С неба женщина упала

– Только башмаки сбрось! – Опять раздался голос великана, и я послушно задрыгала ногами.

Но продолжительность висения значительно ослабила мою первоначальную хватку, и я, как была в туфлях, с печальным хрюканьем свалилась вниз. К моему счастью, попала я прямо в руки к этому здоровенному мужику, и, думается, он выдержал бы ещё пяток таких акробаток. Остальным спасателям повезло меньше: одному досталось мыском туфли в ухо, другому коленкой в грудь. Двое других не пострадали. Но, несмотря на ранения, и на то, что меня уже поймали, все они дружно придвинулись вплотную, заботливо подхватывая меня за те части тела, которые, по их мнению, еще могли упасть. Я поняла, что это могла быть моя грудь или бёдра.

В первое мгновение, не справившись со слабостью в руках, я бессильно ткнулась носом в мужика, распластавшись на могучем плече на манер медузы. Но такая помощь со стороны быстро вернула меня к реальности. Я инстинктивно заёрзала на руках моего спасителя, и уцепилась за его шею, а он вдруг резко дёрнул плечом, махнул около себя рукой, и все новоявленные помощники шарахнулись в стороны.

Переведя дух, я с некоторым смущением поняла, что пикантная сцена затягивается. Завизжать, что ли? Но тут же отмела эту мысль как недостойную момента. Все-таки человек в какой-то мере рисковал, ловя меня с такой высоты. Я далеко не пушинка. Все еще держась двумя руками за его шею, я отодвинулась от необъятной груди, заглянула ему в глаза и… Вот странно… Они были тёмными, я даже не сразу поняла, какого цвета, и бездонными. Мне показалось, что можно провалиться в эти очень странные глаза, провалиться так, что и не выбраться никогда. Небо, мрачное грозовое небо… Река тёмно-лилового цвета бурлила и пенилась в ожидании грозы…

«Господи, сбрендила!» – мелькнуло в голове.

Вдруг каким-то шестым чувством я уловила, что люди за углом дома прекратили разговор и прислушиваются. Значит, через пару секунд кто-то из них выглянет, чтобы посмотреть, что здесь за шум. И он или они увидят меня и узнают. Я напряженно замерла, не в силах отвести взгляда от угла дома.

Боже мой, ну почему я все еще сижу здесь, когда уже минуты три как могла со всех ног бежать подальше? И я не просто сижу, а сижу на руках у мужика, которого увидела впервые пять минут назад!

Я запаниковала. Сделав безуспешную попытку спрыгнуть, поняла, что все пропало.

«Ну, ты же должен меня отпустить!» – закричала бы я очень громко, если бы тяжелые спазмы не сдавили горло, а из глаз не полились слезы…

Звук чётких ровных шагов раздавался уже совсем близко, и из-за угла появился высокий мужчина в темном плаще. B то же мгновение великан вдруг перекинул меня, словно куклу, на одну руку, другой быстро повернул к себе мою голову и впился поцелуем в губы. Придерживая пальцами за затылок, он почти полностью закрыл мое лицо своей рукой. От изумления я задохнулась. Но напряжение вдруг пропало, судорога отпустила горло, и мне стало наплевать, кто ходит около нас и зачем он это делает. Я, словно в пелене тумана, услышала рядом тихое шуршание, не замедляя шага, мужчина скрылся за другим углом дома.

– Ты, брат, даёшь! – сзади нас раздался гомон дружков моего дважды спасителя.

Он оторвался от моих губ и заглянул в глаза. Не могу точно припомнить, но, по-моему, я улыбалась как настоящая дура.

– Ну хоть под венец ставь, бля! – надрывался один из дружков.

– Молодцы, ребята, быстро!

– Ну ты, Сергеич, мастер!

Соскользнув, в конце концов, с рук Сергеича, я сообразила, что даже забыла покраснеть, хотя являюсь особой благовоспитанной и глубоко нравственной. Потоптавшись на месте, я понимала, что нужно быстрее уходить, но это у меня как-то не получалось. Ноги словно приросли к асфальту, и я с ужасом поняла, что уходить не хочу. Выдавив:

– Извините… – я собралась повернуться и увести себя, но Сергеич, поймав меня за руку, вдруг принялся вытирать мои слёзы своим платком, невыносимо белоснежным, и пахнущим чем-то очень приятным.

