Поддержание. Корпорация прогресса

Часть первая. Я

1. Нейтральная зона

«16 сентября 2029 года состоялся первый контакт человечества с инопланетной цивилизацией. Пять космических кораблей хаарс вошли в пределы Солнечной системы.

16 сентября 2039 года передовыми учеными основана корпорация «Поддержание», ее миссия – межвидовое сотрудничество, сохранение и приумножение знаний.

Летом 2050 года впервые достоверно зафиксирован факт использования хаарс человеческого тела в качестве носителя.

30 декабря 2056 года между двумя расами началась Последняя мировая война.

К 2058 году численность населения Земли сократилась на 98%. Война перешла в затяжную фазу.

С конца 2081 года на последнем частично пригодном для жизни материке между человеческой Федерацией и Коалицией хаарс установлено вооруженное перемирие. В трех уцелевших городах созданы нейтральные зоны».

Учебник по новейшей истории Земли. Год выпуска: 2083.

Четвертого апреля две тысячи девяносто второго года, в день, когда жизнь Тома Радина, совершив очередной дурной кульбит, снова начиналась с чистого листа, синий бронированный фургончик с блестящим гербом Федерации на округлом боку приземлился у обочины широкой пустующей улицы, мерно шипя гравиподвеской и покачиваясь, как на пуховой подушке. Из фургончика вынырнул сонный конвоир в синей спецовке. Он спрыгнул на землю, не позаботившись прихватить оружие, потер затекшую в долгой поездке шею. Небрежно повертел головой, скорее изображая осмотр местности, чем действительно проводя его, и кивнул водителю. Щелкнула, открываясь, внутренняя дверь в салоне, и Том, схватив сумку, выпрыгнул наружу, подставил побледневшее лицо теплым солнечным лучам. Прохладный весенний ветерок приятно касался кожи. После года, проведенного в закрытой лаборатории, и последовавших за ним недель в Убежище и допросных комнатах, свобода показалась совсем осязаемой, обретая цвет, запах и форму.

– Удачи, – буркнул конвоир скорее проклятие, чем пожелание.

– М, спасибо, – поблагодарил Том закрывшуюся перед носом дверь. Бронированный фургончик оторвался от земли и натужно загудел подвеской, клонясь на левый бок. Вместе с ним исчезала уверенность Тома, и без того слабая.

Он поправил сумку на плече и огляделся.

Сектор приветливостью не выделялся. Адрес был верным, улица, украшенная потрескавшимся покрытием – с детства знакомой. На этом призраки прошлого заканчивались. Вместо старых домов вдоль дороги жались друг к другу жилые контейнеры, неаккуратно размалеванные краской из баллончиков. Открытые двери зияли темными дырами, кое-где завешенными длинными лоскутами ткани. Вокруг валялся мусор, игрушки, на остатках газона возвышались перекошенные качели. Крики играющих детей смешивались с льющейся из окон музыкой. Сектор прилегал к городу, хоть официально его частью не был, поэтому статус нейтральной зоны получал и терял с завидной периодичностью, а местные давно научились не верить никому, живя своей странной, обособленной жизнью.

Том растерянно почесал затылок, наблюдая, как один из игравших на обочине мальчишек остановился, рассматривая его, потом зыркнул на дверь, удостоверился, что родителей нет, и подбежал поближе. Рыжий, в веснушках, с широкой белозубой улыбкой, лет десяти, не больше, он беззастенчиво принялся дергать Тома за форменные штаны, с интересом разглядывая нашивки на них.

– О-о-о, эта из Коалиции! – Мальчишка с уверенностью ткнул в верхнюю.

– Ты прав.

– Почему? Ты не человек? – Рыжий явно вознамерился оторвать трофей на память, пока хозяин штанов не опомнился.

– Нет.

– Пра-а-авда? – Глаза мальчишки мгновенно округлились в две плашки, до краев наполняясь неподдельным детским восторгом. – Мама говорит, что война закончилась, и скоро все будут жить вместе, как раньше было, очень давно, а папа на нее орет и дурой называет, вот! – протараторил он, не выпуская штанину из рук, и покраснел.

