Исламское государство. Армия террора

Суннитский треугольник

Бегство исламских боевиков из Фаллуджи в разные части Ирака привело к тому, что теперь «искра» апокалиптической идеологии аз-Заркави разжигала огонь по всей стране и в особенности в регионах с сильными антиамериканскими настроениями – там, где концентрация вооруженных сил США была плотнее всего. Одним из оплотов мятежников стала улица Хайфа, главная артерия Багдада, идущая параллельно реке Тигр к северу от Ассасинских ворот и ведущая в Зеленую зону^{135}. Эту улицу населяли лишенные прежних привилегий сунниты: жителями роскошных особняков, стоящих вдоль этих вавилонских Елисейских полей, были представители прежней элиты режима Саддама^{136}. Из-за дебаасификации многие из них оказались в Ираке переходного периода не у дел и потому в той или иной форме участвовали в сопротивлении. Положение дел никак не менялось от того, что пост премьер-министра к тому времени занял Айяд Аллави, бывший прежде баасистом, который превратился во врага партии, – шиит, уважаемый суннитами. Гордон и Трейнор описывают, как в сентябре 2004 г. боевики вывесили на 25-миллиметровой пушке поврежденной американской БМП «Брэдли», стоявшей на этой улице, «черный флаг “Таухид валь-Джихад”, и батальон 1-й Кавалерийской дивизии^[16], контролировавший этот район, стал называть Хайфа-стрит “маленькой Фаллуджей” и “бульваром Пурпурное сердце” в честь медали, которой 160 солдат из 800, принимавших участие в операции, были награждены перед отправкой домой в начале 2005 г. В Доре [еще одном из районов Багдада, занятым мятежниками] другой батальон 1-й Кавалерийской дивизии стал замечать новые граффити, в которых это место называлось “второй Фаллуджей”, а также призывы к январским выборам, гласившие “Нет – Алави, да – Заркави”»^{137}.

Падение Мосула

В первые дни оккупации положение во втором по величине городе Ирака, Мосуле, казалось относительно стабильным. Безопасность в нем обеспечивала 101-я воздушно-десантная дивизия под командованием Петрэуса. Но это спокойствие было иллюзорным. Аз-Заркави превратил этот город в свою резервную базу, и всего за несколько дней до Второй битвы за Фаллуджу Мосул был захвачен боевиками.

Столица провинции Ниневия всегда отличалась восприимчивостью к суннитским протестным настроениям с учетом того, что ее население состояло из смеси саддамистов и салафитов. По данным Сади Ахмеда Пира, руководителя городской службы безопасности Патриотического союза Курдистана, безработица в Мосуле достигала примерно 75 %, и местные жители готовы были участвовать в совершении терактов за какие-то 50 долларов. Как и в предшествующих сражениях, иракская полиция и армия бежали, а их отделения и казармы были либо почти без сопротивления захвачены боевиками, либо сожжены. Легкость, с которой пал Мосул, подтверждала обоснованность данной Дереком Харви оценки деятельности американских вооруженных сил: к примеру, начальник городской полиции, Мухаммед Хаири аль-Бархави, назначенный американским командованием, спокойно играл за обе команды^{138}.

Возможно, аль-Бархави с самого начала был сотрудником иракских спецслужб, но другим мусульманам боевики аз-Заркави не прощали сотрудничества с американцами. С особой жестокостью они расправлялись с теми иракскими солдатами и полицейскими, которые не бросили свои посты и не бежали с поля боя. Известен случай, когда они выследили раненого майора в больнице, где он лечился, и там обезглавили его^{139}. В конце концов аналогично тому, как это произошло в Фаллудже, потребовалась очередная сокрушительная демонстрация мощи американского оружия – при участии иракского полицейского спецназа, который на этот раз проявил себя с самой лучшей стороны, – чтобы восстановить контроль над Мосулом, одолев «Аль-Каиду», объединившуюся с баасистами с их пулеметами и гранатометами.

Десять лет спустя история повторилась, и Мосул вновь пал под натиском армии боевиков, собранной из приверженцев аз-Заркави и баасистов «Армии ордена Накшбанди» ад-Дури. Только на этот раз вооруженные силы США не пытались освободить город. ИГИЛ захватила Мосул меньше чем за неделю. Джихадисты управляют им и по сей день.

