Руны и боги. Древние сакральные знания о рунах, богах и мирах, о северной магии и её тайнах

Плох тот владыка, который ставит на кон всю страну ради своей семьи. Плох тот владыка, который избирает своим наследником не достойного, а любимого. Плох тот владыка, который потакает слабостям своих отпрысков. Плох тот владыка, который считает своей семьёй лишь только свою кровь и плоть, а не почву.

Надо сказать, что в дошедших до сегодняшнего дня легендах о боге Тюре говорится не очень много. В Старшей Эдде есть упоминание о происхождении этого бога – как и все, он из Древних. Его отцом назван инеистый великан Хюмир, а матушкой – светлоликая богиня, которую исследователи рёккатру^[19]относят к роду огненных великанов. Многоголовая бабка Тюра однозначно определяет его род от древних турсов, от Изначальных.

 
Живёт на восток
от реки Эливагар
Хюмир премудрый
у края небес,
хранит мой отец огромный котёл,
котлище великий
с версту глубиной.
 
 
Ненавистную бабку
юноша встретил,
было у ней
девять сотен голов;
другая ж хозяйка
вся в золоте вышла,
светлобровая пиво
вынесла сыну.
 
 
Мать Тюра сказала:
«Будь, Хюмир, здоров
и духом весел!
Сын появился
в палатах твоих,
ждали его мы
из дальнего странствия».
 
 
(Старшая Эдда.
Песнь о Хюмире)
 

Происхождение позволяет понять, что Тюр – это не просто бог правды, а истинной правды, правды изначальной. Он носитель древней памяти и не менее древних констант мира Тьмы. Это большие возможности и огромная власть.

Но есть и более древние источники, ещё долетописные, изустные, которые описывают бога Тюра как очень древнюю хтоническую силу^[20]. Это был такой период существования, когда истинным королём мог считаться только тот, кого выбирала сама Земля. Подчёркиваю, не люди – Земля. Только она может предоставить пространство и ресурс для делания, только она может решать, чему быть, а чему нет. Эту эпоху принято считать эпохой матриархата, но такой взгляд – очень однобокое восприятие мировоззрения богов и людей древней эпохи: Земля – это сила, определяющая и кормящая, тогда как боги и люди – делающие и изменяющие. Для того, кого богиня Земли избирает своим супругом, вопросы безупречности должны стать самыми важными, ибо теперь оценивает она, а не люди и не боги. Истинный король должен быть безупречным, иначе Земля выберет себе другого мужа.

Именно об этом Локи и говорил Тюру на пиру Эгира, когда каждому богу выставлял счета лжи и обмана:

 
Локи сказал:
Ты, Тюр, молчи!
От меня родила
жена твоя сына;
за бесчестье с тобой
я не расчёлся —
стерпел ты, презренный!
 
 
(Старшая Эдда.
Перебранка Локи)
 

Несмотря на всё вышесказанное, бог Тюр остаётся самым честным и самым благородным богом, о котором мы знаем. Потому что всю свою историю он рассказал честно. Он учит тех, кому суждено иметь власть, кому суждено стать «мужем богини», правильно расставлять приоритеты и желательно изначально правильно.

С богом Тюром связана руна Тейваз – руна собственной правды. Она стоит первой в третьем этте старшего футарка, этте жизненных результатов. Вектор силы этой руны задаёт основу всем остальным рунам семейства – только те результаты будут считаться итоговыми, если достигнуты по правде. Поэтому руна Тейваз самая сильная, но и поэтому самая уязвимая для всего третьего этта, а значит, в какой-то степени и для всего футарка: всё, достигнутое неправдиво, отправится рано или поздно в Хель.

Тюр – основа северной традиции, её стержень. И если верно то, что бог Один – это Всеотец, то так же верно, что бог Тюр – это внутренний стержень Одина, вечный внутренний контроль – всегда следовать своей правде. Он – изначальный замысел, основа северного проекта развития цивилизации. То, что этот стержень оказался повреждён, не является основанием для его отсутствия или замены. Скорее напротив, вся остальная система, выраженная в разуме Одина и других богов, пошла по такой траектории развития, чтобы эту уязвимость, этот слом основного стержня излечить. Изначальный проект «Правда Тюра» сформировал проект «Ярость Одина» именно по причине такого повреждения осевого стержня; «Ярость Одина» – это реакция на ошибку первоначального замысла.

