Меч и Роза

© Мила Дрим, 2023

ISBN 978-5-0059-8612-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все герои вымышлены, все совпадения случайны, но автор был бы счастлив, зная, что такая любовь существовала на самом деле.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Танжер, Северная Африка, 5 век.

Об их приближении ей подсказал ветер.

Странное, диковинное ощущение охватило Розу прямо посреди рынка.

Что-то переменилось в воздухе. Он стал пахнуть иначе – не пряностями и благовониями, а чем-то тяжелым, от которого в груди все сжалось в комок.

Роза отложила в сторону корзинку, которую прежде наполняла сочными, золотистыми яблоками.

Вскинула голову и устремила взор поверх каменных стен.

Разумеется, ничего, кроме синего неба, она не увидела – ибо стены города были высоки и неприступны.

Так думала не только Роза, но и те, кто охранял город. Немногочисленное войско – около 5000 человек стояли на страже столицы Мавритании – единственная демонстрация римских сил в этой части Африки.

Никто не решился бы напасть на город, принадлежащий Риму.

Только он сам, Рим, имел право атаковать – что доказывало столетия его существования.

Нужно было быть безумцем, чтобы бросить вызов империи.

Но когда солнечный день раскололся от тревожного звона колокола, все жители города поняли, что безумцы еще остались в этом мире.

Гром колокола заполнил собой все пространство. Люди встрепенулись. Из рук попадали орехи, покатились по песку наливные яблоки, разбились чаши…

Никто не ожидал, что на город нападут.

Взгляд Розы упал на оброненный кувшин, из которого вытекало вино. Пропитывая песок, оно все больше напоминало девушке кровь.

Она напугалась.

Сильно.

Окаменела, и если бы кто-то сзади не толкнул её, то, верно, так и продолжила стоять.

А потом встрепенулась, словно испуганная птица, и полетела-полетела, все выше и выше.

Роза спешила наверх, на каменные стены города.

Она хотела своими глазами увидеть насколько масштабна угроза. И пока все женщины, дети и старики прятались в храме, Роза преодолевала последние каменные ступени.

– Эй, что ты тут делаешь? – грозно вопросил один из воинов.

Роза не смогла ответить.

Взгляд её устремился вперед, и она онемела от увиденного.

Искрящееся в лучах полуденного солнца море утопало в черных пятнах. До самого горизонта.

Этими черными пятнами были паруса.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Черные паруса пожирали бирюзовое море.

Зловещий ветер надувал их, устремляя к песчаному берегу.

Они становились все ближе и ближе.

Оставалось немного времени до того момента, когда вражеская нога ступит на землю.

Роза испуганно отпрянула назад, столкнулась взглядом со взором воина. Отчетливо увидела она в его глазах плохо скрываемый страх.

«Мы проиграем», – ужалила разум появившаяся сама по себе мысль. С этой мыслью по телу Розы поползли липкие мурашки.

Сердце забарабанило, и девушка вспомнила, что нужно торопиться.

Стремительным шагом поспешила Роза вниз, по той же каменной лестнице.

А там, на площади, все закружилось в панике.

Крик детей и завывание женщин, причитание старух и мужские голоса, требующие не мешкать и спрятаться в храме.

Люди толкались, кто-то пытался, прежде чем спрятаться, попасть домой, и тогда стражи хватали их и заталкивали обратно, в толпу, становившуюся все больше и больше. Одной из таких и стала Роза.

Она тоже хотела успеть – прежде чем случится самое страшное – а то, что это произойдет – девушка остро чувствовала.

Она не знала, дома ли сейчас дед и брат, однако теперь это не имело значения – стражи города никому не позволяли выйти из толпы.

Окруженная напуганными сестрами по несчастью, Роза и сама – еще больше, чем прежде – пропитывалась общим страхом. Он проникал сквозь липкую кожу, просачивался все глубже – до позвонков.

Как-то внезапно всех завели внутрь храма.

Хоть в Римской империи уже существовала новая религия – христианство, храм, в котором оказались жители города, был языческим.

