Помни войну. Русская доля

© Лев Алексеевич Исаков, 2019

ISBN 978-5-4496-6744-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АНОНС – РЕноме АВТОРУ

В Российской Федерации книги Л. Исакова представляют

– – – – –

Российская Государственная Библиотека

Государственная Публичная Историческая библиотека России.

Российская национальная библиотека/СПб/.

ФГБУ «Президентская библиотека имени Б.Н.Ельцина» /СПб/

Библиотека РАН/СПб/.

Научная библиотека Московского Гос. Университета им Ломоносова.

Научная библиотека Московского университета им. С. Ю. Витте.

Библиотека Московского Педагогического Государственного Университета

Научная библиотека СПбГУ

Научная библиотека Иркутского университета.

Научная библиотека Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского (НБ КФУ)

Государственная универсальная научная библиотека Красноярского края.

Астраханская областная научная библиотека.

Новгородская Областная Научная Библиотека.

Омская областная научная библиотека им. А. С. Пушкина.

Псковская областная универсальная научная библиотека.

Псковская городская библиотека.

Тюменская областная научная библиотека.

МЦБС им. М.Ю.Лермонтова/СПб/.

ЦГПБ им. В. В. Маяковского/СПБ/

Вятская областная библиотека им. А. И. Герцена.

Рязанская областная научная библиотека им. А. М. Горького.

Мурманская государственная областная универсальная научная библиотека

========***=======

Президентская Библиотека Республики Беларусь приобрела книгу Л. Исакова РУССКАЯ ВОЙНА: ДИЛЕММА КУТУЗОВА-СТАЛИНА.

– – —***** – –

===================В ФРГ КНИГИ ПРЕДСТАВЛЯЮТ===============

1. Niedersachsische Staats- und Universitatsbibliothek Gottingen

SUB Göttingen, 37073 Germany

2. Deutsche Nationalbibliothek Leipzig / Frankfurt am Main

DNB Leipzig / Frankfurt am Main Frankfurt/Main, 60322 Germany

3.Bayerische Staatsbibliothek München, 80539 Germany

=== Всемирная каталожная система OCLC WorldCat извещает о приобретении книг Л. Исакова своими корпорантами ===

1. The British Library, St. Pancras

London, NW1 2DB United Kingdom

2. Library of Congress

Washington, DC 20540 United States

3. National Library of Sweden

Stockholm, S-102 41 Sweden

4. Dartmouth College Library

Hanover, NH 03755 United States

5. Harvard University

Harvard College Library

Cambridge, MA 02139 United States

6. Yale University Library

New Haven, CT 06520 United States

7. Columbia University In the City of New York

Columbia University Libraries

New York, NY 10027 United States

8. New York Public Library

New York, NY 10018 United States

9. New York University

Elmer Holmes Bobst Library

New York, NY 10012 United States

10. University of Pittsburgh

Pittsburgh, PA 15260 United States

11. Duke University

Duke University Library;

Durham, NC 27708 United States

12. University of Chicago Library

Chicago, IL 60637 United States

13. University of Illinois at Urbana Champaign

Urbana, IL 61801 United States

14. University of Arizona

Tucson, AZ 85721 United States

15. UC Berkeley Libraries

Berkeley, CA 94720 United States

16.Indiana University

Bloomington, IN 47405 United States

17.University College London

London, WC1E 6BT United Kingdom

18. University of Toronto Libraries,

130 George Street, Toronto, ONM5S 1A5 Canada

19. University of Kansas

KU Library

Lawrence, KS 66045 United States

20. Cornell University Library

Ithaca, NY 14853 United States

21. International Institute of Social History (IISG) Amsterdam, 1019 AT Netherlands

Кроме того книги Л. Исакова заявлены в каталогах:

22.Библиотека Университета штата Миннесота

/Миннеаполис/.

