Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея

Пролог

– В те времена, когда я был молод, красив и полон жизни, в нашем царстве каким-то неведомым образом появились две старушки, которым было суждено изменить весь наш мир.

Трое ребятишек во все глаза уставились на чудного седого деда, в ожидании очередной сказки, которыми он их последнее время стал баловать.

– Это случилось как раз перед тем, как на Русь-матушку обрушилось страшное несчастье – в городах и сёлах стали пропадать дети. Кто творил сие бесчинство – народ не ведал, но свято верил, что придёт герой, и избавит их от злодея проклятущего.

Уставший Кощей, зевнув, задремал, но ребятишки тут же растолкали его:

– Дед, а сказку?

Кощей встрепенулся и продолжил:

– Возвращался как-то я от Горыныча, проезжал, аккурат мимо леса Яги, как навстречу мне вывалились две кикиморы. Глаза бешено вращаются, волосы-колтуны дыбом, руками машут, вопят на каком-то странном языке. Бегут в мою сторону. Единственное, что разобрал из их воплей: «Мужииик!» От сего действа я опешил, а конь, всхрапнув, встал на дыбы, молотя по воздуху копытами, выкинул меня из седла. Когда мои кости рухнули на землю, громко гремя, тогда-то я и понял, что в наше мирное на то время, царство пришла самая настоящая беда. И имя этой беде бабки-попаданки! – Кощей грустно вздохнул. – Знал бы, чем мне грозит знакомство с двумя этими предприимчивыми особами, пошёл бы подопытным к Бабе-Яге. Она давно меня уговаривала.

Кощей привалился больной спиной к дереву, почесывая седой затылок.

– Деда, а что случилось-то? – поинтересовался один из юных слушателей.

– Ох, детки, – удручённо ответил старик. – Беда случилась, беда. Вся жизнь моя – беда.

– Расскажи. – попросили внуки, заинтересованно взирая на него.

– Ну, тогда слушайте… В то время, когда я был молод и свеж, когда горячая кровь бурным потоком струилась по моим венам, когда я жаждал битв, подвигов и славы, а в моей голове не было захватнических планов, Русь-матушка жила мирно и спокойно… Время богатырей ещё не настало, а красавицы были ух, кровь с молоком. Мой батюшка – Кощей старший ушёл на покой, передав всю власть в мои загребущие руки. При этом строго-настрого наказал в скором времени жениться. Невесты, конечно, были на примете, и какие! Дочка царская лицом – красавица писаная, а умом дура дурой. Купчиха, хоть и умна, а ни рожи, ни кожи…брр. Вот и стал ездить по городам и весям в поисках своего счастья. Но так и не нашёл – то Василиса красна, то Марья искусана, то Алёнушка с придурью и братец у неё – козёл! – сказал Кощей, потирая ушибленное мягкое место.

Дети, держась за животы, покатывались со смеху.

– Ну, дед, ты как скажешь!

– Ой, чего я-то? Вот Варвара – краса, в руках стальная коса, на самой балахон, на голове капюшон. Слово скажет, как размажет. Видал три раза – страшна, зараза! Ух и улепётывал я от неё! – нервно вздрагивая и постоянно оглядываясь, вещал Кощей.

– А дальше?

– Дальше, дети, я так удирал, что меня занесло на болота, где я и увяз. Вот там-то я и встретил эту жабу мерзкую! Жирная, склизкая в бородавках, лапы перепончатые, глаза на выкате, а как рот откроет, так комары да мошки вылетают. Требовала, чтоб я женился на ней и всё целоваться лезла. Зараза! Еле ноги с болота унёс. – позеленев лицом, выдал старик.

– Думаете это всё? Куда там! На Руси-матушке невесты на каждом шагу, одна интересней другой. То ведьма попадётся, то девица с рыбьей зад***й и жабрами, то Нюрочка-Снегурочка с синими губами. С этой вообще связываться опасно было – отмороженная на всю голову и жила с дедом-отморозком.

Дети, утирая слёзы от смеха, ничком лежали на прогретой солнечными лучами полянке. А в тени раскидистого дуба, прислонившись спиной к сухой коре, восседал Кощей с почти беззубой улыбкой наблюдая за ребятнёй.