Том молча потрепал его по макушке. Больше он в это не верил. Прибыв на Землю в поисках укрытия, не имеющие собственных тел хаарс вынуждены были использовать человеческие, утверждая, что выбирают только изначально нежизнеспособные – нерожденных детей с определенной генетической мутацией. Наотрез отказываясь раскрывать подробности возникновения симбиоза или поиска носителя, хаарс называли это спасением, а не убийством. У людей оказалось другое мнение. Война, вспыхнувшая из-за неспособности услышать друг друга, так же быстро закончилась, перетекла в боязливое перегавкивание между Федерацией и Коалицией, вынужденных делить последний кусок земли. На ограниченности ресурсов да отсутствии у Федерации хоть сколько-нибудь достоверных сведений о вооружении противника и держался хрупкий нейтралитет. Людей, способных на диалог, так и не появилось.

Форму Тому практически навязали, сам бы он ее не надел даже тут, в нейтральной зоне. Условие Федерации, черт бы ее побрал. Нужно было поскорее переодеться, разгуливать в таком виде к вечеру станет слишком опасно. Он наклонился, сорвал со штанов нашивки и протянул мальчишке, тот схватил их и прижал к груди.

– Спасибо.

Впереди скрипнула невидимая дверь, из контейнера появился недовольный жирный тип в безразмерной футболке и штанах с вытянутыми коленками, такой же рыжий, как и его любознательный отпрыск.

– Эй, а ну отвали от него! – рявкнул тип, обращаясь сразу к обоим. Дождался, когда мальчишка скроется в жилище, и, скорчив недовольную гримасу, набычился. – Что надо?

– Ничего, – рассеянно ответил Том, что было почти правдой: его пункт назначения лежал далеко впереди, там, где виднелись высотки, отмечающие конец пригорода и начало центральных секторов города. Вот только по пути нужно было кое-что забрать, потому он и назвал этот адрес, сославшись на желание прогуляться и проигнорировав косой взгляд конвоира.

Почти правда хозяина контейнера не устроила.

– Ну так и проваливай! Чего высматриваешь? Нечего у нас брать, давно все разворовали, сволочи. Формой прикрываетесь, а сами-то – мародеры!

– Не высматриваю. Жил тут.

Пару лет, а может быть, целую вечность назад Том Радин получил сухое официальное уведомление на бланке вражеской Федерации, содержание которого сводилось к следующему: в результате подлых боевых действий врага на нейтральной территории ваш дом и имущество уничтожены, а проживавшие по указанному адресу родственники признаны пропавшими без вести. Кого в данном случае считать подлым врагом – не уточнялось. Низкий старый домик давно пустовал, ценного имущества или же бесценных родственников у Тома не водилось, потому и новость он воспринял спокойно. Тогда он был уверен, что никогда сюда не вернется.

– И что? А теперь мы тут живем. – Рыжий повертел головой, убеждаясь, что соседи медленно подтягиваются на подмогу, и натянул на морду нахальную улыбку.

Том усмехнулся про себя: по одному они не такие смелые. Последний раз окинул взглядом остатки газона, тропинку, что когда-то вела к знакомому крыльцу, и зашагал прочь. Не похоже, чтобы тут легко было что-то спрятать – придется обойти контейнеры с другой стороны и поискать там. Он-то ожидал увидеть развалины, в которых запросто устроить тайник. Можно было не оборачиваться, чтобы угадать, что именно изобразил ему вслед рыжий.

Через пару сотен метров неторопливой прогулки и мысленного составления плана местности обернуться все-таки пришлось, слишком уж подозрительным стал тяжелый топот позади. Рыжий с парочкой дружков ковыляли следом, не приближаясь, но и не давая расслабиться. Так загоняют жертву, выжидают, когда нервы у нее сдадут, и она побежит скрываться в закоулке, а там попадет в тупик. Том мельком глянул по сторонам: ничего примечательного, только однообразные контейнеры. Тащить к тайнику свидетелей не улыбалось, нарываться на неприятности – тоже, сил у Тома за этот год заметно поубавилось. Улица тянулась далеко вперед. Позади то и дело раздавались тупые шутки, гогот и подначивания.

Неожиданно сопровождающая компашка притихла, Том успел удивиться ровно на секунду, когда тоже увидел впереди опускающуюся гравимашинку. С включенными мигалками. Выругался сквозь зубы, надо же было так отвлечься, прислушиваясь к болтовне местного колорита, и не раздумывая, свернул направо, по тропинке между двух контейнерных блоков. Позади неживой механический голос приказал оставаться на местах для досмотра. Том пробежал мимо пары рядов контейнеров, завернул за угол и замер в тени, бросив сумку под тощий куст. Время остановилось, мысли, напротив, носились со скоростью популярных, но нелегальных видеозаписей в Сети.

