Склеп для живых

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

Глава 1

Громкие крики и топот ног внезапно взорвали ночную тишину. Улица, чинно спящая, просыпаться не хотела. Ее замедленная реакция на нарушителей спокойствия стоила одному из них пробитой головы и ущемленного самолюбия. Второму же предоставила возможность провернуть свои темные делишки, не опасаясь быть пойманным.

– Стой, стой, негодяй! – зычный крик разносился по округе, многократно усиленный эхом. – Полиция! Держи вора!

Черная тень, несущаяся вниз по улице, на гневные крики не реагировала. И полиции, по всей видимости, нисколько не боялась.

– Стой, сволочь! Догоню, хуже будет! – продолжал надрываться мужчина, бежавший вслед за черной тенью.

Снова никакой реакции. Лишь скорость убегающего увеличилась да перестук подошв по асфальту участился. На какое-то время крики стихли, сменившись громким сопением. Тот, что грозился расправой, был мужчиной грузным, бег давался ему с трудом, поэтому тратить силы на изрыгание проклятий и угроз было не практично. Однако желание высказаться взяло верх над здравомыслием, поэтому через минуту улица огласилась новыми криками. Характер высказываний сменился увещеванием:

– Брось кейс, урод! Обещаю, что не буду тебя преследовать. Не создавай себе дополнительных неприятностей. Тебе все равно далеко не уйти.

Тень споткнулась. Рука с тяжелой ношей метнулась вверх. В это время тень была у фонаря, который высветил фигуру в черной спортивной куртке с капюшоном. Казалось, что человек в куртке и капюшоне, надвинутом глубоко на лицо, опрокинется навзничь на асфальт. В последний момент ему все же удалось каким-то чудом удержаться на ногах. Приняв устойчивое положение, он обернулся. Расстояние между преследователем и преследуемым существенно сократилось. Поняв, что упустил преимущество, человек в черной куртке метнулся в подворотню. Мужчина, преследующий его, свернул туда же, и через мгновение улицу огласил истошный крик, затем звук падающего тела, злорадный смех.

Из окон домов начали высовываться любопытные головы.

– Прекратите кричать, спать мешаете! – послышался голос с верхнего этажа дома, во двор которого вбежали оба мужчины.

– Управы на вас нет, – вторили с нижних этажей.

– Что там случилось, Егорыч? – задал вопрос молодой парень, свесившись с балкона и наблюдая за тем, как пожилой дедок, выйдя из подъезда, осматривает двор.

– Пока неопределенно, – задрав голову, сообщил Егорыч и двинулся к арке.

Войдя в арку, он заохал, замахал руками и бросился обратно во двор.

– Валерка, «Скорую» вызывай. Там мужика укокошили! – заголосил дедок.

– Как так укокошили? Может, полицию вызвать? – воскликнула женщина, вслед за остальными жильцами-полуночниками вышедшая на балкон.

– Можно и полицию, – согласился дедок. – Там кровищи, как на скотобойне!

– Мужик-то живой? – поинтересовался парень, которого Егорыч назвал Валеркой.

– А пес его знает? Я щупать не стал. Вот приедут врачи, сами пусть и разбираются. А мне там хватать ничего не охота. Еще в убивстве потом обвинят, ходи, доказывай, что ты не верблюд, – заявил Егорыч.

– Подожди, сейчас спущусь, вместе посмотрим. Двоих, поди, не обвинят, – предложил Валерка.

Он спустился во двор, вооруженный фонариком и аптечкой. Вместе с Егорычем Валерка прошел под арку. Осветив фигуру, распластанную на асфальте, он хмыкнул:

– Как на скотобойне, говоришь, кровищи-то? – посветив на малюсенькую струйку крови, текущую по лбу пострадавшего, произнес Валерка.

– Да темно, не видно ж ничего, – оправдываясь, произнес Егорыч.

Пока они переговаривались между собой, мужчина пришел в себя. Постанывая, он приподнялся с земли, кое-как дополз до стены и уселся, прислонившись к ней.

– Как же это тебя угораздило? – сочувственно цокая языком, спросил Егорыч.