«Какой белый, – подумала я с неприязнью, не в силах отвести глаз от платка. – Значит, женат».

Почему меня обеспокоило его семейное положение, я и сама не понимала, но чувство неприязни осталось. Судя по платку, измазалась я как свинья.

«Похоже, шлюху отмыли как следует, – мелькнуло в голове. – Вот жена ему задаст за такой выразительный платочек!»

Наконец Сергеич закончил свою непривычную работу. Такими ладошками, конечно, привычнее кирпичи ломать, чем женские физиономии вытирать. Но, глянув в зеркальце, я увидела, что с задачей он вроде справился.

– Так намного лучше, – серьезно глядя на меня, сказал он.

– Извините, – неизвестно к чему брякнула я и пошла прочь.

Пройдя вдоль палисадника метров двадцать, вспомнила, что нужно поправить юбку. Торопливо одернув ее до нормальной длины, я оглянулась. Возле дома было пусто, словно никого и не было. Резко повернувшись, чтобы наконец уйти, я услышала, как каблук моей левой многострадальной туфли произнес:

– Пим! – и сломался.

С досады, а может, и от чего другого, я заревела снова и торопливо похромала подальше от Юлькиного дома.

***

Разыскав ближайший магазин и купив новые туфли, более подходящие для теперешней жизни, я зашла в отдел одежды и, выбрав первое попавшееся подходящее по размеру платье, вошла в кабинку для примерки. Там я быстренько надела пиджак, поправила юбку, проверила, на месте ли мешочек. Стянула парик и немного подкрасилась. Потом подумала и снова перепрятала мешочек, решив, что сумка недостаточно надежный тайник.

Вдруг занавеска кабинки поехала влево. Я замерла. В щель просунулось остренькое, как у мышки, лицо продавщицы:

– Дама, вам подходит? Будете брать? – Глазки-булавочки пытливо впились в мое лицо.

– Нет, – отозвалась я неожиданно громко. – Не буду!

Со злостью задернув занавеску, я выругалась. Руки дрожали.

«Нервы. Нервы, это нервы. И этот алкоголик – нервы. Так долго не протянуть… Но ведь умеют же некоторые целоваться…»

Приведя себя в порядок, я задумалась. По объяснению Юльки выходило, что я спокойно могу ехать к Танку. Но события развивались настолько стремительно, что быть в чем-то уверенной несерьезно. Решив не соваться никуда очертя голову, купила телефонную карту и пошла искать телефон-автомат. Настроение у меня было прескверное, хотелось кого-нибудь обругать, толкнуть или, на худой конец, двинуть сумкой. Но бросаться ни с того, ни с сего на окружающих было бы достаточно глупо, и я терпела.

Найдя, наконец, телефон, быстро набрала Ленкин номер.

– Я вас слушаю?! – раздался в трубке раздраженный голос, я поняла, что настроение подружки сродни моему.

– Ленка! – позвала я. – Это я! Как у тебя дела?

– Как всегда! У этих лягушатников вечно проблемы. Но я их уже видала в белых тапочках… Где Юлька, где ты, где все остальные и что сейчас делаем?

Ленка была сама краткость. Я осторожно спросила:

– У тебя тихо?

– Да. И я тебя жду.

Добираться до Ленки я решила на частнике. Метро мне до того опротивело, что я с трудом удерживалась от того, чтобы не давать клятвы никогда в него не заглядывать. Поклянешься, а там кто знает, что понадобится? Так я и прыгала вдоль дороги, всем видом показывая, как мне необходимо ехать, и каждые две секунды оглядываясь по сторонам. Минуты через две около меня резко затормозили «Жигули». Темно-красного цвета. Вот и делайте, что хотите. Я с опаской заглянула в салон. Мозг требовал отойти отсюда подальше, но козлиное упрямство твердило, что иначе придется стоять здесь до ночи.

– Куда, красавица? – весело спросил водитель.

Это был крупный краснолицый детина, не слишком похожий на рыцаря. Я, словно овца, проблеяла адрес.

– Садись, полтишок и порядок!

