– Нет! Идите уже и не возвращайтесь!
– Но мужчина неадекватен! – попытался вразумить её Вишневский.
– Я разберусь! – рявкнула она, а после обернулась на сдавленный стон из комнаты и добавила тихо. – Пожалуйста, уходите.
Она захлопнула дверь перед тремя мужчинами.
– Что это значит? – вспылил Святослав. – Может, вызовем наряд?
– А зачем? Им она скажет то же самое.
– Как же так? Это же домашнее насилие.
Эрман пожал плечами, Гена кивнул со знанием дела.
– Узнал что-нибудь?
– Скорее нет. Разберёмся в гостинице? Мне ужасно разболелась голова.
Свята донимала мигрень. Запах подъезда, удушье сандала, а после напряжения от увиденной сцены, принесли ему головную боль, какой он ещё не помнил на своём веку.
Эрман пробовал расспрашивать его о дальнейших планах в машине, но это было полностью бессмысленно. Они остановились у аптеки, где Вишневский купил себе самое мощное обезболивающее, которое не помогло даже после двойной дозы. Ему не хватало воздуха, тошнота накрывала. Хотелось сунуть голову в снег, которого, увы, всё ещё не было.
– Идите в номер, я немного прогуляюсь, – сказал он мужчинам.
Он двинулся вперёд по улице, не разбирая дороги. Ветер сбросил капюшон и ледяным обручем сковал голову. Святу будто стало легче в этот момент. Он вошёл в какой-то двор и сел на скамейку, сжав лоб руками.
«Ещё немного, и отпустит,» – шептал он себе, – «Ещё немного. Ещё чуть-чуть».
Он сосредоточился на дыхании. Вдох-выдох, вдох-выдох. Он подумал об Ане. Как бы он хотел сейчас оказаться подальше от этого всего, войти в квартиру, а там она сидит за обеденным столом со своими огромными белыми листами и отбивает ритм карандашом.
– Опа, дядя! – раздалось у него над ухом, вырывая из мечтательной неги, – Дай котлы поносить?
Святослав поднял глаза и увидел перед собой мутное пятно:
– Что, простите?
Отвечать ему никто не собирался. Вместо этого в голову прилетел мощный удар сзади. Свят свалился под лавку. Он попытался встать на колени, но ему не позволили . Удар ногой в лицо на мгновение лишил сознания.
Когда мир вновь встал на место, Святослав ощутил, как его обыскивают: один нападавший стаскивал часы с запястья, второй шарил по карманам. Гнев овладел им. Он извернулся и схватил одного из грабителей за руку. Вор должен был горько пожалеть о своём злодеянии. Рассердить тёмного ведуна – значит подписать себе приговор. А уж получить его прямым касанием… Ничего не произошло. Бандит равнодушно разжал пальцы своей жертвы, а после наступил грубым ботинком в назидание.
Святослав не сразу понял, что проклятие не сработало. Ярость воодушевила его. Он сгруппировался и смог рывком подняться на ноги. Сбоку прилетела насмешка:
– Ля, борзый какой!
Свят успел оглядеться – его окружало трое. Он не различал лиц и деталей, видел только расплывчатые пятна. Отбиться не получится, не та физическая форма. Бежать тоже. Вишневский сделал на несколько шагов назад. Стая гиен в мгновение сочла отступление проявлением слабости.
– Уважаемый, отдохни. Не суетись!
Ближайшая фигура подскочила к нему. Святослав не согласен был продавать себя так дешёво. Он в последний момент шагнул вправо, и занесённый кулак пролетел мимо его лица. Нападающий по инерции завалился и врезался в стену.
– Ах ты…!
Теперь наступила его черёд. Он вернулся влево и припечатал бандита в ухо.
Этого ему не простили. Оставшаяся парочка сообщников накинулась на него, загнав в угол. Дело пахло керосином.
– Эй вы! – раздался скрипучий визг где-то за спинами нападавших. – А ну! Я сейчас полицию вызову!
Грабители бросились прочь, едва заслышав крик свидетеля.
– Валим! – скомандовал их главарь, но скорее для порядка.
Спустя секунду троицы и след простыл в переулке.
Свят сполз по стене и тихо выдохнул. К нему приближалась старушка, кутаясь в
пуховый платок.
– Ты как, парень? – спросила спасительница склонившись.
