Валера против деда Мороза

Пролог

Капец, дожилась – с подчинённым замутила. Виктория Юрьевна покосилась на спящего, абсолютно голого, мускулистого и симпатичного Валерку и недовольно хмыкнула. Дрыхнет так сладко, что аж рот приоткрылся, и слюна на наволочку капает. Кто бы мог предположить, что это шикарное, невыносимо приятное на ощупь тело окажется, э, окажется…

У-у-у. Взгляд Вики невольно прошёлся по налитым мускулам, железному прессу и опустился чуть ниже… У-у-у… Только не туда! Не смотри, Вика, не надо! Но внизу живота уже разгорался безжалостный чувственный пожар. Какой же он у него! А-ах… Ого! У-у-у. Слов нет.

Тьфу, Вика, распутница! Всё б тебе о мужских причиндалах думать.

Капец! Капец!

Нужно глаза помыть. Точно. Срочно!

Глава 1. Договор

– Вы аферист, грёбаный крохобор и разгильдяй, и… Э, ты чё трубку бросаешь, я ещё не договорила!

Валерий Чумаков, по прозвищу Чума, довольно улыбнулся. Вика, пардон, Виктория Юрьевна Смольянинова, его начальница, особенно нравилась ему, когда ругалась. Был в этой красивой бабе огонёк и характер. В постели эта высокая и статная блондинка-шеф наверняка ураган и крышесносное цунами, но куда ему до неё…

Такие бабы, как Вика, на таких, как деревенский мальчик Валера, не ведутся ни при каких обстоятельствах – не тот уровень. Если только на раз поиграться и выкинуть. А он поиграться не против. Одна ночь – его лимит. Уж он-то знает, что делать – до утра не отпустит.

– Вот, сука! Продюсер хренов. На хрен послал. Слушай, Валерка, кому в этом сраном городе дать, что мне Прохорова на Новый год организовал? Очень надо! Мой мрачный отрок меня домой без Прохорова не пустит.

Валера поперхнулся и чуть не въехал в задний бампер белого лексуса. Водитель из Валеры был так себе.

– Грёбаный чайник, ты совсем слепой?! – Вика пришла в неистовство и ударила подчинённого перчаткой по уху.

– Ой, чё Вы дерётесь? Больно! Я не специально!

– Смотри, куда едешь. Ты уже два года мой водитель, пора бы ездить научиться, – начальница немного успокоилась, – Кому говорю, дать, чтоб Прохоров ко мне на Новый год приехал?

– Дать? Что дать?

– Ты тупой?

Валентин Прохоров – самый дорогой в городе дед Мороз. И это реальный шанс переспать с сексапильной Викой Смольяниновой. Интересно, какая она наощупь? Наверняка упругая и подтянутая. В зал качаться ходит и танцами на пилоне занимается. Мечта, а не женщина. Сколько ей? Тридцать? Сорок? Самый сок.

Самому Валере только-только исполнилось двадцать пять, но разница в возрасте никогда его не останавливала. Наоборот, он предпочитал дам постарше – те знали толк в постельных утехах и реже страдали комплексами.

А Чума слыл бесчеловечным бабником и шалопаем.

– Ты завис? Мы едем или нет? Зелёный свет!

– Мне дай. То есть дайте, – произнёс замечтавшийся Валера скороговоркой.

– А губа не треснет?

– Нет. Я Вам Прохорова приведу. Честно. Куда едем? Ко мне или к тебе? – у Валеры даже слюна на воротничок капнула.

– Э, ты не охренел? Вначале Прохоров, потом всё остальное! – казалось, Виктория Юрьевна не шутила.

Вот, это замес. Осталось только узнать, кто такой этот Прохоров и привести его к Вике. Ну, а это – пара пустяков. Валера облизнулся. Живьём с этой драной кошки не слезет, за все унижения отомстит! Во все пихательные отъестесствует грязную сучку.

Валера снова размечтался, не вписался в поворот и… вылетел на тротуар. Машину резко развернуло, закружило, впереди мелькнул фонарный столб. Хрясь. Пш-ш…

– Валера! У нас же Каско нет! Я с тебя шкуру спущу!