Бог Тюр учит никогда не забывать то, с чего каждый начинал свой путь. Он показывает ценность собственного прошлого, каким бы оно ни было. Своей историей он может рассказать о причинах, способных скинуть с самых высоких завоёванных позиций, скинуть так низко, откуда человек даже не начинал, а ещё ниже. Его история отражается в зеркалах мифов других пантеонов, где его узнаваемый облик – увечная рука – позволяет увидеть его в лике бога Нуаду, бога с серебряной рукой. Там он сумел восстановить свою руку, но правила кельтского пантеона, алгоритмы его развития всё равно заставили бога Тюра-Нуаду сложить с себя верховную власть, так как правила там говорили, что власть должна достаться лучшему, а лучшим в кельтском мифе выступал бог Луг. Однорукий герой, который встречается в иных мифах и преданиях, через этот символ также несёт в себе отпечаток разума бога

Тюра, также всегда проверяется жизненными обстоятельствами на соответствие собственным идеалам: честь, доблесть, безупречность. И это многое нам говорит о сути силы бога

Тюра: можно быть кем угодно: и богом верховным, и богом второстепенным, и человеком, и не-человеком – всё это не имеет значения, поскольку идея выше статуса. Корона не упадёт с головы того, для кого корона и есть голова.

Практика 7. Бог Тюр (стр. 384)

Хеймдалль

Бог Хеймдалль также носит титул аса, и называют его Белый Бог. Его участие в становлении северной системы показано в весьма усечённом виде и довольно специфически. Он не участвует в общих «путешествиях», его деятельность индивидуальна и самостоятельна. Как и он сам.

Мифы и предания описывают его функцию вполне однозначно: он страж Древа и устроитель мира людей, творец социальной системы для последних. Его действия направлены не на возбуждение процесса, а на его фиксацию. Бог Хеймдалль руководит внедрением принципов, но не частных правил и не локальных законов. Последние могут меняться от эпохи к эпохе, от времени ко времени, но принцип законоустройства должен оставаться неизменным – это основа Белого Аса Хеймдалля.

Бог Хеймдалль описывается в мифе как бог изначальный – он был всегда. Его происхождение титаническое, как и у всех асов первого поколения, и вот что об этом пишет Старшая Эдда:

 
В давние годы
родился однажды
могучий герой
из рода богов;
дочери ётунов —
девять их было —
родили его^[21]
у края земли.
 
 
Я много сказала,
но больше скажу, —
ты знать это должен;
будешь ли слушать?
 
 
Родила его Гьяльп,
родила его Грейн,
родила его Эйстла,
родила его Эйргьява,
родила его Ангейя,
Атла и Ульврун,
Имд и Ярнсакса^[22]
героя родили.
 
 
Взял силу земли он,
студёного моря
и силу кабаньей
жертвенной крови^[23].
 
 
Я много сказала,
но больше скажу, —
ты знать это должен;
будешь ли слушать?
 
 
(Песнь о Хюндле, или
«Краткое прорицание
Вёльвы»)
 

И так ещё говорит он сам в «Заклинании Хеймдалля»:

 
Девяти матерей я дитя,
сын девяти сестёр.
 

В «Песне о Трюме» Хеймдалль упоминается как провидец, подобный ванам. Данное упоминание, может быть, относит происхождение бога к древней расе природных богов, но совокупность всей информации, а также проявления его в мифологической линии северной традиции показывают его древнейшее происхождение от изначальных сил.

Имя, происхождение и различные прозвища-хейти связывают бога Хеймдалля с Мировым Древом, однако было бы не верным ставить знак равенства между ним и Древом Иггдрасиль: скорее Хеймдалль – это прообраз древа, создатель архитектуры программы и один из её отцов-основателей. Девять матерей бога могут, в контексте сказанного, выступать как девять миров Древа, каждый из которых дал богу частичку себя.