«Бандит не стал бы называть цену, – замелькало у меня в голове. – Согласился бы, и всех дел. Обычный мужик, каждый второй такой. Мне надо ехать. Тогда вперед!»

Я полезла в машину, проклиная мужа, машину, метро, бриллианты и заодно весь мир. Стиснув покрепче зубы, чтобы они не выбивали барабанную дробь, уселась и решила: «Будь что будет!»

Водитель же, к счастью, оказался человеком душевным и разговорчивым. Поглядывая украдкой на меня в зеркало заднего вида, он повздыхал и спросил с сочувствием:

– Что это вы расстроенная такая? С мужем поссорились? Ничего, бывает… – Видя, что я, обрадовавшись такому повороту событий, усердно затрясла головой и загукала, словно филин, тоже приободрился и продолжил: – Я тоже со своей, как расшаркаюсь – всё! Вдрызг! А потом глядишь – опять! Дело-то это такое – семейное…

Убедившись, что водитель не представляет для меня никакой опасности, я успокоилась и даже попыталась поддержать разговор. Но быстро поняла, что это практически невозможно, да и никому не нужно. Все выглядело приблизительно, как разговор с радио, вставить слово я так и не смогла. К счастью, водителем он оказался неплохим, и доехали мы очень быстро. Расплатившись, я выпорхнула на улицу, искренне пожелав ему всяческих благ.

Встретиться с Ленкой мы договорились недалеко от ее офиса, на бульваре. Подходя ближе, я увидела Ленку, беспокойно вышагивающую вдоль скамейки. Ее каблуки звонко цокали по асфальту. Мне не доводилось еще видеть Танка в таком взволнованном состоянии, и я испугалась.

Услышав мои шаги, она оглянулась и бросилась ко мне.

– Что ж ты так долго! – Она принялась трясти меня за плечи. – Ты в порядке?!

– Я-то в порядке, а Юлька? Что с ней? – Я очень боялась, что сейчас Ленка скажет что-то страшное.

– С ней все нормально, звонила, сейчас сюда едет. Что же ты по телефону не сказала, как смогла из дома выбраться, а? Мне Юлька как сказала, я обмерла. Ну, думаю, доигрались бабы! Что было-то? Да не молчи же, ей-богу!

Глядя на разволновавшуюся Ленку, я начала улыбаться. Скорее всего, это выглядело несколько глуповато, но сейчас я абсолютно точно была уверена в том, что не одна осталась на белом свете.

– За Юлькой шел «хвост», она тебе сказала?

Ленка кивнула:

– Ты эту малахольную не знаешь? «Бабуленька, за мной шел «хвостик», я их перестреляла. Я правильно сделала?» – писклявым голоском передразнила она Юльку. – Появится – все скажу, что я о вас с ней думаю. Просто боевик с гангстерами, да и только! – Ленка всплеснула руками и села на скамейку. – Садись, чего стоять напрасно. Она сюда придет. Давай ждать.

Она продолжала озабоченно качать головой и бормотать себе под нос, вероятно, что-то мало для меня приятное, поэтому я решила не прислушиваться, а дать Ленке успокоиться. Села рядом и закурила. Меня мучили угрызения совести: я без раздумий втянула подруг в свою игру, но заставлять их рисковать не имею права. Я повернулась к нахмуренной Ленке и, осторожно подбирая слова, сказала:

– Слушай, не сердись на то, что я тебе сейчас скажу. Понимаешь… Это не шутки. Я решила пойти к Остапову… Уверена, что он поможет. Он все узнает и просто это отдаст… Он…

Не успев договорить, я умолкла, потому что Ленка вдруг повернула ко мне голову, и я не сразу поняла, что же выражают ее распахнутые до предела глаза. Это было похоже на изумление, на растерянность, на оторопь или на все вместе взятое. Плюс непонимание. Поэтому я сочла за лучшее немного помолчать и узнать, сможет ли дорогая подруга справиться с такой гаммой чувств самостоятельно. Ленка набрала в грудь воздуха и, немного наклонившись ко мне, выдохнула чуть слышно:

– Отдать?.. Это?.. Им?.. После всего?.. После того как они гоняли нашу девочку по всей Москве? – Ленка отпрянула и развела руками. – Да пусть все эти жулики сдохнут! Напугали сначала бедных женщин до полусмерти, а теперь – отдайте! Здрасьте-пожалуйста! Фигу им! – Она посмотрела мне в глаза. – Ты что, Кадасова, заболела?