– Нормально, жив буду, – ответил Святослав, осторожно щупая нос, из которого сочилась кровь.
– Может, скорую вызвать?
– Нет, спасибо. Я недалеко живу.
Женщина подала ему руку, но Вишневский покачал головой и с огромным трудом поднялся самостоятельно.
– Ну гляди, – протянула старушка и принялась отряхивать его от грязи и причитать. – И откуда этих чертей принесло? Давно такого в нашем дворе не случалось. Что, взяли?
Святослав пошарил по карманам. Телефон и бумажник с документами были на месте.
– Часы, – ответил он, продемонстрировав пустую руку.
– Сволочи! Бандиты! – искренне возмутилась спасительница. – Сразу пиши заявление, по горячим следам найдут. Я здесь за стеной живу, первый подъезд, первая квартира – легко запомнить. Всё видела, всё расскажу.
– Спасибо большое, – выдавил Святослав.
– Да не за что. Ох, повезло тебе, парень, что я вышла. Я уже спать собиралась, как Машка-дура заволновалась и сиганула в окно. Это кошка моя. Пошла искать её малахольную, а здесь ты… Да, бережёт тебя Господь.
Вишневский устал врать. Каждое движение и решение в этом расследовании он обязан был обосновать дважды. В первый раз – нащупать истинную нитку, второй – придумать ей прикрытие. Пускай он всю жизнь скрывал способности, но это оказалось достаточно просто вдали от людей, чья профессиональная задача – наблюдать. Сейчас он трижды пожалел, что вообще решил заняться расследованием, и тем более подключил Марка. Эрман – опытный сотрудник органов привык делать всё по-своему, а следовать за блеянием нанимателя ему совершенно не хотелось. Хотя Свят не боялся раскрытия тайны не сегодня так завтра, он скорее раздражался, что вся его затея обернётся потерей времени и средств, а это было обиднее всего.
Размышляя так, Святослав дотащился до отеля и ввалился в лобби. Девушка за стойкой регистрации охнула и выбежала навстречу.
– Что произошло? На вас напали? Я сейчас вызову полицию и скорую.
– Не надо, – прервал её Вишневский. – Отошлите кого-нибудь в аптеку за… А что мне, собственно, нужно?
Он дошёл до лифта и остановился. Кровь из носу практически перестала идти, он даже не слишком сильно испачкал красивый мраморный пол.
– Да-да, конечно, – она свистнула и передала послание коридорному. – Я провожу вас до номера.
– Спасибо, не стоит.
Свят вошёл в лифт, нажал этаж и привалился к стене. Теперь голова пульсировала с двух сторон, что слегка уравновесило болевые ощущения.
Он доплёлся до номера и с шумом вошёл внутрь. Марк и Гена смотрели какой-то матч, потому не сразу отреагировали на его появление, помахав издалека. Свят начал возиться с курткой, стараясь не испачкать кровью всё вокруг, когда детектив бросил на него случайный взгляд.
– Твою дивизию! – вскрикнул он и подлетел к Святу.
Гена присоединился:
– Как так? Кто тебя отделал? И главное – когда успели?
– Черти какие-то в подворотне.
– Часы сняли? – спросил внимательный Эрман.
– Да, и больше ничего.
– А говорили же, не носить дорогих цацек, – назидательным тоном сказал Гена, чуть не добавив при этом «Ай-ай-ай!».
– Это были дешёвые, – ответил Свят равнодушно.
– Ладно, хватит. – влез Эрман. – Давай глянем, что с тобой.
Святослав отмылся от крови, и детектив смог его осмотреть. На первый взгляд нос остался целым, на голове небольшая шишка, синяк на рёбрах.
– Да-а-а, – вырвалось у Гены. – Били тебя дрыщи. Даже втроём как следует навалять не смогли.
Эрман цыкнул на него, а Свят не сдержался и засмеялся, отчего всё заболело сильнее. Администратор принесла пакет из аптеки с бинтами, пластырями, антисептиком, обезболивающим и лёд, чтоб прикладывать к больным местам. Вишневский поблагодарил девушку щедрыми чаевыми, и, приняв ещё таблеток, удалился в свою спальню, ощутив небольшое облегчение.
Глава 12
– Это она! – Святослав в порыве вскочил с кровати.
– Погоди. Не спеши, – осадил его Эрман.
– Я не могу ждать. Нужно расколоть её прямо сейчас.
