Закованные во льдах. История о крупнейшей международной экспедиции на Северный полюс на корабле «Поларштерн»

Еще больший по объему зонд, который можно опускать в воду лишь при помощи кранов «Поларштерна» рядом с ним, будет использован позже. Остальные приборы делают из городка океана полноценную обсерваторию для всех важных характеристик океана. Справа от трассы – место для аэрогородка, где будет находиться наш привязной аэростат и большое крытое помещение. Аэростат будет постоянно передавать данные с высоты несколько сотен метров. Вдоль этой трассы от корабля до метеогородка проходят электропровода и кабели для передачи данных, а также небольшая дорога, которая используется для снегоходов.

Впереди перед носовой частью корабля находится городок ROV, наша база для подводного дистанционно управляемого прибора. Оттуда стартует подводный робот, который будет делать снимки ландшафта под водой, измерять диффузии солнечного света во льду, брать пробы воды, измерять топографию нижней части льда и изучать экосистему на месте. Если один из них выйдет из строя, то у нас есть второй робот: «красавица» и «чудовище».

К стационарным установкам на льду прибавятся еще зоны отбора проб, в которых мы на протяжении всего года будем брать пробы льда и снега, и уже сейчас резервируем их и держим свободными от транспорта. Там же будут проводиться передвижные измерения, в том числе постоянные измерения лазерным сканером, чтобы наблюдать за изменениями в топографии льда и снега.

Десятки зон для наблюдений за снегом и для взятия проб, а также зоны, где на протяжении года будут исследоваться керны выбуренного льда, должны частично находиться в полной темноте, так как восприимчивые к свету микроорганизмы во льду и в воде реагируют даже на искусственное освещение корабля. Для этих экспериментов мы выделяем темный сектор, который находится на расстоянии километра от «Поларштерна», в вечной тени высокой торосной гряды. В общей сложности во время экспедиции будут учитываться более сотни комплексных параметров климатической системы. Остальные прибавятся в течение года для специальных фаз.

Мы исследуем окрестности как можно подробнее – воздух, океан, снег и лед, экосистему и биогеохимию, – чтобы лучше понять цепочки рециркуляции. В этом и заключается несравнимая польза экспедиции MOSAiC. Мы наблюдаем за совокупной системой Арктики в определенном отрезке и таким образом лучше познаем процессы, которые здесь происходят. Дистанционно управляемая сеть станций с дополнительными точками измерения на расстоянии до пятидесяти километров вокруг нашей льдины увеличивают сектор, который покрывает участок, считающийся в климатических моделях как одна-единственная ячейка и представляющий тесную взаимосвязь моделирования и наблюдений. До сих пор у нас не было достаточно данных, чтобы понять и объяснить изменения, происходящие в арктической климатической системе; наблюдения зимой вообще отсутствовали, потому что даже самые сильные научно-исследовательские ледоколы еще не смогли добраться так далеко на север. Данные, которые мы соберем, будут использоваться еще не одним поколением ученых.

После проделанной работы первая разведочная команда возвращается домой. Тем временем солнце последний раз скрывается за горизонтом и не взойдет следующие почти шесть месяцев. С этого момента царит полярная ночь

После нескольких часов разведки мы довольные возвращаемся на «Поларштерн». Я решаю, что каждый, кто хочет, может спуститься на льдину – пока солнце еще не скрылось за горизонтом.

После обеда мы ставим охрану на случай нападения белых медведей и таким образом обеспечиваем безопасность участка рядом с «Поларштерном». Затем практически все спускаются на лед. Одни молча гуляют по нетронутой, слегка покрытой снегом поверхности. Другие делают фотографии, разговаривают или просто ложатся на снег. Над горизонтом красно-золотое солнце – настоящий подарок в первый день в нашем новом доме! Это последний раз, когда мы видим солнце. Потом оно окончательно исчезнет за горизонтом, последний закат перед длинной зимой.

Из-за миража странно дефор-мированные айсберги перед кромкой шельфового льда рядом с бухтой Атка в Антарктике

Но на тот момент мы еще не знаем этого. Невозможно предсказать заранее, когда солнце окончательно исчезнет за горизонтом. Потому что, даже когда оно уже полностью село за горизонт, его можно иногда увидеть сквозь марево. Это странное явление: то, что в Арктике и Антарктике можно наблюдать на горизонте над очень холодной снежной поверхностью, часто обманчиво и не всегда существует действительно в этом месте.