По мнению хозяина города, храм был слишком прекрасным, чтобы разрушать его.

Мраморные колонны и пол, выложенный мозаикой.

Золотая статуя бога-громовержца, Юпитера, возвышалась возле дальней стены.

И когда двери храма закрылись, нашлись те, кто побежали к этой статуе.

Распластавшись возле ступней Юпитера, женщины, позабыв о своей новой религии, причитали и просили того, что ничего не мог дать этот бесполезный кусок золота.

– Что же будет, что же будет? – привалившись к стене возле окна, причитала пухлая женщина. Её широкое лицо было залито слезами, губы дрожали, а полная грудь учащенно воздымалась.

– Стены города неприступны! – решительно заявила брюнетка, облаченная в алое одеяние.

Глаза её грозно сверкнули. Казалось, эта женщина готова была вступить в схватку с каждым, кто посмеет опровергнуть её слова.

Роза глянула на неё и внутренне восхитилась её уверенностью.

«Хотела бы я хотя бы крупицы этой уверенности,» – подрагивая от страха, подумала она.

Оглядевшись по сторонам, Роза примкнула к группе пожилых женщин. Затерялась среди их крупных фигур. Сама-то она была хрупкой и невысокой. Хоть спрятаться за женщинами получилось, покоя это не прибавило, а вот воздуха стало значительно меньше. Голова закружилась, и чтобы не упасть, Роза сползла на пол.

Прижалась спиной к стене, обняла себя за колени. И затряслась еще сильнее.

Страх пожирал Розу изнутри.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Он толкнул его в плечо и недовольно пробурчал:

– Ты, верно, собрался забрать всю славу и добычу себе?

Ахлф – тот самый, что получил толчок в плечо, резко обернулся. Влажный ветер взметнул его выгоревшие, собранные в небрежную косу, волосы. Голубые глаза – удивительно чистые для такого темного человека, коим являлся Ахлф, недобро блеснули.

– Я никого не жду, – огрызнулся он, – и то, что ты со своими людьми столь нерасторопны – не моя вина.

Взгляды двух воинов – Ахлфа и Гелимера скрестились в молчаливой схватке.

Все знали, что Гелимер – сын вождя, претендовал на лидерство и ждал, когда его отец завершит свой путь в этом мире.

Так же все знали, что Гелимер питал особую «любовь» к Ахлфу.

На то, безусловно, имелись веские причины.

Дерзкий, сильный и не подчиняющейся никому, Ахлф вызывал всегда два ярких чувства.

Ненависть и восхищение.

Ненависть питали к Ахлфу те, кто не смог побороть в себе чувство зависти и не сумел признать его явные воинские достижения.

Восхищение испытывали к Ахлфу те, для кого он стал чуть ли не божеством. В нем воины видели воплощение истинного предназначения мужчины.

Силу, мощь и воинскую доблесть.

Бесстрашие Ахлфа, его мастерство, его речь и просто брошенный взгляд – все это всегда поднимало боевой дух у воинов.

«Хочешь одержать победу – бери на войну Ахлфа», – эта фраза вжилась в сознание людей, в том числе и вождя, доживавшего свои последние дни в своей северной крепости.

И они вновь позвали его.

Сотни кораблей покинули порт и устремились к северным берегам Африки, чтобы нанести сокрушительный удар по империи, долгие годы терзавшие их родные земли.

В этот поход отправился и единственный сын вождя – Гелимер, мечтавший завоевать на войне не только богатство и славу, но и признание людей.

Но между ним и людьми всегда стоял Ахлф, и от того ненависть к нему была особенно сильна.

Схватку взоров первым прервал Гелимер.

Выдохнул, стиснул челюсти и бросил людям, что стояли за его спиной:

– Живее!

Ахлф криво усмехнулся. Кивнул людям – сотни верных ему воинов, прошедших и огонь, и воду со своим господином, поймали его красноречивый взгляд.

Ахлф блеснул в улыбке крепкими зубами.

Выхватил меч. Лезвие его заискрилось под лучами полуденного солнца.

