Между заботой и тревогой. Как повышенное беспокойство, ложные диагнозы и стремление соответствовать нормам развития превращают наших детей в пациентов

Проект «ребенок»

Родители хотят дать детям все, чтобы у них была благополучная жизнь, желательно более благополучная, чем была у них. Они хотели бы превратить свою семью в мини-рай для детей; они развлекают и устраняют все препятствия на их пути. Они надевают пятилетним детям обувь и готовят для них бутерброды в школу, а когда им уже восемь, сами накрывают на стол вместо того, чтобы позволить детям выполнять работу (умеренную) по дому. Родители не предъявляют к своим детям ни малейших требований, они просто всегда говорят «да», даже если порой произносят «да» неохотно: «Ну, если ты действительно этого хочешь».

К счастью, дети давно перестали быть источником средств к существованию в старости. Они больше не являются неотъемлемой частью жизненного планирования, как это было до 1950-х годов, когда отец семерых детей и федеральный канцлер Конрад Аденауэр мог заявить: «У людей всегда есть дети». Сегодняшние дети – это желанные дети, которые не рождаются по воле судьбы. Их планируют, порой долгие годы, потому что сложно найти идеально подходящее время.

Сегодня для многих родителей дети являются, так сказать, частью их самих или проектов, в которых они реализуют себя: мой дом, моя работа, мой ребенок…

Чтобы проект был успешным, дети должны быть по возможности безупречными, они должны родиться в нужное время и максимально безболезненно, желательно посредством кесарева сечения. Сегодня так рождается треть всех детей. Они должны быть «простыми в обращении» и в хорошем настроении. Они должны уметь делать все раньше и лучше своих сверстников. При этом многие родители не прилагают особых усилий. Они водят своих детей с тенниса на балет, с уроков игры на фортепиано на уроки английского языка. Они постоянно заняты развлечением, ободрением и оптимизацией детей. В таких условиях взаимоотношения не создаются, потому что родители действуют как поставщики услуг.

Идея о том, что детей можно оптимизировать, является новой. На протяжении веков люди выработали мировоззрение, которое позволяло им мириться с собственным несовершенством. Они верили, что при рождении заняли правильное место, что это место где-то между богатыми и бедными, наверху и внизу, между богами или Богом и животными предназначалось именно для них. Попытки изменить это положение ограничивались узкими социальными и материальными рамками. Так что лучше было смириться со своим местом, со своими индивидуальными возможностями и недостатками.

К счастью, сегодня нам больше не нужно верить, что судьба, Бог или другие силы поставили нас на определенное место и что это место правильное. Большинство из нас больше не верят в Бога и, конечно же, не верят, что между членом правления DAX^[7] и бездомным не существует никакой разницы. К сожалению, это также подорвало веру в то, что на Небесах по новым правилам состоится ответный матч между победителями и проигравшими первой, земной, половины сезона. Итак, если мы хотим чего-то добиться, мы должны добиться этого на земле. По причине такой перемены во взглядах мы привыкли смотреть на детей с точки зрения возможности их усовершенствования в будущем. И горе, если дети потом не «работают», не поддаются оптимизированию и усовершенствованию. Как Юлиус.

Юлиус

Юлиусу девять лет, и он абсолютно нормальный мальчик. Он любит играть в саду, школа ему не так интересна, как послеобеденное время с друзьями.

На днях на родительском собрании отец, который работает менеджером фармацевтической компании, спросил учителя: «А какой он вообще и в школе?»

«Ну, – ответил учитель. – Вообще-то не так уж плох. Плывет в общем потоке».

Отец замер. «Что? Он плывет в общем потоке?»

«Юлиус ни хороший, ни плохой – вот что я хотел сказать. – Всегда на тройку».

Отец Юлиуса уже не слышит, что учитель также говорит: «Скорее даже на три с плюсом».

У него появилась цель. Юлиус не высокоодаренный, на самом деле он даже не одаренный, он просто средний. Отец в ужасе. Теперь он приложит все усилия, чтобы оценки Юлиуса стали лучше. Прежде всего Юлиусу нанимают репетитора. Затем следует и терапия. Потому что у Юлиуса проблемы с концентрацией.