Также в преданиях рассказывается, что Хеймдалль обозревает все миры и обладает настолько острым слухом, что

…слышит он, как растёт трава на земле, и шерсть на овце, и всё, что можно услышать. Ему нужно меньше сна, чем птице. Как ночью, так и днём видит он на сотни поприщ. (Младшая Эдда)

 
Знает она,
что Хеймдалля слух
спрятан под древом,
до неба встающим;
видит, что мутный
течёт водопад
с залога Владыки^[24], —
довольно ли вам этого?
…
Игру завели
Мимира дети,
конец возвещён
рогом Гьяллархорн;
Хеймдалль трубит,
поднял он рог,
с черепом Мимира
Один беседует.
 
 
(Старшая Эдда.
Прорицание Вёльвы)
 

Снорри в «Младшей Эдде» об этом говорит так:

Мимиром зовут владетеля этого источника. Он исполнен мудрости, оттого что пьёт воду этого источника из рога Гьяллархорн. Пришёл туда раз Всеотец и попросил дать ему напиться из источника, но не получил он ни капли, пока не отдал в залог свой глаз.

Магическое свойство всевидящего бога отдано в залог богу всезнающему, чтобы ас Хеймдалль получил уникальный артефакт, делающий его не только слышащим все миры, но и способным уловить те изменения, что станут началом великой битвы. Когда протрубит бог Хеймдалль в свой рог Гьяллархорн, то соберутся боги на последний тинг перед окончательной битвой – это будет её началом и концом времени богов.

Облик бога Хеймдалля двояк. Он невероятно прекрасен и невероятно ужасен – в зависимости от того, кто на него смотрит. Его описывают как высокого бога с белыми волосами и золотыми зубами. Чтобы не возникало неправильных ассоциаций, следует помнить, что в мировоззрении людей того времени, в котором было сделано данное описание, слово «золотой» являлось синонимом слова «красивый», а наличие золота на теле или одежде синонимом слова «знать».

Он живёт в месте под названием Химинбьёрг, у самого моста Бифрёст. Он страж богов и обитает у края небес, чтобы охранять мост от горных великанов. (Младшая Эдда)

Бифрёст^[25]– это радужный мост, «дрожащая дорога». Это не та дорога, по которой ходят. Это дорога, которая появляется «по необходимости». Древние говорили, что мост Бифрёст – это мост, соединяющий небо и землю. Это связь, которую бог Хеймдалль может сделать в системе миров, помимо тех, что прописаны изначально, и контролировать эту связь.

Младшая Эдда Бифрёст описывает так:

Тогда спросил Ганглери: «Какой путь ведёт с земли на небо?» Отвечал со смехом Высокий: «Неразумен твой вопрос! Разве тебе неизвестно, что боги построили мост от земли до неба, и зовётся мост Бифрёст? Ты его, верно, видел. Может статься, что ты зовёшь его радугой. Он трёх цветов и очень прочен, и сделан – нельзя искуснее и хитрее. Но как ни прочен этот мост, и он подломится, когда поедут по нему на своих конях сыны Муспелля, и переплывут их кони великие реки и помчатся дальше».

…Тогда сказал Ганглери: «Разве Бифрёст охвачен пламенем?» Высокий говорит: «Тот красный цвет, что ты видишь в радуге, – это жаркое пламя. Инеистые великаны и великаны гор захватили бы небо, если бы путь по Бифрёсту был открыт для всякого. Много прекрасных мест на небе, и все они под защитой богов».

Этот канал связи, который возникает лишь «по требованию», контролирует и открывает всегда именно бог Хеймдалль. Он открывает его для тех эйнхериев, кому суждено попасть в Вальхаллу; он открывает его для богов, когда тем нужно отправиться в любой из миров Древа. Смертный не может пройти по радужному мосту; мифы рассказывают, что и богу Тору недоступно путешествие по мосту Бифрёст – Тор слишком тяжёл для него. Сыны Муспеля, которые в час последней битвы поскачут по «трясущейся дороге», и вовсе сожгут его дотла^[26].

У бога Хеймдалля есть свои чертоги, а это значит, что его функция самостоятельная и защищена.

 
Восьмой-то Химинбьёрг^[27],
Хеймдалль, как слышно,
там правит в палате:
там страж богов
сладостный мёд
в довольстве вкушает.
 