3. Управление жестокостью. Рождение Исламского Государства Ирака

Зловещая стратегия аз-Заркави выстраивалась в соответствии с текстом, озаглавленным «Идарат аль-Тавахаш», или «Управление жестокостью», который был опубликован в Интернете в 2004 г. в форме руководства и одновременно манифеста об образовании халифата. Его автор, Абу Бакр Наджи, разработал план ослабления враждебных стран посредством того, что он назвал «силой ужаса и истощения». Суть плана составляло втягивание Соединенных Штатов в открытую, «не чужими руками», войну на Ближнем Востоке, поскольку Наджи верил: если американские солдаты хоть раз потерпят поражение от моджахедов на поле боя, то «созданный СМИ ореол» их непобедимости исчезнет. А затем мусульмане «изумятся» тому, что сумели одолеть слабую и морально разложившуюся сверхдержаву, а также возмутятся оккупацией их священных земель, что приведет к джихаду. Он считал, что нужно сосредоточиться на нападениях на экономические и культурные институты (в частности, на углеводородную промышленность) в «отступнических» режимах, связанных с США. «Люди увидят, как их войска бегут без оглядки, – писал Наджи, – и с этого момента наступят хаос и дикость, и эти территории окажутся беззащитны. И все это на фоне истощения от ударов по оставшимся объектам жизнеобеспечения и противостоящим структурам власти».

В качестве примера Наджи приводил джихадистов Египта, но при этом весьма прозрачно указывал на Ирак, призывая к скорейшему закреплению победы джихадистов, чтобы «распространить ее на прилегающие страны». Один из связанных с ИГИЛ священнослужителей рассказывал нам, что эта книга Наджи широко распространена среди полевых командиров и рядовых боевиков, поскольку оправдывает обезглавливание, считая его не только допустимым с точки зрения религии, но и одобренным Аллахом и Пророком. Для ИГИЛ главное достоинство книги «Управление жестокостью» заключается в том, что там проведены различия между джихадом и другими религиозными понятиями. В одном месте Наджи поучает читателя, утверждая, что путь джихада, изученный «на бумаге», затрудняет для молодого моджахеда усвоение истинного смысла этого понятия. «Тот, кто имел дело с джихадом, знает, что это не что иное, как насилие, жестокость, терроризм, устрашение (других) и убийства. Я говорю здесь о джихаде и борьбе, но не об исламе, и никто не должен путать одно с другим… Нельзя продолжать сражаться и переходить от одной стадии к другой, если не пройти начальную стадию убийства врага и лишения его крова…»

Суннитский бойкот

Для того чтобы добиться в Ираке успеха, аз-Заркави необходимо было убивать и изгонять врагов (шиитов и американцев) и не давать суннитам участвовать в том, что он считал заговором: в создании демократического правительства. Поэтому баасисты и сторонники аз-Заркави сделали все возможное, чтобы заставить суннитов бойкотировать назначенные на январь 2005 г. выборы в Ираке. Это сработало. Так, в одной из главных провинций центрального Ирака – Аль-Анбаре – проголосовало менее 1 % суннитов^{140}. Такой результат в точности вписывался в зловещий сценарий, изложенный аз-Заркави в письме годом ранее: на выборах с огромным отрывом победили шиитские партии, и новым премьер-министром стал Ибрахим аль-Джафари, кандидат от партии «Дава», получивший миллионы на свою предвыборную кампанию от Ирана. Именно его правительству теперь предстояло подготовить новую Конституцию Ирака и определять послевоенную судьбу страны. Этот бойкот стал самым ярким выражением суннитского сопротивления, но, кроме того, как ни парадоксально, он ознаменовал собой начало конца его популярности, потому что имевшая прежде минимальную численность «Аль-Каида» в Ираке превратилась теперь в наиболее влиятельную силу.

Неудивительно, что проигранные суннитами выборы совпали с резким ростом числа нападений на «шиитские мишени», в числе которых были государственные структуры и иракские службы безопасности (ИСБ). Так, 28 февраля 2005 г. взрыв бомбы, устроенный террористом-смертником, унес жизни более чем 120 человек в городе Хилла, большинство населения которого составляли шииты. В этот город, расположенный чуть южнее Багдада, приезжали молодые люди, желающие подать заявление о приеме на работу в иранские спецслужбы^{141}. В стратегически важном приграничном городе Таль-Афар, через который джихадисты переправляли иностранных боевиков из Сирии, АКИ устроила этническую чистку населения, «проведя операции на игровых площадках, школьных дворах и футбольных полях», – как позднее вспоминал полковник Герберт Макмастер. В одном случае они использовали двух девочек с отклонениями в умственном развитии – 3 и 13 лет – в качестве шахидок: они взорвали бомбы в очереди желающих поступить на службу в полицию^{142}.