– Где он? – спросил мужчина, озираясь по сторонам.

– Кто он? – переспросил Егорыч.

– Мужик в черном. Он мой кейс украл! – вспомнив все, начал причитать мужчина. – Эх, сбежал, подлец. Что делать-то теперь?

– Забудь ты о своем кейсе, – посоветовал Валерка. – Радуйся, что жив остался. Он ведь мог тебя и на тот свет отправить.

– Это точно. Вот у соседки моей, Натальи Степановны, мужика так угробили. Шел домой с работы, зарплату нес. А в арочке этой его двое с монтировками встретили и ухайдакали так, что Наталья его не сразу и признала. Так что ты, мужик, в рубашке родился. А кейс можно и новый купить, – разглагольствовал Егорыч.

– Много вы понимаете! У меня в кейсе, можно сказать, целая жизнь! – воскликнул мужчина.

Но, поняв, что сочувствия не дождется, махнул рукой, встал и заковылял прочь.

– Эй, куда ты? Сейчас полиция приедет, доктора! – попытался остановить его Валерка.

– Да пошел ты! – отмахнулся мужчина и поспешил прочь от злополучной подворотни.

– Вот и делай людям добро, – вздохнул Егорыч. – Теперь еще за ложный вызов отвечай.

– Я полицию еще не успел вызвать, – признался Валерка. – Хотел сначала своими глазами посмотреть, что к чему.

– И на том спасибо. Как думаешь, вызов «Скорой» еще можно отменить? – спросил Егорыч.

– Попробуем, – пообещал Валерка, шагая к подъезду вслед за Егорычем. – В случае чего, можно к Кабанихе в двадцатую отправить. У той всегда что-нибудь да болит.

Оба мужчины, молодой и пожилой, расхохотались и скрылись в подъезде.

* * *

Летний вечер порой бывает намного жарче, чем полдень. Зной, накопившийся за день, раскаляет бетонные стены зданий, асфальт под ногами начинает плавиться и проседать от незначительного нажима, влага почти полностью исчезает из воздуха. Особенно если долго нет дождя. Короткие душные ночи не приносят облегчения, а лишь усиливают раздражение.

Сегодняшний вечер не был исключением. Я сидела в машине, полностью распахнув дверки салона, усиленно обмахивалась старым журналом, который нашла в бардачке, и мечтала об одном: чтобы начался дождь и избавил Тарасов от всепоглощающей жары. Настроив радио на местную волну, я дождалась прогноза погоды и разочарованно вздохнула. Радовать жителей Тарасова синоптики не спешили. Минимум еще три дня осадки нам не светят. Эх, хорошо все-таки жителям африканских стран! Вот возникни такая проблема у них, что бы стали они делать? Сидеть и ждать, когда погода смилостивится и пошлет дождь? Как бы не так! Они бы помчались прямиком к шаману, отвечающему за погоду, и предъявили бы ему претензии: чего же ты, сложа руки, сидишь? Не видишь, народ ливень требует! Шаман попрыгал бы вокруг костра, покамлал в бубен, или как он там у них называется, и готово дело. Принимайте, господа, заказанный ливень. С трех до семи, и ни минутой меньше! Пожалуй, сейчас я была бы не прочь обратиться к какому-нибудь знакомому шаману с малюсенькой просьбочкой: достучаться до небес и выпросить для жителей города хоть один прохладный денек. Но, увы, в длинном списке моих знакомых и приятелей шаманы не числились. И я продолжала обливаться по́том, дожидаясь появления потенциальной клиентки.

От скуки я оглядывала окрестности, пытаясь определить, с какой стороны она придет. Внимание мое привлек шум у лотка с мороженым. Миловидная женщина, на вид не старше тридцати пяти, что-то с жаром доказывала продавцу. Тот пытался оправдываться. Судя по нарастающему накалу, удавалось ему это из рук вон плохо.

– Скажите ваше имя! – возвысив голос, требовала женщина.

– Послушайте, не хотите брать это мороженое – не надо. Идите в магазин. Там и выбор больше, и камеры морозильные мощнее, – уговаривал покупательницу продавец.