– Нет! – Я радостно затрясла головой. – Я в порядке! А я и сама подумала, а какого хрена?

***

Юлька выскочила перед нами из кустов неожиданно, словно чертик из табакерки. Мы с Танком смотрели на нее и не могли сказать ни слова. Мало того, что она была одета в длинную, до пят, белую вязаную безрукавку, ее волосы были распущены, на лице аккуратный макияж, словно она только что вышла из салона. Непривычно и странно смотрелась помада: такая темная, что казалась почти черной. И хотя нам это превращение было вполне понятно, в первую секунду я немного растерялась. Первой опомнилась Ленка.

– Юлька! Наконец! Садись сюда! – Она похлопала рукой по скамейке.

Я немного подвинулась, освобождая для Юльки место в середине. Безмерно довольная произведенным эффектом, та сияла, словно начищенный башмак.

– Рассказывай, не томи! – Ленка сердито толкнула Юльку в плечо. – Давай с самого начала.

– С самого, так с самого, – покладисто согласилась та.

Выйдя утром из дома, Юлька решила ехать до галереи на метро. Благополучно добравшись до места, она не вошла сразу, а посидела у входа на лавочке. Хотела закурить, но справедливо рассудила, что может несколько нарушить правдивость созданного образа. Что сказать при входе охране и куда пройти внутри здания, я Юльке объяснила подробно, поэтому все получилось естественно и гладко. Добравшись до офиса, Юлька огляделась. За столом у окна сидела наша секретарша Верочка. Верочка необычайно красива. Если бы она была столь же умна, проблем в ее жизни поубавилось бы. Но для первого контакта с клиентом она вполне подходила. Задержать или, в зависимости от обстоятельств, сплавить кого-то в нужный момент она могла, поэтому мы довольно мирно сосуществовали уже года два.

Подойдя к Верочкиному столу, наивно и широко распахнув глаза, наша Юлия Геннадьевна поинтересовалась:

– А можно поговорить с Алевтиной Георгиевной?

Не успела Верочка открыть рот, чтобы ответить Юльке, как та уловила за своей спиной движение. Справедливо рассудив, что, изображая девочку-подростка, уместнее будет вести себя открыто и непосредственно, Юлька развернулась на шорох. Симпатичный мужчина, одетый в безукоризненный летний костюм, сидел в кресле у двери и, широко улыбаясь, смотрел на Юльку. Несколько мгновений наша малышка хлопала ресницами на шелковый платок на шее джентльмена, потом улыбнулась. Он встал и, выйдя на середину, несколько церемонно наклонил голову:

– Кому же это понадобилась наша Алевтина Георгиевна?

Юлька скромно потупилась, как и подобает приличной девочке, когда с ней заговаривает незнакомый мужчина. На самом деле она преследовала несколько другую цель: на столь близком расстоянии несложно заметить, что девочке несколько больше лет, чем она изображает.

– Мне нужно с ней поговорить, – храбро сказала наша малышка. – Она здесь?

– А когда вы с ней договорились встретиться? – Видимо, отвечать вопросом на вопрос было у молодого человека в привычке.

– Это не я договорилась. Это моя бабуля. Она сюда заходила, ей сказали, что Алевтина Георгиевна лучше всех в этом понимает. Вот она все ей и отдала. Алевтина Георгиевна сказала, что сегодня обязательно будет, и чтоб я сама пришла. А ее нет, что ли? – Юльке пришлось сурово наморщить лоб, чтобы показать, что отсутствие Алевтины Георгиевны она не одобряет.

Во время этого вдохновенного монолога из коридора в приемную вошел еще один мужчина. Внешность его не внушала доверия. Как выразилась Юлька, от доверия его рожа была достаточно далека. Он был старше первого и крупнее. Щеки на оплывшем лице были подернуты красной сеткой сосудов, небольшие серые глазки были пусты и равнодушны, словно у змеи. К тому же он принялся бесцеремонно разглядывать Юльку и хмыкать со свинской улыбкой. Все это Юльке ой как не понравилось, но делать было нечего, тем более что путь к отступлению был отрезан.