– В вашем разговоре не проскользнуло даже намёка на что-то. Ты просто получил урок музыки… Сходи на ещё одно занятие.
– Едва ли она меня пустит. Особенно после сцены, свидетелем которой я стал. Тем более после… Вебер же ясно сказала: «За чудеса нужно платить».
– И что? Это доказывает ровным счётом ничего.
– Потом на меня напали, – Свят указал на лиловый синяк под глазом и раненый нос.
– А если совпадение? В питерских подворотнях ошивается много ублюдков.
– Нет, не случайность и не совпадение.
Свят подошёл к шкафу и начал рыться в кармане пальто, где должна оставаться новая пачка сигарет. Вообще, в гостиничном номере нельзя курить, и он строго придерживался правила, но в данный момент было наплевать: пойман верный след. Теперь тот, кто неприметным ужом вился средь людей и городов, не сможет выскользнуть из рук.
– Почему ты так считаешь?
Вишневский вечером понял: у него не было сил, чтоб защититься от нападающих. Ранее способности не пропадали сами , значит их попросту украли, как забирали души у жертв. Сильнейшая, нетипичная мигрень не взялась из ниоткуда – это проклятие. Колдун поневоле – он всегда ненавидел то, что отличало его от других, но, столкнувшись с опустошением, не испытали и толики ликования. Святом овладела глубокое отвращение к вору, и дело, имеющее под сугубо строгий расчёт, немедленно обрело личный характер. Не зря же вчера показалось, что запах благовоний странный и удушающий.
– Я повздорил с её …? Пусть будет сожителем, которого она всячески защищает, а потом меня метелят в подворотне.
– Если ты думаешь, что это его дружки, то вряд ли. Мы тут же сели в машину и уехали довольно далеко.
– Вдруг они были рядом и позвонили? – Свят понимал, что версия эта не терпит никакой критики, но пытался выкрутиться.
– И как бы они нас вычислили? Нет, ерунда. Не вижу связи.
– Нужно прижать Генриховну. Угрозами, шантажом и насилием.
– О как! – присвистнул Гена, который во время жаркого спора нанимателя и детектива притворялся мебелью.
Марк жестом изобразил согласие со своим протеже.
– Я уверен, она замешана в этом напрямую! Её надо колоть, на ней как минимум три жертвы. – Свят сунул окурок в пустую чашку из-под кофе. – Для начала припугнуть тем, что мы знаем о её двойной жизни.
Эрман издал саркастический смешок:
– Это какой?
Святослав в порыве имел в виду совсем другое, но чем-то нужно было крыть:
– Ну… Эм… Она пыталась выпросить у Кривоноса «подарок», а это можно притянуть на занятие…
– Типичная бабская меркантильность, – буркнул Гена.
– Вот именно! А даже если и так, думаешь, эти барышни не в курсе, чем грозит им подобное занятие? Административным штрафом в пару тысяч, и всего делов, да-да. Ей-богу, проще заплатить, чтоб отвязались.
– Хм… – протянул Святослав, который, как оказалось, очень плохо знал Уголовный кодекс.
– Ну а хахаль её? – снова подал голос Гена.
– М-м-м? – повернулся к нему детектив.
– Он вроде как требовал за свою долю. Выходит – сутенёрстве?
– Да нет же! Это всё шито белыми нитками, – не сдавался Эрман. – Наоборот, он злился из-за её занятий.
Святослав взметнулся с новой силой, нащупав точку отправления:
– Именно! Так и поступим. Они все повязаны: не на саму пианистку – значит на мужа её найдётся статья. А если нет – сделаем…
После этих слов брови детектива взметнулись резко вверх, но Вишневский не дал ему вмешаться.
– Наша странная дама, выходит, очень уж привязана к своему мужчине, стало быть, будем давить на это. И не надо так смотреть, у меня с ним личные счёты – нечего с ножом бросаться.
Остальная команда не слишком одобрила такой план.
После утреннего совещания Гену отправили к дому Вебер – проследить, не сбежала ли та и не планирует ли сделать при свете дня, а заодно разузнать где камеры и как их избежать. Он долго звонил в дверь, прикинувшись курьером, но женщина не открыла. Из квартиры на площадке высунулось сморщенное лицо чрезмерно любопытной соседки, которую уж очень заинтриговал крепкий парень бандитского вида рядом со своей честно приватизированной жилплощадью. Геннадий применил всё своё обаяние, дабы убедить старуху, что он самый обыкновенный курьер, а никакой не медвежатник, и будто на сегодня Вероника Генриховна заказала доставку очень дорогой техники, но, видимо, забыла об этом,а внизу меж тем ждут грузчики… Соседка не до конца ему поверила, но всё же процедила, что вроде из квартиры напротив никто не выходил, хотя она и вовсе не обязана следить за этой… Получается, хозяйка оставалась дома.