Юлиус – типичный проектный ребенок. Его отец и мать, первые выпускники высших учебных заведений в своих семьях, видят в нем свое творение, успех дела своей жизни. Но они также проецируют на Юлиуса свои собственные страхи перед социальным упадком. Если Юлиус не получит диплом, если он станет «всего лишь рабочим», это будет социальным упадком. Поэтому Юлиус обязательно должен быть успешным в школе и получать высшие оценки. При необходимости с посторонней помощью. Сам Юлиус смущен внезапным рвением отца к воспитанию. В прошлом отец не особо заботился о нем. У него совсем не было на это времени. Теперь он говорит Юлиусу: «Тебе нужно стараться усерднее. Ты сможешь, если захочешь!»

Теперь Юлиус говорит, что больше всего боится, что станет безработным и у него не будет достаточно денег. Как я уже говорил, Юлиусу девять лет, он совершенно нормальный мальчик с нормальными увлечениями и средними оценками. Но его родители хотят для него только самого лучшего, быть нормальным недостаточно.

Пресытившийся ребенок

Сегодня в большинстве семей дети – это редкость. На семейных праздниках взрослых гораздо больше, чем детей. На фотографиях крещения или причастия, которые мне показывают родители, мои маленькие пациенты стоят в первом ряду. Вокруг них много дядей и тетушек, бабушек и дедушек, родителей и друзей родителей, немного других детей, но чаще совсем без них. И конечно, все взрослые любят этого единственного или, во всяком случае, редкого ребенка. Перед праздником они звонят родителям и спрашивают, что ему подарить. Некоторые дети даже не знают, что попросить. Тогда родители вздыхают. Только бы у ребенка, наконец, появилось желание, которое можно было бы передать родственникам! «Скажи, что ты хочешь, бабушка уже трижды звонила». А ребенок думает и думает. И чего ему желать? Нет ничего такого, чего бы он страстно желал, чего бы долго ждал. Потому что на самом деле у него уже все есть. В какой-то момент он что-то вспоминает, родители испытывают облегчение, бабушки и дедушки тем более. «А теперь скажи, что может подарить тебе тетя! Хорошенько подумай».

В праздничные дни дети получают подарки от взрослых, которые счастливы, что в их семье есть ребенок и можно дарить подарки. Подарки дарят на день рождения, на Рождество, а теперь еще и на День святого Николауса и Пасху. Если у ребенка есть брат или сестра, им тоже делают подарок, чтобы они не завидовали. Отправляясь на день рождения ребенка, берут с собой большой подарок и еще один поменьше, чтобы подарить его на прощание.

Редко случается такое, чтобы ребенок говорил мне, что он уже давно и очень сильно хочет какую-то определенную игрушку. Что у него уже есть идеи о том, как с ней можно играть, что он счастлив и взволнован в ожидании исполнения своего желания.

Большинство моих маленьких пациентов видят списки желаний как бланки заказов. Даже в повседневной жизни им никогда не приходится чего-то долго ждать. Будь то мороженое, воздушный шарик или коллекционная картинка – все появляется сразу же, как только ребенок потребует. Радость по этому поводу ограничена. Сильно только раздражение, когда желание не исполняется в кратчайшие сроки.

Терпение, выдержка, настойчивость и способность концентрироваться, то есть качества, которые помогают детям в школе и в дальнейшей жизни достигать своих целей, невозможно выработать у ребенка в условиях такого переизбытка и «мгновенности». Все уже здесь и всегда доступно к употреблению. Почти как в мире взрослых, которые тоже привыкли к тому, что их желания могут исполняться без долгих ожиданий благодаря беспроцентным рассрочкам и экспресс-доставке за одну ночь.

