Антология хоррора 2019

Неприкаянный

«Неужели она смотрит на меня? Какие у нее бездонные голубые глаза. Прозрачные, как сегодняшнее небо. И волосы такие золотые. Будто ее голову обрамляет соломенная шляпка».

Егор стоял посреди галдящей площади и ничего не замечал вокруг, кроме девушки в сарафане с красными маками. Она улыбалась и будто гипнотизировала его. Парень смущенно отводил глаза и через время вновь встречался с ней взглядом.

«Автобус уже идет. Черт, как не вовремя! Следующий только через час, опоздаю».

Егор, заглядевшись на красавицу, заметался на месте, вдруг оступился и упал на брусчатку. Через пару секунд недалеко от него раздался мощный взрыв…

«Что происходит? Я был без сознания? Сколько? Почему так гудит голова и где звук?»

Егор с трудом открыл глаза. Он лежал на усыпанной обломками площади. Люди в форме не давали прорваться через ограждение бьющимся в истерике гражданским, а между лежащими в эпицентре взрыва телами в это время спокойно и плавно передвигался робот-сапер. Как только парень попытался приподняться, к нему подбежала женщина в белом халате и стала энергично привлекать к себе жестами чье-то внимание.

– Ну-с, голубчик, как Ваше самочувствие? – доктор светил маленьким фонариком по очереди в каждый глаз и улыбался. – Можете хоть что-то рассказать о себе?

– К сожалению, – парень вздохнул и развел руками. – Я пытался, но увы. Ничего в голову не идет.

– Это вполне объяснимо. Контузия, шок от увиденного. Я тут посмотрел фотографии оттуда. Жуткое зрелище! Вам очень повезло, что Вы упали. В бомбе было столько всяких поражающих элементов, что многих опознать можно будет только по ДНК. Они до неузнаваемости обезображены, – мужчина выглядел очень расстроенным. – Но у меня есть и хорошая новость. Нашли Ваш рюкзак с документами. Вас зовут Хомяков Егор Вадимович. Пока ни о чем не говорит?

– Как будто впервые слышу это имя, – у Егора на глазах выступили слезы.

– Срочно прекратите это мокрое дело, – доктор легко ударил кулаком по столу. – Всё зависит только от Вас. Усиленно отдыхаем, расслабляемся и лечимся. Дополним рацион еще вот этим лекарством. Предупреждаю, что будет чувство легкости, эйфории и даже возможен небольшой галлюцинногенный эффект. Но это все временное явление. Главное – не пропускать прием и следовать моим инструкциям.

Пациент принял в палате таблетки и лег на кровать. Он смотрел в потолок и не знал, как жить дальше. Странно, что до сих пор к нему так никто и не пришел.

Егор проснулся ночью от жуткого холода. Как только он открыл глаза, все вокруг в темноте начало кружиться, будто он был слишком пьян. А скорость всё нарастала и нарастала, как в центре урагана.

«Это лекарство, всего лишь лекарство. Доктор говорил, что будет побочка. Нужно потерпеть. Но почему так холодно?»

По щеке вдруг будто провели языком и он явно почувствовал на лице чье-то дыхание.

– Ты такой сладкий. Хочешь поиграем? – прошептал ему в ухо женский голос и противно хихикнул.

– Кто вы? – закричал испуганный парень, вскочив с кровати.

В свете оконного проема он увидел перекособоченную фигуру в явно рваной одежде и бросился в коридор.

– Представляешь, за Михалычем сегодня кавказец с травматом гонялся вокруг больницы, – медсестра Леночка докладывала коллеге последние новости.

– Как так?

– Его жену беременную в приемник без сознания из магазина привезли, а Ильин дежурил. Он осмотрел, все сделал, как положено. А тут родственники приехали. Муж как давай орать на весь этаж, почему без его разрешения у нее в трусах чужой мужик лазил. Ну, и достал пушку из широких штанин. Михалыч на улицу, тот за ним. Я так смеялась.

В этот момент на пост подбежал бледный парень, который задыхаясь и мыча показывал на дверь. Девушки бросились в его палату и включили свет. Там было пусто.

– И что Вы видели, голубчик? – доктор внимательно изучал пациента, сидевшего напротив.

– Я слышал голос. Наверное, женский. Жуткий такой, хихикающий. И она прикоснулась ко мне. Я чётко ощущал это. И холодно было. Но почему холодно? Ведь сейчас лето, – Егор говорил обрывками фраз, озираясь по сторонам. Под глазами были синяки от бессонной ночи.