Заявиться к Вебер решили ближе к вечеру: ночь покрывает тёмные дела, совершаемые даже ради общего блага. Свят тщательно готовился: он так и не понял, как у него отняли силы, потому весь день занимался их возвращением. Задача оказалась нетривиальной: на лесной поляне всё случилось интуитивно, а здесь, вдали от места силы, ему пришлось предельно сосредоточиться, чтоб нащупать нужные нити и сплести вокруг себя тройной кокон. Вышло не с первого раза, его дёргали бесконечные рабочие звонки, пришлось и вовсе отключить телефон. Удалось восстановиться ближе к вечеру, когда спину до боли свело от неподвижного сидения на кровати. В час икс он был во всеоружии: заряженный силой и праведным гневом.
К квартире подошли втроём, предусмотрительно разбив камушком лампочку на лестничной клетке. На звонок ожидаемо не было никакой реакции. Эрман трижды стукнул костяшками пальцев о дверь, прислушиваясь к звукам внутри, как створка с тихим скрипом уехала, обнажив троице залитый красно-коричневым светом коридор.
Детектив замер на пороге, шепнув остальным: что-то не так. Он влез за пазуху и из скрытой кобуры достал маленький пистолет, Гена последовал его примеру. Святослав, прежде не испытывающий страсти к оружию, почувствовал небольшой укол зависти, а также ощутил себя уязвимым.
Эрман прошёл вперёд, Вишневский за ним, Гена же замыкал цепь. Перво-наперво они исследовали шкаф с верхней одеждой и обувью. Насколько Свят запомнил – в нём ничего не изменилось: все пальто и сапоги были на месте – хозяйка никуда не отлучалась.
Марк проверял каждую комнату на их пути. Он осторожно открывал дверь и включал свет, держа пистолет наготове, Гена же быстро обшаривал помещение. Они старались двигаться предельно тихо, но всё же не были бесшумными: хозяева уж должны бы заподозрить неладное, заслышав возню в прихожей, но никто не появился на звук. Трое мужчин добрались до тупика – приоткрытой двери кухни, откуда струился грязный жёлтый свет.
– Я первый войду, – шёпотом предложил Свят. В моменте он решил, что начать лучше с переговоров, и если в комнату ворвётся вооружённый мужик, то нейтральной беседы уж никак не состряпать.
Гена свободной рукой покрутил пальцем у виска и плечом отодвинул нанимателя в сторону. Эрман носком ступни распахнул створку и шагнул внутрь.
– Однако… – озадаченно протянул он.
– О-о-о… – вторил ему Гена.
Такая реакция заинтриговала бы и мертвеца, Святу не терпелось разглядеть происходящее за их спинами.
Детектив, взяв пистолет одной рукой, сдвинулся в сторону, обходя кухню по периметру. Свят быстро сунулся в эту щель и отпрянул. Посредине комнаты в луже крови лежал труп. Тошнота подкатила плотным комом. Вишневский прижал руку ко рту и отвернулся.
– В первый раз жмура видишь? – спросил Гена. – Выйди подыши.
– Нет, я… просто в таком виде… И запах…
– Этот ещё ничего, бывают и хуже. – Эрман попытался то ли утешить Вишневского, то ли напугать и впредь отбить охоту к авантюрам. – Проверь женщину, – скомандовал он Гене.
Святослав только сейчас заметил: за кухонным столом с неестественно прямой спиной сидела Вероника Генриховна. Она низко опустила голову, и курчавые рыжие волосы закрывали ей лицо. Ладони женщина держала на столе, меж её тонких пальцев находился окровавленный кухонный нож.
– Эй! – Гена осторожно потряс её за плечи.
Тело держалось крепко, а голова замоталась, как у болванчика.
– Она тёплая, – заключил парень и принялся щёлкать пальцами перед носом у пианистки, – Девушка, вы слышите? Не отзывается.