====================

Предисловие

Эта работа появилась по очень печальному для автора поводу: уже первая моя работа, монография 2012 года «Русская война: Дилемма Кутузова-Сталина» вызвала такое неприятие Академически – Издательского сообщества России, что только её выразительный успех за рубежом, где её восприняли тем, чем она и является, монографическим исследованием в свободной форме Отечественных войн 1812-го и 1941—45 годов, как-то сохранил её в книжном обороте, пусть и в обрезанном под вкусы гг. редакторов издательства «Алетейя» виде. В то же время предполагаемый цикл работ О ВСЕХ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ВОЙНАХ РОССИИ, т.е. тех, в которых противники ставили целью полностью уничтожить политическую дееспособность великорусского социума, вынуждал к поиску других издателей её продолжений, следствием чего стали издания «Русская война: Дилемма Кутузова-Сталина» в полном авторском составе и «Русская война: Утерянные и Потаённые» в Канаде, «Неопалимая Купина» в ФРГ, отечественному читателю недоступные по запредельной цене.

В феврале – марте этого 2019 года в предвидении 9 мая и 78 годовщины победы в ВОВ 1941—1945 годов после 17-летнего перерыва я обратился в редакции Военно-Исторического, Военного журналов, журнала «Наш современник» с предложением опубликовать мою работу, вошедшую в канадское издание «Русской войны» МАРШАЛ ПОБЕДЫ (Г.К.Жуков) и неизвестную в России. Увы, сегодня уже 14 апреля 2019 года – и полное молчание Редакций гг. И. Чачуха, М. Шоппо, С. Куняева…

Это вынуждает меня соединить в единый сборник 4 работы, опубликованных за рубежом в той форме, которую исходно задавал автор, и издать их от себя.

Из них уже хрестоматийная «Дилемма Кутузова-Сталина» и впервые публикуемая в России «Маршал Победы» обращены к теме ВОВ 1941—45 годов; две другие, «Крымская или Великая Восточная война» и «Цусима», обращены к специфическому явлению только великорусской истории: войнам, ведущимся русским обществом при сознательном пораженчестве «образованных верхов»… Во время чтения имейте в виду, что первые две работы написаны в 1998 и 2002 годах, следующие в 2000 и 2005 соответственно; выдвигая парадигму Либерально-Западнической концепции исторического процесса в России 19—нач. 20-го веков и вынуждая заново обратиться историческому сообществу к их тематике, что определённо отразилось в последующей историографии, вплоть до прямого цитирования основного положения работы «ДИЛЕММА КУТУЗОВА – СТАЛИНА» президентом Российской Федерации В. В. Путиным на Параде Победы 9 мая 2016 года/без упоминания имени автора/. Бог с ним – ДЛЯ МЕНЯ БЕСКОНЕЧНО ДОРОЖЕ ВЫСОКАЯ ОЦЕНКА РАБОТЫ ОТ ПОСЛЕДНЕГО ПОЛКОВОДЦА СССР, ГЕНЕРАЛА АРМИИ ВАЛЕНТИНА ИВАНОВИЧА ВАРЕННИКОВА 2002 ГОДА, столь редкая у военачальников, знающих войну, только о ней догадывающимся гражданским историкам…

ДИЛЕММА КУТУЗОВА-СТАЛИНА
Гений Сталина – О ВЕЛИКОЙ СВЕРХЗАДАЧЕ 1941 года

ОТЗЫВЫ

=======

Варенников Валентин Иванович/Неповторимое/Книга 7/Часть 11/Глава 1

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

В журнале «Слово» (2002, №2) помещена статья историка Льва Алексеевича Исакова. Это анализ деятельности Сталина с глубокими и философскими выкладками. Статья касается предвоенного и начального периода войны. Меня она порадовала не только тем, что наши взгляды с автором совпадают, но он, автор, обладая уникальным материалом и личным даром, классически все это подал читателю.

Входя мысленно в контакт с Исаковым, я разделяю его два принципиальных положения (и это новое в историографии).

Первое положение – это то, что Красная Армия еще не могла в 1941 году успешно противостоять вермахту, в том числе отразить первый удар и не допустить вторжения противника.

Второе принципиальное положение, которое выдвинуто Л. А. Исаковым и с которым я согласен, – это сосредоточение Сталиным основных усилий в момент нападения Гитлера на Советский Союз не на спасении первого стратегического эшелона Красной Армии, а на спасении и эвакуации оборонной промышленности и других военных объектов (типа военных училищ) из Европейской части СССР на Урал и в Сибирь.