– Я сама знаю, куда и когда мне ходить! Не смейте учить меня! Я задала вопрос, вы обязаны на него ответить. И вообще, по закону вы должны предоставить мне все документы, которые я только потребую! – кипятилась женщина. – Скажите ваше имя!

– Ничего я вам говорить не буду! – вспылил продавец. – Идите, женщина, куда шли. Не видите, очередь задерживаете.

– Как вы смеете! Я на вас жалобу напишу! – взвизгнула женщина. – И не думайте, что остальные покупатели будут так уж довольны, когда вы и им попытаетесь впихнуть некондиционный товар. Вы хоть срок годности у своего мороженого проверяете, прежде чем продавать? Видите, мужчина, какие он мне рожки продал?

Женщина призвала в свидетели мужичка средних лет, стоящего за ней. Она извлекла из упаковки с надписью «Вафельный рожок» его содержимое и поднесла к лицу покупателя.

– Ро́жки, говорите? – мужчина решил перевести все в шутку, поставив ударение на первый слог. – Хорошо, что не наставил!

Парень, стоящий в очереди следующим, звонко рассмеялся. А скандальная женщина, повернувшись лицом к продавцу, потребовала:

– Дайте мне жалобную книгу! Не хватало еще, чтобы по вашей милости надо мной смеялись.

Продавец зло глянул на смеющихся мужчин и ответил:

– Я-то тут при чем? Между прочим, я даже не улыбнулся!

– На вашем месте никто улыбаться не захотел бы! А после того, как я пообщаюсь с вашим начальником, вам и вовсе не до улыбок будет, – пообещала покупательница.

– Женщина, вы брать что-то будете? – недовольный тем, что его юмор не оценили, проговорил мужчина, стоящий в очереди. – Десять минут уже продавца отвлекаете! Не хотите, чтобы вас обслуживали, дайте другим возможность отовариться.

– Чем вы тут отовариваться собрались? У него же все мороженое растаяло, да еще мятое-перемятое. Наверное, месяц в морозилке лежало, – обиженная женщина принялась хаять товар.

– Да что вы такое говорите? У меня самый свежий товар во всем Тарасове! Ну, попалось одно мороженое слегка помятое, так что с того? Разве я не предложил вам вернуть за него деньги? – возвысив голос почти до крика, возмущался продавец.

– А мне не нужны деньги! Мне нужно мороженое! – парировала женщина.

– Так нет больше такого. Последнее осталось, – принялся объяснять продавец.

– Значит, сходите и принесите, – настаивала на своем женщина.

– А остальное мороженое бросить? Или вам на хранение сдать?

– А хоть бы и мне. По-вашему, я не заслуживаю доверия? – произнесла женщина.

Продавец понял, что назревает второй виток скандала, и прикусил язык. Парнишка, что стоял последним, махнул рукой и ушел. Мужчина-юморист последовал за ним. Как только публика разбежалась, женщина потеряла всякий интерес к скандалу, забрала деньги и оставила продавца в покое. Отвернулась и я. Посмотрев на часы, поняла, что клиентка опаздывает. Я потянулась к бардачку, собираясь достать оттуда воду. Жара усилилась, а без питья в такую погоду просто не обойтись. Когда я выпрямилась, взгляд выхватил цветастое поле хлопкового сарафана, находящегося в непосредственной близости от моего лица. Полностью обладательницу сарафана лицезреть я не могла по той причине, что обзор закрывала крыша машины, но и не видя лица, я без труда догадалась, кто стоит передо мной. За долю секунды до того, как женщина заговорила, я поняла, что скандалистка, минуту назад выносившая мозг мороженщику, и есть моя новая клиентка.

– Простите, вы – Татьяна? – просовывая голову в салон, спросила женщина. – Машина вроде та, и номер, и марка.

Женщина осмотрела мою колымагу еще раз, желая удостовериться в том, что не ошиблась.

– А вы, вероятно, Евгения, – выходя из машины, произнесла я.

– Правильно. Это я вам звонила вчера. Мы договорились встретиться в пять. Вы уж простите, я слегка опоздала. Обстоятельства задержали, – косясь на продавца мороженого, сообщила Евгения.