– Мои воины! – зарычал Ахлф, и все воины, что покрыли собой песчаный берег, откликнулись ором на его призыв.

– Отомстим римлянам! Разрушим их город, сделаем рабами! Отомстим за то, что они делали с нами! Заберем все, что принадлежит нам!

Его слова подхватили громким, воинственным криком. Забили мечами в щиты, завыли, словно дикие волки, ринулись вперед – все ближе и ближе к стенам города.

Сверху посыпались стрелы.

Ударялись они в воздвигнутые над головами щиты. Бились – и отлетали в сторону. Редкая стрела достигала своей цели, редкая стрела, даже попав в плоть, останавливала врага.

Он, этот враг, продолжал идти, все ближе и ближе к своей цели…

Откуда-то появился таран. Подхваченный крепкими воинами, начал он долбить в ворота.

Снова, снова – с каждым разом все сильнее и сильнее…

И ворота подчинились силе врагов.

Они не выдержали такого сокрушающего напора, и войско, словно бурная, черная река, хлынуло в город…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Роза услышала его клич еще находясь за стенами храма.

Вой – пронзительный, беспощадный – раздался с восточной стороны.

Он был такой силы, что кости девушки затряслись.

Роза испуганно ахнула.

Замерла. Даже сердце её, казалось, пропустило несколько ударов, а после – забарабанило в груди, разнося по телу беспокойную кровь.

Меж тем, крик становился все громче.

Роза зажмурилась, обняла себя за влажные плечи. Как бы хотела сейчас она раствориться в этой мраморной стене! Исчезнуть – бесследно, и, может даже, навсегда.

– Они здесь! – закричала та самая женщина, что совсем недавно уверяла, что стены города неприступны.

Алый шелк взметнулся возле золотых завязок её сандалий. Она бросилась, было, к двери, затем отпрянула и застыла посреди храма.

Там, за стенами храма, раздавались мужские крики и звенели скрещенные мечи.

Совсем скоро воздух начал наполняться стонами…

– Они здесь! – повторила женщина в алом шелке.

Она обвела всех горящим взглядом. Рванула к стайке женщин и, повысив голос, произнесла:

– Они надругаются над нами! Они лишат нас чести, разорвут наши платья, очернят, разорвут наши лона! А потом – погонят, как скот, в свои страны. Рабынями. Мы будем рабынями.

Брюнетка оборвала речь. Потянула рукой. В её ладони засверкал кинжал. Она прижала его к горлу.

Роза, наблюдавшая за этой картиной из-за образовавшейся щели между стоящими впереди женщинами, подскочила на ноги.

Она хотела, было, остановить женщину от страшного греха, но замешкалась.

– Уж лучше – смерть, чем быть рабыней, – вдавливая в горло острие кинжала, выдохнула брюнетка.

Никто не поспешил ей на помощь.

Нож удивительно легко вошел в её плоть. Алая кровь полилась бурным потоком, побежала по шелку платья.

Алый на алом…

Глаза брюнетки расширились от страха, а затем начали закатываться.

В предсмертных конвульсиях забилась нечастная. Рухнула навзничь, поверженная смертью.

А затем случилось ужасающее. Еще несколько женщин, охваченных отчаянием, достали свои ножи и совсем скоро присоединились к брюнетке в алом шелке.

В тот момент когда их тела опрокинулись, и мраморный пол окропила их кровь, дверь в храм разлетелась на щепки.

Внутрь ринулись враги.

Сотни мужчин, подобно диким зверям, хватали женщин, перекидывали из рук в руки, словно мешки с соломой.

Розу заметили не сразу. Она, побледневшая, в светлом платье, почти вся слилась со стеной.

И все же, невозможно было пройти мимо столь цветущей девушки, как Роза.

Серебристолунные волосы спадали по спине девушки. Огромные, редчайшей красоты фиалковые глаза, аккуратный нос, чувственный рот красовались на округлом, с идеально гладкой кожей, лице…

Хрупкая, но тем не менее, наливающаяся женственностью, фигура, которую было сложно скрыть даже под просторным платьем.

