уже и планы настроили. Я только сижу и слушаю. К моему облегчению, с моих детей разговор плавно перешёл на наших учеников. Дальше разговор пошёл по накатанной дороге.

Так, вечер и прошёл под бокалы с красным вином, закусками и разговорами. И когда мы уже собирались расходиться по домам, мой телефон неожиданно ожил, что весьма меня удивило. Уже довольно поздно, и у меня нет людей, которые могли бы так поздно звонить. На экране телефона мелькал скрытый номер, извинившись перед коллегами, я вышла в соседнюю комнату.

– Да?

– Евгения Максимовна? – В трубке раздался хрипловатый мужской голос.

– Да, кто это?

– Меня зовут Владимир Владимирович Летяго, я работаю с вашим дядей. Вы, наверное, не помните меня, но мы виделись с вами пару раз.

– Да, я припоминаю вас. Но зачем вы мне звоните?

– Несколько часов назад Константина доставили в больницу с множественными огнестрельными ранениями.

Всё как будто замерло, и я поняла выражение «Земля уходит из-под ног». Я перестала чувствовать своё тело. Я забыла, как дышать. Мозг отказывался воспринимать полученную информацию. В руке я всё ещё крепко сжимаю телефон, из которого слышится обеспокоенный голос мужчины:

– Евгения, вы меня слышите? Евгения?

– Да? – Ели выдохнула я в трубку.

– Женя, понимаю, что вам тяжело, я скину вам сообщение с адресом больницы.

– Хорошо. – И я сбросила вызов.

Мир остановился. Не знаю, сколько времени уже сижу на полу, да и как оказалась на полу? Мой пустой взгляд был направлен в никуда. Я не понимала, что происходит. На телефон пришло обещанное сообщение, но я никак не могла заставить себя посмотреть на него.

– Малая! Все уже… – В комнату заглянула Татьяна, но осеклась на половине фразы. – Эй, Женя, что с тобой?

– В дядю стреляли… Он в больнице. – Слова прозвучали отстранённым механическим голосом.

– В какой больнице?

– В сообщении адрес. – Подруга выхватила у меня из рук телефон, посмотрев адрес, она кого-то позвала.

– Алёна Дмитриевна, ваш муж сейчас на работе?

– Нет, а что надо?

– Я сама поеду. – Поняв, чего хочет Таня, подала я голос.

– Женя, туда ехать не менее восьми часов. – Пытаясь, как можно мягче, обратилась ко мне Таня. – Ты выпила. Тебе нельзя за руль.

– Я не пьяна.

– Если тебя остановят, ты точно никуда не доедешь. Сиди здесь, сейчас всё решим.

Умом я понимала, что подруга права, но моё сердце разрывалось и требовало действий. Таня ушла на кухню с остальными, что-то обсуждать. Я опять ушла в свои мысли, думая о том, что я трачу время впустую вместо того, чтобы уже ехать. Через пятнадцать минут педагог-организатор подтвердила свою профессию.

– Одевайся, нас отвезёт в больницу муж Дмитриевны.

– Нас?

– Я поеду с тобой.

– А дети?

– С отцом посидят. Так, сейчас заедем к тебе, возьмёшь необходимые вещи и выдвигаемся.

Я молча встала и вышла из квартиры, спиной чувствуя, что Татьяна идёт следом. Все мои действия были на автопилоте, что творится вокруг, даже не замечала, не знала, разошлись все или ещё находятся в квартире.

Заскочив домой, я схватила дорожную сумку, покидала в неё первые попавшиеся под руку вещи и выбежала на улицу, где в машине ждали меня Таня и Анатолий Петрович муж нашего педагога иностранных языков.

– Анатолий Петрович, спасибо, что согласились помочь мне.

– Евгения Максимовна, не стоит благодарностей! Я считаю это своим долгом. Как вы помните, я сам милиционер, и прекрасно понимаю ваши чувства. На нашей службе, может, случиться всё что угодно, к сожалению, наши семьи страдают чаще всего.

– Всё равно это не уменьшает моей благодарности к вам. Сейчас ночь, а вместо того, чтоб быть с семьёй и отдыхать, вы вызвались мне помочь, и я это очень высоко ценю.