– Много я тогда повидал на своём веку, детки. Да вот суженую свою никак не мог найти. Везде побывал, даже в горы ходил, авось там затерялась красавица да умница, ан нет, лишь тётка пещерная, на камнях – малахитах помешанная, да в кожу змеиную одевающаяся. Она ж камни эти, как орешки грызла зубами своими острющими. А взгляд-то какой дикий был! У меня до сих пор мороз по коже нет-нет да пробегает. Жуткая тётка! От неё убегал, не оглядываясь – боялся, что догонит. Вот так обойдя весь наш мир вдоль да поперёк, вернулся я домой не солоно хлебавши. Батюшка мой, конечно, расстроился, поняв, что не привёз я в дом столь желанной ему невестки. А я наоборот рад был, что жены не сыскалось. А то если возьми я одну из тех, что видел, то до конца дней своих быть мне заикой с нервным тиком и безумным взглядом. – Кощей, прикрыв веки грустно улыбнулся.

– Вот и жил я не тужил. И всё было хорошо. Мир захватывал, власть свою устанавливал да порядки новые. Приказ издал о сборе налогов в виде девиц-красавиц, которых должны каждый год мне поставлять, иначе ж я освирепею. Нашлю нечисть на города да сёла, али ещё напасть какую придумаю. И зажилось мне тогда привольно на Руси-матушке! Сотни лет правил, живя долго да счастливо, пожирая молодильные яблочки. И чем старше я становился, тем больше этих волшебных плодов мне требовалось. В моём саду их, конечно, очень много растёт, но не действует больше на меня сей волшебный фрукт, оттого-то так и постарел. – Кощей, тяжело вздохнув, пустил скупую слезу и смачно шмыгнул носом.

– Почему не действует? – удивились дети, выжидающе уставившись на дедушку.

– А потому…

Глава 1

Где-то в России…

– Профурсетка! – злобно зыркнув в сторону здешней красавицы крикнула баба Сима – местная служба слежения за соседями, ярая поборница морали и справедливости.

– Ишь ты пошла, пошла хвостом виляя. УУУ, шаболда! – грозя кулаком вслед вторила подруга – баба Люба, в простонародье «Хочу всё знать» – глаза и уши местного двора.

– Любк, а Любк, ты семки лузгать принесла? – обратилась к подруге Симка, поправляя на голове цветастый платок, прикрывающий седую голову с редкими волосами.

– Что ты, что ты, старая! С моими-то зубами да семАчки лузгать? – расплылась в беззубой улыбке Любаша. – А ты слыхала, на втором-то этаже чагось случилось?

– А шо случилось? – округлив глаза, поинтересовалась Сима.

– Клавка-то рыжая поймала своего прЫнца с вертихвосткой из соседнего дома.

– Да ты шо? – всплеснув руками с дряхлой, обвисшей кожей удивилась старушка. – Прямо-таки поймала?

– Вот те зуб!

– Это тот, что выпал? – хохотнула подруга.

Любаша обиженно поджала губы, бормоча что-то нечленораздельное. В свои семьдесят лет выглядела старушка довольно миловидно. Полное отсутствие зубов никогда не смущало женщину. Переживала она только из-за вечно плоской груди. Частенько вздыхала и охала, думая, как несправедливо, что во времена её молодости о пластической хирургии ещё ничего не знали. Нос местные умельцы вправляли штакетиной, а горб – оглоблей. Эти же нехитрые приспособления, наряду с пчелиными укусами, использовали для придания объёма губам и попы. С тех пор Любка и осталась беззубой. Теперь же глядя на фигуристых красавиц, бабка завистливо цокала языком и называла их уже привычным словом «шаболда».

Симка же, заметив, как Любаша поджала губы, злорадно заулыбалась, обнажив полный рот жёлтых кривых зубов.

Будучи на пять лет старше своей подруги, Серафима выглядела сморщенной курагой. Именно поэтому частенько куталась в длинные бесформенные одежды, прикрывая сей срам. Хотя в молодости, в отличие от Любаши, была первой красавицей на селе. Но из-за своего злобного характера осталась одинокой, как и подруга.