Можно даже сказать, – жертвуя первым стратегическим эшелоном Красной Армии, Сталин решил судьбоносную задачу для страны – сохранил военно-экономический потенциал, который смог затем обеспечить всем необходимым главные силы Красной Армии и тем самым обеспечить победу над немецко-фашистскими захватчиками.

Герой Советского Союза, генерал армии

Валентин Варенников,

президент Российской ассоциации Героев Советского Союза,

Героев России и кавалеров ордена Славы трех степеней.

===========================

Две войны в российской истории, 1812—1813гг. и 1941—1945гг., удостоились великой чести быть провозглашёнными Отечественными. Их сближает и значение в национальной судьбе евразийских народов, и многие внешние детали и обстоятельства, да и некоторый совпадающий внутренний смысл событий.

Они – явления международные, особенно вторая, и глубоко национальные, интимно-тайные; прокатившиеся в громе – и тишине, в явленности – и мраке.

Можно сказать, мы так и не знаем, даже привлекая художественно-психологический гений Льва Толстого и изумительную военную одарённость Карла Клаузевица, величайших мыслителей тайны духа и Молоха войны, писавших о 1812 годе, – что думал и положил в своей душе М. И. Кутузов на Бородинском поле, с чем он ехал к армии за пару недель до того и какой мерой оценивал он события, когда гнал и щадил, истреблял и пособлял Наполеону на страшной Смоленской дороге, уничтожал дивизии и корпуса, губил тьмы и тысячи к выпускал последний десяток, сотенку, конвойчик.

Мы не разгадали даже очевидных, наяву и зримо поставленных загадок 1812 года:

– причины выдвижения Шевардинского редута на Бородинском поле;

– явную нецелесообразность распределения сил между Барклаем и Багратионом;

– и наконец, в связи с этим, как же всё-таки собирался осуществить «своё» сражение М.И.Кутузов без вмешательства провидчества Наполеона и насколько французский военный гений нарушил эти замыслы, и нарушил ли вообще, если оно состоялось и имело обескураживающий результат.

Великий военный мыслитель, замечательный умница гегелевского типа Карл Клаузевиц, подводя итоги исследования войны в своей работе «1812 год» и с научной добросовестностью установив и доказав, что действия русского главнокомандующего были зачастую неправильны, в основном неглубоки и нередко хрестоматийно ошибочны, завершает её ёрнической фразой, показывающей его превосходство как исследователя и честного наблюдателя над ослеплёнными собственными построениями педантами-критиками «…Но если в результате этих ошибочных действий Наполеон потерял 450 тысяч войска, всю конницу и артиллерию и вернулся в Европу едва с 10—12 тысячами боеспособной массы, значит Кутузов поступал правильно, даже и вопреки стратегии».

Мы крайне мало осознали М.И.Кутузова в единстве разнородного богатства всей его деятельности; где и когда он поступал не как европейски образованный генерал, а как мудрый старец-вождь, знающий своё беспокойное племя (о чём очень проницательно пишет Клаузевиц «с точки зрения стратегии Бородино было поражением – Кутузов объявил о победе, и учитывая воздействие его манифеста на общество, надо признать, он лучше знал свой народ»); мы только нащупываем и мямлим, что в действиях великого старика был не только военный, но и политический смысл, без вскрытия и оценки которого нам не ясна вполне вся картина войны; мы не знаем, как сказалась на них Павловская доктрина русско-французского альянса начала 1800-х годов, одним из немногих преданных сторонников императора – творца которой был М.И.Кутузов – мы не знаем многого!