Айсберги вдали на верхней фотографии и бухта позади самолета на фотографии внизу не существуют. Это миражи около немецкой антарктической станции «Ноймайер III». На самом деле плоская снежная поверхность простирается до горизонта

В Антарктике я уже видел посреди шельфового льда, достаточно далеко от океана, бухты с плавающими в них айсбергами, которые были миражами. Это фата-моргана, при которой отдаленные объекты появляются в местах, в которых их нет.

Точно так же обстоят дела с солнцем. Иногда его видно в абсолютно искаженных формах отраженным на небе, хотя оно уже давно село за горизонт. Это ставило в тупик еще Нансена, и он удивлялся, почему еще видно солнце в дни, когда по его расчетам оно должно уже было исчезнуть за горизонтом на зимовку. В его рассказах есть сделанный им эскиз, который в один из таких дней изображает квадратное солнце на горизонте. Это природное явление он тогда еще не мог объяснить. Но по его эскизу можно сказать, что он видел многократное отражение солнца в разнообразных искажениях, которые создавали впечатление квадратной звезды.

Эти примечательные и сбивающие с толку отражения являются результатом наложения различных плотных слоев воздуха в самой нижней части атмосферы. Над холодной ледяной поверхностью Арктики и Антарктики внизу лежит слой очень холодного воздуха, а температура выше, в нижних ста метрах, поднимается. Это расслоение очень стабильно и блокирует любое волнение. Там могут образовываться слои различной температуры, которые не смешиваются и на которых происходит отражение света, когда смотришь с ровной поверхности снизу, – точно так же, как на поверхности воды, если смотреть на нее под углом снизу. Мы стоим (в каком-то смысле) в плотном море холодного воздуха, в холодном воздухе внизу и смотрим под углом в теплый и плотный воздух над нами, что приводит к отражениям, как на поверхности воды. Часто, когда большое количество таких слоев накладывается друг на друга, получаются такие вот странные формы и нереальные картины.

После того как солнце окончательно скроется, оно будет скользить в своем вечном движении по кругу вдоль линии горизонта все ниже и ниже, и со второй половины октября даже последний кусочек ощутимых сумерек в полдень тоже исчезнет. С 22 октября оно будет постоянно находиться ниже горизонта более чем на 6 градусов, период гражданской полярной ночи закончится, и Центральная Арктика застынет на много месяцев в леденящей черной ночи, которая неблагоприятна для любого человека.

Лишь в марте мы ожидаем снова увидеть солнце. Так как еще не ясно, где мы к этому времени окажемся, мы не знаем, когда это будет – чем дальше на север, тем позже. Не позднее 21 марта солнце снова взойдет на Северном полюсе. Что произойдет к тому времени в долгой арктической ночи?

6.10.2019, день 17

Несмотря на то что мы нашли льдину раньше, чем предполагали, время все равно поджимает. У нас всего две недели оставшегося дневного света, потом будет все труднее развернуть лагерь. Основные инфраструктуры должны быть готовы, пока у нас еще есть свет, чтобы осуществлять контроль над льдом и без ограничений совершать полеты на вертолетах, – в полной темноте, например, мы уже не сможем осуществлять полеты с подвесным грузом или посадки в немаркированных местах на льду. К тому же уже начинается зима. Лед становится толще, и «Академику Федорову» уже давно пора возвращаться назад. Иначе ему грозит вместе с нами остаться в плену льда, и он больше не сможет выбраться. Мы планируем неделю на установку сетевой инфраструктуры «Федоровым», потом он должен взять курс домой. Но прежде всего мы должны переправить на ледокол «Федоров» около двадцати наших нынешних участников экспедиции и такое же количество оттуда на «Поларштерн». К тому же мы должны еще раз в большом объеме произвести обмен оборудованием и приборами между кораблями. Возникает вопрос: как мы будем это делать?

