Подневольный Алмаз

Обращение к читателю

Уважаемый читатель!

Эта история полностью – вымысел автора. В том числе это касается всех мест, названий, наименований и всех героев. Любые совпадения прошу считать недействительными.

Предупреждение! Сексуальных сцен в романе будет много.

В романе нет: изнасилования и жестокости к героине.

Прошу относится с уважением к творчеству автора, не опускаться до оскорблений и не переходить на личности.

С глубоким уважением к Вам, Лика П.

Всем приятного прочтения.

Пролог

Минувшие дни.

– Хочу женить своего сына. Как думаешь, какая ему невеста подойдёт?

Шейх стоял с удивлённым видом.

«Разве у короля есть ещё сын, кроме этого? А́дам слишком мал для женитьбы», – думал он.

– Эм… простите, но я…

– Нет-нет… – улыбнулся король. – У меня нет больше сыновей, кроме Адама, если ты об этом.

– О… ясно.

Глядя в открытое окно, король рассуждал:

– Хочу ему сейчас подобрать невесту. Он будущий король. Умён не по годам. Ему многому ещё предстоит научиться, для этого Адам отправится в Европу. Проведёт там немало лет, чтобы вернуться и возглавить наше государство…

Шейх внимательно слушал задумчивую речь своего правителя и никак не мог взять в толк, для чего ему эта информация.

– Не сомневаюсь, что из него выйдет прекрасный король, как и его отец. Но я не могу помочь Вам в этом вопросе.

Правитель повернулся всем корпусом к шейху и с серьёзным видом сказал:

– За то я могу, дорогой мой Амир. Если у тебя родится дочь, я не против поженить наших детей. Что думаешь?

Шейх напрягся всем телом, сведя брови у переносицы, и сухо ответил:

– Но мы пока и сами не знаем, кто у нас будет, мальчик или девочка.

– Ну, так я и сказал, если родится дочь. Подумай, Амир…

Амирхан понимал, что в любом случае не сможет отказать королю…

У него был другой вопрос, зачем правитель оказывает такую честь ему. Какую-то выгоду преследует, как и все монархи.

«Если у нас с Юной родится дочь, то остаётся надеяться, что с годами король забудет об этом разговоре», – подумал он.

Глава 1 Адам

Двенадцать лет спустя

Уверен, что люди шейха достаточно оперативно работают и уже доложили о том, что кортеж наследного принца въехал в его эмират…

– Рад Вас видеть в своём доме, принц Адам, – высокий, с крепкой фигурой шейх, вышел мне навстречу, протягивая ладонь для рукопожатия. С последней нашей встречи он практически не изменился… только добавились седые волосы и немного морщин.

Амирхан бен Мухаммад ибн Наджиб – шейх самой большой провинции в нашей стране. Благодаря ему она процветает.

– Добрый день, шейх, – ответил, пожимая его ладонь в приветствии.

– Проходите, эмир, – пригласил меня жестом пройти. – Это большая честь для меня.

Оставив позади себя сопровождавшую охрану, я прошёл в открытый шатёр, куда и пригласил шейх.

– Благодарю, шейх.

– Не знал, что Вы прибыли в страну.

Расположившись в кресле, сел напротив хозяина дома.

– Государственные дела обязали меня приехать в Илам*. Государство превыше всего… Не так ли, Амирхан?

– Иначе и быть не может, – последовал незамедлительный ответ.

– Достойный ответ для шейха.

Шейх Амирхан – толковый политик и истинный иламец. Такие люди служат верой стране и своему королю. Амирхан бен Мухаммад – одна из влиятельных фигур в нашем государстве, таких людей надо держать подле себя.

Уверен, что именно из этих соображений исходил отец, когда просил шейха первую дочь отдать в жёны будущему королю. «Просил», разумеется, это условное понятие, всем прекрасно известно, короли не просят, от короля может исходить только приказ. Так что у шейха особо не было выбора. Разве что покинуть страну и тут же лишился бы гражданства, а по нашим законам король имеет право созвать старейшин и лишить шейха титула и всех земель. А может, мой отец именно этого хотел… Это уже не столь важно для меня.

– Чем обязан, уважаемый принц Адам?