– Да? Ладно, оставь её, – удивился Марк, который разглядывал тело на полу, и обратился к нанимателю. – Трупу уже день. Это её сожитель?
– Ну…
Вишневскому не хотелось смотреть в обезображенное предсмертной мукой лицо мертвеца, в навеки распахнутые пустые глаза, в чернеющую дыру в животе, окоченевшие конечности. Тошнота накатывала новой волной. Пересилив себя, он ответил:
– Похож.
– Чёрт… – протянул Эрман.
Свят тоже оказался сбит с толку. Вчера человек угрожал ему ножом, а после сам пал от него. Тот, кто выглядел злодеем, выброшен из игры, партию придётся начинать заново.
Свят подошёл к Веронике Генриховне, стараясь не наступить на кровь. Боевой настрой его улетучился, как эфир на ветру. Он оглядел её со всех сторон, осторожно помахал перед лицом. После поднял волосы и заглянул женщине в глаза – она сосредоточенно смотрела на нож и разномастные кровавые пятна на скатерти. Ведун осторожно положил ладонь на плечо пианистке и слегка встряхнул.Тело встрепенулось, словно кто-то завёл механическую куклу.
Женщина подняла голову и открыла глаза.
– Ты искал его? – хрипло проговорила она. – Он уже здесь.
Свят поздно понял, какую ошибку совершил. То, что с первого взгляда выглядело попыткой вытереть окровавленные пальцы о скатерть, оказалось колдовским знаком, выведенным кровью. Взметнулось рыжее пламя, женщина схватила нож и вогнала его в свою правую руку.
Вероника утробно засмеялась. И смех этот эхом расходился по квартире. Становился всё громче, начинал звенеть в ушах. Мужчины инстинктивно прижали ладони к головам.
– Что за дьявол?! – крикнул Гена.
– Уходим! – в ответ рявкнул Эрман.
Они не успели. На полках лопнули стеклянные бокалы, банки и фарфоровые чашки. Створки шкафов отлетели, и оттуда градом посыпалась посуда. Из ящиков со столовыми приборами начали вылетать ножи и вилки. Одна из них воткнулась Гене в плечо.
– Твою же мать! – выругался он.
Женщина скалилась и смеялась всё выше и тоньше.
– Валим! – торопил их Марк.
Свят едва успевал уворачиваться от утвари, пытаясь сообразить, как утихомирить полтергейста. Тварь оказалась чертовски сильная, чтоб ей можно было просто приказать утихнуть. Всё же стоило попытаться.
Он занёс руку и собрался сделать это, как его за шиворот вытянули из кухни. В коридоре ситуация была не лучше. Вещи с бешеной скоростью носились от стены к стене, разбивались, следом поднимались осколки и летели уже в рандомную сторону. Укрывшись куртками, мужчины побежали к приоткрытой входной двери, но стоило им приблизиться, как спасительная щель захлопнулась.
– Блин! – закричал Гена, толкающий приросшую створку. – Да какого лешего?!
Эрман присоединился к нему, но силы двух мужчин не хватало.
– Подождите! – попытался успокоить их Свят. – Полтергейста можно угомонить!
– Чего, блин?!
– Я сейчас!
Ведун рванул обратно к кухне, намереваясь испарить зловредную сущность. Хотя бы немного её ослабить, чтобы дать Гене и Эрману возможность уйти.
Вероника продолжала хохотать. Её симпатичное лицо превратилось в гримасу яростного ликования, по которой бежали крупные слёзы. Смех то возрастал, то понижался. Кастрюля с огромной силой врезалась в голову бедной женщины, но та не затихла. Святослав бросил взгляд вниз и едва не снёс спиной стену. Труп, которому положено было оставаться мёртвым, сидел на полу и водил по сторонам безжизненными рыбьими глазами. Челюсть его отвисла, и язык наполовину выглядывал из-за зубов. Из раны на груди с каждым движением выпадали сгустки запёкшейся крови.
– Твою же… – в ладонь прошептал Свят.
Мертвец услышал его. Остановил взгляд на ведуне и начал подниматься. Захрустели ломающиеся, одеревеневшие мышцы.
Вишневский в один прыжок выскочил в коридор и захлопнул дверь на кухню. Он навалился всем телом, выискивая, чем заблокировать путь мертвецу.
– Парни! Эй! – крикнул он.
Какая-то статуэтка разбилась о стену рядом с его головой, обсыпав фарфоровой крошкой.