ИНФОРМАЦИЯ

МЕЖДУ ДНЕМ И НОЧЬЮ

Арктика известна своими полярными днем и ночью: это лето, когда солнце вообще не садится за горизонт, и зима, когда постоянно темно. В промежутке есть осень и весна – короткие фазы, в которые солнце, как во всем остальном мире, каждый день встает и садится. Чем севернее находишься, тем короче эти фазы. И в завершение на Северном полюсе полярный день переходит непосредственно в полярную ночь. В начале, хотя солнце уже не показывается из-за горизонта, еще не сразу становится совершенно темно. Солнечный свет сначала рассеян по небу, поэтому существуют разные классификации сумерек. Они различаются в зависимости от того, как низко расположена звезда за горизонтом. Гражданская полярная ночь наблюдается в местах, в которых центр солнечного диска не поднимается выше 6 градусов ниже горизонта. В это время можно еще обходиться без искусственного освещения. Потом наступает навигационная полярная ночь, которая длится до 12 градусов ниже горизонта. При этом можно уже хорошо распознать звезды и созвездия. Затем следует астрономическая полярная ночь, когда солнце не поднимается выше 18 градусов ниже горизонта. С этого момента нет видимой освещенности неба, темнее уже не может быть. Абсолютную черноту полярной ночи можно увидеть лишь в Центральной Арктике: с 84° северной широты и севернее.

 

Первоначально было запланировано, что «Федоров» на расстоянии несколько сотен метров также пришвартуется к нашей льдине, и мы обменяемся людьми и материалом по льду. Но реальность отличается от плана.

Любое столкновение с нашей тонкой и непрочной частью льдины влечет за собой опасность, что она разломается. А ее толстая, крепкая часть – крепость – окружена тонким льдом, и достигнуть ее, не нанеся ущерб другим участкам льдины, невозможно. Уже наше собственное маневрирование поближе к крепости потребовало пробиться чуть дальше в льдину – с неизбежными повреждениями вдоль нашего подъездного пути и риском нанести более грубые. Те же самые повреждения и риск неизбежны, если «Федоров» причалит у нашей крепости; к тому же позже, когда он покинет льдину, будет повреждено еще больше ледовой поверхности. Я не хочу так рисковать.

Поэтому я планирую заново. «Федоров» должен остановиться в нескольких километрах от нашей льдины, чтобы не повредить уязвимую среду. Нам нужна безопасная посадочная площадка для тяжелого российского вертолета Ми-8, где-то на толстом керне льдины, до которого мы сможем без проблем добраться на снегоходах. Используя вертолетную площадку как узел логистических работ, мы сможем полностью справиться с обменом. На вертолетной площадке «Поларштерна» Ми-8 не сможет приземлиться. Этот тип вертолетов слишком большой и тяжелый для нашего судна.

Вместе с руководителем группы льда Марселем я отправляюсь на поиск подходящей посадочной площадки для вертолетов «Ми-8». Эта площадка должна находиться на льду толщиной минимум восемьдесят сантиметров, быть ровной, без возвышенностей и должна быть хорошо досягаемой от «Поларштерна» на снегоходах – также с тяжело нагруженными санями Нансена позади снегохода. Ясно, что такое место мы сможем найти только внутри крепости. В других местах лед не такой прочный.

Карта лазерного сканирования льдины обладает огромной ценностью и снова служит нам планом местности. Но как ориентироваться на льдине, которая постоянно дрейфует? Абсолютные координаты, которые известны нам по картам местности, уже через несколько часов бессмысленны, все-таки мы движемся – иногда со скоростью больше 500 метров в час, а иногда еще быстрее. Фиксированная точка на поверхности уже через короткий отрезок времени в абсолютно другом месте нашей льдины – координаты бесполезны, с навигационными системами здесь работать невозможно.

Нам нужно перестроиться. Чтобы ориентироваться на льдине и не запутаться, мы разрабатываем свою собственную систему координат: навигация должна осуществляться относительно опорной точки на льду и относительно определенного направления. Опорной точкой мы выбираем носовую часть «Поларштерна», а направлением – его ось. Координаты будут указаны на расстоянии к кораблю и в направлении к оси «Поларштерна» в угловом градусе. Чтобы облегчить себе задачу, мы возьмем часовую позицию для направления – как на циферблате, при этом носовая часть судна будет отметкой 12. Тысяча двести пятьдесят метров от судна. Такая полярная система координат для ориентации на льду прошла проверку временем, а также нанесена на наши карты льдины. Пока у нас есть визуальный контакт с «Поларштерном», мы можем при помощи лазерного измерения в наших биноклях определить расстояние до корабля и оценить, в каком направлении относительно оси корабля мы находимся. Тем самым мы можем быстро определить наше положение на ледовой карте и найти отмеченную позицию позже на нашей дрейфующей льдине.

