Czytaj książkę: «Аффект», strona 3
Мне было глубоко безразлично на её тявканье. Я предположила, что такая шестёрка напишет завтра обо мне статью на первой полосе не с самыми лестными отзывами. Да и неважно. Сейчас меня больше заботили три трупа, находившиеся в доме.
Подзываю патрульного, стоявшего возле полицейской машины, и шепчу ему на ухо, чтобы девицу доставили в участок. Мол, она мешает следствию.
***
Эдриан Курт быстрым энергичным шагом двигался мне навстречу. Он безупречно выглядел, несмотря на свою мрачную профессию. Эдриан прибывал в хорошем настроении. Иногда, кажется, что он сам заставляет себя находиться на позитиве, чтобы окончательно не съехать с катушек. Когда ты коронер и сутками напролет копаешься в человеческих останках, надо иметь достаточно крепкую психику.
Он чуть выше среднего роста, худощавого телосложения, с карими глазами и русыми коротко стрижеными волосами, аккуратно уложенными набок. Его улыбка умела очаровывать, а пристальный взгляд поражал проницательностью.
– Привет, Глория! – чмокнув в щеку, поприветствовал он. – Не могла дождаться, как нормальные детективы, очереди на вскрытие? Обязательно выдергивать меня посреди рабочего дня?
– Ты знаешь, без причины я бы этого не сделала. Видел фотки? Такое не может просто пождать. Хотела, чтобы ты взглянул своими глазами на картину в общем, а не только тогда, когда трупы доставят в морг. Это важно для меня.
– Все твои расследования всегда самые важные, Глория. Я примчался сюда только ради нашей дружбы. Никак не могу забыть, как однажды мы были больше, чем друзья… – он лукаво улыбнулся.
– Хватит трепаться. Всё в прошлом. Проехали… Давай займёмся делом!
– Вижу, кто-то не в духе сегодня. Вроде ты была на выходных? Я думал, хорошенько провела время с Гейбом.
– Черта с два ты угадал! Пошли.
Указываю жестом на входную дверь. Войдя на крыльцо, мы поднялись на несколько ступенек, и попали в гостиную.
Курт взял в кейсе необходимые предметы для осмотра и направился к жертвам.
– Да… Здесь они выглядят более впечатляюще. Ты права. Не завидую тебе, Глория. Кто бы это не сделал, у него явно большие проблемы с головой.
– Я и без тебя знаю, умник! Посмотри внимательнее… нам нужно знать, какое время они здесь провисели. Предполагаю, что преступник занимался расчленением и подвешиванием прямо здесь.
Эдриан внимательно обошёл каждую из жертв и внимательно осмотрел трупы.
– Слушай, мне требуется точное время смерти. Преступник не оставил ни капли крови, исключая стену. Он подвесил двоих, значит, у него в запасе было достаточно времени, на заметания следов. Он ничего не боялся и никуда не торопился. Трупное окоченение сильное. Теряюсь в догадках.
– Да, трупное окоченение – интересная штука, Глория. Понимаешь, это своеобразное состояние мышечной ткани, которое обусловливает ограничение движений в суставах.
Он подошёл к парню и руками постарался произвести то или иное движение на конечностях трупа.
– Что ты делаешь?
– Встречное сопротивление. По его силе и ограниченности объема движений в суставах, определяю выраженность мышечного окоченения. На ощупь окоченевшие мышцы становятся плотными. Непосредственно после смерти все мышцы, как правило, расслаблены, и пассивные движения во всех суставах возможны в полном объеме. Окоченение заметно через 2–4 ч после смерти и развивается сверху вниз. Быстрее коченеют мышцы лица, тогда затруднено открывание и закрывание рта, ограничены боковые смещения нижней челюсти и кистей. Далее – мышцы шеи, – он указывает пальцами на участки тела, про которые говорит, – затруднены движения головы и шейного отдела позвоночника, затем мышцы конечностей и так далее…Полное окоченение трупа наступает через 14–24 часа. При определении степени окоченения, необходимо сравнивать выраженность в правой и левой частях тела. Трупное окоченение сохраняется 2–3 суток, после чего наступает разложение из-за активации процесса гниения белка актомиозина в мышцах. Белок вызывает сокращение. Разложение трупного окоченения происходит также сверху вниз. У этих всех ребят полное окоченение. Я бы с уверенностью сказал, что они тут находятся примерно часов восемнадцать, не меньше. Точно смогу сказать, когда обследую их в лаборатории.