Марк обернулся на зов.
– Помогите!
– Что? Сюда иди!
Мертвяк добрёл до кухонной двери, обрушился на неё с другой стороны. Свят – не маленький мальчик, но отлетел на добрые два метра вперёд и упал на колени. Труп показался в коридоре.
– Ложись! – заревел Эрман Святу.
В ту же секунду раздался выстрел, а потом ещё и ещё.
Вишневский видел, как мертвеца подбрасывает огромная сила. Кожу разрывали пули, дырки появлялись на животе, ногах, голове. Но это на считаные мгновения останавливало восставший труп. Кто-то попал аккурат в коленную чашечку, лишив опоры, но лишь слегка замедлив. Свят по-пластунски пополз вперёд, стараясь выбраться из западни. Телохранители перестали стрелять, давая ему возможность подняться на ноги и добежать до них. Мертвец за это время прошёл половину коридора.
Мужчины укрылись в учебной комнате, пропахшей благовониями. Гена и Свят забаррикадировали дверь шкафом, который сотрясался от ударов трупа. Они тяжело дышали и переглядывались.
– Твою мать, что это?! – сглотнув, спросил Эрман, не выбирая выражения.
– Зомби, – ответил Свят, вытряхивая осколки из волос.
Он смог выдохнуть и вытравить полтергейста хотя бы из этой комнаты.
– Вытащите вилку, – попросил Гена, который лишь сейчас заметил, что именно в него воткнулось.
Марк занялся плечом парня, а Свят метался по комнате как заведённый, пытаясь найти выход. Под его ногами скрипели разбитые рамки с фотографиями и грамотами. У стен валялись мятые кубки и медали. Из пианино вырвано несколько клавиш, а нотные тетради были разорваны.
– Полтергейст? Ты сказал – полтергейст? – напустился Гена, которому Эрман перевязывал рану оторванным рукавом рубашки.
– Да.
– Как это?
– Призванная сущность. Я вплотную подобрался к тому, кого ищу, и он отомстил.
– К зомби? – рассерженно фыркнул парень.
– Нет.
– К бабе?
– Нет… Она… – протянул Свят, подбирая слова.
Вероника Генриховна не была исполнителем, но не и жертвой. Ответ родился на языке.
– Она донор. Да.
– Кто?
– Даёт жизненную силу. Женщина воткнула в руку нож, чем запустила кровавую печать, точно.
Святослав тут же всё понял, собрав картинку, однако теперь требовалось объяснить остальным.
– Что ты несёшь?! – ощетинился Эрман, который держался в стороне от их перепалки.
– Генриховна – добровольный донор. Ну или добровольно-принудительный. Тот, кто вызвал полтергейста и оживил зомби, не смог бы сделать это удалённо без посредника, он использовал женщину.
– А ты каким боком здесь?! – крикнул Гена, который, видимо, начал ощущать боль.
Свят стал думать, как извернутся, но двое мужчин, не отошедших от запала битвы с непобедимым противником, смотрели на него с угрожающим видом. И соври он сейчас, сам дьявол не знает, чем всё обернётся.
– Я такой же, как и он.
Повисла тишина. Мужчины переваривали произошедшее, а Свят гадал, что же будет дальше.
– Ну? – наконец не выдержал он.
Мелькнула мысль, что его пристрелят в этой комнате, дабы избавиться от лишних проблем – уж очень недобрые выражения были у нанятых детективов.
– В общем, я ищу того, кто похитил души тех троих. Сначала умерла Ира Масленникова, она прыгнула с водонапорной башни, приехав на выходные к своим родителям. У неё не было резона вдруг кончать с собой, к тому же её душа не отошла в мир иной. Об этом мне рассказала русалка, но я не придал значения её словам.
– Кто? – переспросил Эрман. – Это прозвище, я надеюсь?
– Нет, она потустороннее существо. Весьма смышлёное, кстати. Но я попытаюсь дальше объяснить происходящее. Следом погибает Кривонос – вешается в моём офисе. Тогда я видел, как всё произошло, попытался задержать улетающую душу, но у меня не вышло. Один раз – случайность, два – закономерность. Смерть постояльцы в отеле полностью подтвердила мои заключения: кто-то приманивает души, заставляя людей убивать себя.
– И ты решил избавить мир от, кхм, убийцы? – вновь вклинился Марк.
