Посвящается моему мужу.
Ты мой свет во тьме.
Без тебя эта книга никогда бы не родилась.
Пролог
Сухие осенние листья скрипели под ногами Есении, но она не замечала ни багряно-желтой красоты вокруг, ни яркого предзакатного неба. Единственная мысль билась внутри: «Скорее, скорее».
Она спешила домой, стараясь успеть раньше матери, которая запрещала Есении выходить после захода солнца. В это время Морена, богиня зла и смерти, бродила по земле в поисках заблудших душ. Таковы были предания деревни, где жила Есения, но ей они казались сказками, выдуманными взрослыми, чтобы пугать маленьких детей. Она в свои почти семнадцать летних пор давно уже выросла из страшилок, что рассказывают у огня.
Однако мать не разделяла ее сомнения, и правило в их доме было всегда одно: приходить домой до навьевого часа. Есения жила вдвоем с матерью Анастасией, отца своего она не знала, да и знать не хотела. Объяснение матери, что он бросил их и ушел искать лучшей жизни в дальние края, вполне устраивало Есению. У нее была любящая, хоть и строгая мама и полно питомцев, о части из которых Анастасия знала, но о большинстве и не ведала. Сколько себя помнила, Есения всегда заботилась о животных, как домашних, так и диких (к недовольству ее матери). Они слушались ее, собаки никогда не кусали, кошки не царапали, и даже старый осел соседа, дяди Казимира, славившийся крутым нравом, при виде Есении вел себя как ягненок.
Поговаривали, что дар передался ей от матери, знаменитой в деревне знахарки. Анастасия лечила всю деревню от любой хвори. Все знали: что бы ни случилось, надо бежать к знахарке, она и ногу маленькому Ване, что полез через забор, вправит, и лихорадку у старой бабушки Лады вылечит.
Шестнадцать лет назад Анастасия появилась в долине, что притаилась у подножия могучих, покрытых плотным ковром деревьев гор, с маленькой Есенией на руках. Деревня Удолия была совсем небольшой, она находилась на окраине королевства Элейния.
Удолия была расположена далеко от столицы, и время будто обошло ее стороной. Жители деревни с подозрением относились ко всему новому и непонятному, а именно таким им показалось появление Анастасии. Сначала дом «чужачки» обходили стороной. Поговаривали, что она водит дружбу с Чернобогом, повелителем темных сил и недугов, что она принесет несчастье в деревню. Слишком уж она была молода и красива: высокий стройный стан, черные как ночь волосы до талии и яркие зеленые глаза, как у ведьмы.
Оправдать жителей деревни можно лишь тем, что так говорили обо всем новом, что появлялось в их тесном мирке, да и зависть человеческая заставляет совершать много ошибок.
Скоро, однако, Анастасия стала незаменимой в деревне, ведь только она знала, какие травы помогут уйти хвори из тела, какое снадобье выбрать от бессонницы, какой отвар нужно пить, чтобы ребенок родился здоровым. Старожилы еще поворчали, мол, «нечего всяким чужакам доверять», но когда Анастасия вылечила маленькую дочку старосты, то тут уже и говорить было нечего, в деревне ее приняли.
С тех пор Анастасия помогала жителям чем могла, и растила дочку Есению, которая была непохожа на мать, как день непохож на ночь: была она совсем мала ростом и хрупкая, точно колосок, длинные, жемчужно-белые волосы струились за спиной, но самое странное в ней – глаза разного цвета: один голубой, другой карий, как жженый сахар.
Люди удивлялись, в кого же Есения такая пошла, и решили, что в отца, которого в деревне никто никогда не видел. Хотя она и выглядела так, будто любой ветерок может ее сдуть, точно бумажную фигурку, жители деревни давно не обманывались ее безобидным внешним видом. Есения росла настоящим сорванцом. Если где-то случалась какая-нибудь шалость, все знали, кто за этим стоит, были ли это выпущенные на волю из загона свиньи или пропавшее исподнее дяди Казимира, чудесным образом оказавшееся на самой высокой ветке.
