Поход в неизвестность

Поход в неизвестность

В пещере

Часть 1. Странно все это

– Тьма, да, именно Тьма с большой буквы. Она везде и всегда, ее нет нигде, и она повсюду. Она была всегда, и ее никогда не было. В ней нет ничего и есть все. Ни в одном языке современного мира нет того слова, чтобы описать то, чем являлась на тот момент Тьма. Кто-то утверждает, что и сейчас она никуда не делась и что те миры, о которых нам известно, и те, о существовании коих мы даже не подозреваем, находятся в ней. Вас сейчас учат, что миры начали возникать в результате Большого взрыва, запустившего ход времени. Однако никто не говорит, как именно и почему произошел этот взрыв, что взорвалось и что было до этого взрыва. В этом мире, да и в любом другом, ваши мудрецы никогда не расскажут вам об этом, потому что сами не знают, о чем говорят и пишут свои так называемые научные труды, – он хрипло рассмеялся.

– А ты знаешь?

Услышав этот вопрос, старик рассмеялся еще громче, да так, что эхо разнеслось далеко по всему ущелью. И если здесь и прятались какие-то живые существа, то они бы постарались раствориться среди камней и забиться в самые глубокие норы, лишь бы не слышать этого хохота. Смех походил на рокот огромной лавины, несущейся с огромной скоростью вниз со скалы. Казалось, лицо старика менялось в такт его смеху, принимая вид разных людей, молодых и старых, мужчин и женщин, а порой даже неведомых существ. Иногда оно вовсе пропадало, и тогда на месте лица не оставалось ничего, лишь тьма, внутри которой что-то бурлило и перемещалось. Внешне это было незаметно, скорее ощущалось где-то на подсознательном уровне, более тонком, нежели могли воспринимать органы чувств живого существа. Все эти метаморфозы с лицом происходили очень быстро, едва уловимо. Насмеявшись вдоволь, старик вернул свое прежнее лицо и с невозмутимым видом продолжил.

– Ты не понял ни единого слова из того, что я сказал тебе, раз задаешь такие вопросы. Но я все же отвечу тебе. Хотя ты молод и глуп, но я вижу интерес в твоих глазах и лишь поэтому дам ответ на твой вопрос. И после этого мы попрощаемся, потому что тебе уже пора. Отвечая на твой вопрос, знаю ли я, скажу так. Нет, я не знаю, как и почему произошел взрыв. И вообще был ли он, этот взрыв. Внутри Тьмы нет времени, так что вся ваша тысячелетняя история ничего не значит, и весь этот мир – это всего лишь миг внутри Тьмы. Но тебе этого сейчас не понять. Могу тебя успокоить, нет ни одного живого существа, которое могло бы осознать то, что я пытаюсь донести до тебя. Для того чтобы хоть немного приблизиться к тому, о чем я тебе говорю, нужно отказаться от всего, осознать то, что тебя нет и не было никогда, нет ничего, нет ни единого действия, потому как нет времени.

Старик замолчал и словно превратился в статую, и только ветер изредка шевелил его седые всклокоченные волосы. Так прошло несколько минут, после чего он молча встал, развернулся в сторону валуна, на который только что опирался спиной, сидя на земле, и шагнул прямо в него. И в тот же миг старик исчез, будто его и вовсе не было.

Вокруг звенела тишина. Было трудно сказать, сколько времени прошло, пока он стоял и смотрел на камень, в котором растворился этот странный старик, случайно встреченный им в этом необыкновенном месте.

«А случайно ли он мне тут встретился?» – пронеслось в его голове. Это была первая мысль с того момента, как исчез старик. И вот мир, до этого словно спавший, внезапно ожил, голова наполнилась мыслями и воспоминаниями, а тело – болью и усталостью. Сразу захотелось лечь и поспать, отдохнуть, восстановить силы и привести в порядок разбегающиеся во все стороны словно мыши в амбаре мысли. И наконец решить, что же делать дальше. Он подошел к валуну, у которого недавно сидел его, без сомнения, странный собеседник, сел рядом с ним и, прислонившись спиной к прохладной тверди камня, закрыл глаза. Сознание почти сразу оставило его, и он провалился не то в сон, не то в бессознательное состояние, но его это уже не беспокоило. Тело сдалось, и мозг просто выключился, давая возможность организму восстановить свои силы.