– Вы же помните, о чем я говорил? Галлюциногенный эффект возможен, тем более, что у Вас есть небольшие повреждения головы. Нужно потерпеть. Что, кстати, с памятью?

Хомяков отрицательно помотал головой.

Сделав вид, что проглотил таблетки, молодой человек лег на кровать и отвернулся от медсестры. Пилюли он незаметно засунул под матрас. Когда она ушла, Егор на всякий случай проверил задвижки на окнах и подпер дверь тумбочкой.

По одеялу, казалось, кто-то медленно вел ногтем. Скованный от ужаса парень боялся открыть глаза.

– Прииивееет, – протяжно произнес тот самый мерзкий голос. – Сегодня будем играть или опять сбежишь?

Егор зажмурился и начал читать в слух «Отче наш».

– Ты еще гимн Советского Союза спой, – голос всё больше приближался к его лицу. – Зачем портить мне настроение? Хорошо же все начиналось. Разве не помнишь?

Егор отшвырнул от двери тумбочку и бросился бежать. Он не слышал ни криков дежурной медсестры, ни окликов охранника. Ему нужно было на воздух. Прочь из этой проклятой больницы. Всё равно куда.

Дорожки в больничном парке были тускло освещены уличными фонарями. Он не знал, куда они ведут, и быстро шел наугад.

– Меня ищешь?

Егор вздрогнул и обернулся. Из-за дерева к нему странно переваливаясь двигалась женщина в грязном драном платье и со спутанными волосами. Ее лицо сплошь было покрыто ранами, а правая щека совсем отсутствовала, обнажая зубы.

– Отстаньте от меня! Я ничего Вам не сделал! – закричал парень.

– Ничего? – фигура подошла ближе. – А зачем ты меня убил?

На этих словах лицо Егора схватили ледяные руки и он увидел прозрачные голубые глаза.

Солнце заливало лучами галдящую площадь.

«Автобус уже идет. Черт, как не вовремя! Следующий только через час, опоздаю».

Егор, заглядевшись на девушку в сарафане с красными маками, заметался на месте, вдруг оступился и упал на брусчатку, придавив телом выпавший из руки пульт дистанционного управления. Через пару секунд недалеко от него раздался мощный взрыв…

– Где его нашли?

– В парке, тут недалеко, под фонарем. Я думал он просто сидит, а он того… Глаза бесцветные, сам окоченевший, как будто давно помер. Но он всего за пять минут до того, как я его нашел, из здания выбежал.

– Странно.

– А что он натворил-то? – спросил следователя пожилой охранник.

– Взрыв на площади устроил, гад. Столько людей погибло. Мы сами это только выяснили.

– Террорист, что ли?

– Не, из депрессивных. У него вся семья недавно в автокатастрофу попала. Видимо, крыша поехала совсем.

– Значит, еще один неприкаянный будет у нас ходить, – вздохнул старик и перекрестился.

Женя Нефедова

Больше жизни, Джерри

Помню, как я дописал свою первую книгу. Глаза болели после бессонной ночи, словно в мешки под ними насыпали песка с горкой. Меня мучил голод, а в холодильнике подсыхал забытый Кариной сельдерей. Я выбросил все ее обезжиренные йогурты и бумажные несоленые хлебцы, когда она ушла. Только этот вялый зелёный источник вечной молодости остался. Но его сил не хватало на поддержание собственной жизни, что тут говорить про готового сожрать даже свои носки начинающего писателя. В пустой вазочке я нашел только печенье с предсказанием, что купил с Кариной в ресторане, когда мы отмечали начало моей новой жизни. Печенье дождалось финала, а девушка – нет.

Я разослал «Магию странного источника» всем литагентам, контакты которых нашел. Первую неделю проверял почту каждый час. Молчали проклятые толстые журналы, молчали «Эддисон и сыновья». Походы в книжный стали пыткой. Я смотрел на все яркие обложки, скрывающие бездарные опусы раскрутившихся юнцов. Денег совсем не осталось, и мне пришлось подрабатывать официантом в баре. С горя я выложил свой роман на сайте, но спустя две недели у меня была только парочка комментариев от друзей и десяток прочтений.

В тот день я решил удалить свою книгу и вернуться к родителям. Прочь из большого города, дальше от несбывшейся мечты. Я крутил колёсико мышки туда-сюда мимо аннотации, обложки и скрытых отзывов. Внезапно заметил, что их уже не два. Кто-то сподобился прочитать страницы две и настрочить, какая я бездарность. Я развернул отзыв и не поверил своим глазам. Этот кто-то, под ником jstark89, написал мне, как ему понравилась книга.