 
(Старшая Эдда.
Речи Гримнира)
 

Особо выпукло, однако, о боге Хеймдалле повествует эддическая «Песнь о Риге»^[28]. Сомнения в том, что в ней идёт речь именно о боге Хеймдалле, развевает сама вёльва, а вёльва зря не скажет.

 
Внимайте мне,
все священные роды,
великие с малыми
Хеймдалля дети!
 
 
(Старшая Эдда.
Прорицание Вёльвы)
 

В этом мифе Белый Ас выступает в качестве создателя и устроителя человеческого социального общества; он закладывает основные принципы социального разделения, обозначая границу между людьми. Жёсткие границы и жёсткие константы отнесения различных видов людей к определённым социальным стратам – по внешнему облику, по благосостоянию, по деятельности.

 
В давние дни
доблестный старый
ас многомудрый,
храбрый и сильный,
странствовал Риг
по дорогам зелёным.
 
 
Шагал он по самой
средине дороги;
к дому пришёл,
дверь была отперта;
в дом он вошёл:
пылал там огонь,
чета стариков
у огня сидела,
прадед с прабабкой^[29]
в уборе старушечьем.
 
 
Риг им советы
умел преподать;
сел он потом
посредине помоста,
а с обеих сторон
сели хозяева.
 
 
Хлеб им тяжёлый
достала прабабка,
грубый, простой,
пополам с отрубями;
блюдо ещё им
с едою поставила,
в миске похлёбку
на стол принесла
и лучшее лакомство —
мясо телячье;
встал от стола он,
спать собираясь.
 
 
(Старшая Эдда.
Песнь о Риге)
 

Грубые люди, грубый дом. Всё только необходимое, и нет никаких излишеств, нет ни намёка на эстетику или красоту – таковыми были первые представители человеческого мира, которых посетил Риг-Хеймдалль. Огонь, чтобы согреться, а пища, чтобы насытиться. Песнь о Риге продолжает:

 
Риг им советы
умел преподать;
лёг он потом
посредине постели,
с обеих сторон
улеглись хозяева.
 
 
Пробыл он там
три ночи подряд;
И снова пошёл
серединой дороги;
девять прошло
после этого месяцев.
 
 
Родила она сына,
водой окропили^[30],
он тёмен лицом был
и назван был Трэлем^[31].
 
 
Стал он расти,
сильней становился,
кожа в морщинах
была на руках,
узловаты суставы,
…………………
толстые пальцы
и длинные пятки,
был он сутул
и лицом безобразен.
 
 
Стал он затем
пробовать силы,
лыко он вил,
делал вязанки
и целыми днями
хворост носил.
 
 
Дева пришла —
с кривыми ногами,
грязь на подошвах,
загар на руках,
нос приплюснут,
и Тир^[32]назвалась.
 
 
Села потом
посредине помоста,
сел рядом с нею
хозяйский сын;
болтали, шептались,
постель расстилали
Тир вместе с Трэлем
целыми днями.
Детей родили они, —
жили в довольстве.
 

Далее «Песнь о Риге» рассказывает, что родились у них 12 сыновей, чьи имена означали «скотник», «грубиян», «обрубок», «лентяй», «вонючий», «сутулый» и т. д. Деятельность их была проста и понятна:

 
Удобряли поля,
строили тыны,
торф добывали.
кормили свиней,
коз стерегли.
 

Также у Трэля и Тир родились 9 дочерей, чьи имена также должны быть понятны для читающего: «пузатая», «толстоногая», «болтушка», «оборванка» и т. п.

 
…отсюда весь род
рабов начался.
 

Простой труд, специфическая внешность, говорящие имена, понятный быт и начало достатка.

 
Пошёл снова Риг
по прямым дорогам,
к дому пришёл,
дверь была отперта,
в дом он проник:
пылал там огонь,
чета сидела,
дружно трудясь.
Мужчина строгал
вал для навоя, —
с чёлкой на лбу,
с бородою подстриженной,
в узкой рубахе;
был в горнице ларь.
Женщина там
прялку вращала:
пряжу она
пряла для ткани, —
была в безрукавке,
на шее платок,
убор головной
и пряжки наплечные.
Бабка и дед
были дома хозяева.
 