Однако к шестнадцати летним порам Есения повзрослела и уже меньше бегала с соседскими мальчишками за ягодами, возвращаясь перемазанная, как чертенок. Все больше ею овладевала задумчивость, которая так свойственна девушкам ее возраста. Сверстницы Есении уже все влюблялись, да не по одному разу, все как будто за день стали старше ее, а она так и осталась ребенком. Она хотела больше походить на этих девушек, ей не нравились ни ее белые волосы, ни глаза разного цвета. «Я похожа на старуху», – часто думала Есения, подолгу разглядывая себя в потертом зеркале.
Разные глаза в деревне считали печатью злого Чернобога, и многие жители начали сторониться ее, словно она вдруг за пару лет превратилась в проклятую. У Есении было мало друзей, мать ограждала ее неизвестно от чего, и чаще всего приходилось сидеть дома или, когда становилось совсем скучно, гулять в лесу неподалеку.
К семнадцати летним порам она уже разбиралась в целебных травах, где они растут, как их правильно смешивать, могла даже приготовить несложный отвар для снятия головной боли. Мать хотела, чтобы она продолжила ее дело, но Есению мучило гнетущее чувство несогласия с такой судьбой. Она не хотела всю жизнь провести в деревне, на одном месте. Неизведанные просторы манили, обещая другую жизнь.
Глава 1
Есения забежала в маленькую избу, и, быстро заперев дверь, оглянулась по сторонам. Все было тихо, мать еще не вернулась. Оратай, большой черный пес, выскочил из-под лавки, но узнав ее, сразу подошел и начал ластиться к ногам. Мать не одобряла, что Есения пускала пса в дом, ведь его место было во дворе, но Оратай был старым, защитник был из него так себе, так что со временем он превратился в совсем домашнего.
Напряженные мышцы Есении наконец расслабились, дыхание чуть замедлилось. Мать сегодня пошла на другой конец деревни, где хворала старушка Добрава, одна из старожилов. Говорили, что жить ей осталось считанные дни, и мать, как могла, облегчала ее страдания. Именно поэтому она так задержалась и не поймала Есению. Она собирала в лесу целебные травы и не заметила, как быстро пронеслось время. «Еще бы чуть-чуть, и меня бы схватила Морена», – хмыкнула про себя Есения.
Она налила в глиняный горшок воды и поставила в очаг, чтобы приготовить чай к приходу матери. Та оставила ей ужин, и, не зная, когда мать вернется, Есения поела без нее. За окном ночь постепенно открывала свои объятия, мир как будто затих в предвкушении волшебства. Есения всегда любила это время дня, хотя другие жители и считали его дурным, когда нечисть вылезает из своих укрытий. Для Есении же это было время покоя, все тревожные мысли отпускали ее, и можно было просто сидеть и смотреть в окно на расстилающуюся ночь.
Есения подумала, что мать скорее всего останется на ночь у постели больной и поднялась по маленькой лестнице в свою постель под самой крышей.
***
Разбудил ее звук гремящей внизу посуды. Спустившись вниз, Есения увидела, как мать разбирает травы, собранные вчера в лесу. Воздух был наполнен запахом горького дикого перца и пряного чабреца.
Мать обернулась, коротко бросив:
– Доброе утро. Завтрак на столе.
Чай был ароматным и обжигающим, как и ржаные лепешки. Есения удивлялась, как мать всегда знала, когда она спустится к завтраку. Ворожба, не иначе.
– Как там старушка Добрава? – спросила Есения, разделавшись с едой.
– Так же, как и предрекалось, со дня на день линия ее жизни прервется, – спокойно ответила мать.
– Ты сегодня опять пойдешь к ней?
– Да, сейчас закончу здесь и сразу отправлюсь, а что, ты что-то хотела спросить, Есения?