– Любк, а пошли в лес по грибы! – предложила Сима, толкнув подругу в плечо, из-за чего та, чуть не свалилась со скамейки. – Шо нам тут на местных шаболд смотреть? А там походим, грибочков пособираем, засолим на зиму, да будем ходить друг к другу в гости. Грибочки, да под водочку, да с чёрным хлебушком… – Сима жадно сглотнула вязкую слюну, вытирая рот тыльной стороной руки.

– Водку я люблю. И только из уважения к ней, пойду с тобой в лес по грибы. – поудобнее усаживаясь на скамейке, гордо задрав подбородок кверху, согласилась Люба. – Завтра с утра встречаемся на этом же месте. И не опаздывай!

Скрючившись в три погибели, медленно шаркая ногами, бабульки разбрелись по своим квартирам, готовиться к завтрашнему походу.

Утро. Солнце ещё только-только поднималось над горизонтом, а наши бабульку уже бодрым шагом направлялись в сторону остановки, чтобы отправиться загород. Обе предвкушали увлекательное путешествие на лоно природы. Примерно через сорок минут, пожилые женщины, держа в руках по котомке, брели в сторону лесополосы.

– Ляпота-а-а. – довольно протянула Сима, вдыхая свежий прохладный воздух. – Шо скажешь подруга? Нравится вид-то?

– А как же?! Я ж лет десять уже в лесу не была! Только комары, проклятущие… – Любка звонко шлёпнула по щеке, размазывая впившегося кровососа. – У-у, вампирское отродье!

– Шоб ты подавился, окаянный!

Споро ступая по пожухлой траве, старушки направились в самую чащу.

– Ну, и где твои грибы? – уперев руки в бока, поинтересовалась Люба.

– А ты под кустиком поищи! – хихикнула Сима, поднимая с земли длинную палку. – Глядишь, найдёшь.

– А если поганка?

– Сама ты поганка! Ищи давай, нече стоять. Ишь, королева нашлась. – возмутилась Сима, недовольно зыркнув на подругу.

Люба нахмурилась, но спорить не стала – низко наклонилась и полезла под куст.

– Ох. – выдохнулда она, застыв в полусогнутом состоянии.

– Ты чаво? – всполошилась Сима, оборачиваясь.

– Спину стрельнуло! – выдавила из себя Любаша. – Помоги разогнуться.

– Вот ещё, сама согнулась, сама и разгибайся! Где я тебе оглоблю тут найду?

– Симка, мать твою, мы ж в лесу! – заверещала болезная. – Руку дай, дурында старая!

– Сама ты старая! – вторила ей бабка. – Это ж не мне в спину стреляют…

– Вот сейчас разогнусь, подойду, как дам тебе по шее. Посмотрим, как тебе стрельнет!

– А ты сперва догони! – гыгыкнула Серафима и припустила в самую чащу.

– А ну, стой, профурсетка дряхлая, заблудишься же! Стой, кому говорю! – Люба замахала вслед подруге кулаком, при этом прилагая все усилия, чтобы разогнуться.

Через десять минут охая и ахая, Любаша, прихрамывая семенила в том же направлении, куда и убежала старая дурёха. А Симы уже и след простыл.

– Ох, найду, ох и получишь ты у меня! – злилась бабулька. – Позвала по грибы, мало того, что не помогла, так ещё и сбежала! Ну, я тебе устрою!

– Люба-а-а-а! – донёсся визгливый голос Симки из самой чащи!

– Симка-а-а-а! – вторила ей подруга.

– Найди меня-а-а-а! Я где-то ту-у-ут!

–Где-е-е?

– Да ту-у-ут!

– Дура! – злобно рыкнула Люба, но всё-таки пошла в сторону голосившей во всю глотку подруги. – Вот на фига было убегать? А всё потому, что своей плешивой головой совсем не думает. Вывод: безголовая!

– А-а-а-а-а-а! Помогитя-а-а-а! – раздался почему-то удаляющийся голос Симки, пока совсем не заглох.

– Куда ты, бешеная? – заверещала Люба, прорываясь сквозь густые заросли. – Я ж тебя не вижу! Ты куда ломанулась? Стой, дура! А если медведь? Порвёт же!

