В один миг многие вокруг меня также начали что-то кричать. Должно быть, завязалась драка. Началось едва заметное движение в сторону конца вагона. Я закрываю глаза и вижу: все смеются, у каждого на лице такая злая и печальная улыбка. Они все смотрят на меня, а я сурово гляжу на них и говорю: “Разве не смешно быть грустным клоуном в цирке, где держат только весёлых клоунов?”. Двери вагона открываются, а вместе с ними и мои глаза. Двое мужчин вышли из вагона и препираются друг с другом. Они тычут пальцами, орут, машут руками. Двери закрываются. Я поворачиваю голову налево: все сидят в телефонах или тупо смотрят в пол. Поезд трогается. Я делаю глубокий вдох и… ничего, проехали.

Через пару станций большая часть людей вышла, и освободилось несколько мест. Одно из них – прямо передо мной. Я стою и смотрю на него свысока. Моя гордость не позволяет мне сесть. Думаю, этой болезнью страдает большая часть представителей моего пола. Справа от меня стоит мужчина, который с таким же вожделением смотрит в ту же точку, что и я, и с не меньшим упорством старается выглядеть так, будто он вовсе не замечает освободившегося места. Как же я его понимаю! Это часть нашей природы: какое-то дурацкое проявление упрямства в совершенно не требующем этого деле. Сядь. Просто сядь, тут нет ничего такого. Но мы не садимся. Кто мы? Дураки? Наверное, мы просто хотим уважать себя самих хоть за что-то…