Если мы находимся дальше или нам нужны точные данные, мы можем использовать навигационную систему капитанского мостика. Для длительных походов у нас всегда с собой транспондер, который показывает нашу актуальную позицию на навигационном приборе корабля. Вместе с актуальной позицией «Поларштерна» капитанский мостик может передать нам нашу точную позицию по отношению к кораблю по радио, а мы, в свою очередь, можем определить ее в системе координат нашей ледовой карты.

Путем пеленгования мы отслеживаем наш путь по льду на карте лазерного сканирования льдины. Сначала наш путь ведет нас внутрь крепости, в зону огромного скопления сжатого толстого и прочного льда. Мы проходим мимо ледовых формаций различных форм, некоторые увешаны маленькими сосульками, как будто их кто-то нарядил специально для нас. Одна выглядит как огромный гриб, другая – как зубы ужасного, замершего во льду арктического чудовища. Может быть, здесь есть до сих пор не обнаруженные мифические существа? Иногда это все настолько нереально, что в голову приходят такие мысли.

Между ледовыми формациями простирается плоская поверхность. Находясь среди этого ландшафта, на бесконечном льду арктической ледяной шапки, вдали от «Поларштерна», начинаешь казаться себе крошечным. Простор и осознание того, что вокруг нас на расстоянии в тысячи километров ничего нет, вызывает уважение.

На этот раз мы объезжаем льдину на снегоходах. За каждым изломом простирается новый ландшафт со своими, до этого никем не видимыми ледовыми скульптурами. Скульптор, который творит здесь, в безлюдных просторах Арктики, работает не на публику и не за аплодисменты.

Когда мы выключаем моторы снегоходов, наступает захватывающая дух тишина. Часто мы задерживаем дыхание, не двигаемся, чтобы не шуршать нашим полярным снаряжением, и отдаемся целиком и полностью тишине. Мы начинаем осознавать изысканную красоту Арктики. Легкий шорох, который создают кристаллы льда, когда слабый ветер едва заметно кружит их над снегом; едва слышимый скрип, когда лед слегка сдвигается. Именно из-за этих впечатлений я так люблю Арктику.

8.10.2019, день 19

В течение дня ветер свежеет и треплет флажки на льду, которые служат нам разметкой дороги. Он швыряет в лицо снежинки, которые на морозе превращаются в твердые кристаллы льда. Их прикосновения к коже похожи на уколы иголкой. Около полудня штормовой ветер достигает семи баллов, начинается сильный снежный занос; в диком шквале снега и порывах ветра еле видно на расстоянии пятидесяти метров. Белых медведей мы бы сейчас не смогли заметить. На всякий случай я решаю приостановить все работы на льду и тоже возвращаюсь на борт корабля. Ветер завывает снаружи и трясет все надстройки. Мы наблюдаем за непогодой сквозь панорамное стекло капитанского мостика «Поларштерна» – нашей надежной защиты и безопасного и уютного места уединения.

Но шторм не проходит бесследно. Во второй половине дня, когда ветер чуть утих, перед носовой частью судна образуется трещина во льду. Видно, как она быстро увеличивается, становится шире и как черная зубчатая линия проходит через льдину, так далеко, насколько хватает глаз. Там, где только что был единый ледяной покров, теперь трещина шириной в метр. Примерно через час лед успокаивается. Но трещина остается.

Это первая трещина вдоль нашей льдины. В течение экспедиции будет еще много повреждений льда

Белая медведица с медвежонком вынырнули из темноты и проводят разведку в исследовательском лагере

9.10.2019, день 20

Следующий день встречает нас дружелюбной, спокойной погодой и хорошей видимостью. Теперь можно распознать, что трещина, начинающаяся от нашей носовой части и уходящая влево широкой дугой, проходит через всю льдину. Там она не мешает нам, потому что проходит через тонкую часть нашей льдины, в небольшом отдалении от запланированного места для городка ROV. Согласно плану нашей обсерватории на льду, здесь не предусмотрена никакая инфраструктура. Мы осторожно спланировали практически все вдоль массивной гряды льда – внешней стены нашей крепости – справа по борту корабля.