Здесь образ людей, принимающих Рига, уже более приятен на вид: видно, что их заботит собственная внешность и что живут они уже в какой-то сформировавшейся традиции, где внешность есть показатель не только статуса, но и собственного отношения к этому статусу.

 
Риг им советы
умел преподать.
…………………
 
 
Встал от стола он,
спать собираясь,
лёг он потом
посредине постели,
с обеих сторон
улеглись хозяева.
 
 
Пробыл он там
три ночи подряд
и снова пошёл
серединой дороги;
девять прошло
после этого месяцев.
 
 
Ребёнка тогда
родила эта бабка,
водой окроплён был
и назван был Карлом^[33];
спелёнат он был,
рыжий, румяный,
с глазами живыми.
 
 
Стал он расти,
сильней становился,
быков приручал,
и сохи он ладил,
строил дома,
возводил сараи,
делал повозки
и землю пахал.
 
 
Хозяйку в одежде
Из козьей шерсти,
с ключами у пояса,
в дом привезли —
невесту для Карла;
Снёр^[34]её звали;
жили супруги,
слуг награждали,
ложе стелили,
о доме заботились.
Детей родили они, —
жили в довольстве…
 

У этой новой четы также родились 12 сыновей, чьи имена означали примерно «парень», «мужчина», «житель», «широкий», «бородатый» и т. п.; и 10 дочерей с именами «женщина», «жена», «невеста», «хозяйка» и т. п.

 
Отсюда все бонды
род свой ведут.
 

Так было создано второе сословие, которое и внешне, и ментально отличалось от первого. Что же было дальше?

 
Пошёл снова Риг
по прямым дорогам;
к дому пришёл,
с юга был вход,
не заперт он был,
и на двери кольцо.
 
 
В дом он вошёл, —
пол устлан соломой, —
там двое сидели,
смотря друг на друга,
пальцы сплетая, —
Мать и Отец.
 
 
Стрелы хозяин
строгал и для лука
плёл тетиву
и к луку прилаживал;
хозяйка, любуясь
нарядом своим,
то одежду оправит,
то вздёрнет рукав.
 
 
Убор был высокий
и бляха на шее,
одежда до пят,
голубая рубашка,
брови ярче,
а грудь светлее,
и шея белее
снега чистейшего.
 
 
Риг им советы
умел преподать;
сел он потом
посредине помоста,
а с обеих сторон
сели хозяева.
 
 
Мать развернула
скатерть узорную,
стол покрыла
тканью льняной,
потом принесла,
положила на скатерть
тонкий и белый
хлеб из пшеницы.
 
 
И блюда с насечкой
из серебра,
полные яств,
на стол подала,
жареных птиц,
потроха и сало,
в кувшине вино
и ценные кубки;
беседуя, пили
до позднего вечера.
 

Эти люди, что принимают Рига в третий раз, ещё более «цивилизованы». Их статус в обществе, очевидно, высок: они не пашут землю, не мастерят утварь, не беспокоятся о хозяйстве: мужчина занят изготовлением оружия, а женщина занята собой.

 
Риг им советы
умел преподать;
встал от стола он,
постель разостлал.
Пробыл он там
три ночи подряд
и снова пошёл
серединой дороги;
девять прошло
после этого месяцев.
 
 
Сына Мать родила,
спеленала шелками,
водой окропила,
он назван был Ярлом^[35];
румяный лицом,
а волосы светлые,
взор его был,
как змеиный, страшен.
 
 
Ярл в палатах
начал расти;
щитом потрясал,
сплетал тетивы,
луки он гнул,
стрелы точил,
дротик и копья
в воздух метал,
скакал на коне,
натравливал псов,
махал он мечом,
плавал искусно.
 
 
Тут из лесов
Риг появился,
Риг появился,
стал рунам учить;
сыном назвал его,
дал своё имя,
дал во владенье
наследные земли,
наследные земли,
селения древние.
 

Здесь уже Риг-Хеймдалль вступает в процесс дважды: не только как «корректор биологии», но и как учитель, наставник. Чего он не делал в первых двух случаях. И это важно. Он сделал Ярла своим наследником, и это тоже важно. Именно сословию ярлов по замыслу суждено будет нести в мир людей правила Хеймдалля – внедрять принципы, быть стражами миров, устанавливать нерушимые константы богов. Но не самочинно, а под наставничеством самих богов. Так замыслили боги.