Но главное содержание военной драмы лета 1812 года установлено и очевидно – используя территориальный фактор, обеспеченный глубоким укрытием жизненно важных национальных центров внутри государства и нечувствительностью феодально-сословного населения к буржуазно-либеральной пропаганде, раскатать французскую армию по великой восточно-европейской равнине среди враждебного ей по духу (вспомните рассказ Стендаля «Штурм редута», который интендантом Анри Бейлем прошел кампанию 1812г.), вере, языку, обычаям, темпераменту населения, завлекая вглубь страны и там обрушить на неё, ослабленную непосильной коммуникационной линией, решающий удар. Об этом говорил в 1811 году Александр I Коленкуру, это знал и явил в своих действиях разумный и твёрдый М.Б.Барклай-де-Толли, это тем более было близко М.И.Кутузову, в своей военной практике, ещё в пору Австрийского похода обнаружившего особое дарование к использованию времени и пространства – это в тесной-то Европе! Теперь у него был в распоряжении весь Евразийский континент… И только одна заноза впилась в фалду его сюртука и в сердце – Москва! И он её вырвал – только когда? После потери Смоленска? Или только после Бородина? Было ли оно ритуальной гекатомбой или чем-то более великим, утверждением в национальном самосознании традиции «За Москву враг всегда платит!»; или преобладали чисто военные соображения, привлекая внимание Наполеона перспективой генерального сражения, увлечь его к одному пункту, скрыв другие цели и возможности, оторвав от опасных, по начальному превосходству завоевателя, действий на периферии – ведь по итогу из 600-тысячной армии в августе активно действовали где-то 160—180 тысяч, а потом и менее 100 тыс… Крылья замерли и опали, что полностью освободило Витгенштейна и Чичагова для выхода на коммуникации основной московской группировки Наполеона… А может, и всё вместе – но общий смысл событий был очевиден!

* * * * *

Грандиозная драма 1941—45гг. была бесконечно выше, величественней, надрывно-предельней, – можно сказать, что все события Первой Отечественной, от неманской переправы утра 12 (24) июня до Малоярославского поля, отложились в её первом году – а впереди было ещё четыре…

Но как мало, смутно, несообразно непропорционально знаем мы о смысле этого первого года в отношении той чудовищной горы фактов едва ли не о каждой минуте этих дней лета – осени 1941г. Ошеломляющий поток событий не прояснен, не упорядочен, не вскрыт в основе своего стержня, той единой пронизывающей ноты, что касается содержания всех событий и, неуловимо гениальная, меняет их смысл относительно внешней данности и приводит к итогу, ещё более обескураживающему, чем Бородино. Мы были несомненно и безусловно поражены летом 1941 года, наша кадровая армия мирного времени, в значительной своей массе с двух-трехлетней выучкой, многочисленная, добротная, богато снабжённая техническими средствами была разгромлена, а соотношение потерь убитыми и пленными (800 тыс.-ЗЗОО тыс.) – классический, хрестоматийно затасканный показатель надлома воинского духа – прямо свидетельствовал о далеко зашедшем пораженчестве (сравните Бородино 1812 года – 43500 убитых и 1000 (!) пленных). Далее уже были истребительные батальоны, ополчение… и вдруг чудо 4—6 декабря, когда войска, терпевшие поражения при полугора-двухкратном превосходстве громят равного и даже большего по численности неприятеля, когда в хаосе выступила воля, а безумная буря опала, открыв завершающий неожиданный итог.

Что было тем фактором, вокруг которого и за обладание которым происходила главная скрытая борьба, та невидимая коллизия событий, которая подводила к моменту, когда висящее на сцене в 1-м акте ружьё выстрелило в 4-м?

Можно сказать, что всё написанное о 1941 годе есть просто «бессмысленная» регистрация событий, что было там-то и там-то в то-то и то-то время, а бессильное теоретизирование, скорее раздражает своей беззубостью, лучше уж простая констатация фактов типа «что дождь идёт летом, а снег зимой», она, по крайней мере, показывает зияющую пустоту обобщений, подвигая на более глубокие размышления, нежели те, что есть в наличии, те, что, не проясняя смысла события, топят его в глубине пустословного моря.

Да, Великой Отечественной не повезло – её не живописал Лев Толстой, в её хитросплетениях не разбирался Клаузевиц, её скорее брали количеством, а не качеством авторов; отечественная историография находилась на откупе у сонма узурпировавших её тему политиков, тянувших одеяло событий на себя, один под Киев, другой на Малую землю; западная историография старательно-пристрастно замалчивала, боясь раскрыть её значение во всемирном масштабе более, нежели естественных аберраций и бессмыслиц отрабатываемой концепции всемирно-исторического процесса 40—50гг., возникавших вследствие неучёта её фактора (характерно название американского сериала о Великой Отечественной войне в 1980-х годах «Эта неизвестная война на Востоке»).