– Чего отдала-то? – Второй мужчина явно не был расположен к сантиментам. – Толком можешь сказать?

Юльке пришлось надуть губы и презрительно сощурить глаза:

– Как чего? Мои работы, естественно! Акварель, карандаш, восемь эскизов. А что?

Не сводившие до этого момента с Юльки пристального взгляда мужики переглянулись. Толстый повернулся и что-то очень тихо сказал. Первый пожал плечами.

– Не знаю. Я не думаю.

У Юльки сложилось впечатление, что второй предлагает более подробно расспросить ее о чём-то, конечно, вероятнее всего, обо мне. Но было похоже, что они потеряли к ней интерес. Воспользовавшись перерывом в переговорах, Юлька живо обернулась к Верочке. Стараясь говорить проникновенно, она спросила:

– А они тоже к Алевтине Георгиевне? Они первые? А они надолго?

Верочка кивнула. Она выглядела растерянной и подавленной:

– К ней. А Алевтины Георгиевны нет. И куда она подевалась, ума не приложу. Дома ее нет. Не знаю, как мне быть? – Она испуганно глянула за Юлькину спину на разговаривающих мужчин, и добавила, вздохнув: – Не нравятся они мне. Спрашивали ее адрес, а как я его дам, я не могу. Где ее найти, где ее найти! Откуда мне знать?

Верочка принялась вздыхать так жалобно, что растрогала нежную Юлькину душу. Но, вовремя спохватившись, она решила не раскрывать бедной секретарше секрета моего исчезновения. Решив, что узнала уже вполне достаточно, Юлька сказала Верочке «спасибо» и известила, что зайдет завтра. Та рассеянно кивнула, а Юлька, косясь одним глазом на неприятеля, поплыла к дверям.

Когда до двери оставалась пара шагов, Юлька услышала, как первый джентльмен вдруг сказал:

– Ну, девушка, что надумала?

Тон его был не из приятных. Таким тоном не желают доброго здоровья и уж точно не приглашают девушек на свидания. Юлька представила, как съежилась бедная Верочка, и начала плавно тормозить, делая вид, что у нее расстегнулась туфелька. А Верочка, опять вздохнув, ответила:

– Не знаю я, где она, ну, не знаю! Может, случилось что, не дай бог, или у подруги какой (Юлька судорожно сглотнула). Может, уехала, она же не привязанная! Она начальник и мне не докладывается. Сказала вчера: позвоню – и все!

– У подруги? Это интересно! А много у нее подруг?

– Очень много! Алевтина Георгиевна очень общительная. У нее всегда люди. Мне ее иногда даже жалко, поесть не успевает. Каждому время найдет, а сама голодная…

– Телефоны подруг есть?

– Да не всех, конечно. Просто я помню, кому она чаще звонит…

– Напиши…

Это подал голос второй приятный дяденька, и Юлька поняла, что Верочка даст им все телефоны, какие только помнит, включая телефон своей бабушки. Она судорожно пыталась сообразить, как узнать, чьи телефоны напишет Верочка. Но мыслей в голове не было ни одной, не только умных, но даже и глупых.

И тут Верочка сказала:

– Вот эти я помню, а остальные не могу найти. Может, телефонную книжку Алевтина Георгиевна забрала, она иногда домой берет, новые телефоны переписать…

Тот, что был помоложе, взял из рук Верочки бумажку и прочитал:

– Королёва Юлия Геннадьевна… Давай, Конус, начнём…

Услышав свою собственную фамилию из уст джентльмена, Юлька опешила. Верочкина обычно довольно плохая память на сей раз сыграла с нами злую шутку.

– Чтоб тебя разобрало… – прошипела Юлька. – Что делать-то?

Ясно было только, что выбираться оттуда ей следует незамедлительно. Юлька, прикидываясь собственной тенью, засеменила к выходу. Звонить из галереи она не решилась. Выйдя без всяких приключений на улицу, она собралась перевести дух и разыскать телефон, как вдруг заметила, что следом за ней, не торопясь и насвистывая, вышел молодой парень в спортивном костюме. От предчувствия у Юльки заныли зубы.

«Только не торопись, – сказала она себе. – Может, это тебе только кажется».