Мать всегда видела ее насквозь. Есения хотела отпроситься на Праздник урожая. Деревенские девушки собирались разводить большой костер, петь песни и вплетать ленты в волосы. Это был праздник, когда молодых не заставляли идти домой до захода солнца. Считалось, что в ночь осеннего равноденствия Морена не может забрать тебя или натравить свою нечисть из Нави – мира мертвых. Поговаривали, что в эту ночь можно найти своего суженого, если задобрить богиню Мокошь, что нитями сплетает судьбы людей.
Есении очень хотелось пойти еще по одной причине: поговаривали, что на празднике будет сын старосты Игорь, глядя на которого у Есении в последнее время сердце билось быстрее. Однако она знала, что матери не понравится ее просьба, ведь с тех пор как ей исполнилось шестнадцать летних пор, мать перестала отпускать ее гулять после навьего часа, без исключений: будь то Праздник урожая или обычный день.
– Есения, ты же знаешь, тебе нельзя выходить… – начала Анастасия.
– Но я не могу понять почему, мама. Все остальные пойдут, и никто сегодня не боится Морену! – Есении было обидно до слез.
– Я не могу объяснить тебе всего, дочка. Ты должна понять и довериться мне.
Но Есения не понимала, и в ее голове стал рождаться план побега.
***
Мать должна была ухаживать за Добравой до поздней ночи, поэтому Есения вполне могла сбежать ненадолго на Праздник урожая. Она знала, что мать доверяет ей, ослушаться было совестно. Потом она подумала об Игоре, как он приглашает ее потанцевать, как нежно прикасается к лентам в ее волосах, и решила, что на пару часов она уж может отлучиться.
Прочитав быструю молитву богу Велесу, приносящему удачу, Есения тихонько выскользнула из дома. Ей все казалось, что сейчас она услышит голос матери, которая спросит, куда она собралась. Но все было тихо. Изба их стояла на окраине деревни, и издали Есения услышала манящие звуки музыки и задорного смеха. Праздник начался. Она побежала, сразу забыв о своих метаниях.
Большой костер возвышался на главной площади, в самом сердце деревни. Вокруг него уже танцевали молодые парни и девушки в ярких нарядах. Блузки девушек: ярко-оранжевые, как пламя, лазурно-голубые, пурпурные, словно спелая ежевика, горели разноцветными огнями. Ленты в их волосах летели по воздуху, словно ветер ласкал их своими пальцами, глаза их сверкали, как драгоценные камни. Даже самая неказистая девушка деревни сегодня казалась красавицей, окутанной волшебством. Парни смеялись, хватали девушек за руки и кружили, кружили, пока их голоса не сливались в одно целое.
Есения пожалела, что не сшила себе нарядной блузки, но нужно было благодарить судьбу, что она вообще попала на этот праздник. Взгляд ее скользил между танцующими, пытаясь отыскать золотистые, как колосья, волосы Игоря. Вдруг она почувствовала движение за своей спиной и низкий голос спросил:
– Меня ищешь?
Есения обернулась и встретилась взглядом с сыном старосты, на его губах играла усмешка. Она вдруг смутилась.
– А если и так, то что? – спросила она.
– А то, что тогда я потанцую с тобой.
И Игорь увлек Есению прямо к костру, они влились в быструю пляску. Он держал ее за руки, обнимал за талию, и большего она на тот момент не могла и желать.
***
Игорь увлек Есению в лес, под большую сосну. Здесь почти не слышно было громкого гула возбужденных голосов, они вдруг оказались совершенно одни. Прилив сил от быстрого танца стал проходить, костер больше не грел. Прохладный ночной ветерок коснулся кожи, и Есения зябко поежилась.
– Замерзла? – Игорь подошел совсем близко, и ее окутал запах дыма и хмельного меда. – Хочешь, согрею тебя?
Все мысли из головы улетучились, когда он положил ладонь на ее щеку. Есения смогла только кивнуть. Первое прикосновение губ было нежным, словно Игорь боялся, что она убежит. Это был первый поцелуй Есении, сердце ее стучало так громко, что она слышала его повсюду: в груди, в руках, в губах.