Но та дикая галиматья, в которой оказалась отечественная политика и история в конце 20-го века, та явленная нам картина Бедлама всех институтов и идеогем настоятельно требуют историософски, а не исторически, то есть с точки зрения того, что было истиной в отличие от того, что представлялось истиной когда-то для участников событий, осмыслить подоплёку драмы лета 41-го года, когда накренилась вся великая плита евразийской государственности и цивилизации, в обретении столь нужных нам уроков и ориентиров в условиях её нового крушения.

Кто был в центре событий 1941 года? Кто был Александром I и Кутузовым, Политическим лидером и Национальным главнокомандующим в одном лице? Кто был сознательным дирижёром или бессознательным какофонистом той мелодии, что разыгрывалась над великой восточно-европейской равниной? – Иосиф Сталин!

Именно от него как от центра надо исходить в попытке уловить смысл событий, здесь, вокруг него, они сгущались, стягивались, бугрились в шаржированной обобщённости, отсюда уходили, ослабевая и индивидуализируясь.

Какую главную для себя задачу решал и, как показывает итог войны, решил И.В.Сталин в отчаянные дни лета 1941 года? Что было для него тем рычагом, ухватившись за который он полагал изменить ход событий, – о чём никогда не говорил, не называл, и только изредка обрывал слишком назойливых комментаторов своих действий после войны, и особенно тех из них, кто проводил тождество его стратегии 1941 года кутузовской линии 1812-го – эта столь подходившая к утверждавшемуся стереотипу «величайшего полководца всех времён и народов» побасенка, кажется, его особенно раздражала, известно его высказывание, которое по смыслу её перечёркивает «наше отступление было не следствием свободного выбора, а тяжёлой необходимости».

Чтобы сделать какой-то вывод или, по крайней мере, отбросить кое-что из набравшейся исторической шелухи, особенно последних лет, следует рассмотреть хотя бы главные обстоятельства, предшествовавшие 1941 году, объективно или субъективно повлиявшие на принимаемые тогда решения и проводимые действия, – иные из них уже сами отбросят часть вороха околонаучных домыслов.

Зададимся и ответим на несколько вопросов.

* * Была ли для Сталина 2-я Мировая война неожиданной в общем плане?

Позвольте напомнить в век дилетантов с лагерно-математическим, танково-идеологическим и органно-философским образованием, в настоящее время предъявляемыми обществу как «историки», на худой конец как «мыслители» ряд прописных для цензового профессионального преподавателя курса гражданской истории фактов генезиса 2 Мировой войны.

1915 год – в секретном меморандуме членам кабинета министр иностранных дел Великобритании лорд Э. Грей доводит до сведения коллег, что целью Англии на послевоенный период является безусловное недопущение России к Черноморским проливам, только что ей обещанным. Это делало неизбежной военную схватку между двух держав в обозримом будущем. Даже слабая, трусливая итальянская буржуазия, «не допущенная» после войны на Балканы и в Африку, ответила Англии и Франции Бенито Муссолини и войной – тем более неизмеримо более могущественная российская буржуазия. Новый раскол мира был заявлен.

1916г. – Германский Генеральный Штаб (знаменитый Большой Штаб Мольтке и Шлиффена) приходит к выводу, что изменившиеся цели Германии – слом национальных суверенитетов в Европе и установление безусловного германского преобладания – не могут быть достигнуты в идущей мировой войне и необходима еще одна всемирная схватка. Нельзя не восхищаться непреклонной последовательностью этих парней – ещё не кончена одна война, гремит тысячеголовая артиллерия на Сомме – а они планируют новую! Да что там планируют – начинают готовить! После войны победители были очень озадачены, обнаружив огромные высеченные штольни в скальных кряжах Лотарингии и непонятный канал, начатый постройкой в Бельгии. Только в 1945 году, когда все документы Большого Штаба стали доступны обозрению, открылось, что Лотарингские подземелья предназначались под стратегические накопительные склады боеприпасов 2-й мировой войны, а по бельгийскому каналу в её случае должна была быть подвезена сверхтяжелая артиллерия на баржах для организации береговой обороны и бомбардировок Англии.