Безоблачное небо и незначительное движение воздуха очень быстро охлаждают поверхность льдины, и температура опускается до –15 °C. Желтый отблеск невидимого за горизонтом солнца отражается в свободной ото льда воде трещины. И она начинает дымиться! Туман поднимается с поверхности воды тонкими нитями, они танцуют над водой в мимолетном движении воздуха и играют с блеском света.

Туманные нити образуются из-за разницы температур холодного воздуха и относительно теплой воды океана, –1,5 °C. Воздух поднимается над теплой водой, как над дном кастрюли, образуются конвективные ячейки – небольшие поля воздушных потоков, в которых тепло выталкивается вверх. С этим воздухом из океана поднимается водяной пар, сгущается на морозе и образует эти нити тумана. Это атмосферное явление называется «морской туман»; его можно наблюдать повсюду в очень холодные, безветренные зимние дни над поверхностью свободной ото льда воды. Но сегодня это зрелище длится недолго: вскоре на нашей трещине образуется тонкий слой льда и останавливает выход водяного пара. Мы спешим взять несколько проб морской воды и молодого льда.

Работы по развертыванию лагеря успешно продвигаются вперед. До вечера мы прокладываем нашу основную линию электропередачи до «угла», поворота, который обрисовывает будущую дорогу через льдину.

10.10.2019, день 21

Вечер, уже темно, все участники экспедиции заканчивают работы и возвращаются на корабль. Неожиданно на экранах наших тепловизоров появляются две маленькие светлые точки. Там что-то теплое, и это что-то движется в сторону нашего исследовательского лагеря. Поисковые прожекторы быстро освещают белую медведицу и ее медвежонка, которому еще нет года. Медведи обнаружили нас и теперь хотят посмотреть, что это за странное новое сооружение появилось на льду. Они целеустремленно направляются к городку океана. Самка относительно молода, так как у нее все еще достаточно светлая шерсть. Возможно, с ней ее первый отпрыск. Но она знает, как позаботиться о себе и медвежонке: оба очень упитанные – не только из-за толстой шерсти, крупные и толстые. Приятно наблюдать за этими величественными животными.

После разведки в исследовательском лагере они весело играют друг с другом

Городок океана еще не готов, но уже есть отверстие во льду, через которое в океан будут опускать приборы измерения. Видимо, это и возбудило интерес обоих медведей. Что это за странное отверстие? Может быть, отверстие, через которое дышит вкусный тюлень? Но тюленем не пахнет. К тому же отверстие квадратное и слишком большое для тюленя. Кроме того, кругом на льду много интересных игрушек. Такого медведи еще не видели.

В конце концов, эти игрушки – наше оборудование – намного интереснее странного отверстия во льду. Медведи отправляются на разведку, встают на задние лапы, опираясь на флагшток, опрокидывают его. Потом идут дальше и попутно пробуют на зуб попадающиеся на пути приборы. Особенно их внимание привлекают предметы красного или оранжевого цвета. Возможно, это мясо другого животного? Но, осторожно попробовав наши оранжевые толстые электропровода, медведи остаются разочарованы – они резиноподобные и нейтральные на вкус. Медведи грызут очень осторожно, и кабель не поврежден; к тому же к этому времени он еще не подключен к электричеству.

Белые медведи очень любопытны и непоседливы. Они практически ничего не боятся – с какой стати, ведь у них нет естественных врагов. Их любопытство помогает им в непригодной для жизни Арктике находить всевозможные источники еды. Но иногда выглядит так, будто они просто резвятся.

На Шпицбергене я однажды наблюдал за белым медведем на замерзшем Конгсфьорде. Он забрался на невысокий вмерзший в фьорд айсберг, сел на самой высокой точке и наслаждался несколько минут видом на завораживающий ландшафт – так бы описал ситуацию человек. На самом деле медведь скорее всего потягивал носом во все направления, чтобы учуять где-нибудь тюленя. Затем он уселся на зад и быстро скатился по снежной рампе вниз, снова взобрался на айсберг и повторил порядок действий. Он делал это ни много ни мало четверть часа. Для меня есть только одно объяснение его поведения: он резвился! Может быть, у исследователей белых медведей есть другое, более разумное, объяснение – у меня его нет. В такие моменты, когда животные совсем рядом, не остается ничего другого, как в мыслях очеловечивать их.

