– Все, вылезай. Пройдешь между этими домами, повернешь направо. Там, в подвале, и найдешь Марию, – просипел Серега, затягиваясь сигаретой, – а я на точку поеду. Сотню давай. Давай, не жмись.
Я порылась в кармане и вытянула сотню.
– На, держи. Колбасу купи, – оскалилась я.
– Тю, какие мы остроумные! Запомни: пойдешь в обратном направлении, в конце квартала перейдешь дорогу. Там пустырь и наш барак стоит. Последний из нерасселенных остался. Покедова!
Подул ветер. Меня пробил озноб. Я натянула капюшон. Пройдя по указанному маршруту, уткнулась в подъезд. Так, где-то тут должен быть подвал. Кинувшись вправо, увидела стрелку и надпись: «Ремонт одежды». Пройдя по этим стрелкам, добралась до железной двери, толкнула ее и тут же ушиблась головой.
– Ой! – потерла я ушибленное место. Берегите голову! А раньше не могли предупредить? Я с силой пнула ногой порог.
– Блин, больно! – я схватилась за ногу и подпрыгнула на месте, грохнув дверью.
– Ну кто это тут расшумелся? – навстречу мне выплыла женщина в теле, но манкая, с роскошными волосами, собранными в высокую прическу. Больше всего на лице выделялись ее глаза с влажной поволокой. Полумрак тушевал морщины. Сначала она мне показалась младше, но, когда мы вместе прошли дальше и вошли в широкую, светлую комнату со швейными машинками, манекеном и большим столом, заваленным разномастной тканью, в свете люминесцентных ламп ее натруженные руки выдали пятидесятилетнюю даму.
– Я вас слушаю, молодой человек, – проговорила женщина. – Мы вообще специализируемся на женских платьях, но и с костюмом вам тоже можем помочь.
Я скинула капюшон и потянулась рукой за паспортом.
– А, вы девушка! – расплылась в улыбке женщина. – Желаете платье или костюм?
– Вот, – не стала долго разговаривать я, протягивая ей свой паспорт.
– Что вот? Не понимаю. Здесь не паспортный стол. На что мне твой паспорт? – она уже перешла на ты.
– Работа, – отрывисто сказала я, – визитка.
– Работа? – удивленно повела плечами женщина. – Ты умеешь шить?
И с недоверием взяла паспорт.
– А что это у нас тут? – она вытянула визитку. – Ну, будем знакомы. Мария. А тебя как звать?
– Меня? Лена. Мария? Как ателье?
– Мария как хозяйка ателье. А ты не шибко сообразительная. Что оканчивала?
– Оканчивала? Я вышивку на платье сладила, бушлат зашила. Дальше хочу.
– Платье справила, бушлат подшила… – уныло повторила женщина. – Как, говоришь, тебя зовут? Лена? Та самая Лена?
Ее лицо вдруг стало приторно-слащавым, глаза между тем оставались холодными.
– Ну ладно, Лена, проходи. Посмотрим, что ты умеешь, – сказала она, снимая сантиметр с плеча и бросая его на стол. – Заправь для начала машинку.
– Заправить машинку? Я на руках шью, – сразу обмякла я.
– Ну, ты, может, и на руках шьешь, а у меня в мастерской вся работа на машинках, – прищурив один глаз и растянув рот в подобии улыбки, сказала Мария. – Сейчас я покажу, как надо заправлять машинку. А ты смотри и мотай на волос. Поняла?
– Машинку? Давайте, раз по-другому нельзя, – съежилась я.
– Вот, давай подходи поближе.
Она показала мне на одну из швейных машинок. Всего их было пять, они стояли вдоль в два ряда, рядом с каждой была прикреплена лампа.
– Ну, показываю, – хозяйка ателье наклонилась над одной. Сдвинула металлическую пластину на основании, достала округлую металлическую деталь с катушкой ниток внутри. – Это челнок. Без него машинка не шьет. Сейчас я тебе покажу, как заправлять швейную машинку. Нитку, с которой ты будешь работать, надо намотать на шпульку, а катушку для верхней нити надеть на верхний штырь. Затем заправить верхнюю нить швейной машинки. Верхняя нить – это та, что от катушки протягивается в ушко иглы. Прежде чем продеть нить в ушко, надо поднять лапку и поднять иглу в самое верхнее положение. Проверяешь натяжение нити. В современных устройствах есть специальные регуляторы натяжения. После заправки верхней нити можно заправлять нижнюю – для этого отключаешь привод (маховое колесо) и шпульку вставляешь на место. После этого включаешь колесо и крутишь его, пока на шпульке не окажется достаточно нитки. Колпачок шпульки вставляешь в челночное устройство, при этом следи, чтобы палец шпульки совпадал с прорезью челночного устройства. Если все сделать правильно, то раздастся характерный щелчок. Вот как сейчас.
Щелк.
– Дальше нить надо вывести через пластину задвижки, закрываешь задвижку, верхнюю и нижнюю нить соединяешь и заводишь назад за лопатку. Чтобы проверить, правильно сделала или нет, прокрути маховое колесо. После того как иголка поднимется и опустится, из отверстия в пластине на верхней нитке должна образоваться петля из нижней. Поняла? – спросила Мария. – Садись и попробуй сама.