– Понимаю, – спокойно произнесла я, проследив за взглядом женщины.

– Не подумайте, я вообще-то не скандальный человек, – принялась оправдываться Евгения, поняв, что я в курсе ее конфликта с мороженщиком. – Просто иногда бывают такие дни, что никаких сил нет терпеть хамство. Сначала лифтер нагрубил. Ему, видите ли, не понравилось, что приходится работать в восемь утра. А я виновата, что их оборудование с утра пораньше из строя выходит? Получается, что я должна тяжеленные сумки на седьмой этаж без лифта тягать? Я собиралась на рынок, по пути хотела заскочить в супермаркет за бытовой химией, а лифт не работает! Вот я и вызвала лифтера. Пусть, думаю, пока я по магазинам бегаю, он неполадки исправит.

Я молчала, ожидая продолжения. Евгения, ободренная моим молчанием, принялась воодушевленно жаловаться.

– Потом на рынке продавец овощей пытался мне порченую капусту втюхать. Пришлось с ним ругаться. В обед я отправилась на почту. Хотела журнал выписать, «Все для женщин» называется. Не читали?

Я отрицательно покачала головой. Евгения взглянула на меня с сожалением.

– Напрасно. Лучший журнал за последние десять лет, – коротко прокомментировала Евгения. – Так вот, на почте какая-то наглая особа, поставленная там клиентов обслуживать, вместо этого отфутболивала их одного за другим по самым разным поводам. Знаете, что она заявила мне? Учитесь, мол, пользоваться электронным вариантом, а нам и без вас работы хватает! Ну, не наглость ли?

Я не могла не согласиться с Евгенией, и поэтому мне пришлось сочувственно покачать головой.

– Ну вот, а тут еще этот мороженщик. Нет у него, видите ли, нужного мороженого! Согласитесь, я достаточно сегодня терпела, чтобы спустить еще и продавцу с захудалого лотка.

– Да, сегодня вам нелегко пришлось, – поддакнула я и предложила: – Быть может, лучше перенести нашу встречу? Вы успокоитесь, придете в себя, тогда и поговорим.

Честно говоря, Евгения мне не понравилась. И выслушивать ее историю мне уже совсем не хотелось. По телефону Евгения упомянула о том, что речь пойдет о краже интеллектуальной собственности. Из того, что я уже слышала и видела, можно было предположить, что проблема окажется либо выдуманной от начала до конца мнительной женщиной, либо сильно преувеличенной. Одним словом, если раньше я надеялась на то, что задача обещает быть интересной, то теперь уверенность в этом существенно снизилась. Именно поэтому я предложила Евгении отложить нашу беседу в надежде на то, что до завтрашнего дня необходимость в ней отпадет.

Не тут-то было! Как только Евгения услышала о том, что я собираюсь отказаться от разговора, она забыла и о хамоватом лифтере, и о грубиянке-почтальонше, и о мороженщике. Подхватив меня под локоть, она принялась щебетать:

– Что вы, что вы! Мы никак не можем отложить наш разговор. Я со вчерашнего-то дня еле-еле дождалась, а вы предлагаете мне еще сутки терпеть?

– Тогда, быть может, перейдем сразу к делу? – предложила я. – Давайте найдем более удобное место и поговорим обстоятельно.

– Да мне и здесь удобно. Воздух свежий, и подслушивать никто не будет, – оглядывая окрестности, заявила Евгения.

– Ну, хорошо. Мы можем присесть на ближайшую скамейку, и вы мне все расскажете, – вынуждена была согласиться я.

Удобная скамейка отыскалась прямо напротив машины. Мы присели на нее, и я вся обратилась в слух.

– Татьяна, вы должны найти и наказать того, кто украл результаты многомесячной работы моего мужа! – горячо потребовала Евгения.

– Это я поняла еще из телефонного разговора, теперь хотелось бы услышать подробности.

– Ну а я чем занимаюсь? – возмущенно оборвала меня Евгения.

Смирившись со своеобразной манерой общения моей новой клиентки, я замолчала, ожидая продолжения.