Почувствовав ее осторожный отклик, Игорь стал более напористым. Его губы, секунду назад такие ласковые, стали грубыми, руки сжимали плечи до боли. Есения попыталась отстраниться, сказала ему прекратить, но он будто оглох. Ее охватила паника, Игорь был слишком силен, и тогда словно что-то вселилось в Есению, и она со всей силы его укусила. Игорь сразу очнулся, отпрыгнул от нее и поднес пальцы к губам: на них была кровь.
– Что ты натворила, глупая девка? – в бешенстве закричал Игорь.
Есения отступила на шаг.
– Я просила меня отпустить, – твердо ответила она.
– Ну, погоди, ты за это поплатишься! Думаешь, ты особенная? Знаешь, сколько девушек были бы счастливы сейчас стоять на твоем месте? – Игорь начал наступать на нее, но тут позади них послышалось рычание.
Обернувшись, Есения увидела волка, медленно выходящего из чащи. Раньше она видела их только в книгах, что показывала ей мать, но никакие истории не могли подготовить ее к встрече с этим диким и опасным животным.
Волк был большим, его шерсть цвета песка отливала золотом. Янтарные глаза серьезно посмотрели на Есению, словно волк понимал, что происходит. Затем его взгляд переместился на Игоря, волк низко зарычал и сделал шаг к нему. Игорь побледнел, казалось, он не мог пошевелиться от страха.
Позже Есения пыталась понять, что двигало ею, когда она встала перед сыном старосты, защищая его. Ноги будто сами несли ее, она сделала шаг вперед, прямо к волку. Тот перестал рычать и уставился на нее немигающим взглядом. Будто во сне, Есения подняла руку, когда Игорь наконец очнулся и зашипел ей на ухо:
– Ты что делаешь, идиотка? Он тебе руку откусит!
Но на Есению вдруг сошло абсолютное спокойствие. Она поднесла руку к волчьей морде, почему-то зная, что он ее не тронет. Однако она не ожидала того, что произойдет: волк прижался к ее ладони, будто требуя ласки.
– Ты – ведьма! Проклятая! – в ужасе вскрикнул Игорь и со всех ног бросился бежать назад к костру.
Странно, но Есения еще никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем с этим волком. Он посмотрел на нее и, не зло рыкнув, медленно пошел обратно в лес, где растворился в ночи.
Есения шла обратно к площади как во сне. То, что случилось, просто не могло произойти. Конечно, животные всегда ее слушались, она хорошо управлялась с ними, но чтобы дикий волк прижался к ее руке – нет, это явно был сон. Но недолго ей было пребывать в раздумьях. Едва Есения вышла к костру, то увидела, как странно все смотрят на нее. «Быстро расходятся новости», – мрачно подумала она. Сердце ее замерло, когда среди жителей деревни Есения увидела мать, что смотрела на нее с разочарованием. Есения подошла к ней, и единственное, что мать смогла вымолвить, было:
– Домой. Быстро.
Глава 2
Есения была наказана. С того дня, как она сбежала на праздник, мать запретила ей выходить из дома, даже в лес за травами. Она почти не разговаривала с Есенией, только время от времени бормотала себе под нос про глупых девчонок, что никогда не слушают своих мам.
Есения понимала, что разочаровала ее, но все-таки наказание было слишком суровым. Мать больше не отлучалась из дома надолго, и Есения знала, что теперь за ней следить будут еще пристальнее. Только Оратай стал ей компанией, верный друг, что никогда не предаст.
Не то чтобы ей очень уж хотелось выходить из дома. После истории в лесу половина деревни ее побаивалась, шепот: «Проклятая!» – доносился до нее со всех сторон. Оставшаяся же половина показывала пальцем, ведь Игорь все представил так, будто это она к нему приставала.
Он рассказывал всем леденящую душу историю, что она, мол, заманила его в лес, набросилась на него, а когда он пытался вырваться, натравила на него дикого волка. «Да, раненая мужская гордость и не такие истории выдумывает», – размышляла Есения. Любовного увлечения Игорем после этого как ни бывало. Ей были неприятны все эти пересуды, но по сравнению с угрюмым молчанием матери они не сильно ее задевали.