Раздался щелчок. Иголка прошла сквозь ткань, утаскивая за собой вторую нитку.
– Ну, не все так безнадежно, – заметила Мария. – А теперь попробуй проложить строчку. Аккуратно жми на педаль.
Через некоторое время я более или менее освоилась со швейной машинкой. Переходить к вышивке мы пока не стали. Я сказала, что мне привычнее это делать на руках. Мария дала мне для демонстрации моих способностей пару работ. Их надо было закончить за одну из мастериц. В подвальчике на приглушенных тонах играло радио. Размеренно жужжал вентилятор. От монотонного мелькания нитки и бусин по ткани глаза начали потихоньку слипаться.
– Эй, ты заснула, что ли? – откуда-то слева ткнули мне в бок кулаком. – Смотри, криво строчку кладешь!
Голос был звонкий, с укоризной, беззлобный.
– Ай! Я что – я ничего. Радио усыпило. Ты кто? – протерла я глаза.
– Эля, – ответил звонкий голос.
– Лена. Я лишь на минутку задремала. Если я проведу ряд бусин сюда, – я показала на съехавшую строчку, – то будет совсем незаметно.
– Полпятого, – заметила Мария, – ты сегодня рано, Эля.
– Ладно-ладно, завтра с утра отработаю, – не сдавался звонкий голос. – Новенькая?
– Я еще подумаю, – ответила хозяйка ателье и повернулась ко мне. – Заканчиваешь?
– Почти. За сегодня управлюсь, – ответила я. – А это… – промямлила я, – деньги будут?
– Не в моих правилах платить вот так сразу. Ладно, вот тебе пятьсот рублей. И приходи завтра к десяти ноль-ноль.
Позже, встав из-за машинки и выгнув спину, я слегка потянула руки в замке, помогая спине расслабиться.
– Голову пригни! – крикнул мне в спину звонкий голос.
Возвращалась я строго по Серегиной указке. Прошла до конца квартала и перешла через оживленную трассу. Здесь не было ни пешеходного перехода, ни светофора, но метрах в пяти был недоделанный надземный переход – пока что без крыши и частично без перил. Я пошла по нему, решив, что это лучше, чем перебегать дорогу под носом у мчащихся машин. В желудке заурчало. Чай был давно выпит, колбаса была давно съедена. Не найдя сил и настроения готовить, я купила в магазине бычков в томате. Хлеб у меня еще оставался. На кухню решила не проходить, а поесть прямо в комнате. Пнув половик и отодвинув его ногой в сторону, наклонилась за ключом. Дверь поддалась легко. Первое, что бросилось в глаза, – кастрюля, обтянутая какими-то тряпками. Сверху лежал клочок бумаги: «Я тебе говорю, все у нас будет, а пока картошка. Бедно, но метко. Я на дежурство. Оставь на телевизоре свой паспорт». Картошка оказалась не простой, а запеченной в фольге. Местами обгорела, но это уже кое-какой, но ужин. Все уже давно остыло, поэтому я не торопясь вскрыла банку бычков в томате и нарезала толстыми ломтями хлеб. Поужинала и начала уже засыпать под бодрый шелест телевизора, в котором очередная шишка вещала про сдачу многоквартирного дома. Свалилась на подушку и мгновенно заснула.
Проснувшись поутру, взглянула на часы – было 8:30. Бросив взгляд на стол, я уперлась глазами в паспорт. Попив простой воды из кружки и закусив оставшейся картошкой, еще раз перечитала записку. Все формальности по работе были улажены еще вчера, так что про паспорт я благополучно забыла, бросив его на край стола. Была мысль переодеться, но я нашла только кофту. Остальное нужно было гладить. Утюга у меня не было, и я решила повесить джинсы в ванной над тазом каким-то чудом появившейся горячей воды. Выбросив банку из-под бычков по дороге из душевой, я направилась к выходу. Закрыла дверь на замок, проверила перед выходом почтовый ящик. Помня о голоде, что возникал во время работы, по пути в ателье зашла в магазин – благо деньги у меня еще были. Купила крекеры с сыром и отправилась через пустырь прежним ходом. Немного поплутала в подъездах, пока не вспомнила об указателях на тротуаре. В итоге немного опоздала. Как обычно, грохнула дверью и снова ушиблась головой.
– Это, наверное, наша Дюймовочка, – произнес кто-то томным грудным голосом. – Будем знакомы – Влада.
Влада была моей соседкой слева. Сегодня в ателье были заняты практически все швейные машинки. Эля зашла следом за мной. Ее звонкий голос переливался колокольчиком.
– Так, девочки, – хлопнула в ладоши Мария, чем привлекла мое внимание, – у нас большой и ответственный заказ. В ателье одного модельного дома прорвало трубу, и они сидят без отопления и с испорченными образцами. На все про все у нас полтора месяца до модного дефиле.
По комнате прошел вздох. Кто-то обрадовался, но были такие, кто понял, во что хотела ввязать их хозяйка: в работу от рассвета и до заката без выходных.