Цифровые медиа в качестве няньки

А есть родители, измученные повседневными стрессами и заботами, утратившие ресурсы для заботы о своих детях и построения отношений с ними. Нередко в таких семьях у детей к двум годам уже есть игровые приставки и собственный телевизор в комнате. Это старый аппарат, который стоял в гостиной, пока туда не поставили новое, более габаритное оборудование. Поэтому теперь он стоит в детской. Потому что, пока телевизор работает и дети тихо сидят перед ним, родители могут спокойно отдыхать. Конечно, эти родители также знают, что чрезмерное медиапотребление вредно для здоровья. Сегодня это знание является общим знанием для всех социальных классов. Когда во время профилактических осмотров я замечаю, что развитие ребенка не совсем соответствует возрасту, я спрашиваю родителей, сколько часов в день ему разрешается смотреть телевизор.

«Может быть, час в день», – отвечают родители.

Иногда дети вмешиваются в разговор и начинают перечислять свои любимые передачи, что меня, мягко говоря, поражает. У четырехлетних детей часто бывает огромное количество любимых передач. Потом я оцениваю количество часов, которое дети ежедневно проводят перед телевизором: утром перед детским садом или школой, затем после обеда и до позднего вечера, когда идут передачи, которые не подходят для детей. «Может быть, час в день» – по всей вероятности, несколько больше.

Маленькие лежебоки

Телевизор в детской – это не единственная актуальная проблема. Дети могут поглупеть из-за чрезмерного потребления медиаконтента, но совсем не обязательно. Как часто бывает в жизни, все зависит от обстоятельств: постоянно ли дети сидят перед телевизором или же уделяют этому развлечению лишь какое-то время.

Настоящей проблемой семей, где с утра до вечера работает телевизор, часто является позиция родителей по отношению к использованию электронных устройств с целью заставить детей сидеть тихо. Такие дети вырастают без духовной пищи, их таланты увядают, не успев расцвести.

У детей с собственным телевизором в комнате часто возникают трудности с общением. Я обычно сразу узнаю их еще до того, как поздороваюсь. Многие из них имеют избыточный вес.

Профилактический осмотр U9, который проводится для детей в возрасте пяти лет, включает в себя небольшой тест на ловкость. Я прошу детей прыгать на одной ноге три – пять метров. Некоторые из них с легкостью прыгают через всю смотровую комнату, а потом через больничный коридор и обратно. Это дети, которые много двигаются и гуляют на улице.

Треть пятилеток осторожно поднимают одну ногу вверх, покачиваются несколько секунд, машут руками в воздухе и изо всех сил пытаются сделать прыжок. Это дети с личным телевизором в детской. Но это также дети, которых в возрасте четырех лет возили в коляске или на подножке коляски, в которой лежит младенец. Это также дети, которых каждый день возят в детский сад на машине.

Всемирная организация здравоохранения рекомендует детям заниматься физическими упражнениями по часу в день. Однако многие дети в основном двигают только своими большими пальцами, когда нажимают на кнопки пульта дистанционного управления или компьютерной мыши. Остальная часть их тела остается более или менее неподвижной в режиме ожидания на диване или на стуле перед мерцающим экраном. Такой образ жизни имеет последствия: занимаясь своей практикой, я наблюдаю, как дети с каждым годом становятся все крупнее и неподвижнее.

Добрая треть мальчиков и четверть девочек, приходящих на осмотр U9, в возрасте пяти лет не могут пропрыгать три метра на одной ноге, им трудно балансировать на линии или ходить задом наперед.

Они не могут поймать мячик, который я им бросаю, а когда я прошу их коснуться пола кончиками пальцев согнувшись с прямыми коленями, они дотягиваются только до коленей. Примерно каждый шестой ребенок находится на грани ожирения.

Исследование KiGGS также показывает, что существует четкая связь между просмотром телепередач и ожирением. Среди подростков в возрасте от 11 до 17 лет, которые проводили перед телевизором не более получаса в день, только 6 % имели лишний вес. Доля людей, страдающих ожирением, растет с увеличением потребления телевидения: среди молодых людей, которые смотрят телевизор до двух часов в день, она составляет 7 %, при трех и более часов – 12 %.

У учеников начальной школы, которые проводят перед телевизором не менее двух часов в день, вероятность возникновения повышенного давления в 2,7 раза выше, чем у их сверстников, которые реже сидят перед телевизором. Такой результат показало исследование 630 детей в возрасте от 8 до 10 лет, проведенное в Монреале, Канада. На самом деле ничего удивительного: тот, кто сидит перед экраном – будь то компьютер или телевизор, – не двигается, но, как правило, параллельно ест сладости. Малоподвижный образ жизни, плохая физическая форма и избыточный вес, в свою очередь, приводят к повышению артериального давления.