– Не думайте сразу о плохом: вашего дядю доставили в больницу, сейчас за его жизнь борются, а значит, есть надежда. – Мужчина поспешил меня поддержать.

Дальше мы едем молча, мне не хочется ничего говорить и ничего слушать. Я пытаюсь понять, как такое могло произойти? Костя часто ездит по командировкам с административными вопросами. После того как дослужился до полковника, он возглавил отдел и все его обязанности заключались в бумажках, он давно оставил полевые работы. Так как так получилось, что в дядю стреляли? Что за командировка в этот раз была? Кто стрелял? Во что он ввязался? Кто мне даст ответы на эти вопросы?

Неизвестность меня убивает, мы едем слишком медленно, хотя спидометр практически зашкаливает. Внутри всё разрывается, мне хочется кричать, мне хочется выпрыгнуть из машины и бежать, как будто так будет быстрее. Я не могу спокойно сидеть, я задыхаюсь. Это паника? Или отчаяние? Я открываю окно, несмотря на то, что сегодня холодная ночь, мне нужен свежий воздух. Мне нужно прочистить мозги, успокоить себя. Мне нужно взять себя в руки. Я никогда не паниковала и сейчас не должна. Но Костя моя семья, кроме него у меня больше никого нет. Мы с ним столько пережили, я не могу его потерять. И не потеряю! Он выкарабкается! Он крепкий мужик!

Немного успокоившись, я обратилась к водителю:

– Анатолий Петрович, пожалуйста, позвольте мне сесть за руль? Я немного пила, и алкоголь уже выветрился. Вождение меня успокаивает.

Как ни странно, мужчина припарковался на обочине и вышел из машины, уступая мне место. Управляя машиной, я почувствовала хоть какое-то действие с моей стороны, и это действительно меня успокаивает.

По дороге, к моему облегчению, нам не встретилась ни одна патрульная машина. Видимо, нам сопутствует удача, если в такой ситуации можно так выражаться.

***

В больницу мы прибыли к девяти часам утра. Несмотря на усталость, я бегом отправилась к регистрационной стойке:

– Здравствуйте, к вам поступил Лыскович Константин, можно узнать, что с ним?

– Минуточку, – девушка за столом застучала пальцами по клавиатуре в поисках информации, – да, Константин Фёдорович поступил к нам в полпервого ночи и его до сих пор оперируют. Вы можете пройти в комнату ожидания, когда операция закончится, к вам выйдет хирург. Комната прямо по коридору до упора и на лево.

– Спасибо.

Опять незнание, опять ожидание. Я хожу кругами по комнате, пока ко мне не подходит Таня и не протягивает мне стаканчик с кофе. Она знает, что я пью чай, но видимо она поняла, что сейчас мне нужен стаканчик крепкого кофе. Взяв напиток, подошла к окну, за которым открывался прекрасный пейзаж, но он меня не интересовал.

Прошло несколько часов, а я всё ещё стою возле окна и пью третий по счёту кофе. Подруга уснула на жёстком неудобном стуле, а Анатолий Петрович поехал на поиски недорогого отеля. Вечером им надо ехать обратно, завтра на работу. Мужчина снимет комнату, выспится там, а после комната останется за мной.

Кстати, по поводу работы, надо и мне разобраться с этим вопросом. Пошарив по карманам, я достала телефон и нажала вызов нужного мне номера. Долго ждать не пришлось:

– Да?

– Екатерина Борисовна, здравствуйте, это Женя Лыскович, извините, что беспокою в выходной день.

– Да, Евгения, что вы хотели?

– Я хочу попросить у вас отпуск за свой счёт на неделю по семейным обстоятельствам. – В голове промелькнула мысль, что, если директор не даст мне отпуск, я всё равно не появлюсь на работе, и пусть увольняют, мне всё равно.

– Хорошо, только напишите заявление от своего имени, я завтра его подпишу. – Видимо, у нашего директора было хорошее настроение, или ей была уже известна моя ситуация, всё-таки маленький городок, и новости разносятся со скоростью молнии.

– Спасибо, Екатерина Борисовна, я передам вам заявление через Татьяну Ивановну.

– Хорошо, до свидания, Евгения.

– До свидания.