Слева из-за угла выплыл бесшумный полицейский дрон, остановился. Дешевка, реагирует на звук, Том задержал дыхание. Дрон двинулся дальше, почти скрывшись из виду, но справа раздался шорох. Из-за другого угла позади Тома в проходе появился хлюпающий красным носом рыжий мальчишка. Дрон с писком развернулся и навел на него синий глаз сканера. Шла передача сигнала. Том вжался спиной в стену, стараясь слиться с кустом, мальчишка ойкнул, переводя испуганный взгляд с него на дрон и обратно.

Да беги ты, дурак, мысленно простонал Том, если выдашь, сверну шею. До получения документов никак нельзя было во что-либо встревать. Да и потом тоже, но сейчас на кону стояло все.

Мальчишка телепатии не поддавался. Кожа у него побледнела, отчего нос стал еще краснее, глаза заблестели, казалось, что он вот-вот упадет. Из плотно сжатого кулака торчал темно-зеленый уголочек.

Ненавижу людей, с досадой подумал Том.

Он рванулся к мальчишке, схватил за плечо, подтащив к себе, одной рукой зажал рот, а другой выдрал свои бывшие нашивки из кулаков и проверил карманы.

– Знаешь, что будет, если тебя с ними поймают?

Мальчишка не сопротивлялся, только лихорадочно сопел. Он знал.

– Проваливай. – Том швырнул его обратно в проход, прикрывая собой.

Мальчишка шлепнулся на колени и резво уполз за угол на четвереньках. Дрон мигал сканером. Время шло на секунды, а закоулок был тошнотворно чистым – ни одного увесистого камня. Том отступил на четыре шага, сколько хватало ширины, разбежался, оттолкнулся от стены и прыгнул, разворачиваясь в воздухе. Ухватил дрон, жалобно пикнувший из-за потери высоты, и со всего размаху шмякнул об землю. Машинка чудом не развалилась, но синий огонек погас. За углом слышались быстрые шаги, передать координаты дрон все-таки успел. Том подхватил сумку и бросился бежать, петляя между контейнерами.

– Стоять!

От неожиданности он задел ржавеющий угол, дернул рукав под противный звук рвущейся ткани. Стою уже, так точно. Спинку не почесать, м?

Топот и крики позади то удалялись, то снова приближались, полицейские знали перестроенный район намного лучше Тома, покинувшего дом почти восемь лет назад, а вот скорости им явно не хватало, слишком привыкли гонять местных любителей дешевой синтетической выпивки. Том то и дело натыкался на тупики. В одном из них, едва оторвавшись от преследования, он сунул нашивки в щель под контейнер и прикрыл травой. К черту Федерацию с ее условиями и псевдонейтралками, если сейчас его поймают при таком параде, то он рискует не дожить до того момента, когда сможет объясниться.

Позади было тихо. Том запрыгнул на один из контейнерных рядов, забился в угол между двумя «постройками» разной высоты и уселся, крепко обняв сумку. Надеялся, что без дрона искать его долго не будут, бесполезное это занятие, раз смог оторваться, – от патруля тут предпочитал уносить ноги каждый первый.

Спустился Том, только когда начало темнеть, а над головой появились первые звезды. Не такие ярки,е как над лесными Убежищами Коалиции, но все-таки видимые и здесь, у подножия освещенного города. Подавил нелепое желание помахать им рукой.

Том легко вернулся к нужному контейнеру – еще во время побега он старался петлять вокруг него, насколько позволяла память и скорость. Дверь была закрыта, внутри монотонно бубнило. Он осторожно обошел вокруг, осматривая жмущиеся друг к другу «жилища», поковырялся в мусоре. У того, кто прятал тут передачку, не могло быть больше времени и возможностей, значит, долго искать не придется. Том с обреченным вздохом полез на крышу. Бесшумно не получалось, металл противно скрипел, заставляя морщиться и замирать на каждом шагу. Интересно, есть ли у рыжего старшего что-нибудь дальнобойное?

В углу, прикрытый куском полинялой тряпки, одиноко лежал пухлый серый сверток – прощальный подарок Коалиции. Том развернул его и быстро осмотрел: обещанная коробочка-контейнер со шприцами и запечатанный бумажный конверт, «невзламываемый носитель информации», как любил называть такие майор. Что ж, сразу видно, от кого послание. Внутри конверта было пусто. В левом верхнем углу виднелся ряд криво выведенных цифр. Номер местный, но на личный айди не похож. Том закатал рукав, растянул по предплечью виртуальное окошко комма и набрал его.