– Какой каски?

– Дурак.

С шишкой на лбу, синяком под глазом и страшно взъерошенная директор агентства недвижимости Виктория Юрьевна вернулась в свой офис. А, она ещё и каблук на сапоге сломала. Но это уже по дороге, когда шла и бесилась.

– Чёрт тебя побери, Валера! – ругалась она на водителя, брызгая слюной и проклиная тот день, когда повелась на его смазливое лицо и взяла дурака на работу. Поникший и поруганный Валера плёлся сзади, как побитый собачонок, и плотоядно пялился на попу руководителя.

Своего он никогда не упускал. Интересно, какие на ней трусики? Или она без трусиков? В паху пробежала приятная щекотка.

Одна ночь и с глаз прочь – вот его девиз по жизни. Валера был в себе уверен, и никогда от этого принципа не отрекался. Злая и авторитарная Вика ещё умолять повторить будет, но он останется непоколебим. Да!

– Ты ещё здесь? Новый год через два дня! Бегом к Прохорову! Адрес вот. Театр музкомедии. Главное, к нему в гримёрку попасть, а дальше дело техники. И как я с таким фингалом праздник встречать буду? – Вика с досадой посмотрела на себя в настенное зеркало и плаксиво вздохнула. Баба она и в Африке баба, даже директор – для неё поцарапанная мордашка равно слезливая трагедия, – Сволочь ты, Чумаков, и гад!

– Вы и с бланшем красивая, – улыбнулся Валера в тридцать два шикарных зуба.

– Ой, иди уже, подхалим.

И Валера пошёл. Естественно, пешком, потому что служебную машину ухандокал. К Валентину Прохорову в театр музкомедии. Что ж он в гримёрку-то не пробьётся, при своей харизме? Легко и просто. Ночь с директрисой не за горами. Пора сельдерей жрать.

Блин, осенило.

– А цена? Цена вопроса? Что мне Прохорову предлагать? – вспомнил он вдруг о главном.

– Как что? Себя, – Вика посмотрела на красивого парня вызывающе и с издёвкой.

– В смысле? Я не такой, – Валера даже побагровел от злости, – Что Вы за гадость мне подсовываете? Да я… Да у меня гордость есть. И принципы.

– Ой, дурак, – Вика взяла со стола ручку и клочок бумаги. Шмыгнула носиком и нарисовала на листочке кругленькую сумму. Да за такие деньги Валера Чумаков и сам дедом Морозом отработает! Это ж охренеть! Что там за актёр золотой, с таким уровнем дохода. Валеру придушила стрёмная и огромная бородавчатая жаба. Бр-р, – Вот. Но сразу всё не предлагай. Торгуйся до последнего. Это предел. Справишься – получишь своё. А не справишься… Пеняй, злодей, на себя.

– Понял, не маленький.

– Ну, вали.

Глава 2. Музкомедия

– Там, где любовь, там льётся… Молодой человек, куда Вы прёте? Здесь репетиция идёт, между прочим! Кто-нибудь выведете постороннего!

– Да я… Да мне бы… Это самое… Вот это… Стойте!!! Мне бы к Прохорову!

Не прошло и двух минут, как незаслуженно униженный Валера оказался на улице. Вспотевший от натуги, абсолютно несчастный и без шапки. Беспредел! Безобразие! Нарушение прав человека. Тётка – капельдинер в процессе борьбы даже по яйцам бедняге заехала, а это уже удар ниже пояса. Пардон за тавтологию. За это судить надо и из театра увольнять. Зараза крашеная.

Какая же это музыкальная комедия? Это голимая трагедия! Без музыки, но с пинками под рёбра. Провал. Прощай, надежда на халявный секс с начальницей.

Стоп. Отставить нытьё. При Валериной харизме билетёрша его сама к деду Морозу проведёт, как миленькая. Надо только на нужную кнопку нажать. В базовой комплектации у всех женщин кнопки одинаковые, даже у таких мымр, как эта.