Спрятав телефон в карман, я оглянулась на Таню: она всё ещё крепко спит. Покинув комнату, я направилась к медсестре, с которой с утра разговаривала.

– Извините, – окликнула я девушку, копающуюся в документах, – можно у вас попросить лист бумаги и ручку?

– Да, конечно, – она достала несколько листов и протянула мне с ручкой, – вот, держите.

Не отходя от стола, я тут же написала заявление и отдала ручку. Попрошу Таню передать бумагу, когда та проснётся, а пока я вернулась к своему месту возле окна.

Прошло ещё несколько часов, а операция всё ещё продолжалась. Педагог-организатор проснулась и отправилась на поиски еды. Я со вчерашнего дня ничего не ела, несмотря на переживания, я подумала, что это неплохая идея.

– Я принесла тебе двойной чизбургер и картошку. – Подруга вернулась с двумя пакетами, один из которых кинула мне.

– Спасибо.

– Здравствуйте, вы родственники Лыскович? – В комнату зашёл мужчина лет сорока в хирургическом халате.

– Да, я его племянница. – Подскочив к врачу, ответила я.

– Как к вам обращаться?

– Евгения.

– Евгения, меня зовут Александр Юрьевич, я оперировал вашего дядю. – Представился врач. – Мы только что закончили операцию, ваш дядя попал к нам с огнестрельными ранениями, к сожалению, пули задели важные органы. Одна из пуль повредила плевру и лёгкое, что вызвало клапанный пневмоторакс. Вторая пуля прошла насквозь через сердце, но зацепила только перикард, это ранение не представляет угрозы для жизни, однако, пока мужчину довезли до нас, кровотечение из пересеченных перикардиальных сосудов привело к тампонаде сердца. В первую очередь мы уделили внимание этим двум ранениям. После перешли к двум проникающим ранениям в живот с повреждением паренхиматозных органов. Во время операции была остановка сердца, сердце не билось тридцать две секунды. Также у вашего дяди большая кровопотеря. Мы сделали все, что в наших силах. Теперь остаётся ждать, когда он очнётся, и тогда можно будет делать прогнозы.

– Спасибо. А к нему можно? – Я мало поняла из того, что сказал доктор, только что операция была очень тяжёлой, и у него четыре ранения, и он всё ещё в кризисном состоянии.

– Он сейчас в послеоперационной палате, туда никого не пускают. Завтра его переведут в другую палату, тогда вы сможете навестить его.

– Спасибо вам.

– Я прошу прощения, если у вас больше нет вопросов ко мне, позвольте мне оставить вас. Как вам, так и мне необходим отдых. – Мужчина действительно выглядел изрядно измотанным, и это неудивительно после такой длительной операции.

– Да-да, конечно. Ещё раз спасибо вам, доктор.

– Это моя работа. До свидания.

– До свидания.

– Женя? – Позвала меня подруга, всё это время стоя́щая у меня за спиной. – Поехали в отель? Тебе действительно надо отдохнуть, а завтра с утра снова сюда приедешь. Пока к нему не пускают, бесполезно здесь находиться. Поехали? – Я кивнула и, ничего не говоря, пошла на выход.

Я оставила свой номер телефона медсёстрам, чтоб в случае чего они позвонили мне. Анатолий Петрович снял односпальную комнату недалеко от больницы, так что я быстро доберусь, несмотря на отсутствие машины.

Поужинав в кафе при отеле, я провела мужа нашей учительницы и подругу, которой вручила заявление с инструкцией, и вернулась в комнату. Прежде чем лечь спать, я решила принять душ. В моём номере есть дверь, ведущая в маленькую ванную, тут есть маленькая душевая, туалет и умывальник. К моему удивлению, на полке лежит сложенное полотенце и одноразовый набор мыльных принадлежностей. Это дешёвый отель, и видеть в нём даже такие мелочи, немного неожиданно. В своей сумке я обнаружила, что прихватила почему-то только один шампунь, поэтому я благодарна за принадлежности, лежащие в ванной. Схватив чистую одежду, я направилась в душ. Под сильной струёй горячей воды я поняла, что сильно озябла и долго не могла согреться. Я так и стояла, пока моя кожа не стала болеть и не приобрела цвет раскалённого металла, после я быстро помылась и вышла из ванной.