Мать и так говорила немного, а теперь их трапезы проходили в полном молчании. На четвертый день Есения не выдержала и спросила:
– Ты теперь со мной никогда не будешь разговаривать? Я же извинилась, мне стыдно, что я сбежала, хотя ты мне и запретила! Я что, буду теперь дома до скончания веков сидеть?
Мать продолжала есть, не поднимая глаз. Есения взорвалась:
– Тебе не кажется, что ты уже достаточно меня наказала? Что ты от меня еще хочешь?
На этот раз она добилась своего. Мать резко выдохнула и зло отбросила ложку.
– Достаточно наказала? Ты хоть понимаешь, как опасна была твоя выходка? Я чуть с ума не сошла, когда увидела, что тебя нет! Этот волк в лесу мог разорвать тебя на части!
– Но не разорвал! – закричала Есения. – Он прижался к моей руке, я же говорила! Он не стал бы нападать на меня!
– Ах, не стал бы? Да тебе просто повезло, глупая ты девчонка!
– Я уже давно не маленькая девочка, мама! Почему ты не веришь, что волк меня послушал? Я уверена, он был разумен и…
– Все, хватит! – мать встала, глаза ее гневно сверкали. – Иди спать, Есения, мы больше не будем это обсуждать!
– Но, мама…
– Иди Есения, не заставляй меня еще сильнее тебя наказывать!
– Сильнее твоего наказания только смерть, мама! – громко топая, она поднялась по лестнице наверх и легла в постель. По ее лицу струились слезы обиды.
«Ну почему она мне не верит?» – была последняя мысль Есении, прежде чем она забылась тревожным сном.
***
Несмотря на то, что мать все еще злилась на Есению, ей пришлось попросить дочь о помощи. Она была единственной знахаркой на всю деревню и всегда очень рассчитывала на Есению, которая собирала полезные травы в лесу и помогала сушить их. Утром, через неделю после случая на Празднике урожая, они с матерью отправилась в лес, пополнить запас целебных трав. Есения была так рада наконец выбраться из дома, что даже угрюмое молчание не слишком ее волновало. Она с наслаждением вдыхала лесной воздух, наполненный ароматом прелых листьев и хвои. Горы-великаны обнимали деревню с двух сторон и сейчас, сплошь покрытые огненно-желтым платком, они привлекали к себе внимание, словно нарядная девушка, зардевшаяся от похвалы.
Мать отошла вглубь леса в поисках целебных трав, а Есения обнаружила под большим трухлявым пнем кустики спелой брусники. У нее было прекрасное настроение впервые за эту неделю, она даже начала тихонько напевать себе под нос.
Неожиданно она услышала, как кусты недалеко от нее зашевелились. Есения, помня недавнюю историю, уж подумала, что снова какой-то зверь пришел из чащи. Однако через секунду она смогла различить тихие шепотки. Поднявшись на ноги, Есения пошла в сторону кустов, но тут из них выскочили несколько мальчишек, все примерно от семи до десяти летних пор. Они с опаской глядели на нее.
– Привет, – дружелюбно произнесла Есения. – Что вы делаете в этом лесу? Здесь могут быть дикие звери.
– Мы знаем, кто ты! – зло произнес самый старший мальчик, выйдя чуть вперед. – Ты водишь дружбу с Чернобогом! Ты проклятая!
Не успела она как-то отреагировать на это глупое обвинение, как первый небольшой камень ударился о землю возле ее ног. Тогда она и поняла, что мальчики не просто пришли погулять по лесу. Они выследили ее.
– Получай, проклятая! – закричали мальчишки, забрасывая ее камнями.