Нет, пройти мимо этой девы было невозможно.

Один из воинов грубо схватил её и, что-то прорычав, передал другому воину…

ГЛАВА ПЯТАЯ

Знойный полдень накрыл город. Никто не мог спрятаться от беспощадных солнечных лучей. В воздухе стояла духота, перемешанная с запахом крови и страха.

Ноги еле держали Розу, все вокруг кружилось, но девушка продолжала бороться со слабостью.

Некоторые женщины не выдержали. Две или три из них потеряли сознание.

Их бесцеремонно оттащили в сторону. Словно испорченный товар.

Почему же – словно?

Они все и стали этим товаром. Военным трофеем, которым будут распоряжаться как угодно.

Их, женщин, выстроили на главной площади, той самой, где еще недавно был рынок. Теперь все палатки были сломаны. Кругом валялся товар – яблоки, апельсины, орехи, разбитые яйца и растоптанные чужими ногами лепешки.

Роза чувствовала, как пот тонкой струйкой стекает меж её лопаток. С каким бы удовольствием она зашла бы сейчас в морскую воду и смыла бы с себя эту грязь, отпечатки чужих рук и взглядов.

Но если с тела это возможно смыть, то что делать с душой, впитавшей в себя весь этот ужас?

Роза обреченно вздохнула. Она понимала – это лишь начало всех испытаний.

Странно, но сейчас девушка не испытывала страха.

Внутри все замерло, застыло, покрылось коркой льда. И чувств, кроме обреченности, уже никаких не было.

Громкая, гортанная речь тотчас привлекла внимание Розы. Сердцем почувствовала – сейчас что-то случится.

Не ошиблась.

Впереди показался высокий, широкоплечий мужчина. Его лицо, предплечья были измазаны черной краской и испачканы кровью.

Он выглядел устрашающее.

Пожалуй, даже значительно устрашающее по сравнению с другими воинами.

Роза замерла, ожидая что же произойдет дальше.

Воин бросил в сторону женщин взгляд. Лицо его скривилось в холодной ухмылке.

Так скалится голодный лев, собирающийся полакомиться.

Ахлф подошел к выстроившимся в неровный ряд женщинам.

– Сколько их? – бросил грубо. Взор его смотрел сквозь пленниц.

Словно он и не видел их сейчас, а был где-то в другом месте.

– 155, мой господин, – отозвался рослый воин.

– Неплохо для римской провинции, не так ли? – голубые глаза Ахлфа удовлетворенно блеснули и окинули взглядом первую пленницу.

Она покорно стояла, пока Ахлф осматривал её. Трогал грязными руками лицо, открывал рот, щупал грудь и измерял ладонями ширину бедер.

Ни ропота, ни крика, ни даже укоряющего взгляда.

Ничего не получил в ответ враг.

Женщины были слишком измученны и напуганы, чтобы показать свое отношение к происходящему.

Когда очередь дошла до пленницы, стоящей по правую руку от Розы, последняя краем глаза наблюдала за происходящим.

Глядела она, как мужчина осматривает женщину, как его лапа трогает её лицо, пачкая, оскверняя…

В эти мгновения что-то переменилось внутри Розы.

Ледяная корка надломилась, и помимо обреченности в груди её появились иные чувства.

Странные, доселе малознакомые девушке, эти чувства, сжигая внутренности, разносились внутри Розы.

И когда пришла её очередь, в сердце её уже полыхал пожар.

Ахлф встал напротив Розы.

Словно гора, возвышался он над ней.

Пленница же намеренно смотрела мимо врага.

Лишь бы не встречаться с ним взглядом.

Тогда Ахлф шагнул еще ближе.

В нос девушки ударил солоноватый запах пота и крови.

Розу замутило, она неосознанно попыталась отпрянуть назад, и в следующий миг загорелая рука схватила её за затылок.

Мужские пальцы больно скомкали нежные волосы. Другая рука сжала лицо девушки, прощупывая округлые щеки, обжигая чувствительную кожу.