«Спасибо за отзыв. Мне очень приятно», – напечатал я. Вдохновленный, сходил на кухню и сварил кофе. Когда вернулся к ноуту, меня ждал ответ: «Но хотелось бы больше жизни. Ваша история пугает, но похожа на сказку. А сейчас в моде реализм». Еще один диванный критик! «Спасибо за замечания, учту при написании второй книги!» – с силой нажимая на клавиши, напечатал я. Хотел захлопнуть крышку ноута, но jstark89 продолжил: «Хотите совет?». «Если он мне поможет, то да», – ответил я. «Попробуйте описать ваши сны. В них столько реализма, что хватит для испуга, и столько сюра, что не будет напоминать выпуск новостей». Я отправил ему смайлик, закрывая тему. «Но будьте осторожны. Сны часто сбываются», – добавил он. Я не стал больше ему отвечать. Закрыл окно и выключил ноут. Заснул я ту ночь сразу же, только моя голова коснулась подушки. Мне снились какие-то неясные обрывки, но под утро я увидел то, что вдохновило меня на написание «Цыпочек Салема». Книги, которая прославила меня. Тогда я сдался и вернулся в дом родителей. Я писал каждую свободную минуту, я был одержим книгой. А потом выложил свое творение на тот же сайт, что и «Магию…».

Через день мне написал jstark89. «Отличная работа», и ни словом больше. А потом прочтения росли в геометрической прогрессии. Через месяц со мной связались из «Эдиссона и сыновей». Еще через пару дней из «Генезиса». Я выбил гонорар, что позволил мне съехать от родителей. Первый тираж раскупили за три месяца. Со вторым я поехал в тур. На автомате улыбался, подписывал книги, фотографировался с фанатами. Одна девчонка вырядилась главной героиней моей книги и притащила на презентацию живую курицу, что потом подарила мне. Я понятия не имел, что мне делать с птицей, поэтому привез ее матери, когда вернулся передохнуть домой после тура. Там я и остался писать «Веспу». Сюжет я снова увидел во сне: узкие улочки маленького итальянского городка, черные кудри, спускающиеся на плечи смуглой красавицы, и лужи крови на плавящемся асфальте.

День окончания рукописи я запомнил на всю жизнь – было двадцать пятое июля, и моя мама умерла. Я дремал в саду, а она возилась с цыплятами, которых вывела фанатская несушка. Я думал, что этот визг тормозов мне снится, но потом кто-то закричал. Я понесся к дороге, где лежало что-то похожее на мешок с просыпанным мусором. Это была мама. Кровь липкой как варенье лужей залила асфальт, а в руках мамы был мертвый цыпленок. Она бежала за этим сраным цыпленком, когда ее сбила машина. И моя мать, та, что за свою жизнь не погубила ни единой живой души, умирая, задушила его…

Мы похоронили маму рядом с бабушкой, а проклятую курицу с выводком я пустил на корм собакам. Через неделю после выхода книги в «Сан» напечатали рецензию на «Цыпочек Салема». Дотошный писака нашел одну сцену, что до боли напомнила мне смерть мамы, выволок на обозрение, обсосал все косточки и выплюнул на потеху публике. Теперь я был не просто «новой звездой хоррора», я стал «проклятым автором». Полгода я не подходил к ноуту и не написал ни символа. Из депрессии меня вытащила Карина. Она вернулась ко мне весенним утром, принесла свежую выпечку и запах раскрывшихся листьев на своих волосах. Карина убедила меня отправить «Веспу» редактору. Я получил чек с такой суммой, что только с пятого раза смог сосчитать правильно нули. Мы сыграли свадьбу и уехали в Рим. Карина расцветала с каждым днем все больше. Она загорела дочерна, носила яркие платья и тяжелые украшения из золота. Вплоть до того дня, пока я не увидел отзыв на свою книгу от jstark89. «Скучно и слащаво. Ты можешь лучше», – я взбесился настолько, что не пошел в магазин вместе с Кариной. Помню, она лишь покачала головой и выбежала, стуча каблучками по мрамору лестницы. Я выглянул в окно, проследил за тем, как она села на свою новенькую ярко-голубую веспу. Не знаю, что потом случилось с этим мотороллером. А вместо Карины по лестнице поднялся молодой карабинер.