– Завтра подвезут эскизы и лекала, а пока в экстренном порядке заканчиваем последние заказы, – голос Марии дрожал от возбуждения, глаза затянула поволока.
– Дюймовочка, да, ты, ты, Дюймовочка, заканчиваешь со вчерашней вышивкой. Не уйдешь, пока все не будет расшито. На обед 30 минут. Все, девочки, за работу!
Моим обедом были крекеры и чай из чайного пакетика – под него мне выделили кружку, предназначенную для особых клиентов, с уговором, что это в первый и последний раз. Эля пила крепчайший кофе с тремя ложками сахара. Мне такой не подходил. Нацелившись на мои крекеры, она утащила парочку. Вышивку платья я закончила часам к семи вечера. Некоторые мои товарки уже отправились по домам, а я еще сидела. Обратно по пустырю было идти страшно из-за темноты. На трассе нужный мне переход подсвечивали проезжающие машины.
– А, женушка пришла! – с лихой искрой крикнул парень, – Молочка принесла? А я вот ордер на квартиру получил. Однушку еле-еле выбил, гады. Но зато с лоджией. А остальное деньгами взял. Будет на что мебелишко купить. Вот уж мы заживем. А пока отметить надо!
На столе среди прочего постороннего хлама лежала кипа бумаг. Ордер на квартиру оказался красивой розовой бумажкой. В глаза бросилась кастрюля макарон и сыр, рассыпанный по столу. Макароны с сыром и початая бутылка пива – вот чем мой новоявленный муж хотел отмечать наш странный союз. Макароны так макароны. Я была голодная после работы и, мало прислушиваясь к разглагольствованиям, жадно принялась за еду.
– Пиво ты, наверное, не будешь, – он осторожно поставил на табурет опустошенную на треть бутылку, – и это хорошо: пьяная баба душе не хозяйка. Ты ешь, ешь!
– А ты вообще кто? – запоздало задала я вопрос.
– Я кто? – расхохотался парень – муж твой. Вот смотри – свидетельство о браке видишь? В графе «Муж»: Клюков Павел Сергеевич. В графе «Жена»: Клюкова Елена Никифоровна. Молодожены мы, у нас сегодня первая брачная ночь как бы. Вот – дорогие, зараза! – сказал он мне, сунув под нос какой-то квадратик. – Дети пока в мои планы не входят. Выключай свет.
Хотя наступила суббота, у меня она была рабочая. Паша ушел среди ночи, так как на моем диване ему было тесно. Пробурчал что-то невнятное: «Неужели скоро буду спать, как белый человек?» и исчез. На завтрак мне были остатки от головки сыра и чай врассыпуху. Ткнувшись по углам в поисках кружки на работу, я вспомнила про полку на кухне. На полке кружки не было, там стояли два стакана. Решила, что и этого мне на работе хватит, недолго думая сунула стакан в карман бомберки. Чай в пакетиках решила купить по пути на работу. Забрала свои более-менее выправившиеся вещи из ванной, надела высохшую футболку, утюг все равно попросить не у кого, под бомберкой сойдет. Остальные вещи запихнула в комод.
Как обычно, перешла через трассу по надземному переходу, здесь, видимо, только что случилась авария. Скопились гайцы-зайцы, скорая, зеваки из жильцов оставшихся нерасселенных бараков. Тоже подошла поинтересоваться. Как я поняла, столкнулись две легковушки. Дамочка в одной из них решила сократить путь и развернулась через двойную сплошную. Надо отметить, что все остались живы и отделались легкими травмами, пострадали только автомобили. Баклажановая «Лада» с затемненными стеклами, в которую дамочка впендюрилась, была просто в хлам. Возле «Лады» скакала старушка с сигаретой в зубах и причитала. Чикса на иномарке томно хлопала ресницами и поджимала губы, презрительно косясь на старушку. Попричитав, старушка пошла по следам свидетелей. Надо сказать, желающих было немного. Точнее, совсем не было. Тогда она злобно зыркнула глазами в толпу косящих под дурачков зевак, и ее взгляд зацепился за их жесты по направлению ко мне. Схватив меня за грудки, как последнюю свою надежду на справедливость, старушка потащила меня к гаишникам. Я мало сопротивлялась, а устоять перед напором двух жилистых и сильных рук было практически невозможно, вследствие чего я была водворена в патрульную машину. Отчаянно жестикулируя и говоря со мной и гаишниками на повышенных тонах, старушка требовала от меня подписать протокол со стороны свидетеля аварии. Я, закрывшись скрещенными руками и притянув колени к груди, вжалась в заднее сиденье машины. Я подписала бы и смертный приговор самой себе, только бы от меня отстали. Единственная заминка после подписания протокола вышла с невозможностью оставить свой телефон – у меня его просто не было, поэтому пришлось сообщить старушке адрес моей регистрации. Назвав улицу, номер дома и комнаты, я выскочила из машины и кинулась бежать в сторону жилого комплекса. Вслед мне неслись и смех зевак, и проклятия потерпевшей, не уверенной в такой свидетельнице.