– Хорошо, уже кое-что! Меня беспокоят кисти рук. Посмотри внимательно, только у подвешенной парочки кулаки зажаты. Хотя по теории вероятности так должно быть у девушки, сидящей на стуле. Она связана, и кисти, как правило, бывают зажаты в кулаки.
Эдриан аккуратно поднимает руку Макса Эванса и святит маленьким фонариком. Он достал его из кармана медицинского халата, в котором стоял.
– Ничего подозрительного… Давай посмотрим другую.
Он обошёл. Поднял другую руку и вновь посвятил.
– Глория, посмотри. Ты видишь тоже, что и я?
– Да, там определенно что-то есть, – наклоняюсь и попыталась рассмотреть в зажатом кулаке предмет, похожий на клочок бумаги.
– Принеси из чемоданчика пинцет, опробуем вытащить.
– Ты заметил, тот, кто устроил для нас театральное представление, возвел нехилую конструкцию на потолке. Ремни держатся довольно крепко. Посмотри, в потолок ввинчен металлический крюк, он достаточно массивный. Как на скотобойне.
– Глория, это не по моей части… Даже не стану голову себе забивать чем-то подобным. Осмотрев жертв визуально и поверхностно, я вижу очень грубые рассечения. Придерживаюсь версии топора. После детального изучения в лаборатории, в отчёте подробно изложу факты. Посмотри, у этих двоих по три насечки с каждой стороны спины. Довольно странно.
Подаю ему скальпель и, перехватив фонарик, свечу на интересующий нас предмет.
– Откуда собралось столько народа?
– А ты как думаешь? Не каждый день обнаруживается дом с тремя трупами сразу. К вечеру весь город на ушах будет стоять.
Эдриан в то время, пока я объясняла, что и как, извлек из зажатого кулака Макса небольшой клочок бумаги. Мы отходим к окну, чтобы лучше рассмотреть. Эдриан аккуратно держит находку пинцетом.
На клочке написано четверостишье, которое я читаю вслух:
Помню, как она глядела –
Помню губы, руки, грудь –
Сердце помнит – помнит тело…
Не забыть. И не вернуть…
Но она была, была!
Да, была! Все это было:
Мимоходом обняла –
И всю жизнь переменила.
Перечитываю несколько раз.
– Глория, подобные послания напоминают мне дело «Пикассо». Помнишь? Там вы тоже находили подобные клочки с посланием. Может быть, появился подражатель?
Я растерянно пожала плечами. Высунув полиэтиленовый пакетик из кармана брюк, осторожно кладу находку в него.
– Давай-ка посмотрим кулаки у девушки. Может обнаружим дополнительную подсказку.
Через пару минут мы находим второй клочок, но с другим текстом. На нем указаны только цифры: 50916381091715
– Господи! Как не люблю шарады! – разозлилась я, засовывая улику в другой пакетик.
– Но без этого убийцы не могут жить спокойно. Им требуется слава! Так они больше озадачивают детективов, тем самым привлекая внимания прессы и общественности.
– Ты абсолютно прав.
– Дел у вас много. Снимайте с ремней трупы и везите в лабораторию. Больше от меня здесь не будет толку, – он снимает перчатки и оглядывается в поисках урны.
– Вот умеешь ты поставить финальную точку.
– Свидимся. Предупреждаю, не торопи. Как приступлю к осмотру трупов, дам знать.
Я недовольно фыркнула, и на этом мы распрощались. Подойдя к криминалистам, отдаю им найденные улики, предварительно сфотографировав себе на телефон.
Теперь будет над чем поломать голову. Что же это за цифры? Номер счета в банке? Дата следующего убийства? Медицинская страховка?
Массу теории можно выстроить, опираясь на случайный набор цифр. Ладно, озадачим технический отдел. Дэйв Левински давно скучал без подобных головоломок.
– Ребята, – обращаюсь к криминалистам, – соберите в доме электронику и перешлите в технический отдел к Дейву, с пометкой «срочно». Кто-нибудь установил личность девушки, висящей на ремнях?
Худощавый прыщавый парень, занимавшийся этим, отрицательно качает головой.
– Пошевеливайтесь! Нам необходим как можно быстрее результат.
ГЛАВА 5
Выхожу на улицу, звоню капитану и докладываю о сложившейся обстановке. Брайан стоит неподалеку, через дорогу, у какого-то дома. Он машет рукой, и я направляюсь к нему.