Хитрец принялся стучать в запертые стеклянные двери, отчаянно жестикулируя руками и широко улыбаясь. На всякий случай, он даже куртку распахнул для наглядности намерений. В довершение концерта Валера изобразил раскаяние, встал на одно колено, прижимаясь к стеклу носом, и приподнял густые брови домиком. Выглядел он максимально мило и виновато. Сердце тётки ёкнуло. Она приоткрыла дверь и высунула длинный нос на мороз.

– Чё тебе?

– Девушка, Вы меня не ругайте сильно, но я… Я всё это из-за Вас затеял, – парень смущённо улыбнулся и потупил взор, – Я, когда увидел Вас в прошлый раз…

– Ах, ты, враль окаянный! Да я тебе сейчас! – злобная тётка вытащила откуда-то страшный, потрёпанный веник и выскочила на крыльцо, как взбесившаяся кошка, принимаясь с радостью охаживать Валеру жёсткими прутьями. Дама явно любила доминировать.

– Ай, девушка, больно! – завизжал избиваемый, пряча симпатичное лицо в ладонях, – Почему Вы мне не верите? Я же искренне!

– Какой искренне?! Мне шестьдесят четыре года. Я таких, как ты, знаешь, скольких отшила? – от негодования билетёрша покрылась багровыми пятнами.

– Может, зря отшивали? Вы… Вы невероятно сексуальная женщина! А мои намерения чисты и невинны.

– Ладно, – тётка перестала Валеру бить и пригляделась к нему, близоруко прищурясь, – А ну-ка, встань! Посмотреть на тебя хочу. Может, чем и пригодишься. У меня давно мужика не было.

Валера послушно приподнялся и… с ужасом ощутил, как цепкие женские пальцы сжали его мужское достоинство до хруста в мошонке.

– Ой-ёй-ёй, тётенька! Отпустите! Сука! А-а-яй! – запричитал он захлёбывающимся речитативом и чуть не заплакал, – Карга старая! А-яй!

– Всё-таки карга? Да, щенок?

– Н-нет, тётенька! Тётенька! Отпустите, пожалуйста! Я пош-шутил!

– Признавайся, зачем пришёл? А то оторву их, на хрен! А тут есть, что отрывать.

– Хочу деда Мороза на Новый год заказать. Прохорова.

– Ну, вот. Это больше на правду похоже, – билетёршу отпустила яйца Валеры и отступила на пару шагов.

– Теперь мои яйца всмятку, дура живодёрская! Кто так с мужиками обращается? Произвол, – побледневший парень бережно обхватил обиженный орган ладонями, пытаясь отдышаться. Давать несдержанной женщине сдачи он не собирался. С бабами Валера не дрался.

– Вижу, что хороший ты человек, воспитанный, – миролюбиво улыбнулась капельдинер, прикидывая в уме цену вопроса, – Давай так: ты мне N рублей, а я тебя с гримёршей Прохорова познакомлю. Без неё тебя всё равно к нашему местному царьку не пропустят. По рукам?

– N? Это же грабёж. Губа не треснет?

– Не треснет. Нет так нет.

– Ладно, я согласен.

– Ну, погнали. Только предупреждаю сразу – гримёршу придётся трахнуть. Она у нас на это дело больно падкая, – билетёрша хитро усмехнулась и подмигнула обалдевшему от её слов Валере.

– Напугала ежа голым задом. Это ж лучший в мире бонус! – обрадовался тот.

– Ну-ну, – тётка явно злорадствовала.

Минут через десять, когда разморённый ожиданием Валера удобно растянулся в шикарном кожаном кресле, в холл вошли двое: уже знакомая ему хулиганка-капельдинер и… нечто. Во рту у сексапильного парня пересохло. Неужто это существо и есть гримёрша Прохорова? М-да. Много на свете чудес, а в театре их полным-полно. Ещё повезло, что не цирк. Ну, ничего. Один раз можно и с бабой Ягой. Главное, настроиться. Бр-р.

– Ну, чирикайте за ваше сложное дело, а я в буфет пойду. Уж больно кофею хочется, – весело подмигнула билетёрша озадаченному неожиданным знакомством Валере и ушла прочь.