2. Конверт

Сорока часами ранее.

Дождь идет четвертый день…

Боль пришла резко и со всех сторон, безжалостно выдернув Тома из сна. Он не чувствовал, скорее просто знал, что держит себя за голову. Что со всех сил прижимает к ней руки. Но не ощущал прикосновений на коже. Словно под пальцами был чужеродный предмет, не связанный с его телом: мокрый, липкий, горячий. Перед глазами плясали яркие пятна, будто слишком долго смотрел на источник света. Том с усилием разлепил веки, но ничего не увидел: ложиться спать в темноте теперь стало плохой идеей.

Он пошарил рукой по тумбочке у кровати, но на ней было пусто. Обезболивающие остались в куртке на противоположной стене. Позапрошлой ночью еще получилось до нее добраться, сейчас он понимал, что не сможет. Том перекатился на бок, свернувшись на твердом матрасе, прижал локти к себе. Кашель поднимался, казалось, откуда-то из самого живота, раскаленной волной прожигая все на своем пути, судороги проходили по телу, выкручивая конечности. Он сосредоточил мысли, остатки сил и воли на локтях и коленях. Не разворачиваться, не выпрямляться, прижимать к груди.

Том проснулся от стука, вздрогнув и вцепившись в край матраса. Потребовалась пара секунд, чтобы понять, где он находится, восстановить дыхание и кое-как протереть лицо платком. Дверь распахнулась от удара ногой, и Том поспешил развернуться, пока следующий пинок не пришелся по удобно расположенной «мишени».

– Хорошая реакция, – заржал белобрысый Винс, прислонившись к косяку. Щеки его горели румянцем, а изо рта торчал кусок провода, который тот методично пожевывал.

– С тобой натренируешься, – проворчал Том и сел. – Важное что? Ночка та еще.

– Оно и видно. Проходу не дают?

Том сморщил нос и устало потер шею.

– Скоро отстанут, – доложил Винс. – Места в нейтралке заканчиваются, погрузка тоже.

– И поэтому ты такой довольный, м?

– Я в деле. – Круглое лицо светилось ярче фонаря на комме, а румянец казался болезненным. – Собираю хлам и сваливаю.

Последние слова он произнес на одном дыхании, так торопятся, когда боятся передумать.

– Куда? – поднял на него глаза Том. Семьи у Винсента давно не было, потому они и подружились. Казалось, даже внешне походили друг на друга. Не то чтобы Винс был ему чем-то обязан или они собирались всю жизнь провести поблизости, но захотелось по-детски отвернуться обратно к стене. – Секреты?

Винс замялся, повисла неловкая пауза.

– Тебя тут не было…

– Да, да, – махнул рукой Том, а едва возникшая обида сменилась горечью во рту, – я уже понял. Все нормально.

Жизнь в Коалиции продолжалась весь год, пока его тут не было. Почему так трудно уложить это в голове?

– Знаешь, в чем твоя проблема?

– Врать не умею? – покаялся Том, сдерживая невольную улыбку.

– Именно!

– Я и не пытался.

– Ага.

– Да ну тебя, – отмахнулся Том. Это обвинение он слышал далеко не в первый раз. Неспособность врать – противоречивое качество, до сих пор ничего хорошего оно ему в жизни не прибавило. Да и просто противно, когда у тебя на лице все написано.

– Мара, – спокойно и как-то почти виновато сообщил Винс.

– Красивая, м?

– Красивая. Знаешь, не в этом дело…

– Стоит того, чтобы рисковать всем и соваться в Федерацию?

– Да.

– Чего сюда не забрал? – удивился Том.

Винс шумно втянул воздух, выплюнул провод и наступил на него ногой, проигнорировав неодобрительный взгляд.

– Не для нее это все, понимаешь. Хрупкая она.

Показалось, что Винса подменили. Таких определений Том от друга в жизни не слышал, к противоположному полу тот относился потребительски, и вот какой-то одной девчонке хватило всего лишь года, а то и меньше, чтобы его приручить. Человек, хотя Винс и не сказал, иначе в городе бы не жила. «Плохо это все кончится», – заключил Том, но вслух произнес другое:

– Успеешь? Пока места не закончились.

– Ребята намекнули, что должен. Сейчас только к майору, подписать всю эту хрень, получить пропуски и в путь. Бизнесом займусь, вон хотя б жратву с природы доставлять.

– Контрабанду.