Белые медведи весят около полутонны и достигают трех метров в длину. Несмотря на это, они двигаются мягко, как кошки. Они проворно перескакивают через трещины во льду, в несколько шагов перебираются через торосные гряды, без труда соскальзывают в разводье и вылезают обратно, быстро плывут, мощно загребая лапами. По ним видно, что они короли Арктики; эта местность принадлежит им. Они компенсируют свою огромную массу большой мышечной силой, их движения легки и элегантны. Насколько же неуклюже мы двигаемся в своих толстых и неповоротливых полярных снаряжениях в этой среде, в которой мы чужаки, где каждое разводье, каждая торосная гряда становится труднопреодолимым препятствием!

Медведи на нашей льдине продвигаются вдоль электропроводки в сторону корабля и находят все это очень увлекательным. Им нравится опрокидывать разные предметы, чтобы просто посмотреть, что случится. Младший медведь взбудораженно носится туда-сюда и не хочет ничего пропустить. Они подходят так близко, что мы слышим медвежонка с корабля. Он беспрерывно издает звуки, что-то между тявканьем и лаем, как молодой взволнованный пес, только в десять раз больше. В промежутках он постоянно ищет близости со своей мамой, для него это как перестраховка, что все в порядке. Кажется, он не совсем уверен в правильности процесса.

Медведи доходят до большого распределительного шкафа рядом с носовой частью корабля. Его многочисленные кабели еще не подключены к электричеству, поэтому непосредственной опасности для животных нет.

Но уже пора прогонять медведей. Если они привыкнут к нашему присутствию и их интерес к нам превысит их миграционный инстинкт, возникнет опасность того, что они будут постоянно возвращаться – рано или поздно это может привести к критической ситуации между медведем и человеком, с большим риском для обеих сторон. К тому же здесь они не найдут пищи. Они должны следовать своему естественному образу жизни и бродить по бескрайним просторам Арктики в неустанной охоте на немногочисленных обитающих здесь тюленей. Все остальное может им навредить. Опыт поселений в местах обитания белых медведей показывает, что раннее и настоятельное устрашение может уменьшить количество происшествий между человеком и зверем. Для белых медведей это является более безопасным вариантом развития событий. Потому что если произойдет опасное сближение медведя и человека, если действительно возникнет большая опасность и медведь станет атаковать напрямую, то в конце концов может понадобиться выстрел – в целях непосредственной самообороны. А этого мы хотим избежать при любых обстоятельствах.

Но все же я медлю: мы можем сейчас использовать светошумовые патроны и тем самым спугнуть медведей. Они отдалятся на несколько сотен метров, но только ненадолго. Лед еще большей частью не разведан, и вокруг темно, поэтому мы не можем преследовать убегающих медведей по пересеченной трещинами поверхности на снегоходах, чтобы надолго их прогнать из этого региона. Если этого не сделать, они поймут, что этот светошумовой салют пугает, но не вредит. Тем самым мы уменьшим наши шансы на успех поздней, более обширной операции изгнания.

Через несколько минут становится понятно, что медведи явно свыкаются с нашими установками. Здесь происходит нежелательное привыкание. Я коротко советуюсь с Аудуном, участником экспедиции из Шпицбергена, который отвечает за предотвращение конфликтов между человеком и белым медведем. Он дает понять, что пора действовать. Мы готовим сигнальные пистолеты и встаем в носовую часть корабля, откуда лучше всего стрелять. Но медведи неожиданно теряют интерес к распределительному шкафу и кабелям. Они обходят носовую часть корабля и размеренными шагами направляются к левому борту, где нет никаких установок. Там они располагаются на отдых, и медвежонок после всей суеты плотно прижимается к своей маме.

К сожалению, это длится недолго. Медведи исследуют левый борт корабля и затем возвращаются, обойдя носовую часть, к распределительному шкафу. Может, все-таки здесь есть что-нибудь съестное? Самка начинает рвать зубами пластиковую обертку кабельных коннекторов. Мы не можем исключить того, что она съест пластиковые детали, что может быть вредным для нее. Мы должны это остановить. С носовой части корабля я немедленно делаю первый выстрел из сигнального пистолета, целясь между кораблем и медведями. Патрон взрывается в воздухе яркой вспышкой и громким хлопком. Медведи тотчас реагируют и несутся прочь от корабля. Как мы и договаривались, Аудун делает второй выстрел, пока я заряжаю заново пистолет и стреляю снова. Выстрел за выстрелом, чередуя перезарядку и стрельбу, патроны взрываются в воздухе на безопасном расстоянии от медведей, но преследуя их дикое бегство по льду.