 
Потом через лес
он оттуда поехал
по снежным нагорьям
к высоким палатам;
копьё стал метать,
щитом потрясать,
скакать на коне,
вздымая свой меч;
затевал он сраженья,
поля обагрял,
врагов убивал,
завоёвывал земли.
 
 
Восемнадцать дворов —
вот чем владел он,
щедро раздаривал людям сокровища,
поджарых коней,
дорогие уборы,
разбрасывал кольца,
запястья рубил^[36].
 
 
По влажным дорогам
посланцы поехали,
путь свой держали
к дому Херсира;
дочь его умная,
с белым лицом
и тонкими пальцами,
Эрной^[37]звалась.
 
 
Посватались к ней,
и в брачном покрове
замуж она
за Ярла пошла;
вместе супруги
жили в довольстве,
достатке и счастье
и множили род свой.
 

У Ярла и Эрны также родились 12 сыновей. Их имена значат примерно «сын», «ребёнок», «наследник», «отпрыск» и т. п. В частности, Кон значит «отпрыск», а сочетание «Кон юный» (Konr ungr) в оригинале созвучно слову «король» (konungr). О дочерях Ярла и Эрны в саге ничего не говорится.

Юный Кон – последний, младший сын Ярла. Именно о нём и рассказывается дальше.

 
Кон юный ведал
волшебные руны,
целебные руны,
могучие руны;
мог он родильницам
в родах помочь,
мечи затупить,
успокоить море.
 
 
Знал птичий язык,
огонь усмирял,
дух усыплял,
тоску разгонял он;
восьмерым он по силе
своей был равен.
 
 
В знании рун
с Ярлом Ригом он спорил,
на хитрость пускаясь,
отца был хитрее:
тогда приобрёл он
право назваться
Ригом и ведать
могучие руны.
 
 
Кон юный поехал
по тёмному лесу,
дротик метал он,
приманивал птиц.
Ворон прокаркал
с ветки высокой:
«Что ты, Кон юный,
птиц приручаешь?
Пристойней тебе
скакать на коне.
…………………
врагов поражать.
у Дана и Данпа^[38]
богаче дома,
земли их лучше
владений твоих;
ладьёй они править
привыкли искусно
и раны умело
наносят мечом».
…………………
 

К сожалению, на этом сага обрывается. Но и сказанного достаточно, чтобы увидеть весь процесс селекции человеческого семени, последовательной евгеники, где только итоги третьего поколения могли рассматриваться как обладающие специфическим устойчивым свойством, которое боги могут использовать дальше – учить, изменять иначе, чем просто биологически. В близких северному мифу преданиях ирландских кельтов есть подобное указание в правилах оценки «правды короля» или показателя безупречности последнего. Кельты полагали, что только тот может называться безупречным правителем, кто имеет перед собой три поколения безупречных предков.

Риг-Хеймдалль создал четыре страты социального общества, четыре касты, четыре уровня возможностей. Разграничение общества людей сделано принципиально конкретно и жёстко, при этом чётко выделено, что «наследником» богов становится не всякий, а определённый – в статусе и в происхождении. И что только из этой линии крови может выйти носитель знания магии богов, юный Кон, последний в этой линии селекции.

Хеймдалль, напомню, не занимается процессами – это бог, закладывающий первопринципы как константы; он определяет, что в системе должно быть и оставаться неизменным при любых обстоятельствах. В этом мифе, помимо чёткого определения человеческой расы к определённым сословиям, показано также, что боги как силы, боги как первопринципы работают и будут работать с сознанием не каждого и не всякого. Как говорили в старину: «Боги заботятся о судьбах принцев, позволяя принцам заботиться о судьбах всех остальных».

Деятельность Хеймдалля в описанном процессе селекции заключалась не только в последовательных генетических преобразованиях, но и во внедрении информационной компоненты, олицетворением которой и является бог Хеймдалль – принципа неизменности зафиксированного результата. Не может трэль стать карлом, минуя естественный отбор. Не может карл стать ярлом по собственному желанию: кем родился, тем и будь, говорит принцип Хеймдалля. Только рождённым ярлом и от ярла допустимы изменения, только им позволено «говорить с богами» – так было и так будет. Внешний вид должен говорить сам за себя, и по нему всем окружающим должно быть понятно, кто ты есть.