Я взял паузу, пока вошедшая прислуга, поклонившись, расставляла фрукты, сладости и традиционно кофе на небольшом столике, что стоял между нами.

– Ни для кого не секрет, что король болен. Многие в мире считают, что Илам ослабнет, только и ждут его ухода. Но я собираюсь расстроить их планы и утвердиться на политическом олимпе, со мной должны считаться и будут.

– Я уверен в этом, эмир.

– Мне нужен круг людей, которым я могу безоговорочно доверять. Амирхан бен Мухаммад, ты со мной?

– Да, ведь наши интересы совпадают…

Не успел я ответить, как перед моими глазами мелькнуло что-то яркое. Проследил взглядом, это был мяч, который упал прямо в клумбу, и за ним, вальяжной походкой прошествовал тигр.

Шейх проследил за моим взглядом и уже было поднялся с места, когда мы оба увидели белокурую девчушку в майке и шортах, босую, шлёпающую тоненькими длинными ножками по плитке. Шейх тяжело вздохнул. А что ему оставалось…

М-да… в таком виде у нас не ходят даже дома и уж точно я не должен был увидеть это создание в таком виде.

– Стой-стой, Тами! Не ходи в клумбу… меня мама убьёт, я тебе точно говорю. Ну всё, видишь, что мы наделали, теперь точно убьёт, мы же поломали её цветы…

Девочка разговаривала с тигром, а тот смотрел на неё преданным взглядом.

– Хм… Странный окрас у него… необычный, что это за тигр? – спросил я у шейха.

– Бенгальский. Это самка, мы её взяли в годовалом возрасте, у неё генетический сбой – она не развивается, ей уже двенадцать лет, а выглядит как тигр-подросток.

Меня очень заинтересовала тигрица, люблю животных, в нашей стране не редкость, кто предпочитает заводить диких животных в доме.

Я поднялся со своего места и пошёл к той клумбе, где дочь шейха пыталась реанимировать погибшие цветы.

– Альмаса!

Она резко повернула голову, глядя на отца выпученными глазами.

– Ой! Папочка я… я нечаянно.

Наконец я переключил свой взгляд на девочку, нельзя было не отметить, что у неё необычайная внешность, глаза и цвет волос поражают. Её глаза… цвет которых описать сложно, проще написать на холсте. Голубой, холодный с серым оттенком, их глубина – это космос. Я не могу оторвать своего взгляда, но и понимаю, что неприлично столь пристально смотреть на девочку, но ничего с собой поделать не могу. Ресницы и брови немного темнее волос, а они у неё настолько светлые, что некоторые пряди кажутся платиновыми и лёгкими волнами доходят до талии. Крайне редкое создание… Её красота сравнима разве что с редким Алмазом.

– Поздоровайся, Маса… где твои манеры… – недовольно произнёс шейх.

– Ой! Простите… Здравствуйте! – выпрямив спину и сложив у бёдер ладони, ответила девочка.

– Здравствуй, Альмаса…

Тигрица издала недружественный рык. Девочка погладила её, призывая успокоиться, и она легла у ног хозяйки.

– Это твоя тигрица?

– Да, моя.

– Красивая.

– Благодарю Вас. Она мой друг! – ответила девочка. – А Вы кто? Как Вас зовут? Я Вас раньше у нас не видела.

Её прямолинейность заставила меня усмехнуться, мне понравилась смелость девчушки, а вот любопытство – нет.

– Я твой будущий король, принц Адам, – ответил ей, протягивая руку, рассматривая глубину её светлых глаз.

– А я Альмаса, дочь шейха, и я принцесса, – гордо заявила мне, вкладывая свою крошечную ладонь в мою, вновь вызвав у меня усмешку.

– Очень приятно, «Алмаз»… Твои родители не ошиблись, при выборе имени.

– Забирай Тами и идите в дом… – сказал отец Альмасы.

Шейху не понравилось, что я прикоснулся к его дочери… У нас не положено, чтобы мужчина даже через рукопожатие дотрагивался до девушки, девочки… не имеет значения, если ты не муж и не родственник.

Я проследил взглядом за худенькой девочкой, волосы которой струились по спине и солнечные блики играли на прядях. Заложив руки за спину, повернулся к шейху.

– Сколько твоей дочери лет?

