Аттракцион «Открытые двери». Сборник рассказов

Однажды мы поссорились с мамой из-за нее.

– Не водилась бы ты с ней, дочь, – сказал в тот вечер мама, наблюдая, как я рву подготовленные для конкурса работы. – Завидует она тебе. Из завистников хорошие друзья не выходят.

– Чему завидовать-то? – я ревела в голос, толстый ватман отказывался разрываться, краски прилипали к влажным рукам, размазывались, оставляли на полотне грязные мутные отпечатки. – Твоя дочь – серая мышь.

Мама покачала головой, перехватила руку дочери, помешав разорвать работу.

– Ты талантлива, твои картины дышат. А у неё вместо мозгов и умений – пухлые губы, красивое лицо и тряпки на уме.

Тогда я оттолкнула ее руку, отбросила в сторону неподатливый лист бумаги: с него, выплескиваясь, смотрело стальное предштормовое небо. Грузные тучи застилали линию горизонта, сглатывая непокорные воды. Чайки метались страстно, рассекая белоснежными крыльями хмурые брызги.

– Талантлива! Рисунки как рисунки, – я отвернулась.

– Правильно, потому что ты всё для галочки делаешь: рисуешь, читаешь, учишься… и ждешь одобрения. Этот рисунок, – мама кивнула на морской пейзаж, – он живой. Он пахнет морем, водорослями, он кричит чайками. Неужели ты не слышишь это? Не видишь? Это та картина, которую ты рисовала душой.

Я шагнула за следующую дверь, последнюю: «ЛЕНЬ». Я уже почти знала, что увижу там.

Снова я-взрослая, снова рисовала, на этот раз – вид из окна. Серые дома, на стекле дождь, хмурые люди на улице. Все дышало тоской и безысходностью. Если бы не тонкий ванильно-розовый луч, пробивающийся сквозь тучи. Его видел только один пешеход. Промокший, без зонта и в утлой обуви, он, запрокинув голову, он улыбался этому лучу.

Раздался звонок в дверь. В квартиру заглянула суетливая женщина в мокром плаще. С волос у неё текло. Капли опускались на бетонный пол, оставляя темные разводы

– Тань, там в парке выставку организовывают! Поучаствуешь?

– Выставка? Ой, даже не знаю… На работе завал. Я подумаю, – отмахнулась я-взрослая.

– Ну, думай-думай! – соседка захлопнула дверь, подмигнув. Я-взрослая постояла и снова принялась за работу над рисунком, уже подписав ему приговор – его опять никто не увидит, как и малиново-красный закат над городом и целующуюся пару на набережной: все картину пылились за шкафом.

Помню, как-то в третьем классе учительница предложила поучаствовать в школьной выставке. Я отказалась. В тот день я пошла по магазинам с Маришкой и её мамой. Купила несколько обновок. Работу победителя той выставки отобрали для участия в общегородском конкурсе. Это могла быть моя работа.

Могла.

А когда надо было разучить несколько движений для танца на новогодний бал? Я сослалась на то, что совсем не умею двигаться, но на самом деле просто поленилась ходить на репетиции каждый день после уроков. В итоге я была одной из немногих, кто в танце не участвовал. Я стояла у стены и наблюдала за Маришкой, снова оказавшейся в центре внимания.

Погруженная в свои мысли, я и не заметила, как вновь оказалась в парке. А аттракцион «Открытые двери» исчез! Не было и старичка, заправлявшего фургончиком, ни синего фургона, ни размалеванных клоунов.

Я вернулась домой, обняла маму.

– Прости, мама… Я не стану врачом, как ты хочешь. Но я изменюсь, обещаю. Я добьюсь того, чтобы моя мечта стала реальностью

Мама спрятала улыбку в уголке глаз, достала с антресоли тот морской пейзаж, по которому метались испуганный надвигающимся штормом чайки. Край ватмана оказался измят и чуть надорван. Она протянула его мне.

– Думаю, если сделать паспарту, то разрыва не будет видно. Я сфотографировала твою работу и отправила на конкурс. Сегодня как раз пришел ответ – ты прошла в очный тур.