– Ты не очень-то дружишь с образными выражениями, да? – мрачно произносит Хаварт через несколько секунд. Йоргас, стиснув зубы, с размаху ставит кружку вверх дном на соседний стол, резко дёргает к ней Хаварта. Раскрывает ладонь, поднимает рукав, обнажая запястье. Никаких знаков. Хаварт смотрит с непониманием. – Ты не принадлежишь ни одной школе. Ты не учился магии. Как? Сам додумался? – допытывается проповедник.
Хаварт молчит. Йоргас видит его разбитое состояние – хозяин таверны уже просто хочет, чтобы странный гость от него отстал. Но Йоргас отступать не собирается. Он смягчает голос, понижает тон, всё ещё крепко держит его за запястье и убедительно продолжает:
– Теперь тебе незачем хранить секрет. Скажи. Тогда, с медведем. Как ты это сделал?
Хаварт устало прикрывает глаза и наконец тихо отвечает:
– Я представил себе нить, ведущую к стреле. И дёрнул её на себя.
– Так и есть. Это связь… – у Йоргаса загораются глаза, он уходит в свои мысли.
Связь. Он был ранен, весь в крови и… Головоломка внезапно складывается в голове и Йоргас чувствует себя великолепно. Конечно. Кровь. Вот чего он не мог учесть. Хаос кровью связывает судьбы разных людей. Какой же бред! Но он, Йоргас, тоже так может. Это ведь не сложнее, чем привязать нити к ладоням изнутри. И пусть нити судьбы хрупки. Он же может сделать их хоть кандалами.
Все вокруг потихоньку приходят в себя, зажигают свечи на столах, начинают перешёптываться, разочарованно смотрят на хозяина. Естественно, они ожидали его победы над незнакомцем, теперь же тот торжествует. Хаварт опускает глаза в пол, злится, трёт передавленное запястье. И вдруг вновь вскидывает голову, обращается с вызовом, пытаясь вернуться к их прошлому спору:
– Я больше не чувствую её. Ты сломал стрелу, и связь пропала. Видишь? Я же говорил. Любую связь можно разорвать!
– Ты не понял урока, – вкрадчиво осаждает его Йоргас, – Судьба жестока. Сколько ни упирайся, тебя сломают. Любую волю можно сломать.
– Кажется, у тебя не получилось. Плохой из тебя учитель, – Хаварт пытается выдавить из себя гордую насмешку, но получается только тихая ядовитая провокация, – Что и требовалось доказать. Твои мысли и знания ничего не стоят. А твои убеждения – тем более.
Йоргасу очень хочется ударить его чем-нибудь тяжёлым, чтобы он уже закрыл свой рот и дал ему насладиться моментом. Он внимательно смотрит пару секунд в эти полные обиды и ненависти глаза, пытаясь снова не сорваться. Медленно вдыхает. «Кандалами…» – вновь пробегает у него в голове. И без задней мысли Йоргас решает последовать своему внутреннему зову и заткнуть упрямца фактом.
– Знаешь, что я могу сделать со своими знаниями? Я могу создать связь, которая никогда не разорвётся, – вновь звучит как угроза, но действие переходит уже на идеологический уровень. Хаварт поднимает брови.
– Ты? Ха! Не верю. Ты даже не знал, как связи работают!
– Спорим? – рычит Йоргас.
– Спорим! Валяй, – Хаварт становится в закрытую позу, скрещивает руки, ждёт действий. Йоргас скрипит зубами решаясь. Прикрывает глаза, шепчет сам себе обречённо:
– На горячую голову сла́бо понимаешь, во что ввязываешься…
Но Хаварт читает по губам, ухмыляясь, пренебрежительно бросает:
– Плевать, у тебя всё равно не выйдет.
– Заткнись. Руку давай, – Йоргас подаёт ему руку. Хаварт чуть хмурится, с недоумением оглядывается, его глаза уже не блестят так уверенно.
Полутьма придаёт действу какой-то таинственности, все с любопытством смотрят, чем же закончится это представление. Хаварт настороженно тянется для рукопожатия. Но Йоргас вновь перехватает его за запястье, и кладёт его руку ладонью вверх на перевёрнутую кружку, достаёт из сумки не самый чистый серебряный ножичек с гравировкой. Хаварт наблюдает почти равнодушно, но его руку чуть потряхивает. Пухлый мужчина из посетителей, стоя́щий ближе всех, подносит к ним свечу, неловко улыбаясь. И Йоргас, наконец настроившись, делает два смазанных движения ножом и вот на ладони хозяина таверны красуется неровный кровавый крест. Такой же вскоре появляется на правой руке самого Йоргаса и он, покрепче сжав губы, снова подаёт руку оппоненту.
Их рукопожатие сопровождается чёрной вспышкой и резкой болью в ладони, но оба лишь крепче её сжимают. Свеча в руке толстяка гаснет. Воцаряется тишина, и… больше ничего не происходит.
– И-и? – осторожно тянет толстяк, оглядываясь, – Не получилось?
– Я уверен, сработало, – бесстрастно отвечает Йоргас, смотря на притихшего Хаварта. У того на лице нельзя прочесть абсолютно ничего. Затишье продолжается и среди гостей слышится недовольство, его друзья хмыкают, начинают глумиться:
– Так Хаварт был прав в итоге!
– Ты проспорил! Катись отсюда, обожжённый!
Таверна быстро наполняется весёлым гулом.
– Давайте ещё по одной! Выпьем! Несите элю! – доносится с разных сторон и ужасно сбивает с мыслей, пока Йоргас пытается прислушаться к себе.
Как будто что-то изменилось. Он чувствует себя по-другому. Хаварт стоит у стола, как-то сжавшись, смотрит на руку, на рану, из которой всё ещё бежит кровь. Он тоже знает, что у Йоргаса получилось. И никогда в этом не признается. Он поднимает взгляд. Пытается уловить в глазах напротив хоть намёк на шутку. Но Йоргас так же ошеломлён и серьёзен.
– Эй, Хаварт, – вдруг окликает его рыжий, выводя из транса, – выпьешь с нами за твою победу?
Хозяин таверны вдруг выпрямляется, поворачивается к гостям, и все затихают, ждут его слов. А он смотрит пустым взглядом и как-то холодно, растерянно бросает:
– Все вон. Тушите свечи.
***Столетия спустя***
Этот вечер длится для него уже целую вечность. И Йоргас всё сидит, сидит у своего стола один и смотрит на чистый лист. Точнее, далеко не чистый, а грязный засаленный и несколько подкопчённый. Йоргас бесконечно слышит в голове Его голос. Как же ему надоело.
Он смотрит на шрам в виде креста на правой руке. Сколько раз он пытался освободиться от этой связи. Нет смысла. Какие же они идиоты.
Йоргас достаёт из сумки тот самый серебряный нож с гравировкой, подносит к ладони, надавливает ровно посередине и… вздыхает. Останавливается. Не отрежешь же себе руку. Хотя он пытался.