– Как раз собирался помочь ребятам опросить соседей. Посмотри, дом, у которого мы стоим, располагается прямо напротив дома Эвансов. Тех, кого мне удалось опросить, дают пока положительные отзывы. Никаких хлопот семья никому не доставляла.
– Мы с Эдрианом нашли у подвешенных записки. Посмотри, – протягиваю ему свой телефон.
Брайан быстро пробегает глазами и отдаёт обратно.
– Перешли Дейву. Пусть попробует найти какие-то совпадения на тему поэзии. Необходимо выяснить, кому принадлежат эти строки. Знаменитому поэту или же собственному сочинению убийцы. Ряд цифр тоже тебя озадачил?
– Я пока не думала об этом.
Мы приблизились к крыльцу. Несколько кашпо украшали снаружи фасад маленького скромного домика. Старый замок в двери, окна распахнуты настежь навстречу летнему воздуху. Камера наблюдения действительно висела над крыльцом, но даже отсюда стало понятно, что она не работает.
– Брайан, кажется, мы только потеряем время. Камера – муляж. Стоит только уповать на бдительность хозяев.
Он громко стучит в дверь, и мы ждем.
Дверь незамедлительно отрывается, будто стоящая за ней, ждала, когда мы постучим.
Перед нами женщина с хорошим личиком в обрамлении целого облака рыжих кудряшек. Глаза заплаканные. Она быстро окидывает нас оценивающим взглядом.
– Простите, вам кого?
– Детективы Глория Берч и Брайан Уэйн. Департамент полиции и безопасности города Нью-Йорка, – достаем жетоны и показываем.
– Да, конечно. Извините. Проходите, пожалуйста. Соседи предупредили, что вы наверняка загляните. Наш дом находится напротив семьи пострадавших.
– А вы знаете, что в доме напротив, есть пострадавшие? – проходя в дом, интересуюсь я.
– Все об этом на улице только и говорят! Не сложно догадаться, когда улица перекрыта десятком патрульных машин.
– Как вас зовут? – уточнят Брайан, пока мы рассаживались в гостиной на диван.
– Простите, я такая рассеянная, что даже не представилась. В моём доме первый раз детективы. Люси Треволл.
– Где ваш муж, Люси?
– Он сейчас спустится. Если хотите, можем подняться на второй этаж, там наша комната. Как вам удобно?
– Давайте поднимемся, Люси, – настаиваю я.
Мне хотелось взглянуть на уровень обзора с их окна, на улицу где жили Эвансы.
– Я проведу вас наверх.
– Вы здесь готовите? В такой маленькой кухне? – спрашиваю, пока мы проходим через крошечную прихожую к лестнице.
Делаю знак Брайану немного отстать и осмотреть первый этаж.
– Да, не только готовлю, но и убираю. Всего понемногу.
С лестницы мы попадаем в узкий коридор. На белых стенах висят многочисленные иконы, распятия и картины с изображением людей в старинных одеяниях. Вид у них милостивый и иногда, на мой взгляд, скорбный. Или раздосадованный. Выглядит немного странновато, если учесть, что Люси на вид не больше сорока. Хотя в практике достаточно примеров, когда люди увлекаются темой религии, поклоняясь различным богам.
– Вы хорошо знали семью Эвансов?
– Очень хорошо. Когда живешь напротив и общаешься с людьми по-соседски, поневоле узнаешь их.
– Расскажите, что они были за люди?
Люси остановилась у двери комнаты на втором этаже и тяжело вздохнула.
– Макс был веселым. Любил спорт. И «болеть» любил, и сам играть. У него было много… – Люси задумалась, подбирая слово, – много энергии. И он вкладывал её в молодежный центр. Там он был председателем футбольной команды.
– А как Макс ладил с другими соседями по вашей улице?
– Отлично! Он уважал старших. Я бы сказала, все, с кем Макс общался, были дружны и приветливы. Им было легко друг с другом, если вы меня понимаете.
– Да, кажется, понимаю.
– Его лучший друг – Джим. Через пару домов от них живёт. У них с Максом было много общего. Спорт в том числе. Они бесконечно болтали о нём и часто спорили. Знаете, как бывает у мужчин? Вместе ходили на матчи, вместе бегали по утрам и играли в баскетбол в молодежном центре. – Люси опять вздохнула.
– А жена Макса. Элизабет?