– Нет. Я хотел помочь себе и Ане. Макс, который похитил её и держал в подвале, прекрасно знает, кто это делает и зачем, но не говорит. И пока я не раздавлю каждую змею в клубке, который сплетается где-то против меня, я не успокоюсь.
Свят закончил речь на пафосной ноте и ожидал хотя бы мгновение тишины, чтобы страшная правда улеглась в головах у мужчин, но всё испортил Гена:
– Погоди, то есть тот парень, от которого я охранял девочку – типа колдун? Он же псих, в дурке сидит, не? И ты тоже?
– Да, – подтвердил Эрман. – То-то я чувствовал, что не складывается никак эта история.
– Угу, – отвечал ему Гена, – Теперь понятно, почему Аня свалила. Бред какой-то…
Свят сжал челюсть и отвернулся к окну. Он с силой пнул разбитую рамку с фотографией двух улыбающихся девушек, которая врезалась в стену и развалилась на разноцветные куски.
– Как будем выбираться? – осторожно спросил Эрман.
Святослав выдохнул и вернулся к своей команде.
– Нужно разомкнуть цепь. Снять с женщины печать донорства.
– Для этого надо выходить? – Гена явно хотел, чтоб это можно было сделать удалённо, а ещё лучше из другого города.
– Разумеется.
– Вот чертовщина!
– Именно. Задержите мертвяка, я доберусь до Генриховны.
– Как? Его пули не берут, может, серебряные нужны? Я без понятия… – пожал плечами парень.
– Вам нужно физически удерживать его минуту. Скажу сразу – он чертовски сильный, будет трудно.
В подтверждение слов ведуна дверь врезалась в шкаф, который отъехал на двадцать сантиметров от исходной точки.
– Ещё бы!
Их баррикада разваливалась, ждать прорыва оставалось недолго. Свят скрылся у стенки, а мужчины вышли в центр комнаты, ожидая проникновения мертвеца. Спустя ещё несколько ударов он явился во всей своей чудовищности и танком двинулся на живых, которые его звали и подначивали. Вишневский прошмыгнул в коридор и помчался на кухню, прикрывая голову.
Вероника Генриховна по-прежнему сидела за столом и смеялась. На щеке её появился огромный порез от ножа, а по волосам стекала кровь. Свят одну ладонь положил на её лоб, другой взялся за рукоять и выдернул. Печать была нарушена, осталось порвать связь с колдуном.
Ведун увидел чёрные сверкающие нити, оплетающие голову женщины, и одну за одной разрывал их, словно паутину.
Всё прекратилось. Летающие предметы попадали на пол, где-то в коридоре раздался ликующий вопль, а женщина обмякла и рухнула на стол.
Свят взял её на руки и вынес в ближайшую комнату с мягкой мебелью – в спальню. Он уложил Вебер на кровать и сел рядом.
– Вероника, вы слышите меня?
Она застонала и с трудом открыла глаза:
– Воды…
На пороге как раз появился Гена, который метнулся по просьбе, невесть где откопал мятую металлическую кружку и принёс ей пить. Марк осмотрел женщину, она пострадала, но была крепка, хоть и полностью обессилена.
– Вероника, ответьте на несколько вопросов, – склонился над ней Свят и взял за руку.
– Нет сил…
– Может, дадим ей час поспать? – спросил он у Эрмана.
– Надо валить как можно скорее. Соседи наверняка слышали выстрелы, возможно, наряд уже едет. Вряд ли найдётся следователь, который поверит, что убийство совершила нечистая сила.
– Здесь хорошая звукоизоляция. Вероника, пожалуйста, помогите нам. Мы не можем остаться.
Женщина глубоко задышала, собираясь с силами. Марк свистнул Гене, и они ушли вытирать отпечатки и подбирать гильзы, оставив ведуна наедине с ценным свидетелем.
Вероника жадно выпила всю воду и начала говорить:
– Я убила его. Когда ты ушёл. Убила. Столько лет терпела. Вчера не смогла. А потом пришел он…
– Как зовут? Где искать? – Свят торопил её, самая ценная информация могла ускользнуть в любой момент.
– Тамаш Стэфан Владиславович. Найти… та фотография, с Лидой… на обратной стороне адрес. Он ждал тебя.
– Он давно готовил западню?
– Да.
– Как он прицепился к вам? Кто он?