– Кому… Альмасе?

– А у тебя есть ещё дочь?

– Нет. Дочь одна.

– Ну… и сколько ей?

– Одиннадцать.

– Умгу… так и думал.

«Десять лет… прекрасная разница в возрасте», – подумал я.

– Когда ей исполнится двадцать, я женюсь на ней, это моё решение, – сказал и посмотрел на шейха.

– Эмир… может, не будем тор…

– Я никогда не меняю своих решений. Договорённость остаётся в силе. Ты же помнишь о ней?

– Да, эмир.

– Альмаса должна получить образование до двадцати лет.

Я уже шёл к выходу, но остановился и, повернувшись к шейху, сказал:

– Амирхан… смотри в оба за моим Алмазом, у этого Алмаза только один огранщик…

*Адам – ударение на первую гласную

*Илам – вымышленное государство. (прим. автора).

Глава 2 Альмаса.

Восемь лет спустя

– Вау! Ты бомба, детка!

– Думаешь? – спросила я у подруги, рассматривая себя в зеркало со всех сторон, стоя на высоких каблуках, в облегающем платье и с выраженным декольте. – Да, ты права, классно! Но я не пойду, меня тут же церберы вернут назад, да ещё, если увидят, доложат отцу, перевезут в пентхауз… я там одна с ума сойду.

– Ещё как пойдёшь… А вот это ты видела? – спросила Оля, трясся перед моим лицом рукой, на которую был надет парик.

– О-о-о… это ещё откуда?

– Да вот… помогала Лесникиной с работой, а она мне за это своё кудрявое каре под брюнетку одолжила. На целый месяц!

Я провела пальцами по парику и расплылась в улыбке, посмотрела на Олю, а та, театрально отмахнувшись, сказала:

– Начинай… можешь уже меня хвалить и говорить, какая я крутая подруга! – я засмеялась в голос и ответила:

– Ты самая крутая подруга из всех, что у меня были!

– Засчитано. А теперь давай-ка примерим и посмотрим, зря, что ли, сидела столько и возилась с научным заданием, делая обзор на законодательство, Лесникиной. Пригнись, я помогу тебе его примерить.

Мы общими усилиями надели этот парик поправили и причесали его.

– А что… мне идёт! Как считаешь?

– Считаю, что очень!

– А теперь надевай косуху и пошли… а, нет-нет, губы бардовым накрась, брюнеткам страсть как идёт этот цвет.

Мы захихикали.

Подкрасила губы предложенной помадой, посмотрелась в зеркало, и мой взгляд стал медленно гаснуть, как и моё настроение.

– Ну что снова случилось?

– Мы не учли самого главного… мои глаза… их-то не скрыть без линз, а я потеряла свои и не успела приобрести новые.

– Ой, тоже мне проблема… – она полезла в свою необъятную сумку, пошебуршила в ней и выудила оттуда коробочку с очками и протянула их мне. – Вот, держи.

– Они же чёрные…

– Ну… а в чём, собственно, проблема?

– Так кто ж ночью надевает чёрные очки… меня точно спалят.

– Не спалят. Идём…

Я натянула свою косуху, выдохнула, одёрнув плечи, надела очки на глаза, повернулась и уверенным шагом вышла с Олей из комнаты. Спускаясь к выходу, увидела одного из своей охраны, стоящего возле лестничного пролёта.

– Спокойно, – шепнула мне Оля. – Не дёргайся, и перестань трогать парик. Беру красавца на себя.

Она поправила за ушко свои каштановые волосы, улыбнулась и когда мы поравнялись, подмигнула моему охраннику. Тот буквально на пару секунд задержал на Оле свой взгляд. А мы, не сбавляя темпа, прошли мимо него и сразу на выход.

– Ого… да ты профи! – как мы только вышли на улицу, я не удержалась, чтобы не прокомментировать.

– Ну… в этом нет ничего сложного, главное вести себя непринуждённо, – оказавшись на улице ещё и вечером, я запаниковала, зная, что мой папа целую бригаду нанял для того, чтобы меня охраняли и то, что их не видно, говорит о их профессиональной подготовке.

– Прекрати дёргаться, да-а… не завидую я тебе, не легко быть дочерью шейха.

– Не то слово… – тяжело вздохнула я.