– Понимаете, моего мужа ограбили! Выкрали самое дорогое. Этот негодяй посягнул на интеллектуальную собственность, уверенный в том, что в нашей стране доказать авторство практически невозможно! Мало того, он оставил моего мужа и всю нашу семью без законного гонорара!

Каждая последующая фраза, произнесенная Евгенией, звучала на тон выше предыдущей. И заканчивалась жирным восклицательным знаком. Евгения изо всех сил старалась показать, насколько серьезна ее проблема.

– Что именно украли у вашего мужа? – спросила я.

– Как что? Его разработки, конечно, – произнесла Евгения крайне удивленно.

– В чем заключается суть разработок? – не надеясь получить связный рассказ, принялась я задавать наводящие вопросы.

– Славик – химик. Он работает на «Экобытхиме». Это одно из крупнейших предприятий Тарасова. Трудится там несколько лет. Сейчас завод переживает пик популярности. Много новых спонсоров, крупных заказчиков. А Славик, между прочим, ведущий химик!

Для пущей важности Евгения многозначительно подняла указательный палец кверху. После этого она принялась излагать более спокойно. Суть сводилась к следующему: несколько месяцев назад Славик пришел домой в приподнятом настроении и рассказал, что у предприятия наклевывается новый, невероятно выгодный контракт. Какой-то иностранный инвестор пожелал заказать крупную партию пенообразующего средства. В связи с этим местное начальство объявило конкурс среди сотрудников предприятия на создание нового фирменного аромата. Администрация пожелала выделиться, а так как вознаграждение победителю конкурса было назначено нешуточное, то и желающих попытать счастья тоже нашлось немало. И Славик решил испытать себя. Тем более что работа эта была ему знакома. Но инвестор оказался жутко привередливым. Администрация провела четыре тура конкурса, а выбрать победителя все не удавалось. Ароматические букеты отбраковывались один за другим.

Тогда начальство решило привлечь к выполнению этой задачи людей со стороны. Был назначен окончательный срок выполнения работы. Славик, не теряя надежды создать фирменный запах, усиленно трудился над новой разработкой. И вот, когда его изыскания были практически завершены, произошло непредвиденное. В один из вечеров он возвращался домой довольно поздно. Недалеко от завода, в лаборатории которого трудился Славик, на него напал незнакомец. Вырвал кейс с документами, а когда Славик попытался его догнать, спрятался в подворотне и чуть не проломил ему голову. К счастью для Славика, травма головы оказалась поверхностной, материалы в кейсе – не глобальными. Пострадало в основном самолюбие Славика.

На семейном совете было решено о неприятном инциденте забыть. Но оказалось, что инцидент этот имел последствия. Через три недели после нападения Славик практически завершил работу над составом ароматических веществ для конкурса и позвонил своему непосредственному начальнику, чтобы получить «добро» на презентацию нового аромата. Он собрал все необходимые материалы и отправился в головной офис. Там его встретили радушно, предоставили отдельный кабинет, оснащенный всем необходимым для презентации. И что вы думаете? Когда презентация только началась, Славик почувствовал, что реакция членов жюри какая-то странная. К середине повествования члены комиссии переглядывались между собой, уже не таясь, и в конце концов председатель комиссии задал невероятный вопрос. Глядя куда-то поверх плеча Славика, он спросил:

– Скажите, Вячеслав, данную работу вы готовили самостоятельно или у вас были помощники?

– Естественно, сам, – недоумевая, ответил Славик, – а разве может быть иначе? Да, не скрою, мой ассистент помогал мне производить некоторые расчеты, готовил лабораторию к необходимым опытам, но ведь разработка от этого не становится нашей совместной, не так ли? Араик всего лишь ассистент.

– Все это замечательно, – глядя все так же поверх плеча Славика, заявил председатель. – Только проблема в другом. Данная разработка уже представлена на конкурс. И вашего имени в числе авторов нет.

Славик раскрывал рот, как рыба, внезапно выброшенная огромной волной на берег. Дар речи вернулся к нему не сразу. Он тупо молчал, не в силах ни сказать что-либо, ни вразумительно ответить на вопросы, которые задавали ему члены жюри. Даже до дома добраться он смог только с помощью супруги. О неприятностях мужа ей сообщил ассистент Славика, обеспокоенный состоянием химика.