Защитники пустыни

Военная ситуация в Ираке начала меняться к лучшему только тогда, когда там стали понимать, что война «за сердца и умы» не может быть выиграна, если придерживаться стратегии, выстроенной теми, кто обосновался в Зеленой зоне, а то и за стенами Пентагона. Успеху мятежников во многом способствовал просчет американцев, отказавшихся сотрудничать с исключительно влиятельной структурой суннитского Ирака – племенами, которые сильно пострадали от дебаасификации. Саддам понимал важность этих зародившихся еще в глубокой древности общин, состоящих из семей и кланов, и поэтому включил их в свою систему господдержки: племена контролировали контрабанду и черный рынок – все это под покровительством ад-Дури.

То, что племена не стали совместно с Коалицией бороться с мятежниками, не означает, что они не стремились к этому. Один из шейхов влиятельного племени Албу Нимр предложил сотрудничество Правящему совету Ирака и ВКА в создании столь необходимой пограничной охраны еще в 2003 г. Это предложение было отражено в докладной записке, подготовленной для Объединенного комитета начальников штабов в октябре того же года. «Как выяснилось, лидеры этих племен – многие из которых все еще пребывают на ответственных постах в структурах местной власти – выразили искреннюю готовность сотрудничать с Коалицией в целях восстановления и для удержания своих позиций в постсаддамовском Ираке, – говорилось в записке. – Потерпев неудачу, они могут предпринять другие действия, включая создание альтернативных руководящих институтов и спецслужб, сотрудничество с антикоалиционными силами или участие в преступных действиях ради обеспечения благосостояния и безопасности своих племен»^{143}. Эта записка осталась практически незамеченной.

И тут аз-Заркави вновь повел себя более тонко, чем ВКА или американские военные – по крайней мере на первый взгляд. «Заркави и работающие на него иракцы понимали, кто есть кто в племенах, и использовали это, – объяснил нам Дерек Харви. – Благодаря этому он контролировал территории в провинции Аль-Анбар и в долине реки Евфрат»^{144}.

Его роковая ошибка заключалась, однако, в том, что он действовал слишком жестко, и защита, обещанная АКИ, превратилась в тираническое джихадистское правление. Племена не желали жить по законам XVII в. под пятой фундаменталистов. Многие из них родились за границей и вели себя в точности как колониальные захватчики, которых они вроде бы призваны были изгнать. Контрабандный бизнес, которым занимались племена, был уничтожен или захвачен боевиками, желавшими быть в нем монополистами, и АКИ защищала свои интересы с мафиозной жестокостью, устраняя конкурентов.

Поэтому, когда в 2005 г. был убит один из шейхов племени Албу Нимр, майор Адам Сач, командир боевого подразделения войск специального назначения «Альфа 555» армейского спецназа в составе 1-й дивизии Корпуса морской пехоты США, воспользовался возможностью превратить АКИ во врага тех, кто до этого составлял ее поддержку. Он включил соплеменников убитого шейха в состав созданного по этому случаю ополчения, которое контролировало дороги вблизи города Хит, расположенного в провинции Аль-Анбар, – другого стратегически важного населенного пункта, который позднее, в 2014 г., захватила ИГИЛ. Это была хорошая идея, хотя ей и не хватило необходимой поддержки, для того чтобы полностью изменить ситуацию. В то время войска США не размещались в этом районе постоянно, а только их присутствие могло бы убедить местное население в том, что выслеживание АКИ – не разовая акция, а долговременная задача. Тем не менее тот факт, что иракцам вдруг потребовалось присутствие американцев в самом сердце страны, свидетельствует о том, что джихадисты слишком злоупотребили их гостеприимством.

Другим городом, в котором это подтвердилось, стал Эль-Каим, который аз-Заркави по понятным геостратегическим причинам сделал столицей своего Западно-Евфратского «эмирата». Этот город, населенный суннитами и бедуинами, примыкает к сирийской границе, по другую сторону которой расположен город Альбу-Камаль; к тому же рядом с ним проходит главная дорога, соединяющая Ирак и Иорданию. Здесь также находятся крупнейшие на Ближнем Востоке шахты по добыче фосфатов и огромная сеть пещер, через которую боевики могли незаметно перебрасывать через границу людей и оружие^{145}.