Но Сима почему-то не отвечала. Любаша припустила ещё быстрей, пока не вылетела из зарослей и, не удержав равновесия, кубарем полетела, проваливаясь в глубокую бездонную яму. Тьма мгновенно окружила старушку, не дав возможности позвать на помощь. А она и не потребовалась – буквально через пару секунд, перепуганная на смерть женщина удачно приземлилась костлявым задом на мягкий стог сена. Солнце больно резануло по глазам, из-за чего Любе пришлось сильно зажмуриться.

– О! – воскликнул рядом знакомый голос. – А вот и ты! Как прошёл полёт?

– Пять секунд – полёт нормальный! – выдавила из себя женщина, нервно ощупывая себя руками на предмет повреждений. – Ничё не помню!

Люба, поняв, что ничего не сломано, открыла глаза и огляделась.

Высокий стог сена, на котором они так удачно расположились с подругой, стоял в широком поле. Вокруг поля во все стороны раскинулся бескрайний хвойный лес.

– Где это мы? – спросила та, что помладше.

– Где, где? На стогЕ! – фыркнула Фима.

– А стог-то где? – не унималась первая.

– В поле! – ответила, как отрезала подруга.

– А поле где?

– Р-р-р – зарычала вторая.

– В Караганде! Вот где! Бесишь!

– Слушай, Симка. Я поражаюсь твоей тупости. Тебя не смущает, что мы провалились в яму, а оказались на стоге?

– Так радуйся, что на стогЕ, а не на дне бездонной ямы. А то уже все кости порасшибали бы. А тут, как перинку подстелили, мягко-о…

– А, чёрт с тобой, давай отсюда слезать. – отмахнулась от Симы Люба.

– А как? Лесенки-то нет.

– А ты спрыгни! Вдруг повезёт кости не переломать – злорадненько хихикнула Любаша.

– Я те чё дура что ли, сигать с такой-то высоты?

– Конечно, дура! В чащу-то ты ломанулась. А что тебе тут мешает сигануть?

– Так там-то высоты не было – только кусты. Я же не самоубийца.

– Да? А по тебе не скажешь! – пробормотала Любка и сидя на пятой точке ловко юзнула со стога.

– Йих, – раздалось снизу.

– Э-э-э, ты там жива?

– Катись сюда, кошёлка старая! Куда теперь идти, где дорога – оглядываясь по сторонам недовольно воскликнула Любаша.

– Ой, держите меня, держите! Я падаю-у-у! – вжих! И Сима оказалась внизу.

– Ну что, туристка, как грибочки? Наелась?

– Погодь! – фыркнула Сима, облизывая указательный палец и поднимая его вверх – проверить направление ветра. – Пошли туда! – указала она в одну из сторон.

– Почему туда?

– Ветер попутный, легче будет идти!

И бабульки снова рванули в лес.

Глава 2

Через двое суток.

Через двое суток.

– Не мешай, я те сказала! – рявкнула Сима, налаживая ловушку из веток и части подола от юбки.

– Я жрать хочу!

– Не мельтеши перед глазами, убогая! Вот я зайца поймаю, зажарим и пожрём.

– Когда ты его поймаешь? Да от вони твоей юбки вся лесная живность разбежалась.

– Ой, а от тебя, прям карамельками пахнет… Вообще-то мы обе в медвежий помёт угодили. А строишь из себя королеву. Тьфу! – отмахнулась Серафима, продолжая делать ловушку для мелкой дичи.

– Сим, а Сим, а ты уверена, что она сработает? – подозрительно сощурив глаза, поинтересовалась Люба.

– Конечно, не сработаешь, если ты как и в прошлый раз будешь бегать и орать!

– Меня в тот раз оса укусила!

– А не фик было в улей лезть!

– Я ж не знала, что там осы, а не пчёлы. – начала оправдываться Люба. – Я ж хотела мёда добыть!

– Ага, а добыла одни неприятности на наши задницы! Мне до сих пор сидеть больно!

– Мне тоже, но зато радикулит прошёл!

– Мозги твои мимо прошли, а не радикулит!

– Сама дура! Делай давай свою ловушку. А то два дня голодом сидим, так и помереть не долго.