Даже регулярные занятия спортом, которым, по данным KiGGS, занимается более трех четвертей всех детей в возрасте от 3 до 17 лет, не меняет эту взаимосвязь. Один или два часа физических упражнений один раз в неделю лучше, чем их отсутствие, но они не компенсируют многочасовое пребывание за электронными устройствами, когда дети не двигаются и только запихивают в себя высококалорийную пищу. Нашим детям не хватает повседневного движения, например дойти пешком до детского сада или школы. Наши бабушки и дедушки часто добирались до школы, проходя по несколько километров в гору и под гору. Сегодня мы видим школьников, которые утром идут в школу, находящуюся в нескольких километрах от их дома, только в документальных фильмах об Африке. В больших городах дети ездят в детский сад или школу и проводят слишком много времени за своими электронными устройствами.

Чрезмерное медиапотребление может не только привести к ожирению, но и нарушить когнитивное и социальное развитие детей. Бесчисленные исследования это подтверждают.

Дети, которые потребляют чрезмерное количество медиаконтента, также часто отстают в школе; у них сильнее развита склонность к насилию, чем у детей, которые редко смотрят телевизор; у них меньше друзей, с которыми они, по логике вещей, и так мало общаются. Конечно, телевизоры и игровые приставки не всегда являются причиной того, что дети не развиваются в соответствии со своим возрастом. Все не так просто. В большинстве случаев чрезмерное медиапотребление напрямую связано с другими условиями жизни. Восьмилетняя девочка со стабильной социальной средой и различными увлечениями, проживающая в населенном пункте с домами типовой застройки, которая любит время от времени собираться с подружками, чтобы поиграть в компьютерные игры, и каждый день смотрит свое любимое телешоу, не может сравниться с кем-то из детей того же возраста, кто часами без присмотра играет в стрелялки, смотрит фильмы, пропагандирующие насилие, и редко покидает квартиру, потому что на улице нет детских площадок или зон с зелеными насаждениями, где он мог бы играть со своими сверстниками.

«Скажи мне, где ты живешь, и я скажу тебе, сколько ты весишь»

В департаменте здравоохранения Дюссельдорфа сотрудники могут показать на карте федеральной земли Северный Рейн – Вестфалия территории, где дети в большинстве своем имеют нормальный вес. Эти участки на карте отмечены желтым цветом. Чем темнее участки, тем больше там проживает полных детей. В Рурской области особенно большое количество участков выделено темно-коричневым цветом. Многие дети здесь страдают от избыточного веса. Сопоставление индекса массы тела и почтового индекса показывает, что здесь есть связь. Особенно много полных детей проживает в жилых районах, где мало зеленых насаждений и игровых площадок и, следовательно, возможностей для движения, зато есть много закусочных и киосков быстрого питания. Дети, живущие здесь, с первого дня жизни имеют худшие возможности для развития, чем дети, которые растут в деревне или в тихом пригороде с улицами, где есть сады, игровые площадки и зеленые насаждения.

Исследователи из Института техники, экономики и культуры в Лейпциге более подробно изучили связь между жилыми районами и ожирением. Для своего исследования они собрали данные почти 3000 детей в рамках медицинского обследования при поступлении в школу, проведенного в городе Лейпциг. Затем они разделили 63 района Лейпцига на четыре категории.

Результат: дети из неблагополучных районов имеют в два раза больше шансов набрать лишний вес, чем дети из привилегированных районов.

В неблагополучных районах родители часто не имели образования, были безработными и получали мало денег. Все это также играет роль в развитии ожирения. Но исследователям удалось наглядно продемонстрировать, что, помимо низкого социального статуса, жизненная среда также способствовала развитию у детей избыточного веса. Потому что, если мать с низким уровнем образования проживала в привилегированном районе, риск ожирения у ребенка снижался.