Последнее мерцание дневного света над горизонтом. Через несколько дней сумерки закончатся, и начнется глубокая синяя фаза. Еще несколько дней синий свет будет еле заметно освещать окрестности, пока не наступит полная темнота

Теперь важно с самого начала настоятельно спугнуть, чтобы исключить эффект привыкания. Мы делаем восемь выстрелов, пока медведи не оказываются вне пределов досягаемости сигнальных пистолетов. Дикие звери прекращают свое бегство, но для начала им хватает. Неторопливо они ступают в темноту. Но я сомневаюсь, будут ли эти меры иметь долгосрочный успех без дальнейших последующих событий. И я оказываюсь прав.

11.10.2019, день 22

День начался с сюрприза. Трещина пропала! За ночь она полностью сдвинулась, и там, где вчера еще было разводье, затянутое тонким льдом, теперь простирается торос. Давление ледяных глыб вытеснило тонкий новый лед из трещины и сформировало линию хаотично друг на друга наложенных льдин. Первое образование небольшой торосной гряды, так сказать, увертюра к складкам огромных ледников.

К моему облегчению, медведей и след простыл.

Похоже, сегодня будет продуктивный день. Но я бы хотел обследовать окрестности после событий этой ночи. Поэтому мы подготавливаем вертолет к разведывательному полету.

Как только вертолет взлетает, с капитанского мостика замечают наших двух вчерашних друзей – в нескольких сотнях метров по левому борту. Медведица находится в характерном для нее охотничьем поведении и не обращает на нас внимания.

Я бы предпочел не мешать медведям и оставить их охотиться. Но если эти медведи усвоят, что они в безопасности в нашем присутствии, то мы очень рискуем в дальнейшем. Поэтому мы держим курс на медведей. Белые медведи обычно очень боятся вертолетов. Потихоньку мы отгоняем их все дальше и дальше от корабля так, чтобы они не чувствовали нашего запаха и позже не были снова привлечены запахом корабля.

Затем мы продолжаем работы на льду.

12.10.2019, день 23

Для меня ночь была достаточно беспокойной. Ситуация с белыми медведями не дает мне покоя.

С капитанского мостика мы как следует исследуем окрестности: никаких следов медведей. Мы спускаем трап, и команды начинают работать на льду. Идет небольшой снег, но за исключением этого условия прекрасные, и у нас достаточная видимость. День предвещает быть хорошим.

Но это не так. Около полудня медвежий дозор на капитанском мостике замечает двух белых медведей на расстоянии двух километров от нашего левого борта. Видимо, наши старые друзья. Как и вчера, они охотятся на тюленей: самка бегает, потягивая носом, вдоль трещины во льду, которую тюлени используют для того, чтобы втянуть воздух. Одно место интересует ее особенно сильно. Около одной лунки медведица полностью застывает на час, плененно уставившись на воду, без малейшего движения. Можно подумать, что она музейное чучело. Медвежонок наблюдает за своей мамой во время охоты или резвится на снегу. Лишь иногда медведи с любопытством поглядывают в нашу сторону, пока не приближаясь к нам. Но это еще изменится.

Так как в настоящий момент мы ведем работы по правому борту и медведи пока не собираются приближаться к нам, я не останавливаю деятельность на льду, но мы продолжаем и дальше наблюдать за ними.

Это хорошая возможность подробно изучить тепловую сигнатуру белых медведей на наших системах инфракрасных камер. Ведь скоро будет совершенно темно, и тогда тепловизоры будут нашей единственной возможностью определить местонахождение белых медведей в черноте ночи. У нас на борту есть две системы камер: на самом высоком месте судна, на наблюдательной мачте, установлена разработанная для военных целей ультрасовременная инфракрасная камера First Navy. Она очень быстро вращается вокруг своей оси и передает изображения 360° в режиме реального времени, которые мы можем четко видеть на двух экранах, которые стоят рядом. Небольшая разница в температуре на поверхности отображает структуру льда; на изображениях камеры она показана в разных оттенках серого. Чем теплее поверхность по сравнению с внешней средой, тем светлее ее изображение на наших экранах на капитанском мостике.