Люба недовольно сощурила глаза и отошла в сторону, чтобы не мешать более опытной подруге заниматься добычей провизии.

Через пару минут, когда ловушка была установлена, бабульки притаившись в кустах, бдели.

Засада длилась несколько часов. Как вдруг на небольшую полянку, за которой так пристально наблюдали две пары глаз, выскочил небольшой серенький зайчик. Осторожно навострив длинные ушки, он обнюхивал ловушку.

Бабульки, радостно потирая руки и исходя слюной, предвкушали скорую добычу, но их планам не суждено было сбыться – недалеко, буквально за их спинами раздался протяжный волчий вой. Липкий страх нестройным табуном мурашек пробежал вдоль позвоночников незадачливых охотниц.

Насмерть перепуганный заяц ломанулся сквозь густую чащу. Подгоняемые животным страхом, бабки припустили следом. Скрепя своим ревматизмом, преодолевая препятствия в виде валунов да валежника, продираясь сквозь густые заросли шиповника да ежевики, старушки обгоняя одна другую, оставили позади себя перепуганного зайца. Животное же драпало по уже проложенной тропе со свисающими с веток клочками одежды и пучками волос. Вид у бабок был ещё тот.

– Беги Любка, беги! Только медленно беги, пущай тебя волк сожрёт, а я ещё пожить хочу-у-у!! – верещала Симка, перепрыгивая сухие ветки, совершенно забыв про все свои болячки.

– Ты старше меня, тебе и помирать первой! – кричала её подруга, толкая Серафиму локтем в бок.

Сзади снова раздался протяжный вой, и бабкам показалось, что он с каждым разом становится всё ближе и ближе.

– Тебе бы, Симка сейчас скипидарчик не помешал! – вопила Люба, обгоняя подругу.

–– Посторонись, а то зашибу! – не отставала от неё Сима.

– Скорости, скорости переключай, а то врежешься!

Бабульки так вопили, что не заметили, как выскочили из леса, оказываясь вблизи проторённой дороги, по которой ехал на вороном коне, закутанный в длинный чёрный плащ, путник. Создавалось впечатление, что наездник, погружённый в свои мрачные думы, совершенно не замечает выскочивших на дорогу ополоумевших от страха двух кикимор. Поэтому подруги, пытаясь привлечь к себе внимание, усиленно замахали руками и закричали наперебой: «Мужик, спаси-и-и!»

Конь, испугавшись резких звуков, встал на дыбы и пронзительно заржал, молотя копытами по воздуху. Путник, не удержавшись, с грохотом вывалился из седла прямо на дорогу.

Конь, оставляя за собой клубы пыли, резво умчался вдаль. Бабки, разинув рты от изумления, склонились над поверженным мужчиной.

– Ох, Люб, знаешь, мужики всегда передо мной в штабеля укладывались! Но чтоб вот так к ногам падали – никогда, – томно вздыхая, произнесла Сима, разглядывая незнакомца.

– Смотрите-ка, штабелеукладчица нашлась! Это когда было-то? В девятьсот лохматом веке, когда мамонты по земле шастали?

– В каком лохматом? В каком лохматом? Буквально позавчера Петрович у моих ног ползал. – возмутилась Сима.

– Тю-ю-ю, да этот алкаш у чьих только ног не ползал. – хохотнула Люба.

– Ну тебя. – махнула рукой Сима, продолжая разглядывать незнакомца.

Его темные длинные волосы разметались по пыльной земле. Веки плотно сомкнуты, а кожа, освящённая яркими солнечными лучами, казалась слишком бледной.

– Ой, миленькай, да шо ж ты такой бледный? – хватаясь за сердце, вскрикнула Симка.

– Что ж ты так взбледнул? – вторила ей другая. – Эк его от нашей красоты пробрало!

– Любк, да ты глянь, он же – зэк. Погляди, какие наколки – во всю грудь. А тощи-и-ий! – сокрушалась старшая, разглядывая обтянутые кожей рёбра.

– Бедненький! Совсем голодом заморили. Душегубы! – потрясая кулаком в воздухе раздухарилась младшая.

В распахнутые полы плаща было видно не только тщедушное тельце, но и его нехитрый скарб в виде небольшой сумки через плечо. Любка, смело сунула руку вовнутрь сумки и, радостно взвизгнув, достала оттуда два спелых румяных яблока.

