Год без мужчин. Чему я научилась без свиданий и отношений

Наши мозги и тела приказывают нам совокупляться

Найти партнера и от души потрахаться заложено в нас так же, как искать воду, если мы испытываем жажду, или еду, если голодны. Это биологический инстинкт – выплескивать свою страсть, обниматься и ласкаться. Это желание, которое мы не можем отключить.

«С точки зрения эволюции это записано в наших ДНК, что быть в паре предпочтительней, чем в одиночестве, – говорит психотерапевт Хильда Берк. – Мы не смогли бы выживать, будучи одинокими мужчинами или женщинами в пещерах, вокруг которых бродят волки. Если вы были голодны, то пришлось бы добыть животное, снять с него шкуру, развести огонь и приготовить. Это слишком для одного. Размножение было важным, потому что, когда вы стареете, ваши дети сами выходят и охотятся».

Она говорит, что это заложено в наших инстинктах – жить в обществе, быть парой, объединяться и размножаться. «Индивидуализация и городская жизнь сформировались примерно двести лет назад или около того, – отмечает Берк, и это всего лишь один миг для эволюции. – Современные запасные варианты, такие как полуфабрикаты и дома престарелых, до того не существовали. Сейчас нам не нужно быть в паре, чтобы выжить или благоденствовать, но это идет против тысячелетий и тысячелетий, записанных глубоко в ДНК, во время которых полагаться на брак было преимуществом».

Так что, очевидно, наше тело желает спариваться и создавать детей. Но чего вы можете не знать – мозг сговаривается с телом. И он очень хитер в том, как заставляет вас гоняться за партнером.

Любовь – это наркотик

Ранние стадии романтической любви очень похожи на наркотическое опьянение. Статья под названием «Системы вознаграждения, мотивации и эмоций, связанные с ранними стадиями интенсивной романтической любви», описывает такие симптомы: «Эйфория, интенсивно сосредоточенное внимание на предпочитаемом индивидууме, навязчивые мысли о нем или о ней, эмоциональная зависимость и страстное желание эмоционального единения с возлюбленным и повышение энергии».

«Влюбленность, безусловно, похожа на зависимость, – говорит доктор Алекс Корб, нейробиолог, который изучал мозг на протяжении пятнадцати лет. – На ранних стадиях отношений ваш мозг выделяет большие количества дофамина, который заставляет вас продолжать стремиться к своему возлюбленному, часто в ущерб другим целям в жизни. Ваше внимание и действия обусловлены получением новой дозы дофамина от этого романтического интереса, а если вы его не получаете, то чувствуете синдром отмены, дискомфорт, дисфорию, очень похожие на ломку от наркотиков».

Так что песня Roxy Music «Love is the Drug» попадает в точку. Действительно, специалисты из Ратгерского университета утверждают, что расставания обуславливают реакцию, невероятно сходную с наркотической абстиненцией. Сканирование мозга показывает сходство между романтическим отвержением и кокаиновой зависимостью, что затем ведет к «навязчивому поведению», – так говорится в статье. «Это говорит о том, что сильная романтическая любовь функционирует, скорее, как зависимость», – отмечает доктор Арон.

В другой статье, названной «Сильная, страстная романтическая любовь: природная зависимость? Как ученые, которые исследуют любовные отношения и злоупотребление веществами, могут просветить друг друга» (и это еще сокращенный заголовок, ребята), говорится: «Мы полагаем, что романтическая любовь – это естественная (и часто положительная) зависимость, которая сформировалась у предков млекопитающих около четырех миллионов лет назад как механизм, способствующий выживанию, чтобы подтолкнуть гоминидов к образованию пар и репродукции, сейчас кажется кросс-культурным у вида homo sapiens». Говоря простыми словами, это зависимость, которая сформировалась, чтобы убедить людей трахаться, делать детишек и счастливо совместно растить их. Но это может превратиться в нечто негативное.

Хотеть vs любить

Как с любой зависимостью, понятие «хотеть» отличается от «любить». Вы можете страстно желать чего-то, даже если оно вам больше не нравится. «Как в химической зависимости, «желание» романтического партнера отличается от «симпатии» к милому лицу и удовольствия от прекрасного взгляда», – говорится в вышеупомянутой статье.

«Когда любовь к кому-то/чему-то превращается в зависимость, неважно, к человеку или веществу, появляются интересные изменения в активности мозга, в частности в стриатуме», – говорит доктор Корб.