– Да. О, милейшее создание! Детей у них не было. Они поженились три года назад. Элизабет работала медсестрой в больнице. Я все её расспрашивала, когда она станет мамой, а она отвечала, что они с Максом не хотят пока торопиться. Мол, хотят пожить для себя, поездить в путешествия. – Вдруг Люси осеклась и замолчала, а потом тихонько заплакала. – Значит, правда? Они оба мертвы? – Люси с надеждой посмотрела на меня сквозь слезы.
– Да, Люси. Мне очень жаль, – сухо ответила я.
– Пресвятая Дева Мария! За что? За что? Кто мог сделать с ними такое? У нас тихий район… тут никогда ничего подобного не происходило! Мы живём с мужем здесь больше десяти лет.
Люси наконец-то тихонько постучала в дверь комнаты, возле которой мы говорили уже минут пять.
– Рон! Рон! Пришли полицейские. Они хотят поговорить с тобой о Максе. Ты не спишь?
Ответа не последовало. Лишь через минуту дверь открылась, и на пороге возник крупного телосложения парень. Он в сыновья годился Люси. Видно Рон спал, и его разбудил наш стук.
– Прости, дорогая. Я заснул. Что случилось с Максом? – он крепко обнял Люси и прижал её к себе.
– О, дорогой! Макса и Элизабет убили! Убили!
Люси упала к Рону на плечо и разрыдалась.
– Извините, детектив. Я с суток. Ночь дежурил. Пришёл домой и сразу лег спать. Как это случилось? – он пригладил свои волосы и стал успокаивать Люси, поглаживая по спине.
– Давайте спустимся вниз, Рон. Там мой напарник, детектив Брайан Уэйн. Я детектив Глория Берч. Мы уже пообщались с вашей супругой, интересовались общей информацией. Что бы вы могли бы рассказать о семье Эвансов? Любые сведенья будут полезными.
– Хорошо. Только сперва, давайте действительно спустимся, вниз… Мне требуется немного времени, чтобы осознать, что Макса и Элизы больше нет. Ужас, какой! Хочу сварить себе кофе.
Мы спустились в крошечную кухню, и Люси принялась варить всем кофе. Брайан сидел, как ни в чём не бывало на диване, в гостиной. Он отрицательно помотал головой. Существенного на первом этаже ему обнаружить не удалось.
Рон и Брайан обменялись приветственным рукопожатием. Рон по-хозяйски пригласил нас сесть за кухонный стол.
Брайан взял допрос в свои руки.
– Скажите, вы не замечали за Эвансами чего-то странного в последнее время? В настроении? В личном поведении Макса или Элизы?
– Нет… Ничего подобного, – Рон отрицательно покачал головой. – Мы с Люси часто ходили к ним в гости на барбекю. Вечерами выпивали по бутылочке пива.
– А где вы работаете, Рон?
– Водителем на большом промышленном складе. Развожу груз. Фирма занимается доставкой продуктов по всему городу и за его пределами. Ночью, как правило, мы развозим товар в супермаркеты, что бы утром на полках люди могли купить свежую продукцию.
Люси поставила перед всеми по чашке кофе и подала овсяное печенье с кусочками шоколада.
– Давно вы работаете в этой фирме? – уточнила я.
– Около пяти лет.
– Хорошо. Скажите, камера при входе в ваш дом, рабочая? – продолжил Брайан.
– Нет. Я купил её давно, но все руки не доходят подключить.
– Это я не настояла на камере. Всё говорила Рону, что у нас тихий район, зачем камера, – вмешалась Люси, которая не находила себе места и теперь тупо смотрела в окно, с любопытством наблюдая за происходящим на улице.
– Рон, а вы с Максом были близкими друзьями? Может быть, он что-то рассказывал вам? Делился сокровенным? Понимаете, даже если у вас есть какой-то секрет, который знаете только вы, сейчас пришло время его раскрыть.
Рон на секунду замешкался и быстро взглянул в сторону, где стояла Люси.
– Да нет… Нет…Ничего такого. Макс с Элизой были самой обычной молодой семейной парой. Извините, детективы, не могу ничего подозрительного припомнить.
– А вы? Давно женаты? – спрашиваю с любопытством.
Кажется, Люси не очень понравился вопрос. Она резко развернулась, и на её лице появилось раздражение.
– Около десяти лет, – сухо отрезала она, не давая ответить мужу.
– Рон, где вы находились вчера с восьми вечера до утра? – спросил Брайан.
Глаза парня быстро забегали.
– Я подозреваемый?
– Нет. Стандартная процедура опроса.
– На работе! Как и сказал. Моя смена начинается в шесть вечера и заканчивается в шесть утра.