Жесткие пальцы спустились вниз – на пухлые губы Розы. Сжали их, словно сочную виноградину, только с них пошел не сок, а тонкая струйка крови.

Ладонь Ахлфа небрежно стерла эту кровь с подбородка Розы и приподняла его, вынуждая девушку посмотреть прямо на воина.

Ахлф ощутил неподвластное ему смятение, когда пленница подняла на него свой взор. Это смятение было мимолетной, но яркой вспышкой, что промелькнула внутри воина.

Впервые в своей жизни Ахлф видел столь удивительный, завораживающий оттенок глаз.

Фиолетовые, напомнившие воину цветы в его родном крае, эти глаза глядели на него поразительно гордо и бесстрашно.

«Вот он, – пульсировало в голове Розы, – самый главный. Я нанесу ему удар – и в ответ меня убьют. Тогда я буду свободна».

Что-то кольнуло в левый бок Ахлфа.

Он нахмурился, ощущая нарастающую острую боль.

Не сразу воин понял, что пленница с красивыми глазами нанесла ему удар кинжалом.

Перед взором Ахлфа все поплыло. Он пошатнулся, пораженный собственной слабостью – подобных чувств воин не испытывал уже несколько лет.

– Мой господин! – его подхватили с обеих сторон, и Ахлф повис на плечах своих преданных воинов.

Пот покрыл его лицо, боль усиливалась.

Но Ахлф нашел в себе силы отдать приказ:

– Не трогайте её. Она – моя.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Роза молчаливо наблюдала за тем, как другие воины уводят своего предводителя.

Он еле шел, и каждый шаг обессиливал его.

Взор девушки зацепился за её кинжал, все еще воткнутый в бок врага. По его рубахе расползалось пятно крови.

Смешанные чувства опалили сердце Розы.

Она была рада, что нанесла ему удар.

И Роза испытывала разочарование и страх из-за того, что в ответ – её не убили прямо сейчас.

Ведь именно этого добивалась она!

Девушку не пугала боль, которая могла возникнуть из-за удара мечом или кинжалом.

Сердце её мечтало об освобождении.

Но теперь, видя, как воин скрывается в палатке, Роза начинала отчетливо понимать, что всё будет иначе, чем она предполагала.

Не зная, что делать, девушка порывисто отвернулась и встретилась взглядом с другими женщинами.

Сестры по несчастью как-то странно глядели на Розу.

Были, разумеется, и те, во взоре которых читалось восхищение, но большинство из них – осуждало девушку.

– Что ты наделала? – зашипела женщина с золотистыми кудрями. Её вытянутое лицо покрылось алыми пятнами от злости.

– Неужели ты не понимаешь, что своим поступком поставила всех нас под удар? И теперь про нас будут думать, что мы тоже можем ударить ножом? – добавила она.

Роза окинула женщину потрясенным взглядом.

В глазах последней полыхало осуждение.

– Они – враги для нас! – выдохнула Роза.

Сердце её переполняло возмущение.

– Враг мог бы быть добрее к нам, если не твой поступок!

– Добрее? – переспросила Роза.

Из груди девушки вырвался смех.

Она смеялась – горько и с болью. Ребра её заныли, легкие сдавило.

– Сумасшедшая! – бросила женщина в золотистом шелке, Августина, знатная дочь своего отца – одного из важных людей города.

– Враг, даже если он добр, все равно остается врагом! – ответила Роза, ощущая все нарастающую злость на женщин.

Как они не понимают?! Разве можно так быстро забыть весь этот ужас и вести себя столь покорно?

Роза лишь покачала головой и отвернулась от злых глаз.

Обняв себя за влажные, покрытые пылью плечи, девушка стояла и ждала своей участи.

В памяти Розы всплыло нахмуренное лицо врага. Пронзительный взор его удивительно чистых, голубых глаз.

«Слишком чистых для этого грязного существа», – пронеслось в голове девушки.

А затем Роза вспомнились его слова.

«Не трогайте её. Она – моя».

Нет, в этой фразе не было заботы, нет!

Только сейчас, когда первая пелена ненависти спала с разума Розы, она поняла, что в этих словах было обещание.