Звук ударов камня о камень вернул его в реальность. Все-таки многолетние тренировки и чувство опасности не позволили ему игнорировать то, что происходит вокруг, даже находясь в глубоком бессознательном состоянии. Шум ударов нарастал и, казалось, с каждым мгновением становился ближе и громче. Он встал на ноги и осторожно выглянул из-за камня. Тут же из его рта вырвалось несколько достаточно крепких ругательств. В его сторону медленно двигалось семейство каменных големов. В этой неторопливо идущей компании, гремящей на все ущелье, было как минимум трое взрослых и два ребенка.

Они шли медленно, но расстояние до его укрытия уже было очень мало, и он никак не успевал спрятаться в более надежном месте. Этой не очень желанной встречи было не избежать. Он понимал, что у него нет ни единого шанса убежать или тем более победить, если вдруг они решат напасть на него. Но главная опасность заключалась в том, что они могли просто не заметить его и растоптать совершенно случайно.

Каменные големы, да и вообще любые големы этого мира, были очень быстры и неимоверно сильны и живучи, причем они отличались очень неприятной способностью к самовосстановлению, если только не уничтожить все составные части голема. В противном же случае они без труда могли восстановиться за достаточно короткий срок, конечно же, если в округе найдется подходящий материал. И кроме всего прочего, они сохраняли знания и воспоминания, которые были у них до момента разрушения. Можно утверждать, что эти существа практически бессмертны. Но именно каменные големы считались наиболее агрессивными. Особенно они не переносили людей и гномов. Наверное, это из-за того, что люди и гномы больше других рас этого мира вторгались в их естественную среду обитания – в горы.

Шум и грохот, которые производило семейство големов, становилось уже невозможно выносить, а идей, как выбираться из сложившейся ситуации, не было. Он еще раз выглянул из-за камня, убедившись, что семейство направлялось в его сторону и до встречи осталось менее минуты. Он оперся о камень спиной и просто сполз на землю, решив ничего не предпринимать.

Но вот как только по его подсчетам големы должны были добраться до его укрытия, шум неожиданно прекратился. Причем стало настолько тихо, что он сначала подумал, что просто-напросто оглох и больше не слышит этого шума. И лишь только эта мысль мелькнула в его голове, как его надежная опора и защита в виде огромного валуна, на который он все еще опирался, просто исчезла, и его тело, повинуясь законам притяжения, полетело на каменное основание ущелья. Стукнувшись головой и зажмурившись от тупой боли, он резко вскочил на ноги и только потом увидел, что камень не исчез, а просто был поднят, как игрушка, одним из молодых големов. Тот держал его в нескольких метрах над землей и смотрел на стоявшего перед ним человека больше с любопытством, нежели с агрессией, хотя огоньки гнева иногда вспыхивали в его глазах, что не могло не беспокоить.

У него мелькнула мысль, что умирать, изображая из себя какое-то насекомое, которого лишили уютного укрытия, недостойно человека его уровня и чести. Семейство големов смотрело на него, не предпринимая никаких действий и словно застыв. Лишь небольшое трение камней, из которых состояли их тела, говорило о том, что это живые существа. И сейчас они просто рассматривали его, скорее всего, думая, что с ним делать. По крайней мере, он так решил, раз они сразу же его не убили.

Неожиданно молодой голем отшвырнул камень куда-то в сторону, и тот на огромной скорости влетел в стену, оставив в ней огромный пролом, за которым виднелся вход в пещеру. Самый старший из големов медленно поднял руку в направлении пещеры, явно давая понять, что нужно обратить внимание на нее.

– Я должен войти в эту пещеру?

Старший нетерпеливо указал рукой сначала на мужчину, а потом снова в сторону пещеры. По его глазам было видно, что он с большим удовольствием прихлопнул бы этого непонятливого человека, но все-таки сдерживался. Вход в пещеру был слишком мал для того, чтобы даже самый маленький из стоявших тут големов смог бы протиснуться внутрь. Хотя с их силой, которую они только что продемонстрировали во всей красе, расширить этот проход не составило бы особого труда. Тем не менее он резонно решил, что внутри пещеры у него гораздо больше шансов на выживание, чем стоя перед пятью големами посреди этого ущелья. Человек развернулся и направился в сторону недавно образовавшегося входа в пещеру.