– Оль, ты не знаешь охрану отца, они могут слиться со стеной хотя это не наши охранники, а нанятые отцом здесь, но они не менее профессиональны, поверь мне.

– Верю.

– Тогда идём, очень тихо.

– Тебя в этом виде никто не узнает… пусть себе сливаются… идём не «тихо», а просто спокойно, не оглядывайся по сторонам, сегодня мы оторвёмся, подруга!

– Ага… только давай вначале пройдём все препятствия.

– Мы почти прошли, – она без проблем тормозит такси, мы прыгаем в машину, и только в салоне я выдыхаю с облегчением.

Мчим по Московскому шоссе, сегодня пятница и весь поток собирается в клубе «Летучая мышь».

Отец позволил мне учиться за пределами Востока, а именно в столице России, там же, где учился он сам. В этой стране у нас есть бизнес, который отец контролирует, также у нашей семьи во владении пентхауз. Но я смогла уговорить родителей и мне позволили жить в общежитии, где я и нашла себе подругу. Что мне одной делать в огромном пентхаузе… вечно под охраной, никуда не выйти, а тут я могу с общаться с однокурсниками и самое главное, ходить без абайи* обхожусь только платком, скрывая под ним волосы. Некоторые сокурсники полные кретины, мысли только вокруг ширинки крутятся. А для некоторых я инопланетянка. Но меня не так легко обидеть, как кажется. Когда мама узнала, где я собралась учиться, первое время переживала. Поначалу было всякое, как и в каждом коллективе, но я смогла поставить себя.

Моя мама самая добрая и лучшая на свете, для меня она олицетворение женственности. Я вижу отношения родителей, их связывают сильные чувства… если у меня так не будет, то и не зачем выходить замуж.

Мама с детства учила, что женщина должна быть умной и грамотной.

– А разве это не одно и то же? – спросила я у неё.

Она улыбнулась и сказала:

– Смотря, что ты имеешь в виду под словом «ум».

– Всё.

– Хм… при общении с некоторыми людьми, ты понимаешь, что напротив тебя сидит довольно-таки умный человек, но ему не хватает образования и здесь уже пазл не соберётся, а он должен собраться, девочка моя… В тебе должно быть всё – и ум, и образование.

– Но я же учусь в школе и младше всех в классе и учусь на «отлично», потому что я умная.

Мама вновь улыбнулась.

– Моя девочка… школьное образование тебе даёт базовое знания и навыки, а уже в институте или университете ты формируешь и шлифуешь свои знания, выходишь специалистом.

Мама всегда могла, так преподнести, разложить ненавязчиво… и как у неё так получается, не знаю. Внешность у меня мамина, только у нас волосы отличаются немного, у меня светлее, а глаза у нас одинаковые.

Я из такой страны, где женщинам многое запрещено, учиться можно только на врача, медсестру и учителя. А я выбрала, вопреки всему, поступать на юридический, в университет МГЮА, чем удивила папу. Была не уверена, что он позволит, а он позволил. Получается, если ты дочь шейха, то можно? Или… я уже не особо понимаю, что можно, а что нет. Решила не уточнять у отца, а то ещё передумает и заберёт назад своё согласие.

«Мы уже это проходили…», – вспомнила с обидой.

Люблю рисовать и выбор института для меня был очевиден, но всё поменялось после того, как я услышала разговор мамы с папой.

Мы с Тами сидели на дереве, я любила смотреть сверху, меня не видно, зато видно, что происходит за пределами двора. Иногда я так развлекалась.

– Мир, я переживаю за Альмасу, неужели нельзя обойти эти договорённости, они же не на бумаги были, это просто слова!

Я перестала жевать бутерброд, который взяла себе и Тами, и напрягла слух.

– Неужели ты не понимаешь, что слова короля всё равно, что приказ на бумаге с печатями! Я видел, каким взглядом Адам смотрел на мою принцессу. Понял, что от неё он ни за не откажется

– Я не хочу, чтобы она страдала.

– А она и не будет страдать, Адам – прекрасный выбор для неё, он будет прекрасным правителем и таким же мужем. Юна, ты замужем за шейхом Илама, наши дети живут по нашим законам и Маса – не исключение.