Обещание мести и мучительного наказания.

Словно подтверждая мысли девушки, из той палатки вышли два воина и решительно двинулись в её сторону.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Они схватили её за руки и повели рядом с собой.

Два крепких, рослых воина держали хрупкую девушку так, словно она была чудовищем, способным уничтожить всю их армию.

Роза не пыталась вырваться, хоть чужие пальцы больно сжимали её кости. Стиснув зубы, она терпела и шла в сторону палатки.

Не покорно, но все же – шла сама.

К этому моменту в девушке созрела мысль.

«Пусть накажет меня, пусть лишит жизни, но не тронет остальных. Я готова на всё».

Полог сдвинули в сторону, и Розу завели внутрь.

Здесь царила полутьма и беспорядок. Наваленные вещи, чаши…

Взор девушки тут же опустился на раненого мужчину.

Глаза его были сомкнуты. Торс перевязан тканью.

Роза нахмурилась, когда поймала себя на том, что она пытается понять – дышит ли её враг.

Сама затаила дыхание, и лишь когда грудь мужчины приподнялась, девушка позволила впустить в свои легкие воздух.

Один из воинов больно потянул Розу за руку.

Она обернулась и встретилась с пылающим ненавистью взором.

Ни слова не говоря, воин потащил девушку к шесту. Другой взял веревку и обмотал запястья Розы, а после – привязал к шесту, так, чтобы девушка могла только вставать и садиться.

Сохраняя молчание, воины покинули палатку, оставляя Розу наедине со своим хозяином.

Девушка замерла, не зная как ей быть. Веревка обжигала запястья, ноги ныли от усталости. Медленно, чтобы не шуметь и не привлекать к себе внимание, Роза опустилась на пыльный пол.

С трудом, вытянула она перед собой ноги и прижалась спиной к шесту. Сейчас девушку совсем не волновало, что её ноги оказались до колен обнажены, что шест царапает ей спину.

Все это было неважно.

Гораздо важнее то, что у неё, Розы, появилось время побыть с собой наедине. Видит Бог, она нуждалась в этом уединении.

«Самое время покаяться в своих грехах. Ведь, может случиться так, что я уже не встречу новый рассвет», – размышляла пленница.

Грехов у нее было не так много.

Роза, порой, резко отвечала всем тем, кто досаждал своим вниманием ей. Мужчинам, разумеется.

Не всегда она умела быть такой.

Первые годы, когда Роза только-только расцветала, как девушка, многочисленное внимание мужчин – а это были взгляды, слова и иногда даже прикосновения, вызывали у неё одну-единственную реакцию.

Замешательство.

Роза не могла понять, как прежде разумные существа – будь то лекарь, страж или торговец – вмиг становились похожими на животных.

Каких только слов не довелось услышать Розе!

А затем, вдруг, девушке надоело терпеть это, и она начала отвечать. Резко, порой – откровенно грубо. Но за всей этой грубостью скрывалась нежная, ранимая душа.

И эта ранимая душа сейчас нуждалась в Боге.

Спрятав лицо в ладонях, Роза зашептала молитву:

– Господь мой! Взываю я к Тебе и прошу о Милости Твоей. Прости мои грехи…

Прерывистое дыхание вырвалось из груди девушки. Она вздохнула – еще и еще, словно набираясь сил, а затем продолжила:

– Если мое время пришло – молю Тебя, Господь мой, забери мою душу прямой сейчас. Я готова.

Роза сглотнула и всхлипнула.

– Если же не наступил мой час, я молю Тебя – защити меня от позора, защити мою честь, мою душу. Защити, ибо нет у меня Покровителя, кроме как Тебя!

Горячие слезы брызнули из глаз девушки. Она, устав с ними бороться, запрокинула голову и устремила взор наверх.

Сколько так просидела Роза – она не знала.

Только подступившие сумерки, сделавшие палатку еще более темной, подсказали ей, что вечер близок.

Свежая прохлада застелилась по полу, и вслед за ней в палатку вошли трое воинов.