Когда же Славик обрел способность разговаривать, первое, что он сказал своей жене: «Нужно найти этого подонка!» Кого супруг назвал подонком, сомнений не возникало. Евгения, вступающая в пререкания с супругом по любому серьезному и несерьезному поводу, на этот раз была абсолютно с ним согласна. Спустя долгие годы недопонимания чета Захаровых объединилась в желании отыскать и наказать виновника неудачи, постигшей мужа. Евгения развила бурную деятельность, обзвонила всех друзей, знакомых, знакомых друзей и их родственников. В конце концов, поиски увенчались успехом. Давний приятель подруги Евгении когда-то знавал одного человека, а тот в свою очередь другого человека, и вот этот-то человек, попав в трудную ситуацию, обращался к частному детективу Татьяне Ивановой, то есть ко мне.

– Если вы нам не поможете, я уж и не знаю, кто сможет это сделать, – хватая меня за руку, объявила Евгения. – Когда вы приступите?

Евгения выжидающе уставилась на меня. Я же в очередной раз подумала, что госпожа Захарова мне абсолютно не нравится. Но на то она и работа, чтобы помогать не только тем, кто тебе симпатичен, но и тем, с кем общаться совсем не хочется. Высвободив руку из цепких пальцев Евгении, я произнесла:

– Не так быстро, Евгения. Я еще не сказала «да».

– Ну, так говорите скорее, – поторопила меня Евгения. – Или вы не хотите заработать? Сколько вам платят обычно? Рублей пятьсот? Тысячу? Так вот, я заплачу вдвойне, только помогите найти того, кто украл идею моего мужа.

Чего? Пятьсот рублей? И она думает, что я стану искать ее фантомного похитителя интеллектуальной собственности за пятьсот рублей? Да, голубушка, чует мое сердце, попала ты!

– Двести, – предвкушая, какая реакция наступит у клиентки, когда она узнает истинную цену моих услуг, спокойно произнесла я.

– Всего-то? – радостно бросила Евгения. – Ну, это и вовсе пустяки. Значит, договорились. Я плачу вам четыреста рублей в сутки и жду, что мое дело будет у вас в приоритете.

– Долларов, – так же спокойно добавила я. – Двести долларов за сутки работы. Но от четырехсот я не откажусь. Надеюсь, премия за победу в конкурсе достаточно высока?

Я наблюдала, как меняется выражение лица Евгении. От самодовольства и превосходства не осталось и следа. Удивление сменило недоверие, затем недоумение. И наконец Евгения спросила:

– Вы серьезно? Не может быть, чтобы кто-то стал платить по двести баксов за такую простую услугу. Это же не кража из королевского дворца. Послушайте, Татьяна. Я дам вам тысячу в день. Думаю, за неделю вы управитесь, – приходя в себя, Евгения похлопала меня по руке, полагая, что вопрос решен в ее пользу.

«Похоже, потенциальная клиентка так и останется всего лишь потенциальной», – подумала я, ничуть, впрочем, не жалея об этом. Но я ошиблась. Как только Евгения услышала, что на компромисс в вопросе оплаты я идти не собираюсь, она принялась уговаривать меня, прибегая ко всем возможным и невозможным аргументам.

– Послушайте, Татьяна, но ведь должны же быть исключения. А что, если на поиски воришки уйдет месяц? По-вашему, я должна буду выложить вам за работу шесть тысяч долларов? Не слишком ли высокая цена? Зачем тогда затевать расследование, только для того, чтобы укрепить ваше материальное положение?

– Решать вам, – выслушав все аргументы, заключила я. – Если вы собираетесь сделать это исключительно ради возврата премии, то, пожалуй, действительно не стоит тратить ни время, ни деньги.

Для себя я уже решила, что ничего интересного это расследование мне не сулит, поэтому я смело могу отказаться от подобного рода работы.

– Я должна посоветоваться с мужем, – заявила Евгения.

– Я вас не тороплю. Номер моего телефона у вас есть. Звоните, если надумаете.