Меня чуть не стошнило от услышанного, папа же обещал мне… что я не выйду вот так, как овца на закланье… Они ушли, а я ещё долго сидела на ветке дерева, а Тами слизывала мои слёзы своим шершавым языком. Для себя я поняла, что просьбы и мольбы бесполезны, против короля отец не пойдёт, даже я понимаю, что это равносильно предательству.

– Ты же человек искусства и любишь рисовать, с чего вдруг такой выбор? – спросил меня отец, когда у нас спустя некоторое время состоялся разговор об учёбе.

– С того, что ты меня решил выдать замуж за Адама ибн Али Аль Рашида! – обиженно ответила я, не выдержав, дала понять, что я всё знаю. А отец не стал любопытствовать откуда.

– Маса, ты же знаешь законы нашей страны. Девочек могут засватать совсем в юном возрасте, и выйти замуж за будущего короля это честь.

– А если я не хочу этой чести! Не хочу! Ты же мне обещал!

– Прекрати, Альмаса! Этот вопрос решённый, закроем тему, – грозно пробасил он.

– Хорошо, па… как скажешь… тогда юридический, – и повернулась уже уходить, как отец меня остановил:

– Маса, и всё же, откуда такой выбор?

Повернула к нему лицо с глазами, полными слёз, и ответила:

– Не хочу выглядеть тупой рядом с принцем, – и рванула к двери.

– Я не смог отказать королю, у нас с матерью была надежда на то, что правитель с годами передумает. Но когда принц увидел тебя… было очевидно, что он точно не изменит своего решения, что и сказал мне, – летело мне вдогонку, пока я спешно пересекала комнату, чтобы покинуть её.

Выбежала и помчалась по лестнице… Забравшись на дерево, так до конца дня и просидела вместе с Тами.

*Аба́йя – длинное традиционное арабское женское платье с рукавами.

Глава 3 Адам

– Докладывай, Набиль, как там король?

– Ваше Высочество, поверенный Его Величества передал, что его здоровье ухудшилось.

– И что говорят врачи? – спросил я, тяжело вздохнув, повернулся к своему помощнику.

– Неутешительные прогнозы, препараты, которыми лечат Его Величество, в последнее время уже не дают должных результатов.

– Ясно… это потому, что организм выработал привыкание, и лекарство не даёт должного эффекта.

«М-да… Боюсь, что больше нет такого препарата, который мог бы поддерживать его», – сказал я больше себе, чем принёсшему весть Набилю.

Я давно смирился с тем, что отец, к моему глубочайшему сожалению, покинет этот мир.

Наши отношения давно переросли в деловые. Мы встречаемся с ним только за круглым столом и обсуждаем исключительно государственные дела. Для его окружения я представляю опасность. Будь моя воля, давно бы разогнал эту шайку, которую отец пригрел в своём дворце.

Его болезнь неизлечима, врачи разводят руками, объясняя, что король давно немолод и организм можно поддерживать только медицинскими препаратами, но и от них уже мало толку.

Отец всё больше во мне видит конкурента и всё меньше сына… печально. Я не могу всегда быть рядом и объяснять, что не те люди его окружают. Ему вливают в уши, а он безоговорочно верит им… и это король… я не узнаю его. Сказать, что это под воздействием его болезни… отчасти так и есть, но главную роль здесь играет «серый кардинал» и отнюдь это вовсе не генерал Его Величества, вовсе нет, это мой родной дядя и брат короля – Ихаб ибн Рашид Аль Кисами. А вот генерал Азаам ибн Кадер ибн Аббас, в свою очередь, в полном подчинении у моего дядюшки. Тот стремится стать королём. И как бы он не скрывал своих истинных намерений, меня ему не провести. За свои без малого тридцать лет, я научился разбираться в людях, а особенно в льстивых родственниках. Я действую по принципу «доверяй, но проверяй», у меня везде есть свои шпионы, не только у дорого дяди. Я просто не имею право спускать всё на самотёк.