Почти достигнув входа, он все-таки обернулся и сказал:

– Я не знаю, почему вы это делаете, но я благодарен вам за то, что сохранили мне жизнь.

Сделав стандартный поклон вежливости, принятый в этой части континента, он вошел в пещеру. Уже в пещере он еще раз оглянулся, так как, судя по шуму со стороны входа, големы вновь начали двигаться. Было видно, что четверо продолжили свой путь дальше по ущелью, а старший, размахнувшись, ударил по склону. Отломив огромный кусок породы, он поднял его и направился к входу. Человек слишком поздно понял, что происходит, и уже не успевал среагировать на ситуацию. Ему оставалось только выругаться, что и было сделано. И в тот момент, когда последнее ругательство вылетело из его рта, кругом стало так темно, что не было видно даже рук, поднесенных к самым глазам.

Огромный камень закрывал пролом в стене так плотно, что даже малейшего лучика света не просачивалось внутрь пещеры, и выбраться из нее не было никакой возможности. Шум снаружи постепенно стих, тем самым показывая, что все семейство продолжило путь по своим, без сомнения, важным големским делам.

Опустившись на каменный пол пещеры прямо в том месте, где его застала темнота, и разложив дорожную сумку на коленях, он решил, что пришло именно то время, когда следует произвести ревизию запасов и имущества, а также оценить новые вводные по текущей ситуации.

Быстрый осмотр содержимого сумки, если осмотром можно назвать ощупывание, показал, что дела обстоят совсем не замечательно и даже не удовлетворительно, а попросту паршиво. Точнее и сказать нельзя. Кроме нескольких кусков сушеного мяса и небольшого бурдюка с водой, причем наполовину уже пустого, в сумке нашлась пара свитков с запечатанными заклинаниями. Однако в каком именно свитке находится то или иное заклинание, узнать не представлялось возможным, так как была полная темнота. Поэтому свитки были пока отложены в сторону, так сказать, до лучших времен.

Также в сумке нашлось два почти одинаковых небольших мешочка, туго затянутых веревочками. Судя по запаху в одном был лечебный порошок из редкой травы с другого континента, а вот содержимое другого так и не удалось идентифицировать. Память не давала ответа, откуда взялся второй мешок и что в нем могло находиться. Запаха почти не было, тактильные ощущения подсказывали, что в мешочке также находился порошок, но его предназначение оставалось загадкой. И этот мешочек отправился к свиткам также до лучших времен.

Наиболее же полезными вещами в текущей ситуации были признаны принадлежности для разведения огня, которые обычно использовали на привале во время похода. Таковыми оказались огненный камень и специальный небольшой кусок гномьего металла. При ударе по огненному камню он давал большое количество искр, которые, в свою очередь, могли воспламенить даже самое сырое дерево. Стандартный боевой меч штурмовых отрядов Империи и два метательных ножа также были на своих местах.

– Ну что, осмотр окончен, пора бы уже и выбираться отсюда.

Произнеся это, скорее как некую команду самому себе, он собрал все свое нехитрое имущество в сумку, встал и вынул меч из ножен, затем снял рубаху и как можно плотнее намотал ее на конец меча. Получилось некое подобие факела.

– Долго, конечно, ты не прогоришь, но хотя бы будет возможность осмотреться.

С этими словами он достал из сумки огненный камень и кусок гномьего железа, зажал меч в коленях, нащупал одной рукой намотанную на острие рубаху и резким движением чиркнул металлом о камень. Пространство перед ним вспыхнуло множеством искр, некоторые из которых все-таки попали на импровизированный факел, а остальные на мгновение озарили пещеру. Факел вспыхнул и начал медленно разгораться. Быстро убрав камень в сумку, он поднял меч над головой, чтобы как следует осмотреться. И как только он поднял глаза на ближайший камень, тотчас инстинктивно отпрыгнул назад. На камне сидело неизвестное ему существо, которое щурилось от яркого света и одновременно с любопытством рассматривало его своими хоть наполовину прикрытыми, но все равно огромными глазами.