После этой фразы я встала со скамейки и, не оглядываясь, пошла к машине. Евгения не остановила меня.

Ехать в душную квартиру не хотелось, и я решила побаловать себя крепким кофе и приятной компанией. Выудив из сумочки телефон, я произвела определенные манипуляции и почти сразу услышала радостное щебетание Светки:

– О, Танек, ты что, освоила азы телепатии? Только я собралась тебе звонить, а ты уже тут как тут!

– Телепатия тут ни при чем, – произнесла я. – Просто у меня имеется свободный вечер, соответствующее настроение и огромное желание пообщаться с подругой. Как насчет кофе? Я угощаю. Прохладный зал, крепкий кофе и восхитительные шоколадные пирожные с вишенкой.

– Ух, соблазнительница! – смеясь, произнесла Светка. – Знаешь ведь, моей фигуре это вредно.

– Ничего: если немного, то можно. Я недавно наткнулась на такое местечко! Там подают кофе, какого ты и в Стамбуле не найдешь, – продолжала соблазнять я.

– Я бы сейчас не отказалась и от лимонада, только бы пить его где-нибудь за пределами нашего всеми забытого Тарасова, – вздыхая, проговорила Светка.

– Эй, что это еще за настроение? – бодро спросила я. – И кем, интересно, забыт наш славный город? У тебя там, часом, не хандра ли?

– Она самая, – призналась Светка.

– Тогда мое предложение актуально, как никогда. Ты сейчас на работе? – спросила я, а когда Светка подтвердила мое предположение, приказала: – Никуда не уходи, через двадцать минут я за тобой заеду. Поняла?

– Поняла, – охотно согласилась она.

Отключив телефон, я резко развернула машину и помчалась к парикмахерскому салону, в котором работала моя давняя подруга, а по совместительству и парикмахер, услугами которого я время от времени пользовалась, к обоюдному удовольствию сторон. Как и обещала, в парикмахерской я была через двадцать минут. Вместо приветствия Светка всплеснула руками и закричала:

– Ну, ты даешь, подруга! Это ж надо так себя запустить. Не девушка, а чучело! А ну, живо в кресло!

Я осторожно заглянула в зеркало. Ничего особо запущенного я там не увидела. Наоборот, на меня смотрела миловидная зеленоглазая блондинка, а вовсе не чучело, как охарактеризовала меня Светка.

– Чего ругаешься? – спросила я, усаживаясь в кресло. – Чем тебе мой вид не по вкусу? Давай лучше собирайся скорее. Насколько я могу судить, клиентов у тебя на вечер нет.

– А вот и ошибаешься! Есть у меня клиент. Я бы даже сказала VIP-клиент. Такой, на которого я ни сил, ни времени не пожалею. Только бы привести его в надлежащий вид.

Говоря все это, Светка накинула на меня фиолетовую пелерину, схватила пульверизатор и принялась брызгать воду мне на волосы.

– Чего ты еще задумала? – взвизгнула я, закрывая лицо ладонями, чтобы вода не смыла макияж. – Светка, не дури. Прекращай баловство и пойдем в кафе. Тебя пирожные уж заждались.

– Потерпят мои пирожные, ничего с ними не сделается. А вот лицезреть, во что превращается твоя лучшая подруга, этого я вытерпеть не могу.

Поставив пульверизатор, Светка взяла в руки ножницы и начала щелкать ими.

– Что задумала? Стрижка «А‑ля паж»? – опасливо косясь на срезанные локоны, поинтересовалась я.

– Ну, чего ты беспокоишься? Твои пристрастия мне хорошо известны. Колобка из тебя делать я не собираюсь, а вот освежить прическу давно надо! – успокоила меня Светка и тут же предложила: – Слушай, у меня идея. Что, если мы тебе особый вид покраски сварганим? Между прочим, последний писк моды. Мужикам жуть как нравится. У тебя, кстати, как на личном фронте?

– Так, во-первых, никаких экспериментов проводить не будем! – категорически отказалась я. – А во-вторых, личный фронт, он потому так и называется, что человек сам решает, поделиться этой информацией с кем-то или оставить при себе.