– Нам потребуются координаты фирмы, чтобы проверить ваше алиби.
Рон нехотя продиктовал адрес, который Брайан записал в блокнот.
– Люси? – обращаюсь я к спине женщины, которая по-прежнему стоит отвернувшись.
– Я находилась дома, детектив Берч. Но ничего подозрительного не видела. Полдня занималась стиркой, потом готовила обед и на улицу весь день не выходила. В одиннадцать часов вечера легла спать и проспала до самого утра, пока не пришёл муж.
– Рон, постарайтесь вспомнить. Когда вы приехали, заметили, может быть, незнакомую машину? Подозрительные движения возле дома? Например, у Эвансов в доме горел свет? – настаивал Брайан.
Рон задумался на минуту, пытаясь воссоздать в памяти, что видел, потом резко отрицательно помотал головой.
– Простите, детективы, мне очень жаль! Но ничего необычного, чтобы врезалось в память или показалось подозрительным, припомнить не могу. Я был уставшим, даже если что-то и было, я просто с ног валился и не обратил бы внимание.
Я посмотрела на Брайана и подала знак, пора закругляться.
– Спасибо, что поделились информацией. Что-то вспомните, вот наши данные и контакты для связи, – Брайан положил перед ними на стол визитку.
Люси поспешила нас выпроводить.
– Пожалуйста, постарайтесь, найдите тех, кто это сделал! Теперь весь район будет жить в страхе, пока убийца будет на воле!
– Мы сделаем всё, что в наших силах, Люси. Всего хорошего.
Наконец вырвавшись на свежий воздух, мы торопливо направились, обратно, к дому Эвансов. Количество зевак заметно уменьшилось. Полицейские продолжали обходить дома, опрашивая жильцов. Объективы камер прессы нацелились на происходящее. Тела, упакованные в тёмные мешки, начали выносить из здания и бережно укладывать в автозак.
Мы остановились у моего автомобиля.
– Что думаешь о семействе Треволл? – спросила я у Брайана, скрестив руки на груди и прислонившись к капоту.
Он расслабил узел галстука и встал рядом со мной.
– Кроме того, что Рон значительно моложе Люси, лет на десять, а может и больше, ничего особенного. Я осмотрел первый этаж, но ничего подозрительного не обнаружил. Тебя что-то конкретное смутило в них?
– В общем-то, нет. На втором этаже развешаны картины с распятиями и прочей религиозной атрибутикой. Люси – судя по всему набожная женщина.
– Этого недостаточно для обвинений, Глория.
– Сейчас всё под подозрением, Брайан. Проверим Рона. Дай номер его конторы, сейчас позвоню им. Возможно, он вообще не работает там. А ты пока поговори с Джимом, соседом Макса Эванса, с которым он, по словам Люси, состоял в приятельских отношениях. Если застанешь его дома, конечно. И позвони Дейву, пусть займется странными числами и стихами. Скажи, чтобы привлек всех, кого сможет. Капитан Броуди не успокоится, пока мы не раскроем дело. Пока возьму ноутбук и просмотрю, что у нас есть по Эвансам в базе. Впереди самое неприятное – уведомить родственников.
– Ненавижу сообщать родным о гибели близких.
Открыв дверцу машины, достаю ноутбук и ввожу в базу имя Макса Эванса.
– Так… посмотрим, что тут у нас.... Приводов нет, пара штрафов за превышение скорости. Из родных – дядя и тетя, которые живут в Оклахоме. Теперь Элизабет Эванс. Вот чёрт! Только не это! Брайан, взгляни, кто её отец! – тыкаю пальцем в монитор.
Брайан смотрит на экран.
– Да чтоб меня! Только этого и не хватало для полного счастья. Бен Паркер, отец Элизабет? Серьёзно? Сам Бен Паркер? Помощник сенатора Хэриса! Теперь нас будут прожаривать со всех сторон ежедневно. Дрянь! – Брайан пнул попавшийся под ноги камень. – Глория, поезжай-ка ты сама к семье Бена Паркера, пока пресса не сделала это раньше нас. И доложи «приятную» новость капитану. Беру на себя родственников Макса Эванса.
Брайан набрал номер и отошёл сообщить печальную новость родным Макса. Это всегда тяжело, хотя и входит в наши обязанности. Реакция людей бывает разной. В любом случае, приходится оказывать психологическую поддержку. Поддерживать, внушать веру в силы полиции, что виновный будет найден. Но мы не всесильны. Некоторые дела так и остаются нераскрытыми из-за отсутствия улик или нехватки времени.