Существо оказалось ростом с небольшую собаку, имело длинное тело, похожее на туловище ящера, но покрытое шерстью. По крайней мере, ему показалось, что это шерсть. Лапы существа были голыми и напоминали конечности ящера в его обычном виде, то есть были без шерсти и с большими мощными когтями. Довершал облик существа хвост почти такого же размера, как и тело, и также покрытый шерстью. Аккуратная морда была короче, чем у ящера, и придавала существу даже какое-то милое выражение, к тому же огромные глаза не выражали ничего, кроме любопытства. Сидевшее на камне перед ним существо не проявляло агрессии, а только с интересом наблюдало за пришельцем.

– Ты уж извини меня за вторжение, но у меня особо не было выбора, поэтому мне пришлось потревожить тебя.

Услышав его голос, существо слегка наклонило голову набок и пощупало воздух своим раздвоенным языком.

– Если бы я знал, как мне выбраться, то смог бы побыстрее оставить тебя в покое и уйти. Но, к сожалению, я не представляю, есть ли отсюда какой-либо выход.

Не было ничего странного в том, что он начал разговаривать с существом как с разумным. Зная по опыту странствий, а также от стариков-академиков, которые пытались вдолбить в них какие-то знания в имперской высшей школе, он понимал, что порой даже самое странное на вид существо может оказаться более мудрым и разумным, чем самый умный академик в имперской высшей школе. Поэтому он с крохотной надеждой продолжил.

– Ты можешь показать, как мне выйти наружу из этой пещеры?

В этот момент существо прижалось к камню своим животом. Он увидел, как напряглись все его четыре лапы, а когти погрузились в каменную твердь, и в следующий миг камень оказался пустым. В тот же момент он почувствовал, как что-то большое пронеслось над его головой прямо за спину. Послышался глухой удар, затем хруст, который невозможно спутать ни с одним другим звуком. А он, будучи военным, не раз слышал этот звук. Именно с таким хрустом ломаются прочные кости.

Рефлексы снова сделали свое дело, он моментально обернулся и, встав в боевую стойку, поднял меч для отражения нападения сзади. Но то, что он увидел, в очередной раз вызвало его удивление. В голове пронеслась мысль, что он уже начинает привыкать к этим странным событиям, которые с ним происходят вот уже несколько часов подряд. А картина перед его глазами была действительно достойна удивления.

По огромной туше еще одного непонятного существа по-хозяйски бегала мохнатая ящерица и, похоже, что-то искала на ней. Наконец остановившись в районе шеи, она одним резким движением головы вырвала кусок плоти и отшвырнула его в сторону, а сама припала пастью к ране и стала пить обильно льющуюся из нее кровь. Ящерица пила с какой-то жадностью, что было видно по характерным движениям ее горла. Он завороженно смотрел на это действие, и в его голове воцарился хаос из мыслей. Пока все их не закрыла одна: «Так получается, что мне только что спасли жизнь, я же совсем не слышал приближения этого громилы».

От этой мысли холодок пробежал по спине одновременно с осознанием огромного облегчения, вызванного тем, что, по крайней мере, пока его убивать не будут. А в том, что этой с виду небольшой ящерке растерзать его так же легко, как чихнуть, он не сомневался, глядя на только что убитого ею бугая.

– Спасибо, за спасение, – не придумав ничего лучшего, произнес он.

Он старался, чтобы его голос не дрожал, хотя этого было достаточно сложно добиться. Однако он справился и, отвесив поклон, снова посмотрел на ящерицу. Она закончила свою странную трапезу и уже спокойно сидела на брюхе своей добычи, как какой-нибудь норный зверек у входа в свою норку, на задних лапах. И, слегка наклонив голову набок, снова разглядывала его. Ее мордочка была в крови, и ящерица периодически высовывала язык, постепенно слизывая эти остатки, но ее глаза неотрывно смотрели на него.

– Вроде я не вызываю у тебя гастрономического интереса, тогда, может быть, ты сможешь показать мне выход из этой пещеры? – сделал он еще одну попытку вступить с ней диалог.