5. В детском саду и в школе – ожидание и реальность

В каждый период времени возникают свои специфические детские заболевания. На протяжении веков дети страдали и часто умирали преимущественно от инфекционных заболеваний и болезней, возникающих из-за разного рода дефицита. Эти физические недуги были обусловлены и распространялись в силу обстоятельств и привычек людей. Сейчас большинство из них удалось победить благодаря прогрессу медицины. С конца XX века на первый план все чаще выходят нарушения развития. Они тоже во многом связаны с условиями жизни. Но на этом сходства заканчиваются.

Чахотка, скарлатина, корь, эпидемический паротит и тому подобное либо есть, либо нет. Когда дело доходит до нарушений развития, все несколько сложнее.

Двухлетний ребенок, который не разговаривает, может, по мнению родителей, срочно нуждаться в лечении, но для бабушек и дедушек это вполне нормально. Все в семье поздно научились говорить. Трехлетняя девочка, которая всегда тихо играет сама с собой, вероятно, совершенно не привлекает внимания родителей. Они даже счастливы, что их ребенок уже умеет развлекать себя сам. Но в детском саду ее поведение бросается в глаза. Воспитатели смотрят на нее с тревогой: возможно, за спокойствием стоит какое-то нарушение. Шестилетний мальчик, который восхищает всех в футбольном клубе безрассудной смелостью, с которой он пробивается через оборону противника, явно агрессивен, по мнению учителя начальной школы, и требует лечения.

Расстройства развития также являются предметом изучения.

Каждый ребенок развивается в своем собственном темпе. Есть дети, которые поздно учатся ходить по сравнению с большинством других детей, а есть дети, которые рано начинают говорить.

Не все дети развиваются одинаково быстро во всех сферах. У некоторых имеются ярко выраженные особенности. Например, они очень вспыльчивы либо очень застенчивы, очень сознательны, очень спокойны, очень медлительны, другие быстро загораются, но затем так же быстро теряют интерес к задаче. Некоторые дети рисуют удивительно красивые картинки, придумывают самые невероятные истории, но не могут обращаться с числами и теряются в чужой квартире, потому что их пространственное мышление недостаточно развито.

Как родители, воспитатели или учителя начальной школы относятся к таким особенностям, всегда зависит от индивидуальной точки зрения. И от того, насколько выражены отклонения от нормы. Сильно или слабо? Это вопрос, который определяет, будет ли ребенок в повседневной жизни вызывать раздражение или будет хорошо принят.

Особенно в детском саду и начальной школе существует большой риск того, что особенности будут рассматриваться как отклонения.

В моей практике не проходит и дня, чтобы обеспокоенные матери не просили для своих детей направления на физиотерапию, эрготерапию или к логопеду. Их присылают воспитатели и учителя начальных классов. Чаще всего уже с готовым диагнозом: «У вашего ребенка нарушение речи или чтения, расстройство усвоения орфографических навыков, гиперактивность, нарушение восприятия, центральное расстройство слуха, дискалькулия…» Вместе с диагнозом родители также приносят с собой рекомендации соответствующей диагнозу терапии. Ребенку срочно требуется эрготерапия, логопед и так далее и тому подобное.

Часто матерям вместе с диагнозом и рекомендациями по лечению предлагают обратиться к правильному терапевту или физическому реабилитологу: «Он уже помог другим детям». На прием к рекомендованному специалисту записываются еще до посещения моей клиники. Я, как врач, должен выяснить, все ли в порядке, или имеет место расстройство, требующее лечения, какая терапия имеет смысл, какое время является оптимальным для терапии, но мать обычно не узнает об этих «мелочах» от учителя или физического реабилитолога.

Многие матери говорят мне, что диагноз педагогов их удивил. Они сами иначе воспринимают своего ребенка и хорошо с ним ладят.

Они прекрасно понимают его, даже если он говорит немного невнятно или очень мало, не считают слабую способность к счету такой трагичной, потому что помнят свою твердую тройку по математике. А отсутствие пространственного мышления они знают по собственному опыту, когда в очередной раз безнадежно теряются в чужом городе. Азиатские матери часто беспомощно пожимают плечами, когда слышат, что их дочь болезненно застенчива. Ведь она просто уважает других людей, особенно взрослых. Так и должно быть. Марокканский мальчик страдает СДВГ, потому что он агрессивен, боксирует с другими детьми и постоянно настойчиво требует, чтобы с ним поиграли? Просто у него вспыльчивый характер, и он не дает себя в обиду, считает его мать.