– Ай, один хрен! Это все, чем мы тут похвастаться можем, придурки в Федерации не то что выращивать, уже даже и готовую съедобную не различают. Пособие обещают, о, пенсию!

– Пенсию… Чего ты тогда тут ошиваешься? Не прощаться же пришел.

– Сплюнь, – со смешком скомандовал Винс. – Велели тебя по пути прихватить. Медицинка вызывает, опаздываешь.

Том встал, пряча в карман окровавленный платок. Жест от Винса не укрылся, и тот заметно скис.

За последний месяц приступы повторялись все чаще, а когда и с чего они начались, Том не знал. Воспоминания о прошедшем годе отсутствовали: один обычный зимний день в Убежище переходил в сознании Тома в другой, где его, полумертвого и изможденного, под руки выводят из длинного серого коридора. Между ними была пустота. Поначалу, то и дело приходя в сознание в медицинском блоке Убежища, он еще помнил отдельные моменты, каждый день их становилось все меньше. Через месяц Том набрался сил, чтобы вернуться жить в свою старую комнату, но очень боялся проснуться утром вообще без единого воспоминания. С тех пор в мозгу улучшений не было, а здоровье снова ухудшалось.

– Дерьмо, – заключил Винс. – Может, зря в город не поехал?

– Меня там только для этого и ждут. Хватило с меня Федерации, – пробурчал Том. – Последнее, что мне сейчас нужно, это куда-то ехать. Я еле домой добрался.

Винс закинул руку ему на плечо и потащил в коридор, а Тома не покидало странное ощущение, что все это когда-то уже было. Даже полусдохший воздухоочиститель в потолке над дверью шипел как-то особенно противно и потому угрожающе. Винс убежал собираться, а Том поплелся к медицинскому блоку. Мысль о последних местах засела в голове, мокрый от платка карман противно прислонялся к ноге. Раньше не было столько крови.

«Да к черту», – подумал Том и развернулся.

– Разрешите на минуту?

Старый майор поднял на него тяжелый взгляд через мерцающую дымку голубоватого виртуального экрана и буркнул:

– Заходи.

Военнообязанным Том не был, по крайней мере формально, но все руководство в Убежище, как и в Коалиции, было военным, необходимость в гражданском управлении отсутствовала, а в случае чего – защищать друг друга придется всем.

– Кап… – запнулся Том и исправил: – Майор…

Мысль окончательно потерялась. Хозяин Убежища тяжело вздохнул и свернул экран.

– Ты прав, – протянул он с недовольными нотками, постукивая пальцами по столу, – капитан Реттенбергер. Это имя ты помнишь.

– Прошу прощения. Я ознакомился с хрониками за последний год, – зачем-то неловко отчитался Том. – Вас повысили после… Инцидента.

Инцидентом называли обнаружение Коалицией подпольной человеческой лаборатории, в которой проводились эксперименты над пленными хаарс. Нескольким, включая Тома, повезло, их нашли живыми, а вот никого, стоящего за этим, обнаружить не удалось. Перемирие пошатнулось, стороны схватились за оружие, посыпались угрозы и обвинения, активизировались заинтересованные в войне радикалы. Скандал удалось замять – не смогли доказать подконтрольность лаборатории правительству Федерации. Последняя отбрехивалась как могла, скидывая вину на фанатиков – ненавистников хаарс. Ирония состояла в том, что такими ненавистниками можно было назвать процентов девяносто от всех людей на планете. С новой силой расползались слухи о неизмеримых запасах тайного оружия у хаарс и неизбежной мести человечеству.

Том до сих пор не нашел ничего полезного, кроме официальных хроник. Складывалось впечатление, что никто понятия не имел, что случилось в этом проклятом лесу, когда он пропал. Ответы были однотипными и осторожными, поэтому Том решил, что всем просто запретили о чем-то говорить, да и спрашивать перестал. Потом появились ночные приступы кашля и боли, а расследование отошло на второй план, уступив игру в вопросы местной медсестре. Теперь хотелось просто пожить.

– Хроники, – поморщился майор, словно в комнате только что испортился воздух. – Чего хотел?

– Уехать хочу. Подумал, что там подлечат.

– Угу, – майор задумчиво постукивал пальцами по столу, – есть у тебя нервы. К людям да к белым халатам.

– Может быть, наоборот – последние отказали, – без энтузиазма предположил Том.

– Нет, мальчик. Видел я сломанных. Глаза у них ненавистью не горели, тем более при упоминании о несчастных хрониках. Но в город тебе соваться опасно.