«Мы выяснили по МРТ-снимкам, что, когда вы показываете людям, выпивающим от случая к случаю, изображения алкоголя, активируется прилежащее ядро, или регион удовольствия, – рассказывает доктор Корб, автор книги «Восходящая спираль: использование нейрофизиологии для остановики течения депрессии, одна небольшая перемена за раз». – Поскольку, когда вы показываете изображение алкоголя зависимому, алкоголику, активируется не центр удовольствия, а центр формирования привычки, верхняя часть стриатума. Вот как мы узнали, что зависимость переключается от чего-то, что приносит удовольствие, в нечто, что люди вынуждены делать. Неважно, получают они от этого удовольствие или нет. Изначально это приносило им удовольствие, но оно давно исчезло».

Он говорит о том, что это похоже на отношения, которые превращаются в зависимость: «Это может перестать быть радующим вас выбором и становится аддиктивной потребностью. Так происходит, когда человек чувствует недостаток эмоций, скажем, если он одинок или боится быть брошенным. Такие люди более склонны подсаживаться на человека, как на наркотик, в качестве замены этому ощущению пустоты».

Разбитое сердце доставляет физическую боль

Разбитое сердце буквально ранит, так же как болит сломанная лопатка, так говорят нейрофизиологи. В чем причина? Наш мозг развил «систему привязанности», которая становится тревожной, когда мы отделяемся от объекта нашей привязанности.

Еще на заре своего существования мы разработали биологический механизм в мозге, который нейробиологи теперь называют «системой привязанности».

Мы развивались, чтобы хранить наши «фигуры привязанности» (главным образом родители, партнеры и дети) настолько близко, насколько это возможно. Даже несмотря на то, что сейчас живем в современном обществе, мы до сих пор храним множество подобных сантиментов каменного века, управляющих нашими мозгами.

«Эмоциональные цепи, которые формировали нашу систему привязанности, развивались так, чтобы мешать нам оставаться в одиночестве, – говорит Амир Левир, нейробиолог, соавтор книги «Привязанность». – Один из способов вернуть нас в безопасность объятий нашего возлюбленного – создать чувство безошибочной боли, когда мы обнаруживаем себя в одиночестве. Исследования показали, что в нашем мозге активируются одни и те же участки, когда мы ломаем ногу и когда расстаемся с партнером».

«Исследования показали, что в нашем мозге активируются одни и те же участки, когда мы ломаем ногу и когда расстаемся с партнером».

В доисторические времена иметь партнера и быть рядом с ним было в прямом смысле вопросом жизни и смерти. Они были вроде «напарников» современных нью-йоркских полицейских, когда можно полностью доверять своему партнеру, например, спасти вашу шкуру, если дела окажутся совсем плохи. Они будут прикрывать вам спину, сигнализировать, если комодский дракон окажется рядом (да, эти комодские драконы, или вараны, когда-то охотились на людей – так говорит Смитсоновский институт), поддержат огонь, так что вы не замерзнете до смерти, и сохранят жизнь вашим детям (смогут убить волков, чтобы вам было что есть, когда вы будете слишком стары для того, чтобы бегать по лесам с копьем). Очень важные вещи.

Из-за этой унаследованной системы привязанностей наш мозг все еще страшится, когда мы не можем обнять партнера или наши дети ныряют в гигантский сухой бассейн и мы теряем их из виду. Это приводит к «протестному поведению»: громкий плач, паника, зов снова и снова, попытки нырнуть самим в сухой бассейн, несмотря на почтенный возраст. Это встроено в наш мозг, чтобы поддерживать контакт любой ценой.

Всякий раз, когда мы ведем себя совершенно безумно в романтической обстановке, это является результатом активации нашей системы привязанности, что приводит к страданиям или «протестному поведению». Наш мозг повернут на том, чтобы быть уверенным в физиологической и психологической близости с тем, к кому мы привязаны.

И вот в чем подстава: мозг делает это, даже если человек, к которому мы «привязаны», больше не хочет быть с нами.

Снижение IQ

Мысль «Я буду вечно одиноким» даже может уменьшить ваши когнитивные способности и снизить IQ.

Три отдельных исследования «предвкушения одиночества» обнаружили кое-что примечательное. Группа людей прошла тест на IQ для определения исходных данных. Потом тем же людям сказали, что они могут «закончить свои дни в одиночестве», и затем немедленно провели еще несколько когнитивных тестов.