Тем не менее, несмотря на свои сомнения, они договариваются о терапии. Особенно если ребенок единственный, родителей можно быстро убедить прибегнуть к лечению. Им не хватает сравнения. Когда ребенок является вторым, третьим или четвертым в семье, матери легче доверять собственной оценке. Вероятно, у нее уже был опыт с другими детьми, когда они начинали говорить чуть позже, чем остальные, а со временем «оттаивали» и находили контакт с детьми в детском саду. Она может объяснить педагогам свою точку зрения и вместе с ними подумать, можно ли подождать еще немного и попытаться решить проблему ребенка с помощью педагогических средств, прежде чем соглашаться на терапию. При отсутствии сравнения со старшим братом или сестрой, родителям сложнее оценивать развитие ребенка. Им не хватает опыта, а также уверенности в своих родительских навыках, благодаря которым они могли бы сказать: «Мы проявляем заботу и верим, что наш ребенок будет развиваться и без терапии».

Будущее всегда является сильным аргументом воспитателей детских садов или учителей начальной школы: «Поведение вашего ребенка помешает ему окончить начальную школу и получить рекомендации для поступления в гимназию!»

Такое высказывание заставит сомневаться даже уверенных в себе родителей. Имеющаяся слабость может не казаться родителям глобальной, но перспектива того, что завтра она может усложнить жизнь ребенка, вызывает у них сильное беспокойство. Кто хочет разрушить будущее своего ребенка? Кто хочет чувствовать вину за то, что тот не смог окончить среднюю школу или не поступил в университет?

Если ребенок ведет себя необычным образом, например чрезмерно подвижен, и его поведение мешает группе или классу, могут быстро начаться обвинения в том, что родители не справились с воспитанием.

Угрызения совести, которые потом испытывают родители, часто заставляет их соглашаться с предложениями педагогов.

В этом случае мы, педиатры, обязаны уступить дорогу физическому реабилитологу. А он должен помочь превратить трудного ребенка в ребенка, за которым легко уследить, «оптимизировать» его. Поскольку ребенок нарушает обычную работу детского сада или школы, его особенности не вписываются в повседневную жизнь учреждения, а его навыки не соответствуют ожиданиям педагогического персонала.

Валери

Вот пример пятилетней Валери. В детском саду, рассказывает мать, она часто избегает общения. Воспитательницы отмечают, что Валери милая, но играет только с младшими детьми и не контактирует с ровесниками. Кроме того, она отказывается сама декламировать короткие стихи и петь песни. Может быть, потому, что она не может запомнить текст?

Воспитательницы направили Валери ко мне, чтобы она могла пройти курс лечения. Потому что в следующем году она пойдет в начальную школу. И проблемы гарантированно возникнут, если Валери и дальше будет так бояться, не сможет найти друзей и даже не сумеет рассказать трехстрочное стихотворение.

Мать никогда раньше не беспокоилась о Валери. Теперь она встревожена. Что, если воспитательницы правы и Валери с самого начала не будет успевать в школе? Взрослые всегда думают о будущем. Часто они сильно озабочены: что будет с ребенком, когда он пойдет в школу? Что будет в средней школе? Что случится, если он не сдаст выпускные экзамены? С постоянной оглядкой на будущее, настоящее ребенка превращается в переходную стадию. Акцент делается не на дискомфорте Валери, а на том, какие последствия дискомфорт Валери может иметь в будущем. Однако для детей важно только настоящее. Валери не чувствует себя комфортно в детском саду и по утрам часто пытается отложить выход из дома. Она то не может найти туфли, то говорит, что сегодня у нее болит живот.

Несоответствие^[8] – так швейцарский педиатр Ремо Ларго называет отсутствие согласия между ребенком и его окружением.

Несоответствие может возникнуть, когда у ребенка есть особенности развития или поведения, если, например, он двигается медленнее своих сверстников из-за дефектов моторного развития или у него проблемы с речевым развитием.