1921г. – В.И.Ленин, оценивая в канун Генуэзской конференции угрозу совместного выступления капиталистических держав против Советской России в случае неприятия ультиматума о долгах, устанавливает её беспочвенность, т.к. налицо глубочайший раскол западных стран, а отношения Японии и США на Тихом океане достигли такой степени антагонизма, что могут быть разрешены только войной.

1927г. – Молодой капитан американской армии Д. Эйзенхауэр, только что женившийся на очаровательной девушке и тяготясь небогатым офицерским жалованьем и службой в малярийных болотах Панамы, обращается с вопросом к своему начальнику, известному генералу Скотту, имеет ли перспективы армейская служба. Всю ночь при свете керосиновой лампы, расхаживая по палатке перед молодым офицером, маститый военачальник делает вслух оценку ситуации в мире и приходит к заключению – не позже 12 лет 2 мировая война неизбежна. Армейский опыт в этих условиях становится бесценным капиталом. Как известно, в 1939 году Д. Эйзенхауэр был единственным полковником американской армии, имевшим опыт управления бронетанковыми частями, что за 4 года подняло его от рядового старшего офицера до четырёхзвёздного генерала и главнокомандующего вооружёнными силами 12 государств в Европе!

1930г. – Имперский генеральный штаб Великобритании не продлевает своего очередного моратория «10 лет без войны», признавая её реальную возможность.

1934г. – Рейхсканцлер А. Гитлер ставит директиву перед военно-промышленными органами Германии начать непосредственную планомерную подготовку к войне, рассчитанную на 5 лет со сроком безусловной готовности на конец 1939 года, которой подчинить все ресурсы, организацию, пропаганду. Это решение бесповоротно – если война не начнётся в указанный срок, Германию ждёт финансовый крах в том же 1939 году.

Само разнообразие свидетельств, из разных лагерей, от разных лиц, на разных уровнях – от политического до бытового, – отвергает предположение, что для И. Сталина в стратегическом плане война была неожиданна.

Ещё одна особенность в этих свидетельствах – война признавалась реальностью, её предвидели и Ленин, и Скотт не на основе анализа межсистемных «коммунизм – капитализм», а, оценивая внутрисистемные противоречия капиталистического мира, т.е. она не могла быть остановлена единоличной волей СССР и не была ему генетически подконтрольна. Мог ли это не знать Сталин? Конечно, нет, вся его внешняя политика 30-х годов – восстановление концерта с «сытыми миролюбцами» старой Антанты. В этом и только в этом, в создании системы коллективной безопасности видел он гарантию предотвращения войны. И. Сталин и его креатура М. Литвинов, безусловно, различали «застрельщиков» и «заднескамеечников» военного сползания 30-х годов, «демократов» и «фашистов». Это не была только «линия Литвинова», их близость была больше общепризнанной, ещё с 1900-х годов, когда М. Литвинов осуществлял в боевой организации

РСДРП (б) техническую, а И. Сталин организационную подготовку переброски оружия и проведения экспроприаций на цели революции, а позже сплочённо выступали против Л. Троцкого, который весьма проклинал Литвинова и Красина в своих мемуарах. В сущности, это было уже прямое сопоставление себя с одним из лагерей складывавшегося военного раскола мира.