Я боялся писать. Выбросил свой новенький макбук. Целыми днями пялился в телевизор, стоящий в гостиной родительского дома. Но после одного сна встал ночью, нашел свой детский блокнот и записал несколько строк. На следующее утро строчил как одержимый. Отец улыбался; он был рад, что я взялся за какое-то дело, а не пил и бродил в одиночку по округе. Но папу погубил «Фонтан серебряной ночи». Врачи сказали, что не выдержало сердце. А перед этим я снова увидел отзыв от jstark89. Он выслеживал меня. Писал мне письма, оставлял отзывы на всех сайтах с моими книгами. Он ждал новую книгу. Требовал продолжения. Я молчал, удалял аккаунты и прятался. Но стали приходить письма. Я сжигал их, не читая. Но я сдался. И написал «Ужин при свечах». На этот раз умер мой редактор Джерри. Кто-то травил его толченным стеклом, подсыпанным в пищу. Сразу после похорон ко мне приехал детектив. Я ответил на все его вопросы, полицейский же странно посмотрел на меня и попросил никуда не уезжать какое-то время.

Я остался и дописал «Карусели Дерри». Тиски, сжимавшие меня последние четыре месяца, ослабли. Я открыл окно и вдохнул вечерний воздух. Отправил рукопись в издательство. Потом достал из дальнего ящика стола пыльный старый ноут. Написал последний комментарий.

И теперь я иду к парку аттракционов. Там есть карусель с лошадками. Каждый год я ходил туда с родителями. Белые, красные, синие лошадки, мелькание лиц и детский смех. Карман оттягивают нужные вещи. Я достаю телефон. Мне пришло новое письмо от jstark89: «Больше жизни, Джерри».

На карусели девочка в белом платье. Она хохочет, ее волосы развеваются по ветру. Больше жизни, Джерри…

Анна Ильина

Камера

В морозных туманных сумерках видно было не дальше вытянутой руки. Впрочем, вытягивать её не было никакого желания – ладонь мгновенно покрывало наледью. Андрей потуже натянул шапку и попрыгал на месте, пытаясь справиться с пронизывающим холодом. Ноги замёрзли, и вместо привычных пружинящих движений получались ломаные конвульсии робота.

В памяти совершенно отсутствовал момент, как он оказался в этом странном месте. Как будто кто-то небрежно разрезал и склеил киноленту где придется, вне всякой логики, и вот кадр из обычной студенческой жизни сменяется этой неведомой ледяной пустыней. Ладно, думать об этом было некогда – холод пробирался всё глубже под одежду, давая понять, что время ограничено и необходимо срочно найти выход из ситуации.

И Андрей побежал. Превозмогая боль от ледяного воздуха, врезающегося в легкие, и силой воли заставляя передвигаться одеревеневшие ноги. Направление не имело значения, в первую очередь необходимо было хоть как-то согреться и как можно скорее покинуть это место, давящее какой-то мертвой тишиной.

Пробежав не более десяти минут, он вдруг уперся в ледяную стену. Сердце от неожиданности сделало лишний удар, и Андрей на какое-то мгновение остановился, оценивая внезапное препятствие. Поверхность была идеально гладкой, лишь в одном месте почти ничего уже не чувствующая рука наткнулась на намёрзшие острые кусочки льда и оставила за собой тоненькие мазки крови. Из-за плохого освещения не было возможности понять, насколько высоко стена уходит вверх. Не давая себе времени на раздумья, он развернулся и побежал вдоль неё, рассудив, что где-то же она должна заканчиваться.

И уже шагов через пятьдесят увидел перед собой точно такую же стену. Андрей вздрогнул и, поддаваясь панике, побежал еще быстрее. Вторая стена так же закончилась углом. И третья. И… он в ужасе уставился на покрывшиеся инеем красный след от собственной руки на идеально белой стене. Двухцветная картина со всей жестокой ясностью говорила, что он вернулся к исходной точке. Выхода не было.

Андрей, шатаясь, побрел прежним маршрутом. Что происходит? Что это за камера? Как он сюда попал? И что теперь делать? Он ведь замерзнет насмерть даже прежде, чем умрет от голода или жажды…

Вновь наткнувшись на угол, он вдруг заметил нечто такое, что в прошлый раз оставил без внимания. В отличие от двух других углов, литых и гладких, этот разделял две стены какой-то темной полосой. Так же, как и следующий… Выходит, камера не была монолитной коробкой, одна из стен могла открываться! То есть, это дверь? Андрей в растерянности рассматривал огромную белую стену. Так или иначе, нужно выбираться. Что бы ни было за этой дверью – похоже, это единственный способ спастись.