Несоответствие также может возникнуть, если окружающая среда недостаточно подходит ребенку, если ребенок постоянно подвергается чрезмерным нагрузкам, если над ним издеваются другие дети или взрослые не уделяют ему достаточно внимания.

Несоответствие может повлиять на самочувствие и самооценку ребенка. Оно может привести к проблемам с поведением и появлению психосоматических симптомов, таким как боль в животе или головная боль. И это в свою очередь отразится на развитии и успеваемости ребенка.

Я знаю Валери с самого рождения. Ее родители с любовью заботятся о ней и поощряют ее развитие. До сих пор Валери развивалась нормально. Повторное обследование показало, что у Валери хорошо развиты мышление и речь, а также социальное поведение. В разговоре с Валери и ее матерью вскоре становится ясно, почему Валери не чувствует себя комфортно в детском саду, что приводит к несоответствию.

Валери чувствует себя в детском саду некомфортно потому, что ей не удается установить социальные контакты с детьми того же возраста в своей группе, и потому, что она чувствует, что не оправдывает ожиданий воспитателей. Это еще больше ее расстраивает. Порочный круг, который приводит к тому, что Валери все больше отдаляется, из-за чего страдают ее самочувствие и самооценка. За последние несколько недель несоответствие еще больше усилилось.

Дома, рассказывает мать, Валери тоже довольно тихий ребенок, она не любит читать стихи на семейных праздниках или на Рождество. Ее застенчивость – это особенность, которую она унаследовала от матери. Она не развилась из-за чрезмерной опеки. Мать Валери в детстве тоже была застенчивой. Дома у Валери есть хорошая подруга – Ева.

«Но она ходит в другой детский сад», – говорит Валери и объясняет, почему ей не нравится детский сад. Она любит играть на улице, но в детском саду нет красивого сада.

«Тебе нравятся воспитательницы?»

Валери говорит, что ее любимой воспитательницы больше нет, а мать добавляет, что в последнее время происходят постоянные изменения в составе персонала, не считая простого отсутствия по болезни и отпускам. Обычное дело для руководства, но большая неприятность для таких чувствительных, застенчивых детей, как Валери. Воспитательница детского сада, которая нравилась Валери, покинула это учреждение. Она молода, возможно, захотела продолжить учебу или получить другую профессию, у нее самой мог родиться ребенок, или она переехала в другой город. Но расстроенные и растерянные дети остались. Особенно это затронуло маленьких детей и детей, которые недостаточно привязаны к своим родителям и воспринимают воспитателей детского сада как замену им. За такой механизм выживания отвечает врожденная система привязанности. Даже переход от матери как воспитателя к замещающему педагогу является стрессом для детей. Чем младше дети, когда они приходят в детский сад, тем больше вероятность того, что им придется несколько раз менять воспитателя в течение всего периода пребывания в детском саду. У Валери уже несколько раз сменилась воспитательница. Ее основная потребность в привязанности и безопасности не удовлетворена.

Итак, Валери не нужна никакая терапия, вместо этого несоответствие должно быть исправлено в том месте, где оно возникло: в детском саду. Прежде всего, ей необходима прочная связь с воспитательницей, которая была бы достаточно чувствительна, чтобы спокойно и терпеливо реагировать на пассивность Валери, и которая подбадривала бы ее, чтобы со временем Валери снова начала с радостью общаться с детьми своего возраста и, возможно, даже осмелилась бы сказать что-то в большой компании.

Количество случаев, подобных случаю Валери, в моей практике, а также в практике моих коллег за последние несколько лет увеличилось. Это не всегда связано с отсутствием друзей и сменой воспитателей. Но дело всегда в том, что воспитатели, воспитательницы или учителя, учительницы начальных классов пытаются решать педагогические проблемы, которые возникают у них в процессе работы с детьми, с помощью терапии.

Многие образовательные учреждения не в состоянии справиться с необычным поведением детей с помощью педагогических средств. Обещание ранней поддержки или дошкольного образования терпит неудачу во многих детских садах и начальных школах одновременно с попыткой реализовать это повсеместно.