Они стояли далеко от Есении, видимо, побаивались подходить ближе. Однако все же один камень попал в нее, больно ударив по руке, а другой оставил царапину на лице. Есении нечем было защититься. Нападение было столь внезапным и жестоким, что она даже не подумала убежать, да и это было не в ее характере. Зная, что они напали на нее из-за истории с волком, она закричала:
– Ах вы, мерзкие мальчишки! Вот сейчас я призову огромного медведя из леса, и он всех вас съест!
Угроза сработала, и дети, испуганно крича, бросились врассыпную. На ее крик прибежала мать. Длинная коса расплелась за ее спиной, так она спешила. Мать обняла Есению за плечи, стараясь не задеть рану.
– Мне жаль, что так случилось, милая. Они действительно верят, что ты можешь призывать животных, а это для них – признак темных сил.
– Похоже, все в деревне верят в эту мою способность. Все, кроме тебя, – с горечью произнесла Есения.
Вырвавшись из хватки матери, она зашагала к дому.
***
Царапина на лице и синяк быстро зажили, но душевные раны залечить было не так просто. Есения всегда чувствовала, что отличается от других, тем более мать не поощряла ее дружбу с деревенскими ребятами. Однако она первый раз столкнулась с такой ненавистью и не понимала, чем заслужила ее. Злость на мать росла с каждым днем. Каждый раз, когда Есения пыталась завести с ней разговор о волке, та ее прерывала.
Через несколько дней после того, как они ходили в лес, среди ночи разразилась сильная гроза. Громкий треск прервал сон Есении, заставив ее подпрыгнуть на постели. Сердце ее громко стучало, и первой мыслью было позвать мать, но тут она поняла, что это всего лишь гром. На улице природа показывала всю свою мощь. Косые ливневые нити заливали окошко под крышей, ветер швырял листья и ветки. Внизу, под лавкой, скулил Оратай.
«Я и правда как маленькая, чуть что, сразу маму звать», – отругала себя Есения. Она по привычке посмотрела вниз, где обычно спала мать, но постель была пуста. «Видимо, пошла к больному, хотя в такой поздний час и в такую погоду…»
Есению охватило тревожное предчувствие. Она спустилась по лестнице и посмотрела в окно. На улице, с левой стороны избы, Есения увидела две фигуры. В одной из них она сразу узнала мать, но вторая была ей незнакома. Ее затопило любопытство: с кем мать разговаривает так поздно и почему она не приглашает гостя в дом в такой жуткий ливень. «Нет, здесь явно что-то происходит», – решила она. Она накинула на себя плащ, что висел у входа, и потихоньку выскользнула из дома.
Очень осторожно, чтобы вдруг мать не услышала, Есения кралась вдоль передней стены избы, пытаясь услышать хоть что-то. Тихо выглянув из-за угла, она увидела, что мать разговаривает с мужчиной, высоким и стройным. Больше ничего разглядеть было невозможно, дождь заливал глаза. Есения прислушалась, и то, о чем они говорили, заставило ее окаменеть.
– Ты не имела права утаивать ее от короля, Анастасия. Есения принадлежит ему, как и все рожденные с даром балий, – голос мужчины был низок и суров.
– Я не отдам ее королю. Ты знаешь, что произошло с другими, Оборотень! – еще никогда Есения не слышала, чтобы мать говорила так отчаянно.
– Ты ведь знала, что как только ее дар проявится, я найду вас. О чем ты думала? Сила Есении растет, как ты собиралась скрывать это от всех? Ее нужно учить, и это была твоя обязанность.
– Я не смогла, – Мать сказала это так тихо, что Есения едва услышала. – Я полюбила это дитя, она не заслуживает участи, уготованной ей.
– Это не тебе решать, – мужчина вздохнул. – Она не твоя дочь, Анастасия. Ты хотя бы рассказала ей про дар?
– Она слишком хорошо ладит с животными и понимает, что отличается от остальных людей. Но я пыталась защитить ее от правды.
– Это было глупо, ведь теперь она окажется в мире совсем незащищенной. Ей почти семнадцать летних пор, а она ничего не знает ни о своем даре, ни как им управлять. Ты не защитила ее, Анастасия, ты не оставила ей ни малейшего шанса выжить.