Исследование показало «значимое и обширное снижение интеллекта» после того, как они донесли роковое пророчество «в одиночестве» участникам. Так что мораль истории такова: никогда не начинайте решать математические равенства, когда вы в когнитивной пещере «вечного одиночества».

Танец с вуалью внутри нашего мозга

Есть ключевая разница между мужчинами и женщинами во время оргазма, и именно поэтому женщины после секса сильнее привязываются эмоционально.

У женщин высвобождается больше гормона окситоцина, связывающего их с сексуальным партнером во время оргазма: это означает, что мы можем воспринимать человека, с которым у нас только что был секс, как более заслуживающего доверия, более желанного, более идеального, чем есть на самом деле. Окситоцин выдает соблазнительный танец с вуалью в нашем мозгу во время посткоитального периода, что заставляет нас смотреть влюбленными глазами и желать большего, даже если человек, с которым мы только что переспали, совершеннейший пройдоха.

«Это может быть несчастьем для женщин, – говорит доктор Корб. – Активное высвобождение окситоцина и более высокая чувствительность к нему означают, что они ощущают себя эмоционально ближе, чем мужчины. Так что после того, как отношения переходят в физическую стадию, часто возникает асимметрия, когда женщина привязывается быстрее, чем мужчина. Это не всегда верно, но есть такая тенденция».

Тренировка мозга

Мы склонны думать о бесконечных возможностях нашего мозга и доверять его советам. Потому что это наш мозг, верно? Суперкомпьютер в наших головах. Однако, даже несмотря то, что это ультрасложный комплекс, он нуждается в рулевом управлении точно так же, как ракета NASA требует вмешательства человека для того, чтобы достичь Марса. Ему нужна ваша помощь, если он собирается выйти из режима автопилота и сделать что-то другое, что нарушит предварительно созданную программу.

«Я бы сказал, что ваш мозг действительно знает лучше, – говорит доктор Корб. – Но в нем есть разные части, и многое зависит от того, какую именно часть вы слушаете. Стриатум – это как «собачья» часть мозга. Учитывая его ориентацию на удовольствие и привычное, он делает то, что натренирован делать. Лимбическая система – это как ползунок или подросток и может выйти из себя, если ему не позволяют делать то, что он хочет. В то время как префронтальная кора – это взрослый. Иногда прекрасно выпустить на свободу малыша/подростка, вам нужно это делать время от времени для сбалансированной, счастливой жизни. Но в целом было бы мудро научиться слышать взрослого, то есть префронтальную кору, которая может вмешаться и сказать: «Скорее всего, это неверное решение», когда вы хотите выпить, изолировать себя от общества или расстаться с кем-то из-за каприза». Чем больше мы что-то делаем, тем больше это становится закодированным в центре привычек мозга. И тем легче это становится делать.

«Когда вы делаете что-то новое, это страшно и неудобно для мозга и вызывает волнение, – говорит доктор Корб. – Будь это что-то вроде перестать общаться с вашим бывшим, считать одиночество благословением или не мечтать об эмоционально неподходящих партнерах. Но вы можете использовать вашу префронтальную кору, чтобы научить ваш стриатум принимать лучшие решения».

Тем не менее ваш мозг будет пытаться вернуться к старым способам ведения дел. Укоренившиеся нейронные пути – это путь наименьшего сопротивления. Вот почему мы склонны повторять одни и те же ошибки снова и снова в нашем путешествии по самосовершенствованию. (Мы вернемся к этому позже, когда я буду делать одни и те же ошибки, уф!)

Обучать ваш мозг новым, более здоровым привычкам совершенно то же самое, что и дрессировка собаки. Это утомительно и требует бесконечных повторений. Вам придется сказать «мяч» или «туалет» тысячи раз до того, как это начнет работать. Вам, может быть, даже придется пописать в саду, чтобы показать, что означает команда «туалет» и где этот «туалет» может случиться. (Виновна. Я была близка к этому.)

Но однажды собака/ваш мозг наконец-то подхватит программу. Я обещаю. Надеюсь, до того, как вам придется пописать в саду.

Почему нам больше нравятся безразличные люди

Вы похожи на меня? Вам тоже больше нравятся безразличные люди? Здорово, не так ли? Нет!^[10] Это происходит из-за ужасного психологического феномена под названием «непредсказуемость вознаграждения». Многочисленные исследования показывают, что если животные знают, что они получат вознаграждение-еду каждый раз, когда нажмут на рычаг, то постепенно снижают активность. Но когда животное не может предсказать появление вознаграждения, оно становится более заинтересовано в том, чтобы его получить.