– Боитесь, что еще один Инцидент устрою? – криво усмехнулся Том.

– Боюсь, что шею тебе свернут еще на подлете. Случайно, – серьезным тоном ответил майор. – Слишком твоя морда всем знакома.

– Зачем? Я безобиден. Пока я ничего не помню.

«Пока» повисло в воздухе.

– Из мести, злобы. Да хоть от голода. Новое соглашение встало Федерации поперек горла. Того и гляди – полыхнет.

– Всем нужно кого-то ненавидеть, – пожал плечами Том, ощущая, что майор скоро выберет для этой цели его.

«Понял, понял, всем было бы легче, если бы нас не спасли или мы просто благородно сдохли, не успев дать показаний».

Повисла пауза. Стоять было неуютно, а садиться уже поздно. Том покосился на кресло для посетителей рядом с собой, но так и не решился. Поднимать взгляд не стал, вместо этого рассматривал горящую на краю стола свечу. Недавно выменяли в городе, везли, как обычно, сами не зная что. Недавно… в позапрошлом году.

– Набор окончен, документы переданы в Федерацию. Хочешь занять чье-то место?

– Мне нужнее, – тихо ответил Том, сцепив руки за спиной и поглаживая шрам на запястье. Он знал, что никто не захочет уступить ему место сам, слишком тяжело и дорого они доставались. Вот только жизнь других от этого не зависела.

– Может быть, и так. Поедешь отдельно, чтобы не привлекать.

Том выдохнул, радуясь, что его расчет оправдался. Майор был не прочь избавиться от него и побыстрее. Даже своим он теперь стоял поперек горла.

– Мне бы туда, где есть нормальный медцентр, с остальным я справлюсь.

– Медцентр с технологиями хаарс. В новой нейтральной зоне таких нет. А если и были, то готов поручиться, что Федерация уже вывозит оттуда все, что только можно сдвинуть с места.

– Уверен.

– Поедешь в старую. Там я помочь тебе не смогу, ты будешь сам за себя.

– С чего вам мне помогать? – удивился Том. – То есть спасибо, но я и не рассчитывал.

– Вот и не рассчитывай. – Майор поправил ворот рубашки, помедлил, словно решаясь на что-то. – Один раз, неофициально и в память о твоей матери. Ты же из города?

В его голосе Тому слышались странные нотки. Какая часть предложения была ложью?

Свеча на столе расплавилась до ароматизированной серединки, комнату наполнил тошнотворно сладкий запах. Слева в углу, среди прочих, висел крошечный портрет его матери, Тому не надо было смотреть, чтобы помнить об этом. Портрет человеческой женщины, посвятившей жизнь борьбе против сканирования детей. Чтобы все они могли иметь счастливое детство, без разделений на своих и чужих.

– Из пригорода, на самом краю новой нейтралки, – спохватившись, ответил он.

– Для тебя будет пакет. Есть хорошо знакомые места?

Майор кивнул на руку, и Том, быстро пошарив в окне комма, скинул ему координаты дома, где прошло его детство.

– Заберешь, не привлекая внимания.

– Насколько сильно не привлекать? – поинтересовался Том.

– Ничего нелегального, только лекарства на первое время, – нехотя буркнул майор.

– Понял. – Том подумал, что оружие помогло бы больше. – Что я должен сделать взамен?

– Не позорить имя своей матери.

Том сцепил зубы, но промолчал.

– Будешь искать тех, кто с тобой это сделал? Знаю, что будешь. Ищи, но не влезай туда, откуда не сможешь выбраться. Второй раз может не повезти, а пострадаешь не только ты. – В голосе майора звучало раздражение, словно он заставлял себя произносить то, что совсем не хотел. – Все. Больше я твоей семье ничем не обязан.

Он знал намного больше, чем рассказал.

«Чем же ты был мне обязан на самом деле, не прикрываясь моей матушкой? Я еще вернусь за ответом», – пообещал себе Том.

– Понял.

– Раз понял, то и от Поддержания держись подальше. Форму с отличиями получишь. Поезжай.

Том вдруг осознал, что ехать нужно сейчас. Отступил к двери, дотронулся до ручки, помедлил:

– А можно без «парада»?

– Нет, без парада нельзя, – проворчал майор. – Условие Федерации, доставка за их счет.

«Великие почести, – подумал Том, – торжественный эскорт или тюремный конвой, с какой стороны посмотреть».

– Этого разговора не было, – донеслось ему вслед.