Мне с детства внушали, что я будущий король. Моё поведение, мысли, действия. Меня всему обучали, и я учился. Не имею право думать по-другому, меня и этому учили…

Во дворце у отца в последний раз был, когда мне было двенадцать. После я покинул Илам. Долгое время жил и учился в Англии, откуда родом моя мать. В девятнадцать лет я с дружественным визитом посетил такую страну, как Россия вместе со своей делегацией. Люблю читать, за свою жизнь не мало книг прочёл в том числе и научных, всё, что я знал на тот момент о России было только из книг, но читать и видеть – это разные вещи. Мне захотелось узнать больше, и спустя какое-то время я переехал в Россию, для того, чтобы продолжить учёбу в своём направлении, а именно, продолжить её в Москве. Так как языком я владел, то и не видел особых препятствий для себя. А чем дольше я учился, тем дальше отдалялся от отца, и тем ближе к нему было его ядовитое окружение.

Учёба-учёбой, но я принц Илама, у меня есть обязательства перед своей страной, не меньше, чем у короля.

В одном из моих приездов домой полковник Мишари ибн Нами ибн Сахим попросил аудиенции со мной и разложил по полочкам, как обстоят у нас дела в стране. И у меня не было оснований не доверять полковнику, но для достоверности, я стал проверять информацию, и столкнулся с тем, что то и дело, натыкался на препятствия, которые мне искусно расставляли, а именно моим людям. Это заставило меня задуматься о том, чтобы подобрать своё окружение, я говорю о тех людях, которым мог бы доверять, а не о тех, которых назначил для меня отец в своё время. И в первую очередь я подумал о шейхе Амирхане бен Мухаммаде ибн Наджибе, именно его видел в своём окружении. Он тот человек, который никогда не предаст интересы своей страны. А самый близкий – это Ильяс, с которым мне довелось познакомиться в Москве, где учился в МГИМО. На тот момент его звали Илья.

Илья – симпатичный голубоглазый парень, ниже меня на голову, примерно метр восемьдесят в росте, блондин, сухой и жилистый.

В свободное от учёбы время прогуливался по окрестностям Москвы, зашёл в сквер и стал свидетелем потасовки. Трое против одного, ну кто так поступает… Конечно, я не смог пройти мимо. Парень отбивался как мог.

– А по одному не можете? – стоя в трёх шагах от них, поинтересовался я.

Все резко остановились и развернулись в мою сторону. Оценивающим взглядом все уставились на меня.

– Ты ещё что за хрен с горы? – спросил самый борзый из них.

– А вот хамить людям нехорошо…

Я вступился за парня, вдвоём было проще отбиться от беспредельщиков. Единоборствами я занимаюсь с восьми лет и в спарринге с тремя соперниками был не раз. И это даже не бойцы, так… отморозки, считай, размялся…

Илья младше меня на пару лет, поначалу тяжело шёл на контакт, всё думал, что мне от него что-то надо… А я и сам не понял, как я сблизился с ним. Этот парень крайне умён, а с умными людьми интересно общаться и делиться знаниями. Илья тоже учился в университете, на факультете прикладной математики и информатики. У нас были разные направления, как и сам университет.

Его семья неблагополучная, родители пьющие, соответственно, малоимущие. Но парень просто самородок, таких на моём жизненном пути я никогда не встречал, да и откуда. Я принц и будущий монарх, у меня не должно быть друзей, со мной разговаривают с опущенными глазами и исполняют мои приказы. Илья думал, я сын каких-нибудь банкиров. Но как же он удивился, когда узнал, что перед ним будущий монарх восточной страны с богатыми природными ресурсами. Наши дружеские отношения по окончанию учёбы подошли к концу, и я должен был покинуть Россию и вернуться к своим государственным обязанностям. Я уехал, но предложил Илье по окончанию его учёбы переехать в мою страну на постоянное место жительство. Я возьму его на работу с внушительной зарплатой. Не стал ходить вокруг да около, сразу обозначил, что его ум мне необходим. За два года он принял взвешенное решение и с удовольствием принял моё предложение стать специалистом по информационной безопасности в Иламе.

«Но сестру я беру с собой», – заявил он. Что ж, я был не против, тем более не стоит оставлять девушку по имени Надя в такой неблагополучной семье.

Так в моей стране на два гражданина стало больше, Илья теперь Ильяс, а сестра отныне Надима.