В сентябре 2005 г. в ответ на вылазки, совершаемые с баз АКИ в Западном Евфрате, подразделение морской пехоты США выдвинулось в этот регион с намерением захватить Эль-Каим. Американцы построили укрепленные бетонными конструкциями блокпосты, чтобы отметить свое присутствие и тем самым предотвратить вылазки джихадистов на поверхность. Кроме того, опираясь на опыт Адама Сача в Хите, они обратились к племенам Эль-Каима. Некоторые из них уже были так напуганы действиями АКИ, что взяли в руки оружие и приготовились направить его против заркавистов^{146}. Батальон Альбу Махал Хамза состоял из добровольцев, рвущихся покончить с боевиками^{147}.

Не считая коррупции, основная причина, по которой ИСБ часто оказывались несостоятельны или попросту не желали вступать в противостояние с АКИ, заключалась в том, что многие ее сотрудники были шиитами и поэтому не рвались воевать на территориях, где большинство населения составляли сунниты и где на них смотрели с подозрением или с нескрываемым презрением. Представители суннитских племен подобных проблем не испытывали и горели желанием избавить свои земли от тех, кого поначалу приветствовали как представителей антиамериканского «сопротивления», но кто затем превратился в банду одержимых головорезов. Из участников программы, реализованной в Эль-Каиме, был сформирован батальон «Защитники пустыни»^{148}. Название явно отдает романтизмом в духе «Лоуренса Аравийского», но тем не менее именно этот батальон в декабре 2005 г., во время парламентских выборов, обеспечивал порядок и предотвращал акции саботажа, спланированные террористами.

К 2006-му количество инцидентов, связанных с террористами, в Эль-Каиме резко сократилось. Это можно считать успехом, но американские военные так и не сумели понять, что племена были движимы не какими-то высокими патриотическими устремлениями – они лишь хотели обеспечить мир и покой на своей земле, а отнюдь не во всей стране. Поэтому треть состава батальона «Защитники пустыни» покинула его, как только было объявлено, что он становится подразделением сил национальной обороны, а не просто местной каимской жандармерией, а потому может быть передислоцирован в любую точку Ирака^{149}.

Тем не менее общенациональные парламентские выборы показали, что ситуация развивается хоть и в непредвиденном, но благоприятном направлении. В частности, это выразилось в превращении доктора Мухаммеда Махмуда Латифа, давнего и известного лидера иракского сопротивления, в партнера США. После того как суннитский бойкот январских парламентских выборов лишил суннитов возможности участвовать в самоопределении страны, Латиф осознал, что план аз-Заркави по делегитимизации нового иракского правительства привел к обратным результатам. К тому же у него были и собственные политические амбиции^{150}. В преддверии парламентских выборов он собрал шейхов племени Эр-Рамади, готовых объявить войну АКИ, а также – что требовало не меньшей храбрости – сотрудничать с американцами, правда, при одном условии. Как и «Защитники пустыни», члены племени Эр-Рамади хотели получить гарантии того, что, когда АКИ прекратит свое существование, власть и влияние в провинции Аль-Анбар перейдет к ним.

Убедившись в том, что американцы готовы выполнить это условие, они создали Народный совет провинции Аль-Анбар. Его первой инициативой стал призыв к суннитам вступать в иракскую полицию. Для этого было решено провести большую кампанию по набору желающих на местном стекольном заводе^{151}. В результате деятельности Совета появились сотни таких желающих, и они неизбежно стали мишенью для боевиков аз-Заркави. На четвертый день проведения кампании на стекольном заводе террорист-смертник устроил там взрыв, в результате которого погибли не менее 60 иракцев и два американца^{152}. После этого АКИ объявила тотальную войну шейхам Аль-Анбара, вступившим в Совет, устроив на каждого из них охоту, которая продолжалась в течение многих недель после взрыва на заводе. Латиф бежал из Ирака, боясь попасть в руки террористов. А еще через несколько недель под силовым давлением аз-Заркави Совет прекратил свое существование^{153}.

Американским военным понадобилось еще два года на то, чтобы осознать стратегический смысл того, что произошло в Хите, Эль-Каиме и Эр-Рамади. Спонтанные, непродуманные действия, предпринятые племенами в ответ на действия возглавляемых иностранцами террористических организаций, становятся понятны в свете истории этих племен. На протяжении веков они выживали за счет того, что заключали прагматичные соглашения с теми, кто был сильнее. Так было и с Саддамом, и с аз-Заркави, и так они готовы были поступить с американцами. Относясь к Соединенным Штатам с опаской, они тем не менее видели в их армии возможного союзника в борьбе против общего сильного врага.

