Двадцать дней без войны

симонов, это классика о войне. раскрывая личности людей через мысли и диалоги на фоне пронзительной драмы ВОВ, он великолепно описывает подвиг народов нашей страны.

это шедеврарльный писатель

Всё-таки кино – это совсем другое! Кино – это Алексей Герман, и куда больше, чем Константин Симонов. Два разных произведения искусства на одну тему. Проза, может, точнее – поэтическая проза Симонова – из кино ушла. Кроме того, актеры – это выбор режиссера, но не мой. При всем восхищении Гурченко – не вижу ее в книге. Читать обязательно ДО кино, а потом посмотреть видеоиллюстрации, черно-белое воспроизведение военной повседневности…

Эта повесть была очень хорошо экранизирована Алексеем Германом, а ещё раньше я видела телеспектакль с Мариной Неёловой и Валентином Гафтом, и это – единственная повесть из трилогии, которую мне удалось читать раньше.

 Спойлер

Здесь вроде бы и нет военных действий (герой в отпуске, на съёмках фильма), есть любовь, но война всё равно есть фоном, и любовь поэтому такая сильная и отчаянная, что люди могут не встретиться больше никогда. И поэтому всё так трагично…

Хоть шторы на память наденьте! А все же поделишь порой Друзей - на залегших в Ташкенте И в снежных полях под Москвой.

К. Симонов, «Зима сорок первого года…», 1956

Вторая повесть из лопатинского цикла гораздо концентрирование первой. Там главный герой мотался по фронту в течение нескольких месяцев, часто меняя локации, здесь же автор сразу задал временной промежуток (хотя от скитаний все же не удержался).

Фильм Германа другой, хотя автором сценария сам Симонов и был. Есть в этом какой-то постмодернизм, пожалуй, когда по книге, в которой описывается, как снимали фильм, снимают фильм. В книге режиссер говорит Лопатину, что все эти его красивости из очерков о быте осажденного Сталинграда не перенести на пленку, ни Волги, ни другого антуража на киностудии в Ташкенте нет. А потом Герман с Симоновым отсекают и вступление, и финал, выкидывают больше половины героев, и концентрируются на главном – военном тыле и короткой любви.

Симонов постоянно намекает, и, вероятно, кто-то до сих пор понимает его намеки. Но я не смог понять кто есть кто в его повести. Ни знаменитый поэт, который не смог поехать на войну, несмотря на то, что так много писал о ней в 30-е, ни знаменитая актриса, немолодая уже, но все еще поражающая своей вовлеченностью и горением, опознаны мною не были. А вот генерала Петрова признать было совсем не трудно, Симонов лишь слегка замаскировал его под Ефимова.

Итак, главное отличие повести от фильма – большая связанность с миром героев Симонова. Это не просто эпизод жизни Лопатина, разошедшегося с женой и встретившего кого-то близкого в Ташкенте. В повести есть и неудачное наступление подо Ржевом, и флешбэки из Сталинграда, где наши уже начали дожевывать армию Паулюса, есть Ташкент и есть Тбилиси и Северный Кавказ.

Для меня именно грузинский и, шире, кавказский финал стал неожиданностью (возможно потому, что его полностью нет в фильме). Лопатин из Ташкента отправляется поездом через Ашхабад в Красноводск, а оттуда самолетом в Тбилиси. Симонов всегда любил подчеркивать вот эту географическую транспортную связанность Советского Союза, у него герои не перемещаются в пространстве произвольно, а почти всегда конкретно, жизненно. В Тбилиси он чуть задерживается перед отправкой на фронт, уже вышедший к Минеральным Водам, встречается со знакомыми грузинами (он бывал раньше в Грузии, последний раз в 1936) и видит их военную жизнь.

Посмотрите на войну с перспективы Грузии. Война почти докатилась и до нее, фронт был совсем рядом, а за спиной не совсем дружественная Турция. Герои книги вспоминают то, как массово приходили в грузинские села похоронки после керченской катастрофы 1942. И все боятся, жутко, невыносимо боятся за своих живых еще детей, призванных в армию. Это, пожалуй, самый прозрачный, ясный момент в романе, осязаемая горечь и страх родителей, которые ничего не могут сделать, чтобы отвести угрозу.

А потом Лопатин садится в эмку и опять едет на войну, смотреть как наши начали отбирать свои пяди и крохи. Двадцать дней пролетели, впереди 1943 год.

Любопытно, невероятно любопытно – какой будет третья часть.

Честно говоря, я видела экранизацию этой повести, в восторге от глубокой и непривычно серьёзной роли Ю. Никулина. Помню некоторые сцены вполне чётко, но в целом - впечатление фрагментарное. Потому и решила прочитать то самое произведение, которое легло в основу сценария. Не готова сравнивать где лучше донесена авторская мысль - в фильме или книге, да и не нужно это. Главное, что получила большое удовольствие от искренней и глубокой прозы, от её настоящих и жизненных героев, рассуждающих внутри себя, да и в диалоге с другими людьми без прикрас и честно.

20 дней без войны выпали, словно фартовая карта, военному корреспонденту Лопатину. По его репортажу хотят снять фильм в киностудии, эвакуированной в Ташкент. Нужно помочь, подсказать детали, о которых не может знать режиссёр картины. Лопатин - человек рефлексирующий, порядочный и умудрённый жизненным опытом. Его глазами мы смотрим на глупенькую жену Ксению, не сильно обременённую материнскими заботами, не вовремя вздумавшую обустраивать свою личную жизнь. По стечению обстоятельств, она и её новый муж (околотеатральной профессии) тоже живут в Ташкенте и встреча с ними неизбежна. Как и посильное участие в мрачном и одиноком существовании своего приятеля Вячеслава, панически боявшегося фронта, получившего бронь, но чувствующего себя предателем... Будет и встреча с хрупкой, ранимой женщиной со стрижкой под мальчика - той ли единственной, что на всю жизнь, необходимой до зубовного скрежета, своей, родной, любимой? Время покажет... Главное, не упустить её сейчас, чтобы не жалеть потом. А после Ташкента придётся ехать по заданию редакции в Тбилиси, где так же ждут, надеются и верят, как и повсюду - в победу, в возвращение сына, в силы собственной страны... Виссарион, Вячеслав, Ника, проводник в поезде, Зинаида Антоновна - все они удивительно живые персонажи, вызывающие читателя на спор, на беседу, на сочувствие...

20 дней без войны - странное понятие, невозможное... Ведь война внутри каждого человека, всё равно стучит набатом в виски, даже если вокруг тишина и ты не на передовой. Не даёт покоя ни на секунду, ранит и мучает неразрешимыми вопросами... 20 дней без войны... Без летящих пуль, но с ранами на душе.

Дальше...