– Прости, милок, но жрать охота!

От воплей и визга женщин, мужчина пришёл в сознание.

– Вы кто? – просипел он, вытаращив глаза на эти всклокоченные недоразумения.

Вздрогнув от неожиданности, Люба выронила с таким трудом надкусанное беззубым ртом, яблоко.

– Тьфу ты, напугал окаянный! – сплюнула она, пытаясь подхватить руками обронённый плод.

Мужчина, обтирая лицо от кусочков яблока, зло уставился на бабку.

– Ведьмы?

– Где? – всполошились бабульки, нервно оглядываясь по сторонам.

– Прямо передо мной. – зарычал мужчина, поднимаясь с земли и отряхивая плащ от дорожной пыли.

– Люб, я чёт не поняла, этот суповой набор нас назвал ведьмами?! – разъярённо зашипела Сима, дожёвывая кожуру от яблока.

– Мужик, ты чё бессмертный? – сжимая кулаки, двинулась на него Люба. – Так мы это сейчас исправим.

– Но, но, но, попрошу без рукоприкладства. Я как никак – сам Кощей бессмертный. – гордо выпятив подбородок, произнёс этот доходяга.

– Не, то, что Кощей, это, итак, видно, а вот то, что бессмертный, это вряд ли. – хмыкнула Сима, сплёвывая так и не прожёванную кожуру. – Ты, дружок, лучше разъясни, как нам домой попасть? А то мы не местные, чуток заплутали в лесу. Ужо два дня, как людей не видали.

– Как вообще в эту сторону занесло? – спросил мужчина, приподнимая тёмную бровь. – Все знают, что в мои леса соваться запрещено!

– Так кто же знал, что они частные. Ты бы хоть табличку повесил.

– А как вы здесь оказались-то?

– На автобусе прикатили. – поправляя изодранную юбку протянула Сима.

– На чём? – удивился Кощей. – Это что за невиданный зверь?

– Милок, ты в какой глухомани живёшь, что про автобусы не слышал? На дворе двадцать первый век, а ты на коне скачешь…

– Какой-какой век? – удивлённо переспросил мужчина. – Бабки, вы головой-то часом не ушиблись? Русь-матушка…

– Какая Русь-матушка?! Россия – век передовых технологий, свободных нравов и коротких юбок! – возмутилась Люба.

– Девушки, – резко изменив интонацию в голосе, вопросил Кощей. – Где вы, говорите, живёте?

– В Сибири, Кузбасс – наш дом родной! – гордо выпятив впалую грудь, отчеканила Любаша.

– Ага. Так… – задумчиво почёсывая бледный подбородок сухими костяшками пальцев, пробормотал мужик. – Таких селений в моих землях отродясь не было.

– Как так? – удивилась Сима. – В каких землях?

– Да в царстве моём, Кощеевом. – с довольной ухмылкой, разводя руки в стороны, изрёк он.

– Брешешь! – нервно каркнула Любка, оседая на землю.

– Как пить дать, врёт! – поддакнула Симка, присоединяясь к подруге.

Кощей, злорадно ухмыльнувшись сделал пару пасов руками, в которых тут же заклубилась тьма.

– Ишь ты, фокусник доморощенный. – восхитилась беззубая бабулька.

– Слухай, подруга, а ентот-то, – Сима кивнула в сторону Кощея, – Походу не врёт. Ты вспомни-ка, как мы с тобой тут оказались. Упали в яму, а свалились на стог сена.

– А и точно! – всплеснула руками Люба.

– Ну что, поздравляю нас обеих, кажется мы попаданки. Да уж, попали, так попали. – обречённо выдохнула её подруга.

– И куды ж мы теперь? – всхлипнула Сима, пуская скупую слезу.

Кощей, стряхнул с рук тёмные клубы дыма, придирчиво оглядел женщин:

– Барышни, а вы готовить-то умеете? А то мою прошлую повариху Горыныч утащил. Видать сильно голодным был. Пойдёте ко мне во служение?

Бабульки, обречённо повздыхав, одновременно кивнули головами, соглашаясь.