Она не спеша пошла по улице, то и дело останавливаясь, чтобы посмотреть на витрины, аккуратно переходя дороги по переходам, дождавшись зеленого сигнала светофора. Эти нехитрые манипуляции позволили ей убедиться в том, что молодой человек в спортивном костюме, рассеянно глядящий по сторонам, точно повторяет весь Юлькин путь, словно идет по следу. Причем делает это довольно небрежно, нимало не заботясь о том, что она может его заметить. Такое пренебрежение к своей персоне Юльку обидело. Как ей казалось, у нее получилось изобразить шестнадцатилетнего подростка, а не семилетнего дебила. Она было решила сразу заняться воспитанием молодого человека, но вовремя одумалась. Времени оставалось в обрез. Если считать, что до ее дома от галереи на машине ехать минут двадцать, то пять она уже потратила на выявление «хвоста».

«Погоди немного, – про себя пригрозила Юлька спортсмену, – я тебе устрою!»

Поиск телефона-автомата едва не поверг подругу в шок. Половина телефонов не работали, а исправные были карточными. У Юльки же были жетоны. Метаться в поисках телефона, работающего на жетонах, было невозможно. Ведь всем известно, что сегодняшние тинэйджеры ребята невозмутимые, они не будут особо убиваться, если не могут позвонить бабушке. Приходилось вести себя совершенно спокойно и неторопливо искать подходящий телефон. Но время текло как песок сквозь пальцы. В дополнение к прочим радостям Юлька обнаружила, что ее сопровождает не один, а два милых юноши в одинаковых костюмах. К счастью, у одного из них на брюках была широкая белая полоса, иначе Юльке было бы трудно ориентироваться.

Увидев, в конце концов, нужный работающий автомат, подружка обрадовалась ему, как уезжающему дальнему родственнику.

– Ей-богу, я себя чувствовала Шараповым. Мне тебя, Алька, хотелось назвать Лёлей, правда! – Юлька смеялась, мы с Ленкой, глядя на нее, тоже хихикали, хотя смеяться, в общем-то, было не над чем. – Я с тобой говорю, а он вокруг будки ходит. Свистит и ключики вверх подбрасывает. Вот щенок! Разозлилась я, жуть! Боялась только, что у тебя времени мало. И вдруг, думаю, про парик не сообразишь. Но я в тебя верила, ты же баба умная. Но что, девчонки, меня поражает, так это скорость, с которой они по телефону узнали адрес. Ну не за две же минуты! Хоть пять минут да надо! И еще доехать… Нехорошо все это, ой, нехорошо!

– Они в Мосгорсправке работают, вот и все, – съязвила Ленка, качая головой. – Ладно, не нагоняй панику, чего уж теперь… Расскажи лучше, как «хвост» сбросила. А потом я вам кое-что скажу. Есть у меня мысль интересная.

Юлька продолжала:

– Дошли мы со спортсменами до ЦУМа. «Хвост» мой идет, старается. Смотрю, в магазине вроде разошлись немного, следят, значит. Я сначала, конечно, душу отвела, все отделы облазила, устала даже. Пришли к нижнему белью, пацаны вроде сунулись, да назад сдали. А рядом-то ничего подходящего для них нет, не на что им, бедным, смотреть. Тут трусы, тут комбинации, тут косметика, там духи! А там, помните, кабинки такие, на два отдела сразу, стенки нет, только шторки висят. Ребята за уголок отступили, но иногда выглядывают. Не волнуются, думают, что я вроде как в углу. А из второго-то отдела выход сквозной, вообще в другую сторону. Я какую-то майку взяла, в кабинку вошла, надела купленную по дороге безрукавку, носочки сняла, волосы расчесала. Быстро все, даже руки затряслись. Но все хорошо сделала. Глаза подвела, помаду эту темнющую. Смотрю: и, правда, не я! Ну а дальше дело техники. Через другой отдел да в лифт. Вот и все. Но я бы дорого дала, чтобы на моих пацанов посмотреть!

Юлька потянулась и закряхтела:

– Бедная я, бедная! Все кости болят! Я старая и больная, а вы меня заставляете весь день с пацанами наперегонки бегать. Нехорошо, девочки!