Я глубоко вздохнула и огляделась. Почти в каждом окне стоял человек и наблюдал за происходящим.
Первым делом позвонила капитану и сообщила последние новости, которые его одновременно ошеломили, огорчили и разозлили. Потом, написала Эндрю сообщение, что задержусь допоздна, чтобы он не ждал меня к ужину. Затем позвонила в контору Рона Треволла, где мне подтвердили, что он всю ночь находился на смене. Значит, его можно смело вычеркнуть из списка подозреваемых.
Внезапно я почувствовала сильную усталость. Сажусь в машину и нахожу в бардачке таблетку аспирина. Проглатываю наспех. Какая она по счету за сегодня? Я сбилась. Через несколько минут меня ждёт непростой разговор с известной семьей Паркеров. Это отнимет много сил. Общественность будет давить на департамент, а ещё сегодня необходимо успеть организовать пресс-конференцию, в пять часов.
Я взглянула на часы, на панели. Два часа дня. Времени катастрофически мало. Придется импровизировать на ходу.
За рулем надиктовываю голосовое сообщение Брайану, чтобы он начинал готовиться к конференции, как только у него появится время, и он попадёт в офис.
Пока еду, выдаётся возможность погрузиться в собственные мысли. Пытаюсь более четко восстановить в памяти картинки с места преступления, сконцентрироваться на деталях. Сразу возникает ощущение, что все три убийства – своего рода расплата. Месть. За что? Макс Эванс, возможно, не идеален? Вероятно, он мог изменять Элизабет. Девушка, найденная рядом с ним, могла быть его любовницей. В таком случае всё становится более логичным. Необходимо проверить эту версию. Убийца заставил Элизабет наблюдать за мучениями супруга и его любовницы, пытаясь таким образом продемонстрировать неверность. Но зачем убивать саму Элизабет? Я не помнила дословно стихотворения, которое видела на месте преступления, но в нем явно говорилось о любви к женщине, изменившей жизнь, сознание. Макс и Элизабет поженились недавно. Но что это меняет? Некоторые мужчины начинают изменять до свадьбы или сразу после. Это ни о чём не говорит. После установления личности неизвестной девушки, появится больше ясности. Пока что, лишь предположения и теории, основанные на чувствах и интуиции. Иногда преступник действует иррационально, совершает преступление импульсивно или в состоянии аффекта.
– Как же я устала от жары и хочу холодненькой газировки со льдом! – внезапно послышался позади, пронзительный детский голосок.
От неожиданности я чуть не столкнулась с впередиидущей машиной, но чудом избежала аварии. Сбавляю скорость и смотрю в зеркало заднего вида. На сиденье сидит недовольная Хлоя, сморщив носик.
– Только не сейчас! – произношу вслух. – Так, ты всего лишь игра моего нездорового разума. Не стоит обращать на тебя внимание.
– Опять ты за своё… Я всегда буду рядом, Глория. Можешь не надеяться избавиться от меня! Дома я закачу тебе такую истерику, что никакие таблетки не помогут. А ты ведь их все выпила! – закричала Хлоя, злобно ухмыляясь.
Действительно. С ужасом осознаю, что антидепрессанты закончились. Срочно надо будет купить, главное – не забыть.
– Глория! Глория! Глория! Я хочу домой! Хочу спать. Но сначала, холодной кока-колы! – Хлоя начала вопить и стучать кулаками по сиденью.
– Больше ты ничего от меня не получишь, противная девчонка! – огрызаюсь в ответ, глядя в зеркало. – Хватит вафель, которые ты меня заставляла в прошлый раз готовить! Не делай из меня совсем сумасшедшую. Исчезни! Просто исчезни. Прошу.
Однако Хлоя перебирается за моё сиденье и начинает трясти меня за плечи:
– Останови машину! Глория! Остановись! Купи мне воды! Пить! Пить! – вопит она, не умолкая.
Я отчаянно пытаюсь убрать её руки с плеч, но это отвлекает от дороги. Машина начинает вилять, пока я борюсь с собственной галлюцинацией. Даже не хочу представлять, что думают водители соседних машин, видя, как я отмахиваюсь от кого-то в салоне. Хорошо, что я не на служебной машине.
После десяти минут непрерывного крика Хлои, мне все-таки пришлось остановиться у супермаркета и купить ей содовой.
Открыв банку с холодным напитком и сделав глоток, я поставила её в подстаканник.
Хлоя затихла.
