Czytaj książkę: «Постельная слава», strona 4

– Ну так…расскажи мне побольше про Парамаунт Пикчерз…про Андрею Цукерберг…

Неделю спустя, Томоя уже сидел на одном из роскошных диванов в комнате ожиданий. Сидел он нога на ногу и листал какой-то беспонтовый модный журнал. Не любил их он. Хотя женщины обычно вызывали в нем естественное мужское желание, но вот этих, кои любовались на него с обложки…их ему было жалко. Хотелось забрать к себе и покормить хорошенько.

Просторный холл был со вкусом оформлен в сдержанном деловом стиле. Пол выложен светлым мрамором, а стены обтянуты песочными шелковыми обоями. У окна стояли еще парочка стеклянных журнальных столиков, с двумя кожаными креслами бежевого цвета возле каждого. На столике аккуратно разложены свежие глянцевые журналы, подобные тем, что сейчас был в руках у самого парня. На стене висели миниатюрные рамки с портретами голливудских звезд. Напротив же располагался длинный ресепшн из темного дерева с минималистичными линиями. Сейчас за стойкой никого нет – красивая блондинка-администратор, которая еще минуту назад встречала его, ушла по вызову в кабинет главы студии. За ресепшном виднеется ряд лифтов с блестящими металлическими дверями. Интерьер выдержан в строгом деловом стиле, но в то же время выглядит элегантно и современно. Ожидание, как никогда, казалось просто мучительным. Но звук открывающейся двери довольно быстро поднял настроение Томое. Он положил журнал на столик и состроил глазки молоденькой секретарше, откровенно провоцирующей своим откровенным видом. Особенно эта белая блузка с темным горошком, распахнутая аж на целых три пуговички, что позволило бы любому заинтересованному подойти к сидящей за своим рабочим местом девушке, и заглянуть сверху-вниз на ее силиконовое «богатство». В довесок ко всему, эта темная юбка выше колена, открывающая вид на крохотный кусочек ткани от бортика чулка. Если бы Томое было восемнадцать, то ему хватило бы только одного вида этих капризных алых губ, растягивающихся в кокетливой полуулыбке, чтобы кончить себе в штаны.

– Госпожа Цукерберг ожидает вас. Проходите, – нежным и сладким голосочком объявила она, поднимая свою пилочку для ногтей со стола.

Томоя подарил ей сдержанную улыбку. Но вот глазами он откровенно флиртовал, если уже не «трахнул» девушку.

За дверями его ожидала тучная женщина лет сорока. Настолько тучная, что страшно представить кого-то больше. И казалось, что одного кресла госпоже Цукерберг очень мало. Распластавшись в нем, будто котлета в неряшливом сэндвиче, она завершала с кем-то разговор по телефону. Лишь благодаря хорошей звукоизоляции не было слышно ее лошадиного хохота. Женщина постоянно откашливалась, что говорило о том, что ей нужно срочно прикурить. Ее просторный кабинет оформлен в сдержанном деловом стиле. Светлая мебель из натурального дерева, стены бежевого цвета. На одной из стен висит огромный портрет Марлона Брандо. Еще молодого. На рабочем столе хаотично разложены папки с документами. Рядом стоят монитор, клавиатура, лампа и небольшой кассетный проигрыватель. На полках же размещены книги по кино и награды студии. Все довольно неплохо, кроме самой хозяйки кабинета и ее рабочего стола. Она была одета небрежно. Какое-то незамысловатое синее платье, которое ей никак не шло. И множество разных украшений. Казалось бы, что это «чудо» только что ограбило ювелирный магазин и теперь прячется здесь. Распрощавшись с каким-то своим давним знакомым, Цукерберг наконец-то удостоила Томою своим вниманием. Но прежде, чем заговорить, женщина достала пухлыми наманикюренными пальцами пачку сигарет из ящика стола, и прямо при Томое начала закуривать.

– Я слушаю, – без приветствия и каких-либо других прелюдий бросила она ему небрежно.

Томое оставалось лишь улыбнуться, чтобы сдержать рвущийся наружу приступ смеха. Он тоже не был дураком и быстро среагировал. Раз дамочка против формальностей, то и он не будет строить из себя аристократа. Парень уселся на краюшек стола, предварительно подвинув в сторону весь этот беспорядок из папок и документов.

– Госпожа Цукерберг. У меня к вам есть предложение.

– Что-что? – обхохоталась она, записывая что-то в своем ежедневнике.

Симпатичный, одетый в темную водолазку и темные джинсы, Томоя подался вперед, буквально атакуя женщину своей обворожительностью. Его кулон-ключик барахтался из стороны в сторону, а сам он начал водить рукой по столику, вырисовывая на нем различные невидимые узоры. Женщина удивленно наблюдала за ним, забываясь не то что вынуть сигарету, но и втянуть дым. Еще немного и она сольется со своим креслом.

– Меня зовут Томоя Сакураги.

Его имя определенно сказало ей что-то. Она с минуту поразмыслила, а потом вытащила изо рта сигарету, указала на него пальцем и воскликнула.

– Тот парень из пятничных телешоу? Это ты был субботу гостем у Марты Стюарт две недели назад?

– В точку.

– Муженек той писательницы! Ну вы и хиппи! – обхохоталась женщина. – Так какое у тебя дело ко мне?

– Я хочу, чтобы вы экранизировали книги моей жены. Понимаете, да? Она достойна этого, – продолжал напирать Томоя.

Еще немного и он просто ляжет на стол.

– Повтори?

– Назначьте толкового режиссера и адаптируйте их так, чтобы они не уступали европейским шедеврам.

– Дорогой мой, – прокашлялась в кулак Андреа, продолжая позднее закуривать. – Мы не занимаемся распространением порнографии.

– Я же сказал вам: наймите хорошего режиссера. Сценариста, который грамотно составит все так, что кино пройдет цензуру и выйдет на большие экраны. Разве это так сложно?

– Да кого ж я найду на такое? Где я возьму нормальных актеров? Этот фильм не сделает мне кассу!

Обворожительно улыбнувшись, Томоя выпрямился, а потом встал со стола. Он походил по кабинету так, будто бы сам является его хозяином. Цукерберг прибывала в шоке от такого поведения. Она продолжала курить и смотреть за ним. Как он все брал в свои руки, рассматривал. Клал обратно и продолжал изучать все, что только попадалось на глаза. Остановил свой взор Томоя на книге, которая привлекла его внимание. В красивом французском переплете. Это был Достоевский. Конечно же «Преступление и наказание». Усмехнувшись, Сакураги легонько похлопал себя книжкой в грудь, после чего вернулся обратно, занимая свое место на столе генерального директора. Прямо на ее глазах он открыл произведение и сделал такой вид, будто бы читает. Еще так внимательно. Периодически, он бросал на ее взгляды.