– Молчи, Юлька! – перебила Ленка. – Кадасова вон весь день как макака по крышам прыгала, и ничего! Далее! Думаю, пора признать, девули, что в нашей с вами размеренной жизни произошли некоторые изменения.

Мы с Юлькой согласно затрясли головами.

– Так вот. – Ленка многозначительно изогнула брови, подняла вверх указательный палец и посмотрела на нас сверху вниз.

Мы превратились в слух, потому что наша Ленка иногда говорит очень дельные вещи. Она всегда составляет план максимум, а план минимум – это наша с Юлькой забота.

– Тебе, Алевтина, нужно, вернее необходимо, уехать. И я знаю, как и куда.

– И куда? – Я и сама раздумывала над этим вопросом, но ничего путного в голову не приходило.

– За границу!

Юлька, до этого момента серьезно и внимательно наблюдавшая за Ленкой, вдруг фыркнула и покатилась со смеху.

– Что она у нас, белая гвардия? Побег с родины? Этого вы никогда не добьетесь, гражданин Гадюкин!

Я тоже неуверенно посмотрела на Ленку, и уточнила:

– Надеюсь, ты не имеешь в виду ПМЖ? Чего я там забыла? Мне что туда, что помереть – одинаково… А если ты говоришь о той турпоездке в Испанию, то это только через месяц. А за месяц меня сто раз найдут, и Испания не понадобится.

– Слушай сюда, – оборвала меня Ленка. – Зачем я, по-твоему, на работу сегодня ездила?

– Откуда же я знаю? – удивилась я.

– Груз, принадлежащий нашей фирме, сегодня застрял на границе.

– И что? – Мы с Юлькой начали терять терпение и велели Танку кончать тянуть кота за хвост, не то ей придется об этом пожалеть.

– Да дайте же объяснить, бестолковые! Разжуешь, в рот им кладешь, а они вякают! – Елена Борисовна посуровела и продолжала: – Месье Жерар… Въехали? Я вам сто раз про него говорила! Завтра должен уехать в Грецию!

– Слава богу! – скорчила рожу Юлька. – Не знаю, как бы я перенесла, если бы этого не случилось! Нам-то что с того?

Ленка вздохнула, как у постели тяжелобольного, покачала головой и вдруг рявкнула:

– Да не может он поехать в такой ситуации с грузом, дуры вы этакие! Это же колоссальные деньги, нервотрепка жуткая! Груз пропадет, разворуют или еще что! Вариантов куча.

– А смысл? – Юлька упорно стояла на своем, хотя я, кажется, начала догадываться.

– Думаешь, я смогу уехать вместо него? – Я подняла глаза на Ленку.

Она всплеснула руками и воскликнула:

– Дошла молитва до бога! Наконец-то! Только не вместо него, а вместо его жены.

Я обомлела, а Юлька крякнула. Ленка, не обращая на нас больше никакого внимания, продолжала:

– Вместо него самого поедет заведующий отделом рекламы, тоже француз, но, в общем, мужик нормальный. Французы народ жутко экономный, отказаться от поездки поздно, это тоже влетит в копеечку, у них там свои нюансы… Вот его и решили наладить в Грецию, у него все одно отпуск. А я как узнала, меня словно током шибануло – вот оно! Я и подсуетилась. Пятьдесят процентов оплатим и прочее. Месье Жерар мужик ничего, малость жадноват, конечно, но в пределах. Короче, необходимо срочно забрать твой загранпаспорт… Он у тебя не просрочен? Нет? И прекрасно.

– А реально ли это? – усомнилась я. – Сейчас, конечно, не тридцать седьмой год, но вот так выехать за границу… За двадцать минут…

– Все реально. Иначе бы и разговора не было. Ты в загранпаспорте с чьей фамилией?

– С Антошкиной.

– И кто-то говорил о реальности! Живет по бессчетному количеству паспортов и жалуется! Не дрейфьте, мадам Аникушина, поедете по первому клaccy в паре с месье Антуаном Дюпре. Вылет в восемь ноль-ноль! Будете благодарны, потом еще попроситесь!

– Ты знаешь, – протянула Юлька с сомнением в голосе, – я бы подумала, прежде чем отпускать мадам в турне наедине с французом. Французы мужики боевые, а у нашей мадам привычка, чуть что, выходить замуж. Опасаюсь я за ее нравственный облик.