– Ой, ой, ой! Какие мы строгие, какие мы скрытные! Какие мы неприступные, – принялась дурачиться Светка. – Ладно, живи. Считай, сегодня отвертелась, но в следующий раз так легко не отделаешься. И новую технологию я на тебе обязательно испытаю. Вуаля! Принимай работу.

Светка провела щеткой по волосам и, горделиво задрав нос, любовалась результатом своего труда. Признаться честно, особой разницы между тем, что было, и тем, что стало, я не заметила, но, чтобы не обижать подругу, я зацокала языком, изображая крайнюю степень удовольствия.

– Красота! Не руки у тебя, Светка, а золото. Пришла к тебе крокодил крокодилом, а ухожу королевной! – притворно восхищалась я.

Светка смотрела на меня несколько секунд, а потом закатилась громким смехом. Я не выдержала и засмеялась следом.

– Ну, Тань, ты и актриса! Так натурально восхищение изображаешь. Если бы я не знала тебя так хорошо, точно купилась бы, – сквозь смех проговорила Светка, сбрасывая рабочий фартук.

– На том стоим, – поддаваясь смешливому настрою подруги, вторила я ей.

Кое-как со смехом пополам мы собрались, уселись в машину и покатили в направлении Набережной, где располагалась кофейня с лучшим в городе кофе. Официант встретил нас чуть ли не у порога. Непрерывно раскланиваясь, он пятился, показывая нам дорогу. Меня это немного смущало. Ну что, в самом деле, за выкидоны такие? Будто мы пришли сюда не просто кофейку попить, а исполнить миссию государственного масштаба, такой нам почет. А вот Светку поведение официанта не смущало. Наоборот, она получала истинное удовольствие от его подобострастного отношения.

Мы прошли почти весь зал, пока Светка выбрала-таки место, где ей хочется присесть. Я была несказанно рада, так как зал уже заканчивался, а ходить сквозь стены я еще не научилась. Светка погнала официанта за первой порцией кофе. Затем принялась изучать ассортимент выпечки. Остановила свой выбор она все же на том пирожном, которым я ее соблазняла. Я выпечку заказывать не стала. Хватит с меня и кофе.

Сидя в кафе, мы пили волшебный напиток и болтали ни о чем. О новых фасонах летней одежды. О неухоженности отечественных курортов по сравнению с европейскими. О современной методике удаления волос и прочей ерунде, которая в таких случаях сама лезет в голову. И как всегда при встречах со Светкой, разговор сошел-таки на ее излюбленную тему: на обсуждение достоинств и недостатков противоположного пола.

– Угадай, кого я недавно встретила? – заговорщицки прошептала Светка, хотя подслушивать нас было совершенно некому, во всем кафе едва ли насчитывалось десять человек.

– Боюсь даже предположить, – улыбнулась я, по опыту зная, что сейчас разговор пойдет о каком-то мужчине.

Судя по вопросу, этот мужчина должен быть знаком нам обеим. Что ж, посмотрим, чем на этот раз удивит меня подруга. И она удивила! Так, что я чуть со стула не упала.

– Твоего бывшего! – победоносно провозгласила Светка.

– Какого «бывшего»? – не ожидая подвоха, переспросила я.

– Са‑мо‑го бывшего! – по складам продекламировала Светка. – Или забыла, как его зовут? Что ж, могу напомнить. Пита Ковалевски!

Светка торжествовала, а я, раскрыв рот, смотрела на подругу, будто привидение увидела.

– Петьку? Петьку Коваленко? Ты встретила Петьку Коваленко в Тарасове? – не веря своим ушам, переспросила я.

– А кого же еще? – довольная произведенным эффектом, Светка торжествовала.

– Ты видела его в Тарасове? – как заведенная повторила я.

– Ну, не в Канаду же я к нему наведалась. Между прочим, он про тебя справлялся, – ухмыляясь, произнесла она. – Как у Танюши дела? Как здоровье? Есть ли изменения на личном фронте?

Светка старательно изображала иностранный акцент, хотя мы обе знали, что Пит Ковалевски, как теперь звали моего бывшего ухажера, был украинцем, а не подданным Канады, где имел счастье сейчас проживать.