Почти одновременно с окончанием его фразы погас факел, и вокруг снова сгустилась тьма. Холодок страха опять пробежал по его спине, а руки покрепче сжали рукоять меча.

– Я знаю, что ты еще здесь и слышишь меня. Прошу, помоги мне выбраться, я не знаю, как смогу тебе заплатить, но обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы вернуть тебе этот долг, – голос немного дрогнул, но он постарался держать себя уверенно.

Стоя в полной темноте, он вслушивался в окружающие звуки, которых, как назло, почти не было. Только стук его бешено колотящегося сердца и тяжелое дыхание. Он не знал, сколько прошло времени с момента, когда погас факел. Он просто стоял в этой темноте. Казалось, что даже время пропало вместе со светом и всеми окружающими звуками. Он попытался сделать шаг, и его нога уперлась во что-то мягкое. Поняв, что это туша того громилы, которого одним ударом свалила ящерица, он ощупал ее и, к своему удивлению, понял, что труп полностью покрыт шерстью, что было не заметно при тусклом свете факела. В его голове возникла безумная мысль, но других идей не было, и поэтому он решил попробовать то, что ему пришло в голову, а именно попытаться поджечь шерсть громилы.

Раскрыв сумку и достав огненный камень и гномье железо, он что было сил ударил ими друг о друга, стараясь направлять силу удара в том направлении, где, по его мнению, лежал труп. Огромный сноп искр на мгновение озарил пещеру. За этот миг он смог заметить, что труп остался на своем месте, а ящерица перебралась на соседний камень и по-прежнему наблюдала за ним. Искры, конечно же, быстро потухли, но некоторые, попавшие на шкуру громилы, оставили красные, едва заметные угольки. В ту же секунду по пещере разнесся запах паленой шерсти. Он услышал негромкий звук, похожий одновременно на чихание и шипение. Звук явно доносился с той стороны, где он ранее видел ящерицу.

– Извини, понимаю, что запах не из приятных, но без света я не смогу и с места сдвинуться. К сожалению, я не вижу в темноте, как ты, – попытался оправдаться он.

Ответом ему было лишь тихое ворчание из темноты. Угрозы или недовольства в нем вроде не было, и он решил, что ящерица таким образом дала свое согласие на его эксперимент. Он наклонился пониже к громиле для очередной попытки, чтобы как можно больше искр смогло попасть на его шкуру, и еще раз ударил железом о камень.

В этот раз искры почти не разлетелись по сторонам, а компактно упали на шкуру здоровяка. Шерсть начала тлеть, наполняя пещеру едким запахом, но это его почти не волновало, так как вокруг стало чуточку светлее, и он начал различать очертания камней и предметов. Обернувшись, чтобы убедиться, что хозяйка этой пещеры все еще тут, он посмотрел туда, где она раньше восседала, но увидел лишь пустой камень.

– Все-таки сбежала, видно, сильно не понравился ей запах паленой шерсти. Ну что же, может, оно и к лучшему, – с некоторой горечью произнес он.

Вновь повернувшись к трупу с тлеющей шкурой, он не смог остаться на месте и сделал шаг назад. Прямо перед ним, буквально на расстоянии вытянутой руки, сидела ящерица. Она забавно морщила нос от неприятного запаха, но продолжала сидеть на трупе. Развернувшись на широком животе монстра, она легонько тыкала своим когтем в шкуру трупа рядом с теми местами, где было больше всего тлеющих ворсинок шерсти.

Не сразу поняв, что именно делает ящерица, он продолжал наблюдать за ее действиями. И в тот самый момент, когда он приблизил лицо, чтобы посмотреть поближе, в том месте, где ящерица делала «массаж» трупу, вспыхнул яркий огонек, и в пещере стало даже светлее, чем от его самодельного факела. Как только появился яркий свет, ящерица в один прыжок оказалась на уже, видимо, полюбившемся ей камне.

Не понимая, что произошло, он несколько раз переводил взгляд то на ящерицу, то на огонь, горящий на трупе. Пока не увидел, что в том месте, где горел огонь, на трупе появилось несколько глубоких царапин, из которых густо выступала черная кровь. Огонь пылал как раз над одной из таких капель.