– Тридцать лет назад отправили на практику в карельскую деревню. Там байка ходила, что один дед в лесу живёт, желания исполняет. Я пошла, смеха ради, Лида отговаривала. Попросила приворожить первого парня института – богатый, при важных родителях. Все по нему сохли, а он на нас, простушек, и не глядел. Думала обман всё, сплетни. Дед принял. Попросил только раз в девять лет отправлять ему троих, кому хочется лёгкой жизни. Я согласилась. Парень вдруг оттаял и женился на мне. Как я была счастлива! Пришёл срок платежа, я нашла трёх желающих – подруг уговорила, и Лиду тоже. Они все получили что хотели. Только умерли в течение девяти лет. Каждая ровно через три года. Я сомневалась – бывают совпадения. Привела ещё троих. Они ушли в те же сроки. Хотела разорвать договор, помчалась к нему… Дед наказал: снял морок с мужа, и тот возненавидел меня. И… Начал пить, играть, мстить. Всё проиграл, осталась только квартира, которую он на отписал, уходя от налогов. На многое пришлось пойти, чтоб выплатить его долги и сохранить дом. А договор оказался необратим. Прошло ещё девять лет, и он требует новых жертв.
– Уже погибло трое: девочка Ира, Валерий Кривонос и певица Валери Сандэй. Почему они?
– Он всё время был здесь. Сам выбирал, кого и когда. Моя задача их уговорить, иначе я следующая… Дед вдруг заговорил о заповедях: Ира хотела приворота, Кривонос алчен, а Валери тщеславна. Ему нужно больше…
– Десять…
Она глубоко вздохнула и затихла. Свят продолжил:
– Почему сейчас больше трёх?
Вероника не смогла ответить, просто помотала головой.
– Мы вызовем скорую, вас нужно доставить в больницу. С вами поехать не можем, и будет лучше, если вы никому не расскажете о нашей встрече.
Генриховна издала хриплый смешок:
– Не волнуйтесь, я сама взяла этот грех, мне и отвечать. Я умираю… Больше не осталось причин жить…
– Не говорите так.
– Он заберёт мою душу.
Святослав смотрел в запавшие тёмные глаза, которые действительно теряли огонь жизни. Встретив женщину в первый раз, холодность и строгость показались ему наигранными, дабы поставить себя выше других. Сейчас же стеклянная завеса пала, а за ней оказалась пустота. Женщина по глупости угодила в паутину, где матёрый тарантул долгие годы сосал из неё жизненные соки, заставляя приводить новых жертв. Виновата ли она в этом? Безусловно. Заслужила сполна за тех, кого отправила на растерзание.
Свят положил руки ей на голову, дабы убедиться, что до конца сорвал тёмные нити чужого воздействия. Когда вокруг женщины не осталось посторонней энергии, он передал ей часть своего щита, чтобы не достала порча. Хотя бы на недолгий срок. Вероника Генриховна расплатилась за свою глупость и получит ещё наказание сверх меры.
– Ваш договор расторгнут в одностороннем порядке, – сказал он, убирая руки.
– Спасибо. Я никому не скажу… Уходите, дальше, я сама. Убейте его, чтобы никто… – последнее, что она смогла сказать…
Женщина заснула глубоким сном. Свят поднял с пола, выброшенную полтергейстом из шкафа наволочку, и начал спешно заметать следы своего присутствия в спальне.
Втроём мужчины тщательно вытерли всё, до чего дотрагивались в квартире. Гена подобрал злополучную вилку себе на память. Проблема вышла с ножом – орудием убийства, который из стола вытаскивал Свят. Его мылом и перекисью водорода вымыл Эрман, а затем подбросил в совершенно другую комнату, дабы добавить полиции головной боли. По словам Вероники, у её погибшего мужа были долги и сомнительные связи. Кредиторам из криминальных банков ничего не стоило бы ограбить квартиру, пытать и убить должника – последствия явления полтергейста как раз подтверждали эту версию. А труп, перешедший из кухни в другой конец квартиры, а после расстрелянный, укладывался в возможность надругательства над телом. Хотя детектив считал непомерным риском, что женщина видела их лица и знает контактный телефон, он твердил: нельзя доверять человеку в психозе – надавят, и она запоёт совсем другое. Свят же был уверен: Вероника никогда не расскажет ни о связях с колдуном, ни о знакомстве с ними троими. Она и вовсе может никому ничего не объяснять.