«Я знал одного капитана, служившего в корпусе морской пехоты, – рассказывал нам бывший американский офицер. – Он был индейцем-сиу. Он понятия не имел об Аль-Анбаре или Ираке. Но попав туда, сразу во всем разобрался. Иракцы видели, что он понимает их, и любили его за это».

Для Дерека Харви понимание того, как организованы иракские племена, стало ключом к пониманию Ирака в целом. «Там много властных уровней, иерархию которых мы себе толком не представляем. Ключевой фигурой может быть не тот, кто находится во главе, а второй или третий человек. И это правило – то, что ты никогда не знаешь точно, кто всем руководит, – применимо и к саддамистам, и к ИГИЛ. Внутри племен существуют профессиональные, а в некоторых случаях и религиозные сообщества, которые определяют все, что происходит в стране. Для нас трудность заключалась в том, чтобы выяснить, кто что делает».

4. Сеятели хаоса. Иран и «Аль-Каида»

Иракские сунниты учились на своих ошибках и адаптировались к ситуации, как и американские военные. Утратив большую часть своей политической силы в результате приведшего к катастрофе бойкота январских выборов 2005 г., они решили не совершать тот же просчет в декабре. Поворот на 180 градусов ознаменовался ошеломляющей статистикой. В декабре 2005 г. в Эр-Рамади явка избирателей-суннитов составила около 80 %, в то время как в январе их было едва ли 2 %^{154}. Однако их ожидания не оправдались. Шиитские политические блоки вновь одержали верх, хотя и с небольшим отрывом, и это, разумеется, не способствовало разубеждению суннитов в существовании заговора, о котором твердил аз-Заркави, ловко пользовавшийся ситуацией. Все выглядело так, будто заключившие союз американцы и иранцы по-прежнему целенаправленно не давали суннитам занять их законное место – истинных хозяев и блюстителей Багдада.

Участие суннитов в декабрьских выборах имело и другой побочный эффект: многие националистически настроенные или «умеренные» боевики отказались от военных действий ради попытки добиться успеха с помощью выборов, и АКИ стала главной силой в иракском терроризме^{155}. И хотя «Джаиш аль-Ислам» («Исламская армия») соперничала с заркавистами из-за контроля над территорией Мосула, она еще не была готова отказаться от суннитского сопротивления и пойти на примирение. Действия АКИ оттолкнули от нее многих, но аз-Заркави все еще удавалось использовать в своих интересах те межконфессиональные противоречия, которые существовали в стране задолго до этой войны.

Канан Макийя, ученый, занимающийся изучением баасистского Ирака, предсказал мрачный сценарий развития государства в постбаасистский период, описав его в 1993 г. в книге «Жестокость и молчание» (Cruelty and Silence)^{156}. «Когда Саддам уйдет и жизни людей и тех, кто им дорог, будут поставлены на карту, главной движущей силой в иракской политике станут опасения суннитов относительно того, что могут сделать с ними во имя ислама шииты. Чем больше иракские шииты будут осознавать себя таковыми, тем выше будет готовность иракского суннитского меньшинства сражаться до победного конца, чтобы не дать установить в Ираке нечто, хотя бы отдаленно напоминающее Исламскую республику. В таком государстве они видят – и неважно, правы они или ошибаются – свой конец».

Таким образом, аз-Заркави предложил иракским суннитам выбор: «Мое варварство или их варварство». А чтобы сделать свою позицию более убедительной, он должен был устранить одно из самых серьезных препятствий, мешающих АКИ добиться широкого общественного признания, – восприятие ее как иностранной джихадистской армии. Для этого ему нужно было «иракизировать» свою группировку. В январе 2006 г. аз-Заркави объявил о создании Меджлис шура аль-муджахидин фи аль-Ирак (Совета моджахедов Ирака). Первоначально в это объединение входили шесть салафитских группировок, пять из которых состояли из иракцев, а АКИ имела нечто вроде статуса участника со стороны, хотя и с правом управления деятельностью Совета. К этой новой маркетинговой, или «брендинговой», стратегии такфиризма привела шовинистическая и авторитарная политика новоизбранного иракского правительства.