– Ты свободен, Набиль, – сказал, снова развернувшись к окну, сложил руки за спиной, задумчиво всматриваясь вдаль…

Глава 4 Альмаса

Родители прибыли в столицу. У папы были дела в бизнесе, мама иногда ездила с ним. Но основная цель его приезда заключалась в решении политических вопросов между Россией и Иламом. Я временно переехала в пентхауз, для меня это было в радость – соскучилась по родителям и братьям –трём моим любимым защитникам: тринадцатилетнему Салиму, но он, к сожалению, не смог приехать из-за учёбы, по Малику, которому пять лет и двухлетнему Фаизу.

– Мы сегодня приглашены в галерею, ты помнишь? – спросила меня за столом мама, когда мы с ней вдвоём завтракали.

А папа был вынужден уехать раньше, по делам. Братья встали из-за стола и помчались колесить по дому.

– Угу…

– Альмаса, ну что такое?

– Ты прекрасно знаешь, мама… – фыркнула я.

– Не все так плохо, как ты рисуешь.

– А я не хочу видеть этого вашего принца! – вспылила я. Кинула столовые приборы на стол, они звякнули о тарелку.

– Девочка моя, не стоит так нервничать, ты дурной пример показываешь своим младшим братьям.

– Мам, а какой вы пример с папой показываете, отдавая меня замуж за этого… борова?!

– Масюш… Ну, во-первых, он не «боров», а во-вторых… была бы наша воля, тебя бы не выдавали замуж вот так. Ты и сама прекрасно знаешь. Мы и так тебе слишком многое позволяем, ты же знаешь наши законы.

– Да-да… прости, мам… я знаю, но принять не могу и не хочу. Понимаешь?

– Понимаю. Каждая девушка проходит через определенные трудности. У каждой они свои, и не у всех любовь приходит сразу, но когда приходит, то обязательно ураганом и сносит всё на своём пути. У тебя будет так… поверь. Ты даже не представляешь, как вы подходите друг другу.

Мама такая красивая, такая добрая, надеется, что всё будет хорошо. Как она не понимает – я никогда не полюблю его. Я его ненавижу. И уже давно!

У меня завибрировал телефон и отвлек от плохих мыслей, глянула на экран, это был звонок от Оли. Встала из-за стола.

– Мам, я отойду ненадолго.

– Конечно… иди, поговори, раз надо… Подружка звонит?

– Да… однокурсница.

Мама странно посмотрела мне вслед. Так, что я себя почувствовала виноватой. Поднялась по ступенькам и вышла на крышу, здесь папа любит проводить вечера с мамой. Прекрасный вид при восходе и закате, а какой красивый вид на ночной город с этого места.

– Привет! Чего так долго трубку не берёшь? Или тебе родичи продыху не дают?

– Оля-Оля, остановись, пожалуйста, – захихикала я. – Всё нормально.

– Ладно… раз нормально. Идём сегодня?

– Рискованно, сама знаешь, если отец узнает, то сразу заберёт домой в Илам.

– Ну, что ты сразу нюни распустила, я всё придумала. Короче… говоришь ему, что у нас будет вечер, повод – окончание вуза, а заночуешь в общаге. Ну, как тебе план, шикарный?

– Провальный.

– Да с чего провальный-то?

– Отец не поверит.

– А почему, собственно? Такое возможно. Или ты его часто обманываешь?

– Нет, что ты, никогда не обманывала.

– Ну вот… значит, и повода усомниться в тебе не будет.

– Да-а… пожалуй, ты права, отец мне может поверить. Главное в этом деле другое…

– Что же?

– Чтобы всё выглядело правдоподобно. Я себя знаю, моя кожа мгновенно краснеет, если я начинаю лукавить. А солгать собственному отцу непросто. А мы сегодня ещё идём в галерею, нас пригласили.

– В галерею?

– Выставка картин, где запечатлён Илам в прошлом и в настоящем.

– И когда ваше увлекательное мероприятие подойдёт к концу?

– К вечеру. Я тебе напишу.

– Только не говори, что ты уже струсила.

– Вот ещё…

– Тогда до вечера, я тебе буду писать, чтобы не скучала… Заранее сочувствую, это ж какая скукотища…

Я положила трубку и подумала: «Какая она глупая, разве можно в галерее скучать. Это так интересно, рассматривать картину и раскрывать её для себя так, как чувствуешь ты. А ещё, понять автора – это не каждому дано…».

– Ты готова, доченька? – спросила у меня мама, зайдя в мою комнату. На ней было длинное, серебряное платье, оно так шло к её волосам.

– Мам, ты такая красивая, такая стройная.

– Спасибо, малышка, слышать такие слова от своего ребёнка вдвойне приятно.

– Нет, правда, мам… ты потрясающе выглядишь.

– Ну-у, это всё спорт, танцы… Ты, кстати, ходишь на танцы?

– Не всегда получается, но я хожу, – мне нравится танцевать, я живу в танце. Видимо, это у меня от мамы.

– Скоро домой, Альмаса, – мама сдержанно улыбнулась.

Если бы мама только знала, как я не хочу возвращаться домой, хочу остаться здесь, в России.

– Да, мам, помню.

Между нами на какое-то мгновение возникла неловкая пауза.

– Эм, а ты почему не привела себя в порядок?

– Почему не привела… привела, – оглаживая наряд по бёдрам.

– Ты не хочешь нанести мейк?

– Нет… считаю, пусть видит меня натуральную, – сказала я, снова поправляя платье и убирая невидимые пылинки с него.

– Понятно… это глупо, Маса.

– Почему? – вздёрнув брови и вытянув шею как гусыня, поинтересовалась я.

– Потому что это ребячество. И твоя поза доказывает это.

– Да?

– Угу, – улыбаясь, ответила мама.

– Ну и пусть! – я поправила свою причёску, собранную аккуратным плетением и закреплённую внизу на затылке.

Взяв свой платок мятного цвета, повязала его на голове отточенными движениями. Посмотрев на себя в зеркало, опустила глаза на платье и спросила у мамы:

– Тебе нравится моё платье?

– Очень красивое, милая… так подчёркивает твою девичью фигуру.

– Спасибо, мам…

Я выбрала мятного оттенка приталенное платье по колено, с рукавами в три четверти и вырезом у горла в форме лодочки, немного приоткрывающим ключицы. Бежевые туфли на высоком каблуке.

– Может, хотя бы блеск на губы нанесёшь? – виновато посмотрела на неё и ответила:

– Пожалуй, нанесу блеск.

– Хорошо, Масюш. Я пойду посмотрю, что эти двое делают… надеюсь, не успели в моё отсутствие разнести дом.

Я усмехнулась, сказав:

– Да… они могут…

Повернулась к зеркалу, посмотрела на себя ещё раз. Взяла кисть для бровей, смазала в специальном геле и расчесала их по росту, они легли волосок к волоску. Быстро нанесла немного румян, чтобы не быть такой бледной и блеск на губы. Придирчиво посмотрела на себя.

«И всё же глаза у меня страшные, да и чёрт с ними! Для Адама Рашида, видимо, в самый раз…», – при этой мысли моё настроение немного поднялось.

Я взяла блокнот с грифельным карандашом, положила в бежевую небольшую сумочку и покинула комнату. Только вышла, как услышала шум от голосов моих младших братишек. Пошла на разговор.

– Вы что тут устроили? – наиграно строго произнесла я.

– Маса! Какая ты красив-ая… – сказал Малик, а Фаиз поддержал, закричав на весь зал, и стал хлопать в ладоши:

– Очень-очень!

– Ах вы, подлизы! Ну, и кто из вас тарелки разложил на полу и вытащил весь хрусталь из кухонного шкафа?

– Это не мы, – сказал Малик.

– Это не мы! – вторил ему младшенький.

– Давайте соберём всё, пока мама с папой не пришли. Где они, кстати?

– Мама пошла папу одевать.

Я улыбнулась сказанному Фаизом.

– Мама папу не одевает, он сам одевается. Давайте-давайте, не филоньте, как разложили тут всё – так и собирайте.

– Не ругайся только, мы собираем же…

– Да! – ответил младший…

– Какая ты у меня красавица, – сказал отец, зайдя в зал.

К приходу родителей мы всё собрали.

– Спасибо, папа, тебе тоже идёт костюм.

Он засмеялся, но ответил на мой комплимент:

– Спасибо, моя принцесса. А где кольцо, Альмаса? Ты почему его не надела?

– Эм… я… забыла.