– Так, значит, его кровь горит? Как интересно. А долго она будет гореть? – Он с интересом смотрел на пляшущие язычки пламени.

Он был уверен, что ответа на свои вопросы не получит, но все же проговаривал свои мысли вслух. Ящерица лишь слегка наклонила голову набок, и, как ему показалось, ее мордочка в этот момент выглядела довольной.

Поднеся меч к шкуре, он попробовал проткнуть ее, но потерпел провал. Даже вложив максимум силы в удар, он смог лишь немного срезать его шерсть. Теперь уже с восхищением он смотрел на ящерицу, которая несколько минут назад играючи вспарывала эту шкуру своими когтями, та же, в свою очередь, удобно свернувшись на камне, продолжала свои наблюдения за ним.

Аккуратно, чтобы не затушить уже горевшее пламя, он собрал кончиком меча капли крови с других порезов и поднес острие к огню. Лезвие меча вспыхнуло таким же ярким пламенем.

– Отлично, – заулыбался он. – Сейчас остается узнать, насколько хватит такого факела.

Он закрепил свой меч в расщелине между двумя камнями и уселся рядом, достав два куска сушеного мяса из сумки, и, на мгновение задумавшись, проговорил:

– Это, конечно, не самая вкусная еда, но другой у меня пока нет, так что угощайся, если хочешь.

С этими словами он встал и положил один кусок мяса на соседний камень, который был ближе всего к тому, на котором лежала ящерица. Она, в свою очередь, сначала несколько раз переводила взгляд с мяса на человека, потом, принюхиваясь к лежавшему на камне угощению, встала и направилась к камню с куском сушеного мяса. Вновь тщательно его обнюхав, ящерица посмотрела на человека.

– Это можно есть, – подкрепляя свои слова, он откусил немного мяса и начал пережевывать свой жесткий и очень соленый ужин.

Ящерица немного понаблюдала за ним, а потом осторожно взяла угощение и почти полностью спрятала у себя во рту, только маленький кусочек остался снаружи. Это выглядело так, будто она показывала язык, дразня сидевшего перед ней человека. Ее челюсти стали пережевывать мясо, и вскоре она закончила свою трапезу, несколько раз облизнув мордочку раздвоенным языком. После короткого ужина он достал бурдюк с водой и сделал несколько глотков. Жажду это, конечно, не утолит, но, по крайней мере, смоет остатки соли во рту.

– Хочешь пить? У меня, правда, нет никакой емкости, чтобы тебе налить, но, если хочешь, могу дать попить прямо из бурдюка. – Он слегка потряс бурдюком, показывая, что там вода.

Тем временем ящерица забралась на ближайший к нему камень и недвусмысленно уставилась на бурдюк, всем видом показывая, что не отказалась бы от воды.

– Только давай аккуратно, а то у нас не так много воды, чтобы позволить себе роскошь ее разлить.

В ответ на его слова она негромко фыркнула и, приподняв голову, открыла рот, показывая, что готова принять угощение. Он осторожно поднял бурдюк и аккуратно, тонкой струйкой стал лить прямо в рот ящерицы. Та, сделав несколько глотков, прищурила глаза от удовольствия и закрыла рот, тем самым давая понять, что ей хватит.

– Ну что, перекусили, теперь пора собираться в дорогу. Надо выбираться, – он посмотрел на хозяйку пещеры и добавил: – По крайней мере, мне точно надо.

Огонь на мече продолжал гореть с прежней интенсивностью, и это позволяло сделать вывод, что даже небольшое количество крови громилы сможет освещать ему путь на протяжении длительного времени. Остается только найти какую-нибудь емкость, в которую можно было бы набрать столь ценный продукт.

Методично, камень за камнем, он стал осматривать пещеру, которая, к слову, оказалась не такой уж и маленькой. В процессе осмотра было обнаружено несколько проходов, ведущих в разных направлениях из пещеры. Осмотрев каждый закоулок в пещере, он не нашел ничего, что можно было бы хоть как-то использовать в качестве емкости. Вокруг были только камни и пыль. Он даже попытался срезать часть шкуры здоровяка, но, как и предполагалось, при всех его приложенных усилиях у него не получилось даже проткнуть ее.