– Вы к Плохолову хотите? – существо ещё и букву «р» не выговаривало. Валера подумал и отправил в её (ведь оно же девочка?) сторону свой фирменный, масляный, стопроцентно распутный взгляд.

– К нему, к Прохорову, хочу. Очень надо!

Парень медленно встал, вытягиваясь во все свои 187 см и протянул гримёрше руку.

Да. Таких женщин у опытного Валеры ещё не было: макушка «девушки» едва доставала ему до пояса, её ярко рыжие волосы торчали во все стороны, будто у одуванчика, а маленькое личико было усыпано веснушками, словно пляж ракушками. Карлица, но вполне пропорциональная и даже миловидная.

Ну, это будет интересно и необычно.

– Куда пойдём? – поинтересовался Валера, облизывая пересохшие губы. Существо кокетливо захихикало.

– Да к Плохолову и пойдём, он челез час велнётся. Уехал, – сообщила она, смешно шмыгая носом, явно настроенная на бурный секс. Валера подумал, что было бы неплохо, чего-нибудь накатить. Всё-таки стресс.

– Тебя как зовут-то? – спросил он, чтобы немного подготовиться.

– Лела, – засмеялась потенциальная партнёрша, обнажая кривые, как у зайчишки, зубы.

– О, Лера? Тёзка, значит? А я Валера, – обрадовался он, почёсывая затылок.

– Нет, – поправила его «тёзка», – Ле-ла, – произнесла она по слогам.

– Ну, Лела так Лела.

В гримёрке Плотникова было тускло, душно и пахло приторными духами. Валера почувствовал, что задыхается. Приступ иррациональной клаустрофобии. Точно, нужно накатить.

– Слушай, а у тебя выпить есть? А то нервничаю. Обстановка многогранная, знаешь, – почему многогранная? Видимо, Валере очень хотелось сказать Леле что-нибудь красивое и умное, но мозг выдал лишь это.

– Да. Плинесу. Ласполагайся, – Лела облизнула розовые губки и куда-то уметелила.

Валера осмотрелся. Большое, помпезное зеркало, куча коробочек и разноцветных париков на столике, костюмы в чехлах на вешалке. О, накладные бороды и брови. Круто!

В углу за ширмой стояла добротная полутороспальная кровать, застеленная пушистым пледом. Ну, располагаться, сказала? Сейчас Валера расположится. Сейчас он так расположится, что эта пигалица вовек его не забудет.

– Валела, ты где?

– Я здесь, дорогая!

Маленькая женщина уставилась на огромный Валерин агрегат с откровенным испугом. Бутылка односолодового виски упала из её ручонок с оглушительным звоном. Бодрящий напиток разлетелся по гримёрке коричневыми брызгами. Запахло алкоголем.

– А-а-а! Уходи! А-а-а! Мама! – завизжала Лела, как потерпевшая. От её визга у несчастного Валеры заложило уши.

– Да что не так-то? – испугался он, пряча своего зловещего, дикого удава в горячих ладонях, – Я же по-человечески. Сейчас-сейчас! Я оденусь. Да не ори ты!

Кажется, тётка-билетёрша над ним подшутила.

– Лела, я не хотел тебя обидеть. Прости меня!

– Уходи!

И глупый Валера был выставлен из святая святых под унизительное молчание рыженькой малышки. Фиаско.

Но не на улицу же она его выставила! Ха. Значит, всё будет хоккей.

– Через час, говоришь, вернётся? А я не гордый, подожду. Главное, как следует спрятаться.

Чуть поодаль от гримёрки Валентина Прохорова стояла какая-то навороченная конструкция метра два высотой, из спиц и текстиля. Видимо, театральный реквизит. Валера смело юркнул за чёрную ширму и притих. О, тут даже стул был с удобной спинкой. То, что нужно. Валера подождёт, не гордый. Он присел на мягкое сиденье, с удовольствием вытягивая ноги. Блин, обуться-то забыл! Вот, дурак! А как он в одних носках до дома доберётся? Так-то зима.

Парень выглянул наружу и чуть не спалился: билетёрша, ейную мать!

– Куда, говоришь, побежал? – расспрашивала она перепуганную и заплаканную Лелу, воинственно озираясь по сторонам.