Внезапно в голове вихрем закружились цветные картинки. Осознание пришло неожиданно, как удар под дых. Андрей резко выдохнул и, ошеломлённый, попытался сложить воедино все воспоминания.

* * *

Вот он стоит около ёлки, слегка пьян, беззаботен и счастлив. Вокруг шумит студенческая новогодняя вечеринка. Андрей рассказывает какую-то весёлую историю, и компания вокруг хохочет, безоговорочно признавая его звездой программы. Сквозь толпу к нему приближается Ольга с бокалом вина. Первая красавица курса обратила на него внимание! Она открыто флиртует с ним, делая недвусмысленные намеки, парни завистливо косятся, не сомневаясь, что сегодня ему повезёт. Как может быть ещё лучше? Может! Если сегодня он уйдет с вечеринки с Ольгой – это сделает его крутым в глазах друзей… А вот если он при всех от неё откажется – он станет вообще недосягаем!

– А что ты хотел бы почувствовать? Есть у тебя какие-то фантазии? – кокетливо шепчет девушка, гладя его по руке.

– Есть фантазии, – громко на весь зал отвечает Андрей и с вызовом смотрит ей в глаза, – хочу узнать, как там моё пиво в холодильнике за закрытой дверью! Что чувствует? Ждёт ли меня?

Компания взрывается хохотом, девушка краснеет, отдергивает руку и, сузив глаза, шепчет: «Ну что ж, почувствуй!». Кажется, будто в её зрачках начинают крутиться какие-то спирали… Да нет же, видимо, всё-таки немного перебрал…

Вот последнее, что он помнил, прежде чем очнуться в чертовой… огромной морозильной камере.

* * *

– Вот сссука… – Андрей бессильно опустился на корточки. На краю сознания ещё теплилась призрачная надежда на то, что всё это какой-то нелепый сон, но тупая ноющая боль по всей поверхности тела не давала забыть о реальности.

Нет, вот ещё. Он так просто не сдастся. В мыслях почему-то мелькнула сестрёнка, которую он обещал сводить куда-нибудь на выходных, но так и откладывал неделю за неделей. И даже на Новый год не заехал… Вот выберется из этого грёбаного холодильника, и обязательно к ней съездит. Представив, как мелкая пищит от восторга, Андрей невольно улыбнулся онемевшими губами, собрал все силы, встал и с разбега ударил плечом дверь камеры. Ничего не произошло.

Он попробовал ещё раз. И ещё. И ещё… С таким же успехом можно было биться о каменную глыбу. Андрей прислонился к стене. Он больше не чувствовал холода. Он больше ничего не чувствовал. Безумно захотелось лечь. Андрей сполз по стене и вытянулся на полу. Казалось, будто мороз пронизал его кости настолько, что тело полностью стало стеклянным. Но внутри плотного стекла ещё слабо плескалась жизнь…

Внезапно дверь сама отъехала в сторону и над головой зажглась невыносимо яркая лампа. Сил шевелиться уже не было. Оставалось только наблюдать, как его стеклянное тело обхватила огромная рука и вытащила из проклятой камеры, а вторая рука зачем-то потянулась к его голове. Последнее, что запомнил Андрей, был непроходящий, пронизывающий насквозь холод. И чей-то пронзительный крик. Кажется, его собственный.

* * *

– Эй, Петрович, открывай ворота! Еще одного жмурика тебе привезли! – машина посигналила перед дверями городского морга.

– Да что ж такое, ни минуты спокойной! Где вы их берете только! – дежурно проворчал старик, нажимая на кнопку и поднимая шлагбаум.

– Ну где-где, Новый год же! Сегодня всю ночь возить будем, не знаешь разве!

– Эх, это точно… А с этим-то что? Молодой совсем, – Петрович равнодушно взглянул на носилки.

– Ага, студент. Да черт его знает! Говорят, дома праздновали, стояли просто в компании, разговаривали, а он как упадёт, забьётся ни с того ни с сего. И пожалуйста – обморожение четвёртой степени и перелом шейных позвонков.

– Вот ведь! Хоть бы придумывали, что врать будут! Ну да ладно, милиция разберётся!

– И не говори… Совсем бестолковая молодежь пошла. Наркоманы…

Надя Бурлуцкая