Но Хеймдалль не диктует правила, как должен выглядеть и чем питаться представитель того или иного сословия. Его миссия сделать эти сословия, «нарезать» социальные пространства, установить не нарушаемую границу между кастами – внедрить в мир людей принцип, что общество сословно и так будет всегда. Наполнять правилами отнесения к тому или иному социальному слою позволительно только правителям, но принцип отнесения к касте правителей неизменен тоже.

Таким образом, воздействуя на мир Мидгард, Хеймдалль значительно сузил для богов область приложения усилий, значительно упростив задачу для северной системы построения реальности: ведь управлять одним сознанием значительно проще, чем тысячами и миллионами. Достаточно небольшого количества правильных алгоритмов, чтобы сознание избранного совершало правильные поступки, которые приведут к ожидаемым результатам. Тогда как для сознаний множеств таких алгоритмов нужно иметь многократно больше, учитывая, что взаимная корреляция человеческих мужчин и женщин будет ежеминутно порождать тысячи новых таких алгоритмов. Как их взять под контроль? В той системе – никак. Поэтому выбор одного из множества и контроль над единственным представлялся для того периода развития системы хорошим решением. Правда, при этом тысячи и миллионы карлов, трэлей и женщин всех сословий не учитывались в алгоритмике программы вообще; в Вальхаллу им доступ был закрыт, поэтому вся эта огромная человеческая масса отправлялась после смерти прямиком в чертоги Хель^[39], что не могло не отразиться на качестве и продуктивности всей системы.

Во многих архаичных мифах можно встретить образ слепого и глухого бога. Образ бога Хеймдалля – отголосок этого мифа в северной системе. К нему бесполезно взывать об установлении индивидуального контакта, если он сам не избрал вас по специфическим особенностям вашего разума. Он слышит всё, но не слышит кого-то конкретно. Он стабилизирует систему, и все элементы в нём не ради кого-то, а ради равновесия системы. Он открывает проход через мост Бифрёст, только если это соответствует правилам системы, и ничего иного для него не существует. Об этом и говорил бог Локи, извечный трикстер и назойливая муха для всех богов, обвиняя Хеймдалля на пиру у бога Эгира:

 
Ты, Хеймдалль, молчи!
От начала времён
удел твой нелёгок:
с мокрой спиной
на страже богов
неустанно стоишь ты.
 
 
(Старшая Эдда.
Перебранка Локи)
 

В этом обвинении Локи обозначает специфическое свойство силы бога Хеймдалля – необъективность взгляда: только интересы Асгарда защищает Белый Ас, игнорируя при этом интересы других миров и большинства людей.

Локи – бог, который не терпит границ и правил, который выполнял для системы роль противника-сатаны, указывая богам на ошибки и огрехи в системе, выступал в качестве сканера уязвимости, хакером высочайшего уровня. Именно он указывал на недопустимость установления жёстких границ не только между мирами, но и внутри миров; именно он породил «три предела», своих детей, как ответную реакцию на отсутствие гибкости и консерватизм богов. Именно поэтому в битве Рагнарёк против бога Хеймдалля выступили не хтонические «чудовища» и не древние враги богов, турсы, – выступил Локи, диаметрально противоположная Хеймдаллю сила. Выступил тот, кого сковали не боги, а сама архитектура системы, созданная Белым Асом; тот, чья природа противилась любым константам и ограничениям, не признавала пределов, но сама породила пределы – пределы для богов.

Эта разметка социального мира, созданная богом Хеймдаллем, существует по сей день и никуда не ушла, как бы ни хотелось кому-то предполагать иное. Константы – это всегда константы, и те боги, которые пришли взамен северной семье, взяли их за основу и прекрасно работают с ними, используя сделанное до них. Единственная сила, которая могла бы разрушить границы между людьми, скована в горах Нифельхейма, и о ней, этой силе, пойдёт речь дальше.

Практика 8. Бог Хеймдалль (стр. 387)