Чёртовы бабы. Засада! Попадос.

Глава 3. Репетиция

Валера твёрдо решил никаких действий не предпринимать. По крайней мере, пока. Пусть всё утрясётся: малышка Лела остынет и поймёт, что была не права, а билетёрша задолбается его искать – вот тогда можно будет и нос высунуть, и ботинки вежливо вернуть. А там и Мороз Прохоров подоспеет, сильно Валериному присутствию удивится и обязательно полюбопытствует, что нынче в мире делается – тут Валера ему и объяснит: и про Вику, и про капризы её дитятки, и про кругленькую сумму за новогоднее представление.

Короче, дело плёвое. Считай, что ночь с начальницей уже не за горами.

Или она днём его позовёт? Днём тоже хорошо: наглядно и физиологично.

Вика… Светловолосая, грудастая, с тонкой талией. А попа! У-у. Когда Вика по офису идёт, её аппетитные булки сами собой искру высекают, аж бумага в принтере воспламеняется, а вода в кулере пересыхает.

И совсем скоро вся эта красота предстанет перед ним в самом бесстыдном виде.

Валера представил, как будет мять острые Викины сиси, и его рука сама собой скользнула вниз, расстёгивая брюки и освобождая распухший от предвкушения скорого свидания член на свободу. Благо, всё вокруг стихло. Можно и помечтать.

– Новенький? Почему в одежде? Мезенский опять орать будет! Раздевайся быстрей! – Валера не сразу понял, что произошло, когда в его тесное укрытие проникла вначале хорошенькая, рыженькая головка в кудряшках, а потом и вся девушка весьма легкомысленного вида. Незнакомка сразу рассмотрела в ладони Валеры его мужское орудие и облизнула пухлые губы, – Молодец, хорошо подготовился! Только сразу не выстреливай! А то предыдущий всю меня облил, идиот. Мезенскому понравилось, конечно, а я потом полчаса туалетной бумагой оттиралась – как раз авария на водоканале случилась, и воды не было.

То, что произошло дальше, повергло Валеру в сладострастный, стопроцентно невменяемый шок: девица скинула с себя всё подобие одежды и осталась абсолютно обнажённой. А посмотреть у неё было на что: редкостной красоты и грации женское тело. Стоячая, высокая, большая грудь рыжеволосой нимфы упёрлась Валере прямо в нос. Караул!

Они тут все, что ли, одной краской для волос красятся? И Лела рыжая, и эта.

Боже, какие сиськи!

– Ну, и чего пялишься? Одежду скидывай, говорю! Ты первый день? Мезенский убьёт. Скоро наш выход. Это всё-таки генеральная репетиция! В одежде нельзя!

– Э-э-э, – куда он попал? Что за обитель разврата? – Это точно музкомедия? – поинтересовался парень, стягивая свитер.

– Ну, да. Театр музыкальной комедии. Мы его арендуем, забыл?

– Кто мы?

– Театр эротики и соблазна «Ингрид».

– Чё?

– Ненавижу, когда чёкают. Раздевайся! Одежду сюда клади, в нишу. Уже идут за нами! Не слышишь разве? Быстрей-быстрей!

Валера поспешно разделся, оставшись в одних носках. Нифма уселась на него верхом, как грёбаная амазонка, причиняя катастрофическое неудобство. Его возбуждённый, максимально эрегированный орган так и стремился сунуться ей куда-нибудь между розовых ягодиц, но дива пригрозила кулаком.

Пару минут спустя возбуждённый Валера действительно услышал по ту сторону топот и негромкий бубнёж, а потом ощутил лёгкую вибрацию – конструкцию куда-то везли.

– А почему нельзя было залезть позже?

– У Мезенского спроси. Это его спектакль. Некоторое время мы должны находится голые в замкнутом пространстве. Для настроения. Ну, ты меня понимаешь? – девица слегка заёрзала, отчего у бедного Валерия свело скулы.

– А чё делать-то надо? – спросил он, чтобы отвлечься.

На секунду мелькнула шальная мысль об актёре, за которого его приняли, и о том, что тот бродит где-то поблизости, но нимфа на Валерином члене так сладострастно подпрыгнула, что мозг остался обескровленным, а голова пустой.

– Не чёкай! Вальс танцевать будем. Я отмашку дам.

– У-угу-у…

Это просто рай какой-то! Да ещё так вовремя. Видимо, вселенная услышала-таки молитвы скромного работяги-водителя и подарила этот халявный стриптиз, чтобы поддержать и благословить. Всё у них с Викой на мази.

Минуты через две, когда раздалась чрезмерно громкая, даже оглушающая музыка, Валера так сильно занервничал, что всё его недавнее достоинство мгновенно опало. Парень вспомнил всё.

Вальс? Но он не умеет! Когда-то авторитарная бабушка по маминой линии заставляла его танцевать вальс с ней. Валера поморщился – от бабушки пахло репчатым луком и укропом. С тех пор это самый нелюбимый Валерин танец.

Музыка резко стихла, и кто-то принялся орать и ругаться ядрёным матом.

– Э, ты чего? Куда? Так не надо, – прошептала партнёрша Валере в ухо, разочарованно ёрзая по его грустному другу упругой попой.

Валера не сразу понял, чего рыжеволосая нимфа хочет от него, но, когда та обречённо сползла вниз, опустилась на колени и принялась жестоко тереть его опавший лепесток своими горячими ладонями, ни на шутку испугался.

– Больно, блин! – возмутился Валера, пытаясь спастись от её безжалостного рукоблудия и судорожно сжимая бёдра, – Кто на сухую-то трёт?

– Блин, ты прав. Только одно средство осталось. Обычно я так не делаю, но… Проклятый звукач! Мстит за то, что его, бессовестного, в труппу не взяли. Специально мужиков пугает. Как нарочно.

Неожиданно она прекратила ворчать и погрузила весь немаленький член Валеры себе в рот.

Ого!

– А-а, – выдохнул парень, направляя рыжую и бесстыжую актрису рукой, и довольно закатил глаза.

Когда чёрная штора упала вниз, он уже был во всеоружии. Театральные прожектора осветили всю его неуёмную, поистине дьявольскую мощь. Кто-то в зале томно и громко ахнул. Вот она, слава!

– Там весь смысл в стояке! Прости, – извинилась та, имени которой он до сих пор не спросил, и пригласила его на вальс. Это был самый странный танец в жизни Чумакова: манерный, причудливый и безусловно порнографический. Мимо грациозно проплывали такие же обнажённые пары, как и они. Рассадник порока. Вселенская клоака! Но как живописно и гротескно!

Валера благодарно улыбнулся своей рыжеволосой партнёрше и слегка расслабился. Главное, делать «раз-два-три». Бабушка по маминой линии всё-таки педагог со стажем.

Ровно сорок секунд Чума был звездой настоящей большой сцены, пока кто-то безумный из покрытого сумраком зала не заорал, как потерпевший. Вспыхнули огни.

– Самозванец! Убью скотину! Бей самозванца!

Красный от гнева, совершенно голый мужчина нёсся между рядами, словно сбежавший из дурки сумасшедший, явно намереваясь кого-то отлупить.

– Ты кто?! – отпрыгнула от Валеры рыжеволосая, отчаянно прикрывая интимные места ладошками. Понятное дело, что спрятать всю красоту ей никак не удавалось, поэтому девица завизжала и прикрыла руками единственное, что в ладони помещалось: лицо. Логично.

Валера бросился наутёк.

– А мне этот больше понравился. Фактурней, – произнёс чей-то властный женский голос, когда насмерть перепуганный Чумаков ломанулся с эффектно освещённой рампами сцены прочь, в глубину таинственного закулисья.

– А, вот ты где, окаянный! – встретила его злобная тётка-билетёрша на выходе. Валера с ужасом увидел в её руках всё тот же старый, грязный и жутко лохматый веник. По голой жопе будет хлёстко и очень неприятно!

– Не бейте, тёт-тенька! Я актёр. Актёр театра эротики и соблазна! – закричал он что есть мочи, прикрывая беззащитные причиндалы руками.