Характерный эпизод 1936 года. 18 июля 1936г. начался фашистский мятеж против правительства буржуазно-демократического Народного Фронта в Испании. Уже через несколько дней стало ясно, что за спиной мятежников стоят Германия и Италия. Скорее всего, Сталин знал это с самого начала – в середине 30-х годов для нас в Берлине и Риме не было тайн. В начале августа 1936г. в Кремле состоялось крайне узкое совещание под председательством В. Молотова с участием И. Сталина, которое решало вопрос о целесообразности вмешательства в испанские события и возможных формах помощи ей. Общая политическая оценка была единой – Пиренейский полуостров становился испытательным полем фашизма, тем трамплином, откуда он начнёт свой прыжок на подрыв сложившегося равновесия в международных отношениях – и поражение его здесь, в самом начале агрессивного рывка, будет иметь самые благотворные последствия, в том числе и для СССР. Участники совещания, в основном, склонялись к мысли, что сама республиканская Испания, военная организация которой предельно ослаблена расколом общества с начала гражданской войны, а техническое оснащение замерло на уровне 1900—1914гг., боевой же опыт и традиции основываются едва ли не на испано-американской кампании 1898—1900гг., не сможет устоять перед согласованным вторжением двух первоклассных военных держав – Германии и Италии. Из двух возможных вариантов помощи:

– ограничиться военным снабжением и посылкой добровольцев-инструкторов;

– прямо включиться в события, направив экспедиционный корпус и взяв на себя военно-техническое обеспечение боевых действий республиканцев;

большинство высказалось за второе. Попутно выявилась политическая и техническая возможность посылки и поддержки снабжением экспедиционных сил в 5—7 дивизий, достаточных для обеспечения военного преобладания республиканцев и стабилизации международной обстановки вокруг Испании.

В этих условиях резким диссонансом прозвучало выступление маршала Тухачевского, ответственного за боеготовность РККА как начальника вооружений и председателя комиссии по военной реформе и уставам, заявившего, что штатные полнокровные соединения посылать в Испанию не следует, так как они «покажут там не только сильные, но и слабые стороны Красной Армии», что прозвучало, как заявление о неготовности вооружённых сил в боевом смысле, что совершенно не соответствовало действительности.

Вплоть до осени 1938 года РККА имела равноценную материальную часть с германскими ВВС при превосходстве над итальянскими. В воздушных боях основной советский истребитель И-16 17-го типа, имея равную скорость с лучшим немецким истребителем Ме-109В, превосходил его по вооружению и маневренности, обстановка начала меняться только с появлением в конце войны в Испании пушечного Ме-109Е. На земле же советские пушечные танки БТ-5 и Т-26 прямо-таки подавляли своим превосходством немецкие и итальянские пулемётные Tl, T2, «Ансальдо». Организация же немецких вооружённых сил в 1935-З6 гг. была «детской», едва ли не «ясельной», что обнаружили страшные конфузы во время вступления в Саар и Австрию, после которых распавшиеся, из-за отсутствия опыта вождения войск комсоставом, дивизии по нескольку дней приходилось искать и собирать вдоль дорог с помощью полиции. Итальянская же армия – по старому генштабистскому анекдоту – во все времена существовала для того, чтобы было кого побеждать австрийцам.

Выступление Тухачевского оказало серьёзное действие, после него совещание «увяло», каких-либо решений принято не было, что означало фактическое принятие первого варианта «капельницы для умирающего». Воздадим должное нашему герою, в августе 1936 года Михаил Тухачевский отвёл от Адольфа Гитлера самую опасную в его восхождении угрозу потерпеть поражение, когда для германских элит он был ещё тёмной лошадкой, едва не выскочкой, и ещё не стал идолом германского обывателя. Но именно с этого совещания начался отсчёт его последних дней – Сталин поднял и держал его на таком посту не для того, чтобы в крайне острый политический момент узнать о неготовности армии.

* * * Осознавалось ли приближение войны И.В.Сталиным как некая реальность в составе прочих или как неотвратимая страшная неизбежность? Что было в его сознании: «Если будет… Если будет» или – «Будет! Будет! Будет!» Принимались ли в связи с этим меры «вообще», «по способности» или делалось абсолютно всё возможное в её предвидении?

Лучше всего об этом говорит материал структурного социально-экономического рывка СССР в 20-е – 40-е годы. Исключая, может быть, 1926—28гг., когда чисто военная сторона экономического строительства могла быть сведена к естественной модернизации вооружённых сил, всё межвоенное развитие общества и экономики происходило при ярчайшем высвечивании чисто оборонной, грядущей схваткой определяемой, задачи.