Она скривила рожу и затрясла головой, вероятно решив, что брякнула что-то шибко умное. Я, конечно, не удержалась и треснула ее по загривку сумочкой. Но не очень сильно. Больше в воспитательных целях.

– Уверена, что он не в ее вкусе, – бросила Танк и озабоченно продолжала: – Во-первых, сейчас поедем в турфирму, во-вторых, деньги… Так, это сейчас придумаем… В-третьих, Алька, – она посмотрела на меня, – как ты считаешь, есть ли у нас шанс взять какие-нибудь твои вещи из дома?

Вопрос, как говорится, был интересным. Вообще-то у меня была одна мысль насчет того, как попасть домой, но только это должна быть не я, а… Над подходящей кандидатурой следовало поразмыслить как следует.

– Кое-что, безусловно, можно купить. Ну там зубную щетку или купальник. Нельзя же в Грецию без купальника? – Юлька захлопала длинными ресницами, пытаясь внести посильную лепту в происходящее. – Но ведь всего не купишь. Ну пошарили они там, никого нет, никто не живет… Чего им там делать? Мне тоже кажется, что надо попробовать… но только не нам…

Как всегда, по важным вопросам наши мнения совпадали. Посовещавшись еще минут пятнадцать, мы взялись за дело.

***

Справедливо рассудив, что в нынешнем положении наиболее важным является получение моего загранпаспорта, мы отправились в туристическую фирму с оригинальным названием «Ветер». Моего мужа легкомысленное название фирмы не смутило, поэтому он недрогнувшей рукой отнес туда наши паспорта и деньги. Деньги, естественно, были мои. Оформление путевок и прочих необходимых бумажек затягивалось подозрительно долго. И вот сейчас, подъезжая к дверям «Ветра», я вдруг подумала, что не очень удивлюсь, если вместо фирмы обнаружу магазин или баню. Но фирма почему-то оказалась на прежнем месте, и я посчитала это хорошим знаком.

Быстро осмотревшись по сторонам, Танк уверенно направилась к блондинистой девице, со скучающим видом сидевшей за столом в углу холла. Растянув рот до ушей, Ленка подошла вплотную к столу, оперлась о него костяшками обеих рук, чуть наклонилась вперед и жизнерадостно грохнула:

– Здравствуйте!

Девица посерела лицом, как-то сжалась и испуганно кивнула Ленке:

– Здрась…те-е…

Мы с Юлькой поняли, что в целях экономии времени Ленка решила применить самый быстрый и надежный способ изъятия паспорта – взятие за горло. Она развернулась к нам и, ободряюще кивая головой, попросила:

– Подождите меня пару минут, я сейчас!

Мы послушно кивнули и сели в кресла, красивые, но страшно неудобные. Устроившись, мы с Юлькой с ожиданием и жалостью уставились на девицу, которая, часто моргая, торопливо отвечала на Ленкины вопросы. К нашему сожалению, через несколько секунд обе они ушли в другую комнату, где, вероятнее всего, и происходило оформление путевок.

Не теряя времени, мы с Юлькой начали обсуждать план проникновения в мою квартиру. Я решила не заезжать к Антону. Во-первых, в моей квартире есть все нужные вещи, во-вторых, не было желания встречаться ни с благоверным, ни с его мамашей, да и с сестричкой тоже. Еще я решилась съездить на квартиру моих родителей. Она пустовала уже три года, с того самого дня, как они погибли. Сама там жить я не могла, поэтому никогда не ездила туда с Антоном. Он просто знал, что у меня есть еще одна квартира, но не знал где. Свекровь и золовка, по-моему, о ней даже не слышали, и думаю, что мало кто из старых знакомых о ней помнил, так что я не волновалась. Переночевать-то сегодня где-нибудь надо, пожалуй, лучшего места не найти.

Тут я вспомнила про бедную Верочку. В галерею необходимо позвонить, успокоить всех и раздать указания на ближайшее время.

Пока Ленка буйствовала в кабинете директора, я, позаимствовав у Юльки сигарету, вышла на улицу. Курит Юлька сигареты необычные, очень длинные и тонкие, словно соломинка для коктейля, пахнущие вишней.

«Эстетка!»– хмыкнула я.