Есения будто онемела изнутри. После слов о том, что Анастасия ей не мать, в ушах появился гул. Ее словно захлестнула огромная волна, и она тонула в ней, не могла сделать ни вдоха. Как будто во сне, она вышла из своего укрытия и подошла к говорившим. Есения не видела, как спокойно посмотрел на нее мужчина, будто все время знал, что она прячется за углом и подслушивает. Она же не отводила взгляд от матери.
– Это правда? – тихо спросила Есения.
Мысли приходили к ней словно через густой туман.
– Есения, вернись в дом сейчас же, ты вся промокла, – воскликнула Анастасия.
– Это правда? Не лги мне. Ты мне не мать, ты… Кто ты вообще?
Анастасия виновато смотрела на нее, по лицу текли слезы, а может, это был просто дождь, заливающий все вокруг.
– Есения, милая, ты не понимаешь! Ты была приговорена с рождения! Король использует таких, как ты, в своих интересах, я пыталась лишь защитить тебя.
Но Есения не слышала оправданий матери, в ее голове словно ударами билось слово: «Ложь, ложь, ложь». Она испытала такую ярость, будто все ее тело охватил пылающий огнь.
– Вся моя жизнь – твой обман. Ты почти никуда не отпускала меня, не хотела, чтобы я общалась с деревенскими ребятами, ходила куда-то помимо леса. Даже после того, что произошло на Празднике урожая, ты отрицала любое мое слово о том, что волк меня понимал. У тебя было полно времени, чтобы сказать мне правду. Но ты только лгала и лгала, – теперь Есения уже не сомневалась, что Анастасия плачет, но в этот момент ей было все равно. Она чувствовала себя как осенний листок, который ветер несет далеко-далеко, оторванный от всего, что ему дорого.
Есения повернулась к мужчине с льдистыми голубыми глазами, что обманчиво спокойно стоял, прислонившись к стене дома, который еще минуту назад она считала своим. Из-за короткой темной бороды он сначала показался ей старым, но сейчас она с удивлением поняла, что, несмотря на грозный и низкий голос, он был совсем молод, ненамного старше ее.
– Вы расскажете о моем даре? – спросила она. – Заберете меня отсюда?
– Именно так, маленькая Есения, – насмешливо протянул он.
– Что ж, значит, я пойду собирать вещи, – сказала она, развернувшись к дому.
Вдруг раздался отчаянный крик. Мать бросилась к ней.
– Нет, Есения, подожди, послушай меня! Тебя нельзя идти с ним, ему до тебя нет дела, он тебя погубит!
Не успела она сделать даже вздох, мужчина уже оказался рядом с матерью. Он схватил ее за горло и прошептал очень тихо, но Есения все равно услышала каждое его слово:
– Ты уже достаточно натворила, Анастасия. Предупреждаю, не стой у меня на пути. Я ищейка короля, ты же знаешь, – он еще немного сжал руку на горле, и Есении показалось, что вместо кончиков пальцев у него появились когти. Она сразу же отбросила эту мысль, потому что это было невозможно.
Мать с ужасом смотрела на незнакомца, и, какой бы гнев Есения сейчас ни испытывала, она не могла на это смотреть.
– Стойте! – вскрикнула она. – Не надо делать ей больно. Я же сказала, что пойду с вами.
Мужчина отпустил Анастасию и посмотрел на Есению. Его глаза снова стали насмешливыми, словно ничего и не было.
– Ну что ж, так тому и быть. Иди собирайся.
Есения сделала, как он сказал, стараясь не замечать умоляющий взгляд матери, который просил ее передумать. Она зашла в дом, не переставая думать о том, что увидела: ей показалось, что, когда мужчина держал горло ее матери в тисках, в его глазах на секунду промелькнула боль.
Но это сейчас было неважно. Похоже, приключения, к которым она так стремилась, наконец нашли ее. Отчего же в груди тогда так болело?