Вот почему недостижимые, ненадежные люди притягивают нас, как пламя мотыльков. «Такой красавец, ох… Такой красавец, ох…» – повторять без конца.

Это непредсказуемость вознаграждения заставляет нас гоняться за ублюдками. Мы хотим сильнее, потому что не уверены, что добьемся их. В момент, когда обретаем уверенность, что будем вознаграждены, мы ложимся на пол клетки, заложив руки за голову, как томная крыса в солнцезащитных очках, нехотя нажимая рычаг нашими маленькими крысиными ножками.

В основном наша система вознаграждения мозга сияет, как рождественская елка, когда кто-то ненадежный связывается с нами. И она немного скучает, когда кто-то стабильный и надежный поступает так же.

Есть еще кое-что. В ужасающем социальном исследовании психологи обнаружили, что женщин больше всего привлекают мужчины, которые ведут себя с ними «непредсказуемо». Они их предпочитают мужчинам, которым эти женщины определенно нравятся, и тем, кто классифицируется как «средние».

«Мы знаем, что неопределенность будущего и недостаток контроля усиливают активность лимбической системы, – говорит доктор Корб. – Когда кто-то изображает, что его трудно заполучить, вплоть до ваших «Ты собираешься ответить на мое сообщение?», то эта ненадежность означает, что вы на самом деле выделяете больше дофамина, чем они. Больше, чем когда кто-то надежен».

В основном наша система вознаграждения мозга сияет, как рождественская елка, когда кто-то ненадежный связывается с нами. И она немного скучает, когда кто-то стабильный и надежный поступает так же.

Мозг?! Прекрати это безобразие! Ты заставляешь нас увлекаться неправильными людьми.

Часть 2
Уничтожая любовную зависимость

Ужасные близнецы

Хватит обо всем этом. Давайте еще немного поговорим обо мне. Сейчас я возвращаю вас в 2010 год. Запрыгивайте.

Мне только что исполнилось тридцать, мои зависимости от алкоголя и любви представляют собой ужасных близнецов, которые усиливаются в тандеме. Когда один начинает вести себя возмутительно, другой следует его примеру, и каждый бросает вызов другому, чтобы поднять ставку.

Напиваясь, я обращаюсь со своим телом, словно с шариком, который швыряют на колесо рулетки в казино. Я бросаюсь в водоворот ночной жизни Сохо, принося себя в жертву его яростному вращению, и наблюдаю, где закончу. Я врываюсь в город со сверкающими, как челюсти, небоскребами и отдаюсь на его милость.

И постепенно становлюсь все более недовольной тем, что мой счастливый конец еще не виден, и от этого – более требовательной. Нормальные мужчины стремительно уходят, посылая мне прощальные сообщения наподобие: «Ты, несомненно, классная, но чокнутая. Прощай. P.S. Пожалуйста, перестань мне звонить». (Это настоящий текст.)

Если даже в начале отношений мне удается изобразить нормальную какое-то время, то вскоре они все равно понимают, что я – Великая Жрица Драмы. Я посылаю так много сообщений в стиле «С меня хватит! Все кончено!», что бойфренд начинает вести себя так, будто ничего и не было, зная, что я передумаю через пять минут или, в крайнем случае, через пять часов. Я держу у них над головой угрозу расставания, как гильотину, когда на самом деле хочу получить лишь уверенность в отношениях. И, может быть, объятия.

Я изменяю почти каждому. Происходит это всегда непреднамеренно, обычно, когда напиваюсь до бессознательного состояния. После этого меня преследует вина, которая вгрызается в меня недели, месяцы, годы. Но когда я выхожу на улицу и выпиваю, любовный наркоман просыпается внутри меня, ревет, требуя внимания, и рвет на себе рубашку. Если моего постоянного кавалера нет рядом, я ищу в непосредственной близости привлекательного мужчину.

Поскольку тот, кто изменяет сам, становится мнительным, я прихожу к выводу, что мой бойфренд тоже мне изменяет. И так я оправдываю слежку за его сообщениями, вторжение в его личную жизнь. Все ради того, чтобы убедиться, что он мне верен. Мое лицемерие невероятно.

Я живу в тирании страха, что мой молодой человек узнает о моих изменах. Ежедневный ужас сидит, как гоблин, на моем плече, не так важно, сколько я пью, или насколько мила со своим бойфрендом, или как сильно скрываю свои следы ложью, или как часто говорю себе: «Все изменяют, просто они об этом не говорят».

Тем временем моя ревность переходит в режим цифрового самоповреждения. Я просматриваю фотографии в Facebook, чтобы найти свидетельства появления другой женщины. Этот комментарий от той цыпочки Пенни о «прошлом вечере», который был «веселым» – о том, что они трахались? Конечно же! Что бы еще это могло значить?! Я не могу поверить, он трахал Пенни!

Я кликаю на любую подозрительную женщину, которую он добавил в друзья, чтобы проверить состояние угрозы по шкале от зеленого до красного. Я сижу так, создавая невыносимую пытку сама себе. Клик, клик. Сама природа социальных сетей, где слишком много информации, почти сводит меня с ума. Харакири по Wi-Fi.

Я допрашиваю бойфрендов, на самом ли деле они меня любят, и почему они меня любят, и уверены ли они в том, что меня любят, и любят ли они меня сильнее, чем бывших. Я уверена, что это на самом деле действует на них расслабляюще.

Учитывая, что мое безумное поведение отталкивает подходящих мужчин, я заканчиваю токсичными отношениями с… не очень подходящим мужчиной. А потом остаюсь в этих отношениях надолго после того, как ухожу (в одном случае – целый год), потому что выпивка разъедает мою самооценку, как кислота в батарейках, и я не думаю, что заслуживаю чего-то лучшего.

Все это время я использую алкоголь, чтобы отключить тормоза и стать ближе к мужчине, потом пью, чтобы успокоиться, когда все становится с ног на голову. Алкоголь – мужчина, алкоголь – мужчина. Это своего рода циклический ад.

Я тянусь к мужчине как к источнику самоуважения

Август 2011

Я просыпаюсь со знакомым ощущением во рту, где словно сдохло пушистое животное. Черт побери, я сделала это снова. Началось все с романтического «один бокал вина в саду на закате», а продолжилось бутылкой, а потом еще одной. О вчерашнем вечере мне напоминает свалка в саду, которая валяется там самодовольно, словно на месте преступления, подтверждающем мою вину.

Я осторожно проверяю телефон, будто это неразорвавшаяся бомба. Изучаю, чтобы увидеть, какие неподобающие сообщения я посылала прошлой ночью. Одно бывшему – Дэниелю: «Я никогда не переставала думать о тебе и представлять, что могло бы быть». Я рычу на телефон и швыряю его через комнату. К счастью, посадка оказывается мягкой.

Я стою, сраженная, в душе с полчаса, надеясь, что стук воды избавит меня от стука в моей голове. Зачем я отправила это? Ведь даже не уверена, что это правда. In vino veritas^[11] – чушь собачья. In vino dramitas^[12] было бы более точным. Я почти не думаю о нем, даже когда пью.

Первые несколько месяцев – это полное блаженство. Мы позволяем друг другу быть безрассудными, пьем ночи напролет, курим и трахаемся, а потом отправляемся кормить уток в парке, маниакально смеясь над бегунами, сторонящимися нас.

Я подбираю телефон. Он ответил: «Привет, здорово услышать о тебе. Было бы неплохо встретиться как друзья, ты всегда много значила для меня, но я только что обручился».

Даже несмотря на то, что я на самом деле не хочу вернуться к нему, это действует как еще одна оплеуха. Где мое обручальное кольцо? Почему я до сих пор не обручена? Я заслуживаю помолвки!

Я дуюсь в течение часа, а потом прихожу к единственному известному мне решению. Другой мужчина! Я пишу парню, с которым у меня было два свидания, и он был слишком скучным, чтобы встречаться с ним снова, хотя он, кажется, увлекся.

Мы напиваемся в стельку. Он даже не нравится мне как человек. Он заводит долгий разговор о моем переезде к нему и желании научить меня водить машину, чтобы вписать в страховку. Я сомневаюсь, что хочу видеть его на четвертом свидании.

Но я все равно сплю с ним, чтобы отвлечься от одиночества. Это попытка поднять свою самооценку. Мне даже не нравится это. Я делаю все механически. Как переедающий, который поглощает пятый эклер, но безо всякой радости.

Чувствую ли я себя после этого лучше? Нет. Мне это нужно, чтобы чувствовать себя «востребованной». Словно я постоянно пытаюсь добиться этого